Идеальный для Майка Уилера

      Майк сразу замечает, что Уилл перестал носить шорты. Он не признается в этом наблюдении под пытками, всё-таки он уже достаточно взрослый и мужественный, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. С другой стороны, не заметить это сложно: летняя жара плавит асфальт под ногами, но Уилл каждый день надевает джинсы.              Майк ничего не говорит. Это чертово лето и без того достаточно странное, чтобы задавать Уиллу дурацкие вопросы. К тому же, Майк больше времени проводит с Эл, чем с Партией. Ему незачем лезть в гардероб лучшего друга, совершенно незачем.              Поэтому Майк счастлив, хотя и скрывает счастье под надуманно-удивленным взглядом, когда Дастин — спасибо, Дастин! — спрашивает у Уилла, не жарко ли тому.              Уилл краснеет и отводит взгляд.              — Нет, мне нормально.              Они вчетвером собираются сыграть в D&D. Майку не хочется играть, но Хоппер повёз Эл куда-то далеко, нарушив тем самым устоявшийся распорядок дня, а Дастин завтра едет в летний лагерь для умников… Это стечение обстоятельств, и, пусть Майк предпочел бы провести время со своей девушкой, он соглашается встретиться с Партией. Они редко теперь встречаются. И Уилл, в начале встреч всегда выглядящий оживленно, под конец чаще задумчив или мрачен.              Нет, Майка это не парит. Просто это лето слишком жаркое и непонятное, незачем задавать лишние вопросы и лезть в чужое личное пространство.              Дастин о понятии «личное пространство» не слышал, поэтому он продолжает попытки вывести Уилла на откровенный ответ. Ведь все в комнате понимают, что Уилл врет.              — На улице совершенно адское пекло, а ты чертовски давно паришься в джинсах!       — Не нормально, — включается в разговор Лукас. — И ты точно носишь джинсы, с самого начала лета, хотя оно бьет рекорды по жаре. Не говори, что ты принял слова говнюка Троя за правду!       — К-какие слова?       — Какие еще слова?              Уилл и Майк задают вопрос одновременно, но интонации у них совершенно разные. Уилл запинается и, кажется, не знает, куда деться от направленных в его сторону взглядов. Майк подается вперед, как пес, занявший охотничью стойку.              Он помнит про личное пространство, помнит, что гардероб Уилла — не его дело. Но это перестает иметь значение: Трой не мог сказать Уиллу ничего приятного. Но о каких именно словах идет речь сейчас, Майк не понимает. И теперь выжидательно смотрит на Лукаса, понимая, что от самого Уилла не услышит ни слова.              От того Уилла, который еще год назад в первую очередь пришел бы к нему, к Майку. Это царапает изнутри, но они ведь оба выросли, так? Это нормально, что изменилось многое.              Лукас бросает подозрительный взгляд на красного Уилла, изучающего свои ногти, а потом на Майка. Это задевает; очевидно, с Уиллом случилось что-то важное, а Майк это упустил. Но ведь у Майка теперь есть Эл! Та Эл, что вернулась из Изнанки через год после исчезновения. Та Эл, которая стала центром вселенной Майка вместо Уилла.              — Трой в последний школьный день перед летними каникулами ляпнул, будто у Уилла ноги, как у девчонки.       — Я вовсе… — пытается возразить Уилл.              Дастин, по-детски непосредственный, Майк ему даже завидует, залезает под стол, чтобы наглядно изучить предмет упоминания. Майку ничего не нужно изучать: он точно знает, что ноги у Уилла совершенно обычные. Что Дастин и подтверждает, не вылезая из-под стола.              — Да ну, бред какой-то. У тебя нормальные ноги! И почему этот индюк вдруг обратил на них внимание?              В груди у Майка клокочет что-то грязно-темное, несется по венам смесью гнева и раздражения. Он сжимает кулаки, впивается ногтями в кожу ладоней, представляя, как чертов Трой сначала пялится на ноги Уилла, а затем отпускает в его сторону дурацкий комментарий.              Хорошее воображение легко дорисовывает картинку: Уилл носит шорты на физкультуре в школе. В один из последних дней он сдавал нормативы по бегу. Уилл, в общем-то, далек от спорта, поэтому бывает, что пропускает занятия, и в последние дни приносит доклады. Но бег Уиллу нравится; по правде говоря, Уилл отлично бегает, легко укладывается в отведенное время. Майк наблюдал за ним, может, именно в тот же день…              Кажется, тогда же ему и напекло голову чуть ли не до обморока. Он смотрел, как Уилл легко пробегает круг за кругом по стадиону, как уверенно двигаются ноги — чистая кожа, заметные на усилиях мышцы, — а потом вдруг почувствовал приступ удушья, в глазах потемнело. Учитель легко отпустил его в медпункт: Майк выглядел совершенно больным.              Вот почему он не слышал, что говорил об Уилле Трой. Вот почему Уилл перестал носить шорты даже в жару.              — Мне начинает казаться, что Трой и есть один из тех педиков, которых он видит в других, — заявляет Майк, тяжело сверля взглядом опустившего голову Уилла. — Неужели ты правда в это поверил? Неужели тебя это действительно беспокоит?              Он заставляет себя заткнуться. Хотя бы потому, что и сам прекрасно понимает: да, Уилла это беспокоит. Майк невольно примеряет на себя сказанные в сторону Уилла слова, но не чувствует ничего: Трой кем только его не называл. Но Уилл — это Уилл. У Уилла идеальные ноги, не такие кривые и худые, как у Майка, и, может быть, они действительно привлекают больше внимания, потому что на них хочется смотреть, тому же Трою, наконец…              Этот идиот, должно быть, долго пялился на Уилла, прежде чем что-то такое сказать.              Майк чувствует, что готов сорваться с места прямо сейчас, выйти в самое пекло и найти подлеца, чтобы… ну, вырвать его поганый язык или выколоть глаза, наверняка ставшие подло-масляными, когда он смотрел на Уилла в тот день.              — У тебя не может быть девчоночьих ног, — уверенно заявляет Дастин, из-под стола. — Ты же мальчик, как твои ноги могут не быть мальчишескими?       — Как ты вообще мог поверить Трою? — задает вполне очевидный вопрос Лукас. — Он только и делает, что несет обидную чушь. Это ведь не в первый раз!..       — Я не поверил! — вяло сопротивляется Уилл. — Просто в джинсах удобнее…       — В такую жару?       — Ну совершенно ничего не понятно! Тебе нужно снять джинсы, чтобы мы смогли убедить тебя, что чертов Трой просто говнюк! Лукас, ну хоть поддержи меня!       — Я не буду раздеваться!       — И почему это?! Пока ты в джинсах, ничего не понятно и мы не сможем тебя переубедить… Майк, у тебя ведь наверняка есть шорты?       — Я не стану переодеваться!       — Не дури, Уилл, мы что, мужских ног не видели, что ли?!       — Майк, так что на счет шорт? Твой лучший друг буквально умирает от жары! Майк!              Майк возвращается в непослушное тело. Это возвращение нельзя считать приятным: голоса чего-то требующих друзей доносятся издалека, кажутся приглушенными. Собственное имя не то, чтобы помогает сориентироваться… Майк думает о том, что Уиллу действительно придется переодеваться и демонстрировать свои мужские ноги в подвале его дома.              — Уилл не хочет этого делать, — Майк с трудом шевелит непослушным языком и удивляется, что слова на слух вполне понятны. — Просто отстаньте от него.              Уилл смотрит благодарно, правда. И Майку порадоваться бы за собственное благородство, уже, казалось, давным-давно утраченное: он давно не защищал Уилла… от всего. Но взгляд Дастина пригвождает к месту:              — Ты хочешь, чтобы Уилл продолжал думать, что у него девичьи ноги?       — Что плохого в девичьих ногах? — всё-таки сопротивляется Майк и дергает ворот футболки. Часом раньше в подвале не было настолько жарко. — Уилл отлично бегает и это… ну, это прекрасно для любых ног…       — Тебе что, жалко одолжить другу шорты?       — Лукас, спасибо! Нет, правда, тебе жалко, что ли?       — Да остановитесь вы, ребята, мне удобно в джинсах!..              На поднявшийся шум в подвал заглядывает Карен. Никто не обращает на неё внимания, пока она спускается вниз, обмахиваясь ярким журналом. Волосы женщины убраны в высокую прическу — ей так же жарко, как и всем.              — Почему вы так кричите? У вас все нормально?              Дастин и Лукас переглядываются между собой, не решив, стоит ли рассказывать ей о неожиданной проблеме. Уилл продолжает рассматривать собственные руки. Майк дергается на месте, не зная, что сказать, и решает пообещать, что они больше не будут, когда Карен тоже обращает внимание на джинсы.              Чертовы джинсы! Почему они привлекают так много внимания?!              — О, дорогой, — восклицает она с недоумением. — Ты, должно быть, ужасно страдаешь! Я принесу тебе шорты Майка, хорошо?              Уилл не из тех мальчиков, которые могут сказать маме своего друга «нет». Уилл и друзьям-то не всегда может сказать «нет», если по правде. Поэтому он поджимает губы, краснея уже шеей и едва различимо кивает.              Кажется, что Дастин с Лукасом не дышат, пока Карен легко поднимается по лестнице, а потом сдерживаются изо всех сил, чтобы не орать во все легкие, празднуя неожиданно легкую победу. Вместо этого они, сияя как новенькие монетки, хлопают друг друга по ладоням.              Лукас наклоняется к Уиллу, чтобы скрасить момент торжества:              — Поверь, это для твоего же блага.              Уилл переодевается в ванной. Никто из ребят не возражает, и Майк этому обстоятельству почему-то несказанно рад. Нэнси со слезами на глазах рассказала Майку, как ей пришлось прижечь Уилла раскаленной кочергой. Уилл сам ничего не говорил, но переодевался перед физкультурой, прячась от чужих глаз. Друзья уважали его желания. Обычно уважали. Когда те не казались им странными и не могли вредить Уиллу, на их взгляд.              Пока Майк продолжает готовиться к непонятно чему, Лукас с Дастином ходят туда-сюда мимо двери в ванную комнату, гадая, не попытался ли Уилл сбежать через крохотное окно вентиляции. Ну, Уилл ведь по-прежнему самый маленький из них, но ведь не настолько же.              — У тебя точно все нормально, Уилл?       — Уилл, пожалуйста, мы начинаем волноваться. Майк, скажи ему!              Майк ничего не может сказать. Наверное, из-за жары, к вечеру ставшей уж совсем невыносимой.              — Тебя он послушает, — не отстает Дастин.       — Уилл, ты можешь не переодеваться, просто выйди, пожалуйста. Я попрошу этих придурков больше к тебе не лезть.              Эти придурки переглядываются с возмущением, но пожимают плечами. Начиная этот разговор, перешедший в бессмысленный спор, они не ожидали, что Уилл будет так сопротивляться. Они всего-то хотят ему помочь, правда. Показать, что слова Троя, как всегда, лишенный смысла треп.              Дверь в ванную приоткрывается, но Уилл медлит, прежде, чем выйти. Сердце Майка спотыкается на ровном месте, жмурится, мечтая о ледяном душе, потому что воздух в подвале становится раскаленным. Дастин и Лукас, что, не чувствуют этой адской жары прямо сейчас?              Уилл неловко выходит на свет с опущенной головой. Он все-таки переоделся в шорты, но теперь пытается прикрыться джинсами.              — Ну, совершенно обычные ноги! — восклицает Дастин и становится рядом. — Чуть стройнее моих и не такие кривые, как у Лукаса.       — Эй! У меня не кривые ноги! Это мышцы!       — Они что, развились неправильно, колесом?       — Каким еще колесом?! Ты посмотри на свои ноги — они просто… слоновьи!       — Они уверенно стоят на земле, чувак. Это — главное. Это — предназначение любых ног!       — Ну, как мы и ожидали, в общем-то: у тебя обычные ноги, Уилл, не парься. И вообще, мама говорит, что париться в такую жару вредно для мужского здоровья. Что скажешь, Майк?              От оклика Майк, мечтающий уже наконец расплавиться и переместиться в ином состоянии куда угодно подальше отсюда, вздрагивает всем телом и заставляет себя посмотреть на Дастина.              — Да не на меня ты смотри, мои ноги — моя гордость. На ноги Уилла! Ты же не находишь их девчачьими?              Майк сглатывает и с усилием переводит взгляд на ноги Уилла. В его старых шортах, слишком длинных для Уилла, но недостающих до колен.              — Э… да.       — Что — да? Не находишь? Ну, вспомни ноги Эл. У нее — точно девчоночьи ноги. Совсем не такие, как у Уилла.       — Да, чувак, не обижайся, но у Макс ноги тоже гораздо красивее твоих. А твои — обычные, мужские. Ведь так, Майк?       — Э… да.              Майк очень хочет не пялиться. Уилл покраснел, должно быть, уже до самых лодыжек под пристальными чужими взглядами и неловко переступает, так и не сделав лишнего шага от дверей в ванную.              — Обычные… ноги, — уговаривает себя Майк. — Совсем не такие, как у Эл.              Он вообще не помнит, какие ноги у Эл. Наверное, такие же бледные, как у Уилла. Но вряд ли на них так много родинок. Вряд ли кожа на них так и просит к ней прикоснуться…              — Так, с этим разобрались, — фыркает Дастин. — Я уеду в летний лагерь уже завтра и привезу достаточно историй об отменных девчоночьих ногах, правда-правда.       — О, ну конечно, ещё и оценки им не забудь выставить!       — А вот и выставлю. Я же не Трой, в конце концов, мне не придет в голову смотреть на ноги парней.              Майк резко отворачивается и смотрит в стену. Хотя краем глаза он видит, как Уилл, немного расслабившись — от него наконец отстали! — возвращается к столу и вешает джинсы на спинку стула.              «Обычные ноги», — уговаривает себя Майк. — «Ничего в них нет такого примечательного». Но сердце в груди бьется так, что должно заглушать веселую перебранку друзей. Уилл по-прежнему молчалив и не смотрит на Майка. Майк этому рад: он не знает, как перестать вспоминать о ногах лучшего друга, теперь не спрятанных от чужих взглядов плотной джинсой.              Обычные мальчишеские ноги. Которые почему-то кажутся Майку идеальными.              Майк еще не знает, что странное лето будет полно неудобных моментов. Не только из-за собранного из ошметков человеческой плоти монстра, но и из-за того, что Уилл, успокоенный друзьями, станет носить шорты.              Очень короткие шорты.              Майк не будет к этому готов, но его мнения никто не будет спрашивать.