Хроники Соллирии

Дела домашние

      Спасибо всем силам - реальным и нереальным. С последним словом, я поднял свой гневный взгляд на небеса, но те и сейчас не соизволили мне ответить. Да это и к лучшему: удар молнии или падение метеорита прямо на голову - это не то, чего бы мне хотелось испытать в ближайшее время.       Вот и тело собаки. Проходя мимо здоровущего волкоподобного существа, и рассмотрев его более внимательно, практически отпрыгиваю от него. Выглядело тело, словно, на человека темного и некультурного, сокращенно тварь, натянули шкуру местных волков, нескольких из которых мне удалось встретить во время того памятного дня, когда я сопровождал караван.       Грязная шкура, перемазанная в грязи, саже и крови - тошнотворное зрелище, такой же, как и у прочих тварей, вытянутый череп с отличием только в зубах, точнее, в данном случае, корректней это будет называть клыками, клычищами. Длинные и тонкие изогнутые вовнутрь, как крюки, одним своим видом они пугали больше чем вся орава рясочников, вместе с устроенным ими же балаганом.       Но, что больше всего пугало так это глаза существа - они бешено вращались, осматривая округу не в состоянии, на чем-либо зафиксироваться. Перепугавшись до чертиков, решаю опробовать новую игрушку. Зря, что ли, обирал трупы, не лежать же на ней, хотя, а как без этого? Но это потом.       Лапа продолжала болеть, доставляя неудобства, перенеся весь вес на три лапы и помогая себе хвостом, беру ружье наизготовку, держа лапами на крыльях. Удобно, конечно. Прицеливаюсь и зажимаю курок. Выстрела не последовало - ожидаемо, перехватываю винтовку, а в том, что это винтовка можно было, убедится, просто заглянув в ствол. Ровная спираль уходила глубоко в ствол, теряясь во тьме. Возможно, это было не самое обдуманное решение, но палка же только раз в год стреляет? Перехватив и схватившись правым крылом за огромный рычаг, легонько нажимаю на него. Рычаг опускается до определенной точки и замирает, но я-то знаю - я слышал, должен быть щелчок, похоже, нужно нажимать сильнее. Прикладываю силу, и опускаю рычаг до упора, раздается оскорбленный щелчок и с рыком винтовка отпускает гильзу, та со звоном падает в подставленную лапу, пригодится.       Снова взяв винтовку наизготовку и приложив к плечу, навожусь на голову существа, его глаза все продолжают хаотично осматривать окрестности. Нажимаю на курок. За секунду до выстрела, глаза устремляются прямо на меня, по спине проходит ворох мурашек. Бах. Голова твари лопается как переспелый арбуз, разбрызгивая кисель, который заменяет им мозги.       Облизнувшись, перезаряжаю винтовку. Со щелчком следующий по очереди патрон находит новое место, а я получаю взамен, за старания, еще одну гильзу. Скидываю ненужное в мешок, вешаю винтовку на плечо и продолжаю свое победное шествие.       На острове царит обычное оживление, и может в этот раз я снаружи, но не один – мистер винтовка вам подтвердит, а если вы не согласитесь, что она тоже считается за компаньона, то можете попробовать ей это объяснить.       Легкий разгон на берегу, и огромные крылья подхватывают не самое легкое тело. Находясь в полете, осматриваю диспозицию, и с шумом приземляюсь недалеко от входа в пещеру.       Твари в шоке, что не ждали? Улыбаясь во всю свою сотню зубов, навожусь на самого на вид ошарашенного, а значит и умного, и спускаю курок. Пуля подчистую сносит уму башку, показывая всем его внутренний мир, щелчок, и еще один прощается с головой, щелчок, щелчок, щелчок. Ожидаемо! Патроны они такие - не вечные.       Кто куда, а я по домам! Храбро наступаю в другую сторону от врагов открывая самосделанную дверь умной головой, спасибо себе, что открывающейся внутрь ее сделал, в процессе расшвыривая весь тот хлам, которым эту дверь завалил.       Дом – милый дом.       -«РРрРрРРРРРРРРР» в корень несогласные со мной твари вопят мне в след. Может им природным огнем добавить? – приходит в голову мысль, ну а я отточенным движением запираю массивный засов. Фу-у-ух. Нет, огня мало, и не понятно - испугаются они от него, или только злее станут.       Рычание и скрежет - частые спутники местных ночей, но человек он такая тварь, что ко всему привыкнет. И я привык. Оставив вещи в прихожей, прохожу мимо сваленных вязанок, которые я насобирал, опасаясь приближающейся зимы. Она здесь не такая сильная, как, например, в северных районах, или в южных. Уж извините – местные особенности рельефа. Пустыня посреди континента никому еще не шла на пользу.       Чувство жажды действия. Непреодолимая сила резко потянула меня в одну из комнат моей подземной крепости. Раны вмиг прекратили меня беспокоить, будто бы и не было их никогда. Ни винтовка, ни другие, словно, чуждые для этого мира вещи уже не интересовали меня.       Фолиант, вот, что меня, поистине, интересует. То, ради чего я убивал, воровал и делал прочие, мерзкие для моего цивилизованного разума вещи. Все, ради того, чтобы обрести такую силу, чтобы подобное делать больше не приходилось. Стать той силой, с которой бы сотню раз подумали, прежде чем связываться!       -«Хе-хе-хе – хорошо бы было. Я бы им тут показал, Кузькину мать да драконьего деда».       Тяжелая книга, ожидающе, лежала на импровизированной подставке, представляющей собой чурбак и с приделанной к нему столешницей из доски. Все заглажено, все красиво, а книга, словно магнит, притягивает всё моё внимание.       Книга открыта, руны на ее страницах ожидающе светятся, темно-алые разводы покрывают поверхность листов, а багровое свечение разгоняет тень.       Нужная страница уже открыта, все необходимое рядом: кинжал, я своей собственной персоной, тело недруга и безмерное желание изменит этот мир, и выполнить обещанное. Обещанное не, сколько миру или кому бы то ни было лично, а самому себе.       ХА-ХА-ХА, готовься мир! Бытие определяет сознание, как говорил один небезызвестный гриб из моего мира. НО, когда бытием становишься ты… то ты сам и определяешь сознание!! ***       Черная степная ночь накрыла своим вороным крылом бескрайние, изрезанные оврагами и высохшими руслами рек, пространства. Трели ночных существ, их возня и щебетание, доносились из темноты, но это наоборот действовало успокаивающе для прирожденного сына этих мест. Сколь бы тихо ты не двигался, они почувствуют твое приближение и замолчат, попрятавшись в самые глубокие норы.       -«Я слышу тебя, Тархар» - прозвучал во тьме спокойный и обжигающе-холодный голос. В ответ, ему раздался не в меру веселый и саркастичный тон его родственника: «Я шел так тихо, как не ползет песчаный змей, брат, но тебя не провести! Не теряешь хватки! Истинно достойный сын нашего отца!».       -«Этот «истинно достойный сын» желает знать как идут дела»- его голос ни на йоту не приобрел и капли того наигранного веселья которым так добро обагрял его Тархар.       -«Это не стоит твоего волнения, брат-хан, табуны «белых» орков уже собраны и отправлены Шакалу в Каменный город. Все наши договоренности с ним выполнены, ни больше не меньше. Единственное происшествие, но оно и не стоит твоего внимания» - отчитался перед своим старшим братом, не в меру умный, зато преданный и работящий, воин, своим лебезящим тоном. Закончив отвечать, он склонился в почтительном поклоне, его длинные сзади и постепенно укорачивающиеся ко лбу волосы опали вниз, прикрывая его говорящие правду карие глаза.       За один шаг, преодолев расстояние до брата и схватив его за волосы своей, утемненной солнцем, рукой он потянул их вверх, увлекая за ними и всю его голову. Как только их глаза оказались на одном уровне, он, не меняя тона, задал лишь один вопрос: «Кто?».       Перепуганный до чертиков брат не мог сопротивляться воли старшего и выдал всё что знал: «Лесовики. На нашего младшего, после того как тот выкупил сына рабыни». Выслушав сбитый ответ подчиненного, хан отпустил его волосы, и тот с явным облегчением опал на сухую от приближающихся заморозок траву.       -«Похоже, что конец света действительно приближается, раз зайцы стали охотится на волков» - в задумчивости проговорил хан и, решив что-то в уме, направился в сторону своего походного шатра, оставив братца и дальше лежать на земле. ***       Кровь из раны щедро обагряла вырезанные на мертвом теле руны, от чего те начинали гореть потусторонним огнем, рукоятка кинжала ходила из стороны в сторону, когда тело покрывалось свежей вязью витиеватых рун мертвого языка.       С каждой секундой гул в голове нарастал. Глухие удары живого сердца отсчитывали секунды времени проведения мертвого ритуала. С каждым из ударов, тело мертвеца все сильнее отходило ото сна, неживое сердце забилось в груди, разгоняя вязкую черную субстанцию, оставшуюся от крови, по сосудам. Судорожный вдох легких наполнил их бесполезным мертвецу кислородом, уничтоженные тленом нейроны мозга пропускали через себя заряды, наполненной волей и желаниями хозяина энергии, приводя тело в состояние готовности.       Взмах кинжала, начертивший на лбу символ в виде полуприкрытого ока с вертикальным зрачком, стал финальной деталью магического действа.       Кровь, из расширенной кинжалом раны от пули, еще продолжала сливаться на каменный пол пещеры, когда тело, ведомое чуждой ему волей, поднялось и встало в ожидании приказов своего хозяина.       И что мне с ним делать, в который раз думал я, поправляя норовившую слезть повязку на лапе. То как я доставал пулю лучше вообще не упоминать, но каков был шок, когда я оказался с кинжалом в руке, а передо мной настоящий оживший герой кошмаров. Лицо со шрамом, точнее с рунами. Голое тело, в разорванной одежде, некогда бывшее бандитом из лесной чащи. Подобрал я его уже мертвым - погиб в местных стычках группировок, не знаю, кем он был при жизни. Но, он стал хорошим манекеном для отработки заклинаний. Та же нетленность, заклинание, которое запечатывает тело, не позволяя тому разлагаться.       Да, круто осознавать себя могущественным некромантом, но осадочек остался. Наглая книжка, словно, только и ждала того момента как я смогу прочитать это заклинание правильно и, манипулируя моими желаниями, заставила свершить акт надругательства над реальностью.       «Щелк» - отскочил камень, попавший под тяжелую ногу Йорика, который теперь следовал за мной, служа напоминанием свершенного. И что с ним теперь делать? Он же страшный, как демон. Хоть, некоторые из местных, могут сказать подобное и в мой адрес, и будут совершенно правы.       Мысли вновь вернулись к фолианту. Наглая книженция, разводящая свои странички перед каждым встречным, доверия не вызывала. Еще несколько дней назад я заметил, что она лежит не там, где, как я помню, ее оставлял. То, она открывала другие страницы, а не те, которые я помню что открывал. Я тогда все сваливал на бесконечные сквозняки, неведомо откуда взявшиеся, и на свою дырявую, когда нужно что-то вспомнить, память. Видимо зря.       Чтобы отвлечься, пошел разбираться с сумрачным гением чернушек, а именно многозарядной винтовкой, шедевром, видимо, всего этого мира и верхушкой его военного искусства.       Ручка, большой и тяжелый приклад, длинный ствол с нарезами внутри. Осмотрев выделяющийся приклад, заметил защелку, открыв которую, обнаружил желоб. Ага… Покопавшись в сумке и выудив несколько патронов, вставил первый в отверстие, в которое он зашел как влитой, второй уже не поместился. Подумав, сделал движение, которое до этого использовалось для извлечения гильз. Раздался щелчок, сделав еще с десяток подобных движений, и уже отчаявшись в понимании устройства механизма, при очередном щелчке, винтовка выплюнула целый патрон. Двенадцать, зафиксировал в уме число повторов. Загрузил патрон, щелкнул, продвинув тот по очереди и смог погрузить второй, обрадованный результатом, щелкнул еще несколько раз, прогоняя патроны до предела, и отложил испытания до завтра. Я. Конечно, храбрый и безбашенный. Но стрелять в замкнутом помещении не собирался.       Оставив дела на завтрашний день, с удовольствием растянулся на постели, и не чувствуя ни боли, ни эмоций от переистощения, провалился в сон.       Пробуждение было странным. Стоило мне открыть глаза и увидеть улыбчивое лицо недавнего трупа как я подскочил на добрые полметра над землей и, распустив крылья в стороны, запустил по всему подземелью порывы ветра, граничащего по силе со штормовым.       Поняв, что это мой ручной, самобеглый Йорик, пришло успокоение, а за ним и интерес к этому творению магии.       Первые же мои мысли о нем оказались абсолютно ложными. Йорик младший не был типичным зомби - гниющим восставшим трупом. Его сердце, изредка и лениво, но регулярно, отбивало удары, один-два в пол часа был стандартный ритм. В промежутках между перестуком сердца, он успевал сделать вдох и последующий за ним выдох. Но тут было неизвестно, необходимо ли ему воздух, или это просто память тела.       Но, последнее было выяснено мной на наглядном примере, когда я сначала приказал ему не дышать, что он, к своей чести, исправно исполнял... до поры до времени, пока сознание не потерял. А потеряв его задвашал, словно пытался насытиться кислородом на всю жизнь.       Следующим тестом хотелось проверить его серде, но подумав о непоправимости своих поспешных действий, начал с простого. Когтем, как нож масло, ну или, как скальпель хирурга тело пациента, рассек плоть на ладони, откуда сразу хлынула темная и вязкая кровь. Я не медик, но видно, тромбоз ему обеспечен.       -«Пациент скорее жив, чем мертв»- констатировал я в пустоту – надеяться на то, что ерик понимает нечто большее, чем банальные команды было бы глупо, не смотря на то, что этому миру удается, раз за разом, разрушать все, что я о нем думаю.       Да-а-а… Магия, замки, бандиты, чернушки, ружья… РУЖЬЯ! Спохватившись, понесся в прихожку, нагоняемый следующим за мной и расплескивающим из ладони кровь Йориком.       Раскопав искомое, нашел своё новое и главное сокровище, сразу узнав его по квадратным очертаниям, контрастирующим с бесформенными шкурами и округлыми поленьями.       Примерившись и оглядев себя и Йорика, с головы до ног, проследовал до двери.       Тяжелая дубовая дверь, заказанная у молодцов Айона, прикрывающая мой вход, со скрипом отворилась, пропуская меня к выходу из пещеры.       Чернушек, как ожидалось уже, и след простыл, но мишеней в местных лесах и водах было много. Особенно в водах.       -«Не боись Ерик, я тебя не брошу, полезай в воду и будь спокоен». Не выказывая видимого страха и беспокойства, с дружелюбным оскалом на губах Йорик вошел в воду, и после моего оклика, остановился, погрузившись по пояс в воду.       Несколько теней местных, речных ящеров, что так и не могли уяснить всю опасность, исходящую от меня, кинулись к Йорику только с одной целью - пожрать. Но я был категорически против подобного надругательства над своим первым подчиненным.       Прицелившись и выстрелив, я попал прямо в голову зверя. Пуля, подняв фонтан брызг, углубилась в череп, останавливая недружелюбные порывы дальнего сородича.       -«Хватай его, Ёрик, и пошли»- Йорик так же, не показывая эмоций, подхватил тушу и полез по скользкому берегу, несколько раз грозясь, погрузится обратно в воду. Проследив за исполнением приказа, довел его до кострища. Небольшая пауза на разведение огня, и мы с Йориком уплетаем, за обе щеки ,свежепожаренное мясо. Надеюсь, оно для ерика не ядовито, в впрочем, что ему сделается? Есть ему, думаю нужно, но скорее, как с дыханием и сердцебиением - редко и немного.       Сегодня мне не грозило обучение у ворчливого эльфа, а встреча с хитрожопым человеком. Тот самый, недавно припомненный мной, Айон. Он должен был, в середине дня, принести мне главный ингредиент каши – топор. Как он обещал, нормальный железный топор, но мне ему не очень верилось. Но за неимением бумаги гербовой обходимся обычной, в город узнать цены, я не полезу. Не дождетесь. Драконья жадность драконьей жадностью, а шкурка мне моя нужнее, чем местным коллекционерам.       Вот и сейчас, сидя в кустах вместе с Йориком и приглядывая за местом встречи, я размышлял о том, чтобы завести своих шпионов. Йорик, конечно, практически неотличим от живого человека, он таким был изначально, от заклинания нетленности, а теперь и вовсе, был живым. Единственное, что в нем было подозрительного, это руны, покрывающие тело, и, как мне думается, поддерживающие в нем жизнь.       Когда я провел над ним руками, возникало чувство онемения и легкого покалывания, может мне и причудилось, а возможно это моя реакция на магию. Для этого у меня есть Ласлегедхель… Лас, для этого есть Лас.       Хруст веток подействовал, безотказно, выводя меня из состояния задумчивости. Айон, сколько бы раз он мне не говорил про то, что с рождения живет в лесу, не виделся мне умелым охотником, скорее, слоном в посудной лавке.       Его тяжелая поступь слышалась на весь лес, распугивая всю окрестную живность на расстоянии до дня перехода. Что хорошо, так как хищники могли бы подпортить его здоровье, и кто бы тогда мне вещи таскал? Медленно проследовав за Айоном и убедившись, что он один, окликиваю его в спину и выхожу из зарослей колючего кустарника.       -«Следишь?»- с усмешкой произносит он.       «Охраняю»-отвечая ему улыбкой, говорю уже я.       После обмена любезностями, он показывает мне товар, тяжелое, даже, на вид топорище и маленькое по сравнению с ним железное, грубообработанное лезвие. Протягиваю мешок серебряных монет, коих, после пары нападений на бандитов и сбора части подношений от караванов, скопилось немало. Я до сих пор помнил пришествие духа и поумерил свои аппетиты на добычу, я и тогда оставлял еду, ну а теперь отдавал ему и прочим. А помимо этого и пару раз притащил волкам добычи, оставив у входа в их пещеру. В общем, налаживал связи в лесу.       Вот и сейчас мне пригодилось, скопленное мной, для облегчения жизни мне же.       «Пока Айон пересчитывал деньги,, решил у него поинтересоваться насчет интересующей меня темы, и услышал то, что и хотел.       -«Да, через реку, на той стороне гор бандюки развелись, мучают людей, а что? Хочешь с ними торговать?»- наклонив голову, спросил меня друг.       -«Да. Хочу с ними поторговаться за их жизни» - ответил я ему.       Айон ничего на мой спич не ответил, а только взял деньги и, попрощавшись, потопал домой.       -«Хах» -усмехнулся я, еле слышимому только одному мне мысли. Можно и так сказать, Айон.       Взглянув на топор я зажмурил глаза, думая о том как придется, держа лапами и упершись крыльями в землю, рубить деревья. Помассировав глаза, я резко осознал, что вижу себя со стороны. При этом я чувствовал, что я все еще прижимаю лапы к глазам. Что за магия-вырвалось у мня из горла, и я оглянулся туда, откуда смотрел на себя и увидел там…ЙОРИКА.       Глаз Йорика, вот зачем он нужен.       А это добавляет фолианту несколько балов! Возможность видеть чужими глазами, это же замечательно, но, какие еще секреты там есть, ведь, Йорику не было приказа выходить, а он вышел вперед и двигался, так как я хотел. Короткое мысленное пожелание и Йорик сгибает руку в локте, прикладывая ладонь к своему сердцу, и стремительным движением сгибается в земном поклоне.       -«ХихИ-хи»- да если я заимею шпионов, я же смогу и прогуляться по тому замку. Интересно-интересно. Это открывает такие заманчивые возможности, мерзко перекосив рот в острой улыбке и потирая лапки, отдаю приказ Йорику на сбор дров, а сам укладываюсь на мягкую лесную подстилку из желтеющих трав. Мерзлая земля немного холодит тело, но это не мешает моим мыслям рисовать мне дивные картины будущего. Моего будущего. ***       -«Ну, по твоему, сколько нам еще ждать? Молчишь. Это хорошо! Потому что два болтливых шизофреника на команду это уже перебор!» - с задором проговорила, до поры до времени, скрывающаяся в кустах сгорбленная фигура другой, более человеческой и распрямленной.       Не сказать, что я жалуюсь, но швея из меня так себе – вроде, когда ты уже все семь раз отмерил и осталось только пришить, то, что может пойти не так? Ответ: Всё! Кривость рук и никакой древней и кровавой магии. Если, конечно, не упоминать живой манекен.       Почувствовав направленное на себя внимание, младший из Йориков поворачивает ко мне голову с немым вопросом, навечно застывшим в глазах. Легонько отворачиваю его голову обратно в сторону лагеря – следить за обстановкой, и продолжаю мусолить по седьмому разу свои думы.       Сначала, я не планировал ничего больше, чем просто схватить несколько отбившихся от стада бандита и, утащив в логово, попробовать магию на живом материале. Неожиданность нападения, его стремительность и атака с двух сторон в унисон, должны были стать формулой нашей победы, но снова что-то пошло не так.       В лагере помимо палаток и прочих, не привлекающих внимания времянок, были вырыты несколько крупных подземных тюрем прикрывавшихся сверху решеткой, настоящие, зинданы. В каждом по десятку человек, что были набиты туда столь плотно, что и спать им пришлось бы по-лошадиному – стоя. В стороне же расположилась телега с установленной на ней клеткой, видимо для более знатных гостей. Подобравшись, короткими перебежками от Ёрика, и змеиными переползаниями от меня, удалось заметить разительные отличия в пленниках: в ямах сидели в основном изрядно заросшие люди, которые были несколько ниже, как по росту, так и по социальному положению, сухие и низковатые – вот, как их можно описать за несколько слов. Вторая же группа была другой и на них я решил заострить своё внимание.       Нескольких из этих заключенных, я даже смог причислить к некоторым группам, так например там был типичный священник – седой старик с длинной бородой, в такой же как борода длинной рясе с широким поясом на котором болтались грозди побрякушек и прочего возможно спиритического хлама, так же там были: старик в дорогой одежде, несколько дам чьих лиц я не смог увидеть из за покрывавших их платков и карлик. Невысокий, хорошо сложенный, напополам точно, полу-муж.       Изначальный план был прост и ясен. Новый же, был более героическим, и сулил награды. В случае неудачи меня так наградят по голове, что я уже никуда точно не пойду, а останусь прямо тут.       Постучав три раза по голове и сплюнув в куст, мы с Йориком разделились и поползли к лагерю. Сшитые моей кривой рукой покрывала, которыми мы были обмотаны, надежно прикрывали нас от обнаружения и агрессивных действий.       Тихий писк в ночи, и вот, очередной охранник, переходит из категории стража пленных в оного. С другой же стороны писка не было – Ёрик действовал медленно, аккуратно и наверняка. Никто из тех к кому он приблизился, уже, не мог никуда пожаловаться – потому что мертвые не говорят – Ёрик подтвердит.       Продвигаясь медленной поступью в сторону освещенного большим пионерским костром центром, лагеря все больше замечал напряжение проскальзывающее на лицах тех кто сидел у коста наблюдая как огонь поглощает свежесрубленные ветки, в которых уже практически прекратилось сокотечение.       Ослепленные огнем, и глушащие друг друга пошлыми анекдотами, под аккомпанемент, не прекращающегося смеха людоловы не смогли быстро осознать всю плачевность ситуации в которую попали.       Только тяжелая поступь поношенных сапог, с окованной подошвой, сумела отвлечь их от очередной истории про пойманного речного ящера размером с фарвафахара.       Нехотя подняв глаза на приближающуюся угрозу, и такими же неспешными движениями, протирая глаза, привыкшие к яркому пламени, а потому не способные ничего разглядеть в темноте, они стали, по одному, стали осознавать сложившиеся положение.       На их лицах проклюнулась улыбка. Человек в богатой одежде сам пришел к ним, удачно миновав все караулы. Какая удача! На ловца и зверь бежит – только и слышалось от каждого кто успевал разглядеть хорошее оружие и добротную одежду, прикрытую странного вида сутаной. Но, кого только нет в Мезонии?       Толпа, недолго думая, ринулась на проходимца. Каждый из них стремился убить странника первым, а потому обрушивал удары, один за другим, вкладывая всю силу в каждый из них. И каково было их удивление, когда азарт от боя и возможного грабежа отошел в сторону и пред ними предстал целый и невредимый человек, что словно и не выдохся, изредка и, словно нехотя, опуская и поднимая грудную клетку.       Только сейчас их стал охватывать ужас, ибо от такого шума все караульные должны были сбежаться сюда, а раз они не сбежались – значит их больше нет.       Фигура нечеловека, а в том, что это одна из таких тварей, никто уже и не сомневался, никак не отреагировала на их эмоции, только поудобней перехватила свое короткое копье и, мерно шагая, двинулась на них.       Выпад, и главный заводила оседает на левую ногу – из правой струится кровь, орошая землю. С новыми силами, переданными им страхом, бандиты, гурьбой, наваливаются на противника, и они бы его задавили, если бы не прогремевший во тьме удар грома. Дьявольские ступы! Запах гари и серы попавший к ним из рассосавшегося облака, возникшего в лесу, привел их в настоящий ужас. На кого они напали!?       Незнакомец же, продолжал колоть своих несостоявшихся убийц, каждым ударом умудряясь пустить тому или иному бандиту кровь, и при этом, сам уйти с траектории удара.       Еще один выстрел и бандиты, не выдержав, дали деру по лесу, проваливаясь в буераки и цепляясь за корни. За ними же, не спеша, шмыгнула темная, сгорбленная тень, покрытая травой и ветками деревьев, торчащими в разные сторону, словно иглы у ежа.       Странный человек, наклонившись над одним из тяжело дышавших бандитом, быстрым движением достал хороший стальной нож из ножен, закрепленных на плече, а вторым вонзил клинок в тело, несколько режущих движений и свежая, еще сочащаяся кровью, плоть оказывается на языке.       Вытерев кровь рукавом маскировочного халата и спрятав нож обратно, Йорик отыскал под одним и навесов лестницу, и не заморачиваясь, скинул ее в толпу народа сидящего в недо-зиндане.       Трясущимися руками, прислоняя лестницу к стене, и, неверяще озираясь круглыми от испуга глазами, они выбрались наружу и принялись, изредка поглядывая на странного человека, помогать другим соплеменникам. Человек же, не обращал на них внимания, обыскивал мертвые тела в поисках ключа от большой клетки, что стала непреодолимым препятствием, даже, для неустающего воина.       Найдя искомое, он подошел к двери клетки, в которой каждый из сидельцев, счел долгом вжаться в самый дальний угол, и неустанно произнося молитвы изображать в воздухе начертание круга.       Особенно в этом деле преуспевал монах, полностью отдавая себя для этих целей. Йорик же на их действия отреагировал весьма индифферентно – отворив дверь, и изобразив, словно, пропускает их на выход, развернулся, и с опущенным наконечником в землю копьем, двинулся навстречу с лесом.       Резко вскинувшийся монах, был сильно не доволен, подобными неуважительными действиями, а потому, кинулся на Йорика, в процессе, вытаскивая из большого амулета на шее длинную спицу.       Боевой клич рождавшийся и его горла, был заглушен когда пятка копья ударила старика в солнечное сплетение, выбив воздух и скрутив буквой «зю». Но это было лишь прелюдией к тому, что произошло спустя всего один удар сердца – развернувшись корпусом, странник нанес удар наотмашь своим широким, листовидным лезвием копья, по открытому горлу старика создавая в нем широкую и глубокую рану, что стала сочиться кровью.       Захрипев и схватившись за горло, старик, не продержавшись и пол минуты, истек кровью, а его душа отправилась к начальству. Странник не дожидаясь пока тело остынет, сорвал со старика широкий украшенный с внутренней стороны рунами пояс, и ушел восвояси.       Уходящего еще долго провожали несколько десятков взглядов, кто-то с благодарностью и признательностью, а кто то и со страхом и ужасом.       Но еще долго основной темой для разговоров среди бывших пленников, помимо беспрецедентной храбрости жреца древних богов, останутся те странные, вырезанные на мертвенно-бледной коже руны и, то, как в саму их душу смотрел тот зловещий вырезанный на лбу убийцы глаз.       -«И оглядываясь на картину минувших дней я замечаю что руки мои по локоть испачканы в крови… А? Как тебе, Йорик?       Йорик одобрительно посмотрел на меня, и в согласии потряс нагруженными плечами. Сейчас ему было идти значительно труднее, чем в ту сторону и, от усердия, он дышал со скоростью нормального человека в спокойной ситуации. Два живых тела покоились на его плечах, а еще двоих нес я на своем горбу.       Идти было скучно и, чтобы не впадать в уныние от рефлексии, я развлекал себя разговорами со своим немертвым слугой, одновременно с этим повышая свои навыки в манипулировании на расстоянии. Периодически, я смотрел глазами Йорика, или, как сейчас, заставлял его вести себя как человек, пробуждая в нем старые воспоминания и эмоции из его прошлой жизни, и, немного, их дорабатывая под ситуацию. К примеру, если раньше опущенный вниз большой палец на вытянутой руке означал для него призыв к убийству на арене, то теперь желание убить меня за мои мысли.       К слову о аренах, немного концентрации, и я вижу воспоминание, в котором Йорик находится в толпе и наблюдает за творящимся на, огромных размеров, арене. Кроваво-красный песок на которой не позволял понять, кровь это или естественный оттенок. Бойцы дерущиеся кто за право жить а кто и за богатства и славу, последние, соответственно из добровольцев, а первые из рабов и военнопленных.        Услужливая память так же показывает, что подобные развлечения здесь появились относительно недавно – около столетия назад публичные убийства начали набирать силу, а потом кто-то ушлый додумался делать на них деньги, превращая в шоу, а после закружилось, и вот битвы на аренах – это не только развлечение, но также и традиция и почти религиозное событие. Жречество ведь тоже нуждается в деньгах, а тут такое достойное событие – «Танец жизни и смерти» - вот как.       Если мы с Йориком вышли под вечер, битва за лагерь была ночью, то сейчас уже было раннее-раннее утро. Небо только начало сереть на горизонте, а звезды застенчиво пропали с неба. Никаких спутников тут не было. Ни луны, ни творений человека. Даже чего-то напоминающего полярную звезду – и того не было. Неизвестные созвездия – вот, что висело надо мной все дорогу до дома.       В первые дни, сидя в пещере и страшась каждого шороха, я размышлял о том, куда меня закидывало и постоянно обещал себе увидеть местное ночное небо и сравнить с тем, что было в моей памяти. И возвращаясь к прошлому, то я бы пришел сейчас в ужас, а сейчас, наоборот, счастлив, что нечто подобное находится подальше от родной планеты – так будет лучше всем.       Грустный вздох от Йорика, последовавший в ответ на мои мысли, вывел меня из состояния задумчивости и я с радостью осознал что стою на берегах своей реки.       -«Йорик! Мы дома!» - радостно воскликнул я, и сбросив недовольные от положения в котором они оказались тела на траву, буквально полетел, в родные пенаты. Йорик, оставленный на берегу приводить место ритуала в порядок, только пробурчал себе под нос что-то невразумительное.       Влетев домой, оставив дверь, раскрытой нараспашку, подхватываю фолиант, делая вид, будто не заметил, что его закрытые перед уходом «створки» снова приглашающе раскрыты.       -«Р-р-р» - в предвкушении рыча, вырываюсь из душного подземелья и, спустя один перелет, вижу обставленное на берегу место для будущего ритуала.       -«Ёрик! Ну и ка это понимать? Ладно ты, чурбак своей чернющей, как твоя душа, кровью измазал, но складывать из пленников слово из трёх букв… Откуда ты только понабрался».       -Кивок       -«Это не ответ»       -Грустный кивок       Пленники с ужасом смотрели на, разыгрываемое перед ними, представление. Они мало что понимали, кроме того, что они отсюда живыми не уйдут.       Свет обеденного солнца освещал ровную речную террасу. Увядающая в преддверии наступающих холодов зелень, мерный плеск воды и громкий высокий голос, разносящийся благодаря воде на долгие десятки метров.       «В колонну! Налево! Направо! Кру-гом!» - уставший, но невероятно довольный собой, я продолжал раздавать команды, слушающихся меня, биороботам.       Биороботами я их про себя называл не, сколько и желания оскорбить, сколько просто констатируя факт. В отличие от того же Йорика, молодое пополнение было более самостоятельным, более умным и сообразительным. Мне не нужно было восстанавливать им нейронные связи и возвращать сознание, расписывать все тело оживляющими рунами и контролировать каждый их шаг и жест – они справлялись с этим и сами, но было несколько минусов. Их я заметил позже, но они были слишком уж очевидны.       Они были полностью живыми, не как Йорик - частично, а полностью. Они чаще дышали, заметно уставали и испытывали голод. Последнее я заметил, когда один из свободно гуляющих бойцов съел сырую белку, которую, сам же, и поймал.       Но были и плюсы – они были готовы к тому чтобы отработать возложенную на них задачу – проникнуть в город к людям и провести разведку, желательно не боем, как обязательно было бы в моем случае.       Были отобраны двое, наиболее сообразительных. Я их снарядил, обул, одел и дал немного денег, исходил я, в выборе количества средств, исходя из торговых отношений с Айоном, вот, как раз, и проверим, насколько он меня обманывает. Остальные же бойцы, были привлечены для других важных занятий: создание кольев, копание ям, сбор, относительно крупных, камней. Теперь, я был не один, а значит, справедливо считал, что смогу отбиться от ночного нападения чернушек и показать им, кто настоящий хозяин этих мест.       И, так как, я не могу курировать обе миссии, а моё доверенное лицо - Йорик не может, пока что, появляться в городе, не вызывая подозрений, то разведка ложится, полностью, на плечи новеньких. Надеюсь, я не пожалею о своем выборе.