Два лица Избранного

Стоя на коленях, Ирвинг под бдительным присмотром Деймона аккуратно и старательно вычерчивал одну руну за другой, постепенно превращая череду каракуль в осмысленный, единый рисунок. Кропотливая работа шла уже второй час, и Кастер мысленно успел проклясть всё на свете, и в особенности тех, кто придумывает подобные магические извращения. Однако постепенно хиреющее поместье остро нуждалось в домовых эльфах, которые могли бы здорово помочь хозяевам навести тут порядок. К тому же, помимо своих привычных обязанностей, домовики ещё и боролись со всякими мелкими зловредными духами, которые, как тараканы, плодились рядом с местами обитания волшебников. За те полгода, что Ирвинг прожил в доме своих предков, он уже успел выдворить несколько боггартов, парочку полтергейстов и даже невесть откуда взявшегося болотного фонарника. Не то чтобы эти незванные гости представляли хоть какую-то угрозу, но каждый раз гнать поганой метлой очередного нежеланного квартиранта было утомительно. Небольшим исключением стал проживавший в погребе упырь. Поначалу Кастеры подумывали его использовать для изысканий начинающего некроманта Ирвинга, однако вскоре отмели эту идею, и вместо этого сей экземпляр волшебной антропоморфной фауны стал кем-то вроде домашнего питомца. Упырь, в общем-то, был абсолютно безобидным существом, за исключением его любви устраивать ночные концерты, во время которых его вой можно было запросто перепутать с завываниями оборотня в полнолуние. Ирвинг во время приступа чёрного юмора даже придумал ему кличку Том. Такая же лысая и уродливая страхолюдина, как почивший Реддл, так что почему бы и нет? Деймон от такого предложения долго смеялся и всецело его одобрил. Так что теперь в особняке было уже целых четыре официальных обитателя: Ирвинг, Деймон, Страж и Том. Забавно, в такой весьма… необычной компании призрака, существа неустановленной природы и упыря обычный человек бы быстро прописался в палате для душевнобольных, но Ирвинг чувствовал в ней себя очень комфортно. То ли успевшее приключиться за его короткую жизнь всякое сделало его слегка ненормальным, то ли он действительно унаследовал свойственную Кастерам некоторую эксцентричность, однако всю эту братию Ирвинг теперь мог назвать своей семьёй. Отношения с Деймоном за прошедшие полгода ощутимо потеплели и ныне казались уже по настоящему родственными. Если в начале ими двигали по большей части деловые отношения — Деймон желал возродить род, пусть и в качестве наследника ему попался тот ещё неуч, а Ирвингу нужна была хоть какая-то опора и знания в резко ставшем враждебном для него мире. Но теперь всё было иначе. Дядя и племянник успели действительно сблизиться. Раньше младший Кастер воспринимал ученичество у хранителя рода как тяжёлую, но необходимую повинность, но сейчас обучение стало приносить удовольствие. Да, Деймон порой бывает невыносим, но его наказания и язвительные, саркастичные комментарии, сопровождавшие абсолютно все потуги Ирвинга, не имели цели унизить или как-то морально придавить парня, как порой любил делать Снейп. Напротив, всё это было призвано помочь ему, пусть и в столь необычном стиле. К тому же, наконец-то, у Кастера стало что-то получаться. После стольких месяцев мучений Ирвинг, чем Мордред не шутит, стал ощущать себя волшебником, а не маглом с волшебной палочкой. Научился думать, как волшебник. Недавно Деймон, в приступе наставнической гордости, так и вовсе сказал, что Ирвинг больше не безмозглая обезьяна. Теперь он по своему уровню умственного развития официально повышен до неандертальца. — Сносно, — констатировал хранитель рода, придирчиво осматривая начерченные на земле руны, — символы, конечно, такие, будто их безрукий калека рисовал, но пусть хотя бы так. — Я не сомневался, что тебе понравится, — хохотнул младший Кастер и поднялся с колен, разогнув многострадальную спину. По хорошему такие вещи следовало делать в специальном ритуальном зале, однако после годов запустения он пришёл в негодность, так что сидеть в тёмном, затхлом подвальном помещении не было смысла, и ритуал проводился на открытом воздухе в саду. — Формулу помнишь? — задал дежурный вопрос Деймон. — Я её утром три раза наизусть перед тобой повторил, — ответил Ирвинг, — дальше зубрить уже некуда. — Зубрёжка это для всяких грязнокровок, — бескомпромиссно заявил дядя, — а ты потомок истинных чародеев. Ты должен научиться чувствовать магию и то, как ею управлять, а не тупо заучивать, как магловские книжонки. Ирвинг скрипнул зубами, но промолчал. Пожалуй, для него это была самая неприятная черта Деймона, который был махровым чистокровным шовинистом. Непоколебимую уверенность в том, что они уже по факту рождения наголову выше всех этих магловских выкормышей, хранитель рода впитал с самого детства, и это не говоря о том, что самих маглов Деймон и вовсе считал кем-то вроде неполноценных дикарей, которые обречены вечно завидовать людям. Никакие доводы Ирвинга тут не действовали. На слова юноши о том, что та же Гермиона в волшебстве преуспела намного больше, чем большинство чистокровных студентов Хогвартса, дядя лишь равнодушно пожимал плечами и говорил, что исключения лишь подтверждают правило. Впрочем, в отличии от Пожирателей, Деймон хотя бы признавал, что нечистокровные и даже маглы могут быть полезны для истинных волшебников, и потому заслуживают право на жизнь. И на этом спасибо. — Да знаю я, — махнул рукой Кастер, — но я действительно всё выучил. — Тогда приступай, — скомандовал призрак, — и смотри, не призови случайно вместо домовика архидемона. — А что, были прецеденты? — с любопытством спросил Ирвинг. — Призыва архидемона? Были. В прошлый раз прежде, чем такого гостя удалось изгнать из нашего мира, был уничтожен целый город. Помпеи, если мне не изменяет память, назывался, — ответил Деймон, — но я надеюсь, что ты не настолько идиот. Так что давай, начинай. Ирвинг рассёк ритуальным стилетом ладонь и щедро окропил своей кровью рунический круг. Затем, опустившись на колени, стал медленно, нараспев произносить положенные слова, призывая обитавших здесь духов взять часть его силы и обрести телесную оболочку. В обмен на вечное служение семье Кастеров, конечно же. Домовые эльфы нуждались в том, чтобы волшебники подпитывали их своей магической энергией, образовывая тем самым симбиоз с призывающим. Однако по этой же причине даже многочисленные рода старались не держать в мэнорах толпы домовиков. Если силы где-то прибавилось, значит где-то её и убавилось. Обычно эту обязанность, кормить своей аурой домовых эльфов, брал на себя глава семейства, ведь для сильного и зрелого мага подпитывать нескольких домовиков не было проблемой. Исключением были места, вроде Хогвартса, где магия от присутствия сотен колдунов изливалась через край, и проживавшей в замке крупнейшей общине домовых эльфов Британии благодаря этому даже не нужны были кормильцы. Кастер закончил озвучивать формулу призыва и сосредоточился на том, чтобы щедро изливать в окружающее пространство свою собственную неоформленную, сырую магию. Призрак за спиной парня молчал и наблюдал за действиями наследника. На протяжении последующих нескольких минут ничего не происходило, и Ирвинг уже было подумал, что где-то умудрился ошибиться, как почувствовал резкий упадок сил. В глазах потемнело, а сам он рухнул на колени. Значит, удалось. Деймон предупреждал, что для того, чтоб воплотиться, домовики могут забрать одномоментно большое количество сил, и эту слабость надо перетерпеть. Когда зрение Ирвинга пришло в норму, парень с удивлением узрел, что перед ним, в центре круга, валяются несколько сморщенных, пищащих комочков. Будто бы тут перед его носом успела разродиться кошка. — Это… — начал было Ирвинг. — Поздравляю, ты даже умудрился не наляпать ошибок, — произнёс Деймон, — чего у тебя лицо такое вытянутое? Ты думал, что домовые эльфы сразу появятся перед тобой взрослыми и готовыми исполнять твои хотелки? Нет, дружок. Они только родились, и теперь им надо вырасти ещё. Но не волнуйся, растут они быстро. Уже через несколько месяцев будут в состоянии работать. — И что с ними делать сейчас? — спросил Кастер, разглядывая маленькие скукоженные тельца. — Тоже, что с обычными младенцами. Кормить, ухаживать, отпаивать, — ответил хранитель рода, — этой работой Страж займётся. У него опыт уже имеется. Он хоть и редкостный идиот, но может быть аккуратным, когда надо. Призрак подозвал Стража, который аккуратно завернул в свёрток новорождённых домовиков, и понёс их в дом. Ирвинг, всё ещё ощущая накатывающую волнами усталость, с трудом уселся на каменную скамью. Магическое истощение было весьма неприятным побочным эффектом таких ритуалов, однако для здоровых и молодых чародеев оно было не столь опасно. Впрочем, Деймон предупреждал Ирвинга, чтоб тот с подобными вещами не заигрывался, так как проверять пределы прочности своего тела без нужды — не самый разумный поступок. — Даже немного странно, — произнёс Ирвинг, — я думал, что почувствую… даже не знаю… какую-то связь с призванными домовиками. Они же теперь, если я ничего не напутал, привязаны ко мне? — И не должен был почувствовать. Это как с… — Деймон задумался, подбирая аналогию, — внутренними органами. Если начинаешь что-то ощущать, значит дела не совсем в порядке. Также и тут. Если бы что-то пошло не так, они бы и воплотиться не смогли. Так что сегодня мы проделали большую работу. Если в старом доме волшебников нет домовиков, значит, хиреет род, и ему недолго уже осталось. Если же есть, значит хозяева твёрдо стоят на ногах. — Хорошо, если так, — повёл плечом Кастер, — ибо пока что особой уверенности в своём положении я не испытываю. Вот придут завтра… эти, — Ирвинг выделил голосом последнее слово, — и что делать? Они-то меня, может, и отпустили, но и в живых явно оставили не по доброте душевной. Захотят подвязать на очередную гнилую авантюру, где я буду за них каштаны из огня таскать, и даже отказаться не выйдет. — Потому ты и должен сидеть тише воды, ниже травы и казаться со стороны паинькой, — ответил дядя, — преимущество пока что не на нашей стороне, но это не значит, что такое положение дел сохранится навсегда. Когда те или иные силы приходят к власти, через какое-то время неизбежно начинаются интриги, разлады между вчерашними союзниками, предательства и прочее. Значит, это произойдёт и на этот раз. А дальше… а дальше рано ещё говорить. Слишком зелен ты для того, чтобы состязаться с зубрами магического сообщества. — Я знаю, — вздохнул младший Кастер, — честно говоря, порой я думаю, что лучшим вариантом будет спокойно заниматься делами рода и не вспоминать о прошлой жизни. В конце концов, здесь не так уж и плохо. Да и безумных приключений мне и так хватило на две жизни вперёд. Но и просто всё бросить, вычеркнуть из воспоминаний тех людей, которым я был по настоящему дорог, и которые ради меня рисковали всем, я тоже не могу… — Ирвинг на пару секунд замолчал, — проклятье, как всё сложно! — парень наклонил голову и по старой привычке взъерошил коричневые волосы, — все решения, которые мне лезут в голову, кажутся одинаково неправильными. — Сидеть и ждать, когда твои враги сами перемрут, как мухи, иногда действительно самое простое, и в тоже время самое эффективное решение, — произнёс Деймон, — но в нашем случае они, как ты сам справедливо подметил, могут постучаться в твою дверь, и простое упование на то, что тебя пронесёт мимо, может очень плохо кончиться. К тому же, упомянутые тобой дела рода так или иначе привлекут их внимание к тебе. — Это ещё почему? — нахмурился Ирвинг. — Начну издалека. На чём по твоему держится авторитет и влияние семьи в магическом мире? — судя по тону дяди, парня ждала очередная лекция. — М-м-м. Магия, деньги, связи? — предположил юноша. — Это так. Но особенно важно последнее, — Деймон сделал небольшую паузу, — связи. Самых любых видов. Ключевое значение имеют узы долга. К сильному магическому роду волшебники попроще обращаются с самыми разнообразными просьбами. От помощи золотом до исцеления умирающего родственника. Обычно, если проситель был хоть немного перспективен и проявлял должное уважение, Кастеры внимали мольбам. Даже если маглокровка, и тот мог в будущем нам пригодится. Такие колдуны и ведьмы становились должниками. В зависимости от того, какая услуга была им оказана, долги бывали разной степени тяжести. Порой они даже превращались в наследственные. У нашего рода раньше в служении были целые семьи, которые находились в настолько глубокой зависимости от нас и нашего расположения к ним, что превратились в наших потомственных сервов. — А что, есть какие-то законы на этот счёт? — полюбопытствовал Ирвинг. — Если ты про те бумажки, что издаёт Министерство, то нет, — ответил хранитель рода, — но они едва ли имеют силу за пределами крупных городов и Хогвартса. Здесь, на землях истинных чародеев, действуют другие, неписанные законы, которые гораздо древнее и сильнее министерских. — Но если закона нет, то что делают в случае, если волшебник отказывается платить по долгам? Его убивают? — задал вопрос младший Кастер. — Могут убить. Хотя так поступают редко, — сказал Деймон, — обычно такой идиот просто лишается всякого покровительства, быстро теряет все источники дохода, если они у него были, и опускается на дно общества. Никому не нужны те, кто плюёт в лицо своим патронам. Поэтому умников, которые пытаются отвертеться от своих обязанностей, немного. Даже если таковые попытаются удрать, то их клеймо изгоев рано или поздно настигнет их, где бы они не находились. Обычно пристанищем таких отщепенцев становятся места, вроде Лютного переулка. — И как же обычно расплачиваются с долгами? — поинтересовался Ирвинг. — В зависимости от самого долга. Кто-то ответной услугой, кто-то золотом, кто-то отдавал нам своих дочерей в качестве наложниц, — пожал плечами Деймон, — если долг был совсем неподъёмным, то становились сервами. У других значимых чистокровных родов ситуация была примерно такой же. — Какое-то средневековье, — фыркнул Ирвинг, — ну, хорошо. Допустим, я ещё раз восхитился былым величием нашей семьи. Какое всё это отношение имеет ко мне и нынешним делам рода? Или что, у нас где-то за воротами стоит толпа должников, готовых в благородном рвении исполнить свои давние обязательства и лечь за меня костьми? Деймон расхохотался. Незамысловатое саркастичное замечание племянника по какой-то причине крайне развеселило призрака. — Конечно же нет, — закончил смеяться хранитель рода, — чаще всего любые неписанные законы исполняются лишь в том случае, если у тебя есть сила, чтобы отстоять свои права. Никто не будет вспоминать о своих долгах перед давно вымершим родом и никто никого за это не будет осуждать… если только наследник этого рода не проявит волю и не принудит их к этому. — Намёк понят, — криво усмехнулся Ирвинг, — так и представляю, что я врываюсь в чей-то дом, заявляю, что какие-нибудь прадеды жильцов были по гроб жизни мне обязаны, и теперь они мои рабы. — Ну, в принципе, можно и так, — ухмыльнулся Деймон, — только всё это не настолько просто. Большинство наших старых клиентов уже нашли себе новых покровителей, с которыми придётся иметь дело уже тебе. А ещё ты должен представлять собой что-то, кроме громкой фамилии. Иначе за такие фортели тебя самого закопают. Пока что, прямо скажем, для подобного стиля ведения дел рода у тебя ещё яйца не отросли. Рановато тебе в это дерьмо лезть, но, скорее всего, рано или поздно придётся. В конце концов, золото и семейное благосостояние само себя не добудет. Остатки былой роскоши имеют свойство быстро заканчиваться. И вообще, старые связи это хорошо, но нужно как можно больше новых. Старший Кастер ненадолго замолчал и затем продолжил: — Зато когда-нибудь, когда мальчик станет мужчиной и превратиться в истинного чародея, это будет совсем другой разговор. К сильному магу люди и сами потянутся. Трудностей у простого волшебника много, а Министерство, которое по идее его должно защищать, скорее лишь прибавит ему бед. А ещё такой маг своей деятельностью непременно привлечёт к себе внимание давних недругов, — сделал ещё один прозрачный намёк Деймон. — И всё равно всё упирается в силу, — пробубнил Кастер. — Так и есть. В конце концов, все законы это лишь шелуха, которая скрывает единственный непреложный закон природы, — сухо произнёс Деймон, — у сильного есть право на всё. Слабый же может быть лишь игрушкой в руках сильного. На какое-то время воцарилась тишина. Ирвинг по привычке пропустил мимо ушей полное пафоса и цинизма окончание речи дяди. Что уж поделать, в такой среде вырос его родич, и такие взгляды прививались ему с самого детства. Хотя, к сожалению, Кастер не мог не признать хотя бы частичной правоты подобных выводов. Будь он сильным чародеем с союзниками, должниками и слугами, смог бы его Дамблдор просто так без всяких последствий лишить всего? Ответ очевиден. А ведь тому же Волдеморту со всей его сворой пришлось обломать не один зуб, прежде, чем он победил род Кастеров в войне. — И, говоря о силе… — Деймон снова осёкся, о чём-то задумавшись, — помнишь наш разговор о моём мастере, Осато Кано? — Помню, — встрепенулся Ирвинг. — Я учу тебя уже больше половины года, — начал дядя, — и, к сожалению, постепенно мы подбираемся к тому потолку, который я могу тебе дать. Я мог бы научить тебя гораздо большему, но по тем очевидным причинам, о которых я уже говорил, мои возможности серьёзно ограничены. И скоро настанет время, когда тебе нужно будет перейти под крыло наставника, который сможет исполнить свои обязанности должным образом. — Так быстро? — удивился наследник, — я думал, что мне ещё учиться этак лет десять у тебя предстоит. — Учиться тебе придётся теперь всю жизнь, — хмыкнул Деймон, — настоящие маги должны развиваться всю жизнь, в противном случае их колдовские навыки быстро начинают деградировать. Это министерский клерк или лавочник с Косого переулка может знать дюжину, другую заклинаний, и ему этого будет достаточно. Но в любом случае мы приближаемся к… некоторой границе, — хранитель рода поморщился, — я, можно сказать, исполнил роль няньки из детских ясель. Дал тебе какие-то примитивные, базовые познания. Научил основам наших секретов. А дальше, мой юный друг, тебе предстоит уже взрослая жизнь. И настоящее обучение у настоящего чародея. Без него погружать тебя дальше в магию нашего рода не имеет смысла. Это все равно, что ребенку, едва вставшему на ноги, пытаться дать в руки тяжёлый двуручный фламберг. — Признаться, это довольно неожиданно, — пробормотал Ирвинг, — то есть я должен отправиться к человеку, которого я не знаю и который знать не знает, кто я, и просить его об ученичестве? — Допустим, Осато знает, кто ты. По крайней мере твоя фамилия скажет ему об этом, — ответил старший Кастер. — А если он откажет? — поинтересовался парень, — мне-то на него надавить никак не выйдет. — Сильно сомневаюсь, что откажет, — спокойно ответил Деймон, — он невыносимый козёл и та ещё сволочь, но, в отличии от подавляющего большинства, честь для него не совсем пустой звук. А если всё же откажет, то придётся искать другие пути. Рано или поздно что-нибудь придумаем. — Ладно, — махнул рукой юноша, — похоже, опять придётся надеяться на удачу. Как и всегда. — Это намного безопаснее, чем будучи необученным малолеткой, лезть на василиска или орду дементоров, — съязвил дядя, — если ты не будешь вести себя, как кретин, то самое худшее, что с тобой случится, это грубый отказ. — Когда мне отправляться? — спросил Ирвинг. — Не сию секунду. Одни только сборы и подготовка к путешествию займут минимум неделю, — ответил хранитель рода, — а, скорее всего, значительно больше. Дело это нешуточное. Я ещё, пожалуй, кое-что сделаю, чтоб немного повысить твои шансы на положительный ответ, но об этом попозже. Тебе же как минимум на несколько лет предстоит покинуть родной Остров. И ещё неизвестно, когда ты вернёшься. — Вот как… И сколько времени учился ты? — полюбопытствовал юноша. — Около шести лет, — сказал Деймон, — но на меня равняться не надо. У каждого этот срок будет своим. Можно за двадцать лет ничему не научиться, а можно и за год-другой стать мастером. И да, давай-ка я сразу озвучу тебе несколько правил, которые ты должен зарубить себе на носу. Призрак замолчал, пытаясь в голове сформулировать свои советы для наследника. — Первое. Помни, что в той стране ты всегда будешь чужаком. А для японских магов чужак практически ничем не отличается от врага. Не думай, что они будут к тебе приветливы и снисходительны. Любая твоя ошибка будет для них поводом устроить тебе неприятностей. — Весело у них, — присвистнул Ирвинг, — а откуда, позволь поинтересоваться, такое недружелюбие? Мы-то им, вроде, ничего не сделали. — Скажем так, — сказал Деймон, — особенности местной культуры и истории. Конкретно наша семья с японцами никогда не конфликтовали, иначе бы и речи о твоём обучении там не было. Зато немало других английских родов имеют весьма богатую и кровавую историю своей деятельности на Японских островах. И не только на них. Уж про то, сколько золота, бесценных артефактов и драгоценностей английские чародеи забрали у индусских заклинателей я вообще молчу. А ещё совсем недавно, не более чем полвека назад, воинственные японские кланы были основательно прорежены колдунами из Нового Света и России. Так что память о тех событиях ещё не стёрлась. Дядя сделал короткую паузу, чтобы юноша успел переварить полученную информацию. — И из этого вытекает следующий постулат, — продолжил старший Кастер, — прежде, чем ты откроешь свой рот, чтобы выдать очередную саркастическую насмешку, трижды подумай. У местных магов, помимо всего прочего, есть ещё одна очень неприятная особенность. Даже если ты их смертельно оскорбишь, они тебе этого никогда не покажут. Будут и дальше спокойно с тобой раскланиваться и улыбаться тебе в лицо. А затем перережут тебе горло, пока ты будешь спать. К счастью, Осато в последние десятилетия стал затворником, и тебе много общаться с местными не придётся, однако это не значит, что их удастся полностью избежать. — Проще говоря, надо держать рот на замке, — сказал младший Кастер, — если честно, чего-то примерно такого я и ожидал. Хотя это не будет слишком трудно. Я ведь даже японского не знаю. — Хорошо, что ты об этом вспомнил, — добавил Деймон, — тебе нужно будет выучить хотя бы самые простейшие фразы. Оказаться в чуждой для тебя стране на другом конце мира и не мочь промычать даже слова приветствия явно не тот опыт, который тебе нужен. Ирвинг мысленно вздохнул, но согласился с правотой дяди. Помнится, Гермиона изучала французский и говорила, что учить иностранные языки не так уж и сложно. По крайней мере, вряд ли учить иероглифы будет сложнее, чем резать на ремни живых людей на уроках некромантии и малефики… — Ах да, ещё кое-что, — продолжил хранитель рода, — как я говорил, японские чародеи не любят чужаков. Кано уже давно никого не учит, однако для меня он сделал исключение. А если и ты станешь учеником Осато, то многие другие могут счесть оскорблением то, что вместо них чести обучаться у мастера клинка удостоился какой-то гайдзин. Предъявить самому Осато претензии они не смогут, ибо дураков, которые просто так будут ссориться с мастером очень мало, зато вот на тебя они зуб точить будут. Пока ты ученик, ты находишься под защитой мастера и тебе вряд ли что-то будет грозить. Но когда ты завершишь своё ученичество, то риски сразу же возрастут. Поэтому я советую тебе не задерживаться в Японии на слишком долго. Во избежание всякого. — А у тебя были с этим проблемы? — скрестил руки на груди юноша. — Были, — хмыкнул Деймон, — но небольшие. Удалось обойтись без большой крови. Так, головы парочки подосланных ко мне убийц отправил их нанимателям. Но так как эти горе-ассасины были из числа худородцев, то обошлось без вендетты и прочего дерьма. Можно сказать, разошлись полюбовно. — Боюсь представить, что в твоём понимании будет “плохо разойтись”, — хохотнул Ирвинг, — это всё замечательно, но меня волнует ещё кое-что. Что будешь всё это время делать ты? В доме только-только стал появляться какой-то порядок, но если я уеду, то по возвращении придётся начинать всё сначала. — За дом не волнуйся, — ответил дядя, — домовики на то и домовики, чтобы заботиться о нём. Мы со Стражем позаботимся, чтобы к твоему возвращению особняк Кастеров перестал напоминать тень самого себя. Защитные чары, правда, придётся обновлять уже после твоего возвращения, так как тут потребуется твоя помощь. Что же касается того, чем я буду заниматься… — хранитель рода на короткое время замолчал, — я буду собирать информацию. Пусть я и дух, но кое-какие уловки и способы у меня остались. Мы с тобой здорово отстали от жизни, и к тому моменту, как ты вернёшься, я надеюсь выяснить хотя бы в общих чертах, что творится на этом мордредовом Острове. И исходя из этого уже будем думать, что нам делать дальше. — А что нам делать с Дамблдором и его Орденом? — спросил Ирвинг, — они ведь наблюдают за поместьем. — Как что? Будем как можно дольше имитировать твоё присутствие в доме, — произнёс Деймон, — а когда они поймут, что ты улизнул, им придётся хорошо попотеть, чтоб тебя найти. Конечно, орденцы всё равно рано или поздно узнают, где ты, но лучше этот момент оттянуть. Лишние недоброжелательные глаза тебе совсем не к чему. — Что ж… похоже на план, — улыбнулся парень, — утереть нос бородатой сволочи и его золотому мальчику хоть в чём-то, я бы не отказался. — Тогда дело осталось за малым, — ухмыльнулся призрак, — нужно всего лишь воплотить этот план в жизнь…

***

Брести по склону обдуваемого всеми ветрами куска скалы в море оказалось той ещё радостью. Даже чары с трудом помогали от пронизывающей сырости и желания воздушной стихии сбросить тебя в воду. Ирвинг со злостью взмахнул палочкой, разбивая потоки ветра своим заклинанием. Помогало ненадолго, но хотя бы на сколько-то. Когда Деймон говорил, что мастер Осато Кано живёт в уединении, Ирвинг и представить не мог, что этот колдун сычует на маленьком скалистом островке посреди Японского моря. Он думал, что на худой конец это будет какая-нибудь маленькая деревенька в горах, но не такая задница мира. Впрочем, несмотря на это, путешествие на другой край планеты проходило неожиданно… гладко. Кастер спокойно покинул дом своих предков, проскользнув мимо людей Дамблдора, добрался до Лондона и на самолёте долетел до Токио. Деймон, конечно, кривился от желания наследника использовать магловские «летающие куски железа», но признал, что этот способ передвижения был наиболее оптимальным. Самым забавным для Ирвинга было объяснять магловским служащим аэоропорта, зачем он с собой тащит метлу, которая обнаружилась в закромах мэнора Кастеров. Затем было довольно нудное путешествие к западному берегу Хонсю. Если честно, парень, который благодаря смутным воспоминаниям из магловских фильмов представлял себе цветущую сакуру, красивую природу и благородных самураев, был немного разочарован окружением. Никакой особой романтики не ощущалось. Лишь огромный мегаполис, раскинувшийся во все стороны, хмурые, неприветливые люди, да дороги, забитые чадящими автомобилями. Так или иначе, добравшись до побережья Японского моря, Ирвинг уселся на волшебную метлу и полетел в сторону острова, который, весьма вероятно, станет его новым домом на ближайшее время. К счастью, Деймон отдал Ирвингу зачарованный компас, который помогал ориентироваться посреди моря и не заплутать неизвестно где, а также указывал дорогу к цели. Оказавшись на острове, Ирвинг понял, что он, как и любое другое обиталище сильных чародеев, довольно необычен. Например, едва он оказался над землёй, как метла перестала его слушаться, и Кастеру пришлось срочно приземлиться. Так что подниматься на возвышающуюся гору пришлось своим ходом, по узкой, извилистой лестнице, высеченной прямо в толще скальной породы. Пару раз парню казалось, что он видел боковым зрением каких-то непонятных существ, что наблюдали за ним, укрывшись за камнями. Впрочем, ветер, который так и норовил скинуть гостя с лестницы, не давал сосредоточиться на чём-то, кроме дальнейшего подъема наверх. Наконец, казавшаяся бесконечной лестница закончилась, и Ирвинг оказался на небольшом плато. Поверхность была покрыта слоем короткой, тёмной травы. В отдалении Кастер к своему удивлению даже заметил деревья, которые неизвестно как сумели пустить корни через камень. Однако не они привлекли его внимания. Посреди этого странного уголка находилась небольшая хижина. Выглядела она, откровенно говоря, бедно. Прогнившие доски, крыша из соломы, ветхий заборчик. Строение походило на жилище бедного крестьянина, но внешний вид легко мог оказаться обманчивым. Ирвинг осторожно приблизился к домику и остановился, внимательно вглядываясь и прислушиваясь. Входить в чужое жилье без спросу в таком месте без твёрдой уверенности, что вернувшийся хозяин не оторвёт тебе за эту голову, не хотелось. Кастер обошёл дом по кругу, однако так ничего интересного и не обнаружил. В итоге парень решил расположиться рядом с входом в дом и немного подождать. А то мало ли что. Да и заодно нужно было привал сделать. После часа такого странного отдыха, в течении которого эта хижина никак не давала парню покоя, Ирвинг всё же решил, что пора зайти внутрь. Однако только юноша сделал шаг к крыльцу, как покосившаяся дверь дома приоткрылась и оттуда вышел человек. Низкорослый, худой мужчина, у которого на голове не было ни одного клочка волос, с рассыпанными по лицу мелкими морщинами и острыми, живыми глазами. Кастер сразу же подобрался. Деймон подробно описал внешность мастера Осато, и она была полностью идентична внешности представшего перед Ирвингом человека. Ирвинг сделал полный почтения, но в то же время и не заискивающий, поклон и произнёс на ломаном японском: — Приветствую, мастер Осато. Я пришёл к Вам, чтобы просить Вас о помощи. На эти слова мужчина ничего не ответил, а лишь молча смотрел на парня. Ирвинг также не спешил продолжать свою речь, так как помнил наказ Деймона, что мастер не терпит пустой болтовни, и говорить надо с ним кратко и по существу, а также быть предельно почтительным. Обращаться к старшему первым уже само по себе в строго иерархичном обществе японских волшебников считалось не самым лучшим тоном, однако это единственная погрешность, которую сейчас мог себе позволить Кастер. Немая пауза затягивалась, однако никто прерывать её не спешил. В конце концов, хозяин хижины, так ничего и не ответив Ирвингу, сдвинулся с места и начал что-то делать на дворе. Кастер не сразу понял, чем занят мужчина, однако когда тот несколькими движениями руки поставил на землю узенькую лавку и грубый деревянный стол, на котором появилась еда, стало понятно, что хозяин не намеревается прерывать свой обед из-за какого-то там просителя. Мужчина уселся за столом и стал, активно работая палочками, поглощать рис. — Меня зовут Ирвинг Родерик Кастер, — наконец, продолжил говорить Ирвинг, поняв, что разговор с мёртвой точки никак не двигается, — и я хотел обучиться Вашему мастерству. Хозяин дома оторвался от пищи и, вновь глянув на Ирвинга, наконец, произнёс: — На японском ты говоришь хуже, чем собаки брешут. Незачем насиловать столь благородный язык таким произношением. Я знаю твою речь, так что будем говорить по-английски. Кастер промолчал, признавая справедливость упрёка. Что ж, по крайней мере с ним заговорили и, кажется, даже не оторвали голову. Уже неплохо. — Я уже понял, кто ты. И чего ты хочешь, я тоже понял, — продолжил говорить мастер, — я хочу поговорить с твоим учителем, Деймоном. — Простите, мастер, но Деймон умер уже больше семнадцати лет назад. И его дух никак не может покидать поместье, — с недоумением ответил Кастер. — Он отдал тебе рубин. Дай его мне, — не терпящим возражений тоном скомандовал Осато. Ирвинг про себя ругнулся. Несмотря на его старания и некоторый прогресс в области окклюменции, опытные легилименты, к которым принадлежал Кано, всё равно читали его без особых усилий. Деймон перед самым отъездом действительно отдал наследнику необычно выглядящий драгоценный камень, который наказал передать Осато. Для чего он был нужен, старший Кастер так и не потрудился объяснить. Сказал лишь, что наследник сам поймёт чуть позже. Грешным делом Ирвинг подумал, что это плата за его обучение, однако вскоре сам понял глупость подобного умозаключения. На кой чёрт человеку, добровольно живущему на острове фактически отшельником, драгоценности? Ирвинг передал камень Осато, и мужчина незамедлительно сжал в кулаке рубин и закрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило, лишь по подергивающимся уголкам губ японского колдуна Ирвинг мог предположить, что Кано как будто бы с кем-то мысленно переговаривается. Неужто это был кристалл памяти? Ирвинг читал, что есть камни, наделённые особыми свойствами, с помощью которых можно было передавать ментальные послания. Эти игрушки не имели особой популярности среди волшебников, поскольку стоили они дорого, а воспользоваться ими можно было только один раз. Спустя пару минут Осато открыл глаза и поднялся с места. Мужчина разжал пальцы, и то, что некогда было камнем, осыпалось на землю тонкой рубиновой пыльцой. Японец направил отчего-то потяжелевший взгляд на парня. — Как погиб твой учитель? — задал вопрос Осато, — в своём послании он не проронил об этом ни слова. — Его отравили, — ответил Ирвинг, — враги семьи. Я последний из рода. — Плохая смерть для воина, — чародей поджал губы, — мужчины вашего племени хорошие воины, но редко погибают так, как подобает их сути. Мастер вновь замолчал, а Кастер разумно не торопил его. Юноше показалось, что по бесстрастному лицу пожилого мага от его слов пробежала еле заметная тень. — Нападай, — коротко приказал мужчина. — Что? — от такой резкой смены диалога Ирвинг на секунду замешкался, из-за чего едва не пострадал. Из пальцев Осато будто бы проросла тонкая светящаяся плеть. В следующее же мгновение она обрушилась на то место, где стоял Кастер, оставляя на земле глубокую обоженную борозду. Лишь в последнюю долю секунды Ирвинг успел аппарировать в сторону. После телепортации Ирвинг едва не свалился от истощения. Словно что-то на острове мешало перемещаться в пространстве. Кастер не знал, отчего это происходит, но времени выяснять причины подобных аномалий не было. Надо было атаковать. Поскольку удрать явно не выйдет. С палочки юноши сорвалось белёсое пламя, которое словно сгусток раскалённого солнечного ветра ударило по мастеру. Лавка, за которой обедал мужчина, за долю секунды превратилась в пепел, а вот ветхая хижина, которую этим заклинанием должно было снести к мерлиновой бабушке, осталась целой и невредимой. Сам же Осато эту атаку попросту проигнорировал. Удар Ирвинга будто бы прошёл сквозь него, не причинив ни малейшего вреда. Вслед за этим Ирвинг, пытаясь удержать за собой инициативу, послал в соперника одну за одной несколько фиолетовых молний, которые также оказались эффектными, но безрезультатными. Кано вновь лениво шевельнул пальцами, а Ирвинг едва успел принять заклинание на щит, в который вложил все силы. Юноша судорожно сглотнул, боковым зрением замечая, как росшее неподалёку небольшое дерево развалилось на несколько идеально разрезанных, будто бы распиленных виртуозным лесорубом, частей. Шутки кончились, надо было испробовать последнее средство, иначе ещё одно такое небрежно брошенное мастером заклинание, и от него и мокрого места не останется. Ирвинг вместо того, чтоб пытаться поразить врага одним мощным заклятием, стал закидывать Осато множеством слабых заклинаний, призванных выиграть для Кастера пару лишних секунд. Наконец, собрав всю свою магическую мощь в кулак, Ирвинг выкрикнул свой крайний аргумент: — Адеско Файр! Огромный столб ярко-красного огня обрушился на всё окружающее пространство, пожирая всё вокруге. Ирвингу показалось, что он ослеп, по лбу катился град пота. Парню сейчас было всё равно, где его враг и что с ним стало, все помыслы были нацелены лишь на то, чтоб удержать огненную стихию под своим контролем. Кастер хорошо помнил, что приключилось с Крэббом, который решил поиграть с огнём в Выручай-Комнате… Ещё год назад он и подумать не мог о том, чтоб применять колдовство такой силы, однако теперь он владел и этим, довольно простым в исполнении, но требующим огромной магической мощи и самоконтроля, приёмом… Деймон предостерегал Ирвинга от использования Адского Пламени, к которому относился скептически, считая, что на дуэли волшебника успеют десять раз убить, прежде, чем он успеет его призвать, однако теперь выбирать не приходилось… Поняв, что больше удерживать вал огня не в его силах, Кастер невероятным усилием развеял пламя. Судорожно осмотревшись вокруг, парень увидел лишь выженную землю и по прежнему стоявшей невредимой хижину. Да из какого же дерева она сделана?! В эту секунду Кастер услышал за спиной шаги. Юноша резко обернулся, готовясь защищаться, как оказавшийся прямо перед его лицом Осато, ткнул пальцем в грудь парня, и тот застыл в той позе, в которой находился до прикосновения. Мастер спокойным шагом прошёл дальше и скрылся из поля зрения Ирвинга, который всё также стоял, как истукан. Парень не мог пошевелить и пальцем, и, что хуже того, лёгкие отказывались принимать в себя воздух. Как парень не пытался судорожно вдохнуть, ничего не выходило. Казалось, ни одна мышца во всём его теле не слушалась его. Похоже, теперь он знал, что чувствовали жертвы василиска на втором курсе… Ирвинг начинал задыхаться. Проклятье, какая глупая смерть. Вот так по идиотски умереть Мордред знает где? Гнев овладел парнем. Он попытался голой магической силой сбросить удерживающее его тело проклятие, однако по прежнему ничего не выходило. И вновь Ирвингу удалось проявить титаническое усилие воли и вернуть себе способность рассуждать холодно и трезво, как учил его Деймон. Вместо того, чтобы пытаться рвать невидимые цепи, которые от этого лишь туже затягивались, Ирвинг, выпуская свою магическую силу по капле, стал аккуратно наращивать давление, сосредоточившись на своей грудной клетке. Словно бы он не дёргал цепь во все стороны, а ломал самое слабое звено в ней. Уши заложило, из носа потекла тонкая струйка крови, лицо Ирвинга жутко покраснело от недостатка воздуха, но в последний момент, находясь уже на грани потери сознания, парню всё же удалось развеять проклятие. Юноша повалился наземь, пытаясь отдышаться и принять в себя как можно больше столь сладкого и прекрасного воздуха. Нащупав палочку и поднявшись на дрожащих ногах, Ирвинг нашёл взглядом Осато, который всё это время стоял к нему спиной и всматривался куда-то голубую морскую даль. Кастер встал в стойку, готовясь к последнему раунду этой обречённой дуэли, как мастер спокойно произнёс: — Достаточно. Ирвинг охреневшим взглядом смотрел на Осато, но всё же опустил палочку, пытаясь заставить руку прекратить дрожать. В голове роился целый калейдоскоп мыслей, самая вменяемая из которых звучало примерно так: «Это, блять, что такое было?!» Прежде, чем парень успел что-то произнести, мастер, наконец, соизволил повернуться к нему лицом. Теперь японец смотрел на него как-то по другому. Со смесью любопытства и снисхождения. И, после очередной немой паузы Кано, наконец, произнёс: — Твоё обучение началось.