Отражение прошлого, или Никто здесь не говорит о Вэй Усяне

Утро все же наступило. Вэй Ин во сне каким-то образом практически залез на Ваньиня. Проснулся он раньше шиди – все же некоторые порядки в Юньшэне насаждались с особенной настойчивостью, и приходилось не то чтобы следовать им, но хотя бы делать вид, что он пытался. А теперь даже было жаль, что, оказывается, незаметно для самого Усяня его график пробуждения сместился к более раннему утру. Заклинатель немного поелозил, прежде чем замер, осознав тихое дыхание и спокойное сердцебиение Цзян Чэна под собой. Вэй Ин прикрыл глаза и ощутил, как мерно поднималась грудь мужчины. Стоило бы себя привести в порядок, но он принял решение подождать, пока шиди проснется. Это было очень важно. Цзян Чэн должен был увидеть, что шисюн здесь. Что Вэй Ин никуда не ушел до его пробуждения. Он смотрел перед собой, думая о том, какой тяжелый день ему предстоял. Будучи в этих размышлениях Вэй Усянь, неосознанно вел подушечками пальцев по шрамам на груди Ваньиня, что, собственно, того и разбудило. От прикосновений мужчина покрылся мурашками, а после открыл глаза. Взгляд мазнул по макушке, и Цзян Чэн внутренне затрепетал от восторга. Он здесь. Ладонь опустилась на затылок Вэй Ина, отчего тот вздрогнул, но тут же расслабился, ощущая мягкое прикосновение к волосам. Им нужно было вставать, но каждый из них не рисковал сделать первое движение – обоим хотелось еще немного этой близости. Неожиданный стук в дверь заставил обоих напрячься: Усянь было вскинулся, но Цзян Чэн будто бы инстинктивно прижал его голову к груди ладонью. Он никого не ждал в такое время, если только это не… – Кто? – его интонация была строгой. – Глава Цзян, – начал взволнованный голос из коридора, – бочка горячей воды для купания. Мужчины удивленно посмотрели друг на друга. – Я не просил. – Глава Не отдал распоряжение... Брови обоих поползли наверх. – Что? – Усянь прошептал тихо, вопросительно посмотрев на шиди. – Не Хуайсан? С чего бы ему... А, – Цзян Чэн сжал губы и покосился на дверь, где не было талисмана тишины, после потянул носом воздух. Усянь проследил за его взглядом: – О… Только теперь к ним обоим пришло осознание того, что, скорее всего, не только глава Не, но и вся Юдоль в курсе… последних новостей. Ваньинь заметно напрягся, между бровей пролегла складка. Не Хуайсан так решил обозначить, что он осведомлен? Решил его шантажировать? Вэй Усянь же широко улыбнулся, замечая реакцию шиди и думая совершенно о противоположном: надо будет поблагодарить Не-сюна. Уж он-то со времен обучения прекрасно понимал, что происходило между его друзьями, но предусмотрительно молчал, никому не говорил. Вряд ли захочет и сейчас. Для него не было в этом выгоды. Особенно если учесть, что они и сами заявили обо всем… громко. Так или иначе, оба думали, что бочка горячей воды была бы очень кстати. Ваньинь прижался к виску Усяня губами и осторожно завалил его набок, после поднялся и потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы. Вэй Ин проследил за ним взглядом. Цзян Чэн совершенно не выдавал волнения. Он был расслаблен, хотя шисюн был более чем уверен, что Ваньинь переживал и размышлял. При этом не ушло от внимания и то, как он изменился внешне. Сегодня ночью изучали тело Усяня, но ведь эти года не прошли бесследно и для шиди. Его плечи стали шире, он в целом стал… массивнее? Черный шелк волос теперь доставал до самых ягодиц, ниже которых можно было любоваться силуэтом крепких бедер… Усянь почти обиженно поджал губы: когда успел стать таким большим? Ваньинь накинул подобранный с пола халат и потянул ширму, закрывая ею постель. – Занесите! – сам он отошел к столу, чтобы подцепить кувшин с вином. Немного осталось, но больше пить было нечего. С ним и вернулся к Вэй Ину, сел на край постели, протягивая ему кувшин, пока несколько слуг заносили бочку. Один из них остановился у ширмы, не рискуя за нее заглядывать, и поклонился: – Глава Цзян, по распоряжению главы клана Не собрание сегодня начнется на час позже. – Это еще почему? – насторожено. – Глава клана распорядился... Еще я должен предупредить, что в главном зале проходит основательная уборка, и мы вынуждены подать сегодня завтрак в комнаты наших гостей. Мужчины опять переглянулись. Уборка? Сейчас? До совета не успели, что ли? Ваньинь хмыкнул и вскинул бровь в немом вопросе, Вэй Ин в ответ только пожал плечами. – Глава Цзян, когда можно подать завтрак? Цзян Чэн провел нежно по щеке шисюна. Он хочет остаться здесь на трапезу... Или лучше ему разделить завтрак со своим супругом? Вэй Ин прикрыл глаза, ластясь к теплой ладони, и коротко кивнул, давая понять, что хотел бы остаться с ним. Он не был готов сейчас идти к Лань Чжаню. Ему нужно было собраться с мыслями, подумать о том, как все сообщить с наименьшими потерями для всех, что уже само по себе казалось невозможным. Еще самую малость. А потом он подумает над тем, как он поступил со своим супругом. Потом он подумает о том, что скажет ему. Потом он встретится с ним. Потом… Они поговорят. Вэй Усянь еще в эту ночь осознал для себя, что он не сможет больше находиться в Юньшэне. Он устал лгать. И раньше бы, возможно, он сбежал, но сейчас он должен был поговорить. Не столько потому, что не хотел плохо поступить с Лань Чжанем, сколько потому, что больше не хотел оставаться никому должным. Должным в правде. Должным в чувствах. И Лань Чжань это должен был понять. Вэй Усянь знал, что он тоже это чувствовал. Возможно, Ванцзи даже был готов к этому. Возможно, поэтому порой уходил от Усяня, пребывая в своих размышлениях. Лань Чжань всегда все видел. Вэй Ин знал, что тот понимал причину этого демонстративно-неприличного поведения, когда Цзян Чэн оказывался рядом, осознавал, почему их разговоры по вечерам часто сводились к воспоминаниям Усяня о том, какие у них с шиди были приключения. Лань Чжань знал и то, о чем молчал его супруг. Вэй Ин не говорил, что ночью, просыпаясь от кошмаров, представлял, как его успокаивала даже не шицзе, а шиди. Усянь не говорил, как ему не хватало свободы, какими невыносимыми были для него правила клана Гусу Лань. Вэй Усянь не сказал главное. В ком он на самом деле нуждался обе свои жизни. Но Лань Чжань сам научил его говорить. Но это… Потом. Когда слуги покинули покои главы Цзян, Усянь шмыгнул в бочку и с громким стоном удовольствия погрузился в горячую воду. Цзян Чэн за ним не спешил, он собрал вещи, отпил вина, подвязал волосы – с распущенными было непривычно. Он был молчаливым, много думал. Вряд ли был загружен, расстроен или напуган – просто не привык разговаривать во время сборов. Он жил один. Мужчина достал из шкафа сменную одежду, к бочке подвинул поближе табурет с банными принадлежностями, поправил ширму, чтобы любопытные глаза не обратили внимания, когда принесут завтрак. На двоих. Наконец, остановившись у бочки, он, задумчиво осмотрев ее, хмыкнул: – Двигайся. Ваньинь не любил такие процедуры, обычно работа отнимала слишком много сил и времени, чтобы еще и праздно отдыхать. Но у них было два часа до совета, поэтому, наверное, стоило немного и побаловать себя. Лишний раз коснуться Вэй Ина… Каждое прикосновение к этой новой, но теперь знакомой ему коже, рождало мысли в голове. Разве Вэй Усянь не должен был пойти поговорить с Лань Ванцзи? Он правда не хотел сейчас уходить? Не хотел, потому что не мог насытиться этой близостью, как и он, или потому что боялся предстоящего разговора? Это последние их мгновения? Завтрак проходил почти в молчании. Вэй Усянь пребывал в задумчивости и Цзян Чэн видел знакомую мимику на новом, но тоже уже знакомом лице, теперь эмоции было разглядеть легче. Вэй Ин поднял серьезный взгляд: – Я выйду от тебя раньше, чем начнется совет. Мне нужно с ним поговорить перед этим, так будет правильнее. Возможно, на самом совете меня не будет. Я не хочу вас ставить в неловкое положение. Я... Постараюсь все сделать без скандала. Потом я вернусь в Юньшэнь и заберу вещи. Там и собирать-то нечего было… Усянь несколько поменял свое положение за столом, поджал губы, прежде чем осторожно продолжить: – А после поищу, где можно остановиться. Если ты позволишь, я бы поискал место где-нибудь рядом, в Юньмэне... Цзян Чэну хотелось что-то сказать в ответ, но он промолчал. У Вэй Ина был ветер в голове, ему ли не знать. Он не хотел, чтобы шисюн принимал решение, точно зная, что его пригреют. Если он, конечно, вообще вернется домой. Ваньинь очень этого хотел. Но не скажет. Он не мог соревноваться с Лань Ванцзи и не собирался носить Усяня на руках. Им будет сложно. Вчера казалось иначе, но у них было много обид, которые будут всплывать время от времени. Мужчина не хотел давать Усяню чувство защищенности. Не сейчас. Цзян Чэн только положил в миску шисюну особенно сочный кусок рыбы из общей тарелки и пристально посмотрел. Дальше трапеза прошла молча. Вэй Ин, на удивление, больше не пытался нарушить тишину. Через время, уже перед выходом, Вэй Усянь посмотрел на шиди, задумчиво прокрутив Чэньцин в руке, прежде чем убрать ее за пояс. Этот взгляд его Неба… В нем так много. – Не сомневайся, – он вздернул подбородок, но после вдруг сделал шаг ближе. Вэй Усянь провел рукой по щеке мужчины и притянул за подбородок, вглядываясь в глаза, прежде чем коснуться губ. Кажется, никогда так его не целовал. Он вообще никогда так никого не целовал. Мягко, очень нежно и трепетно. Без соперничества. Вызывая мурашки у Цзян Чэна. Ваньинь таял от ласки и верил, верил в его чувства. Казалось, такое не подделать. Он накрыл ладонь шисюна на щеке, отвечая мягко. Все же надеясь. Не хотелось отпускать. Не хотелось уходить. Но Вэй Усянь прервал поцелуй так же, как и начал – нежно, а после стремительно вышел за дверь, не переживая о том, что его могли заметить. Он не убегал. Дорога обратно оказалась короче. В их покоях его встретила тишина и аромат сандала. И Лань Ванцзи, сидящий у стола. Он знал. Вэй Усяню было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что диалога не будет. Кажется, если он к нему был готов, то Лань Ванцзи, оказалось, нет. Они оба были немногословны. Да и говорить было нечего. Мало того, Вэй Усянь очень четко осознал, что этот диалог хотят проигнорировать, словно ничего и не было. Простить ему. Он искренне хотел прочувствовать свою вину, она была, но больше он ощутил недовольство оттого, что словно не хотели воспринимать его решение всерьез, будто это еще одна его шалость. Вэй Ину нестерпимо захотелось выйти. Уйти. Он не вернется в эти покои. Он всем продемонстрирует свое решение! Вэй Усянь подхватил вещи и сорвался – его не удерживали. Не смогли, даже если бы хотели, только смотрели вслед. Знали, что не удержат. На выходе заклинатель чуть не влетел в Лань Сичэня. Тот не улыбнулся, как раньше. И тоже не сказал ни слова. Что за семейная черта? Что ж, Лань Ванцзи не останется один. Двое нефритов всегда были друг у друга. А он сам? Он теперь один или нет? До совета оставалось еще время. Вэй Усянь решительно отправился к резиденции главы Не, ему нужно было встретиться с Хуайсаном. *** Лань Цзинъи был без понятия, как на такое реагировать. Комнаты адептов находились в другом павильоне, но для разговоров не было расстояния. Особенно было больно смотреть на Сычжуя, когда до них дошли «новости». Теперь юноша думал, что зря сорвался вчера на господина Вэй. Очень зря. Нет, конечно, он и так жалел об этом весь вечер, перечисляя правила, которые нарушил таким неподобающим поведением, но он точно не ожидал, какой это в последующем произведет эффект. Подумать только, еще вчера вечером Цзинъи думал пойти к главе Цзян, но в самый последний момент вернулся, задубев от холода по пути и неожиданно вернув тем самым ясность мыслям. И он боялся даже предположить, как отреагировал бы, увидь он Вэй Усяня в покоях Цзян Ваньиня... Однако получалось, что вчерашняя фантазия главы Цзян осуществилась? Не стоит благодарностей, глава Цзян! Лань Цзинъи не знал, как себя вести, и стоило отметить, не он один, видимо, был в растерянности. На совет их делегация пришла в разнобой, пусть выражения лиц и были сдержаны. Удивительно! Один человек умудрился разрушить весь порядок вещей... Цзинъи сел и обратил внимание на то, что рядом с Ханьгуан-цзюнем оставили место. Неужели Вэй Усянь осмелится и сядет сюда? Или Второй из Нефритов надеялся на это? Подняв взгляд на Сычжуя, Лань Цзинъи и вовсе был готов упасть в ноги и просить прощения у его друга. Тот ни слова не сказал за утро. И сейчас юноша даже открыл было рот, чтобы выразить поддержку, но, привлекаемый звуком уже знакомого шага, перевел взгляд на главный вход в зал. В помещение зашел глава Цзян с гордо поднятой головой, с таким же тяжелым взглядом, но стоило приглядеться, чтобы заметить в мужчине изменения. Незначительные, почти неуловимые. Лань Цзинъи все никак не мог понять, в чем дело. То ли будто немного отличалась прическа. Возможно ли, что не он сам ее собирал? То ли мужчина был напряжен, но будто иначе, будто готовый к тому, что на него нападут. При этом во взгляде Цзян Ваньиня не было злобы и раздражения. Зато Цзинъи почти кожей почувствовал напряжение Ханьгуан-цзюня, сидящего впереди. Он посмотрел на него: кулаки мужчины были сжаты до белых костяшек. Юноша нервно сглотнул и в целом осмотрел окружающих. Кто-то шептался, кто-то проявлял учтивость и ничего не говорил. Кто-то злился, в частности Цзинь Лин. Очевидно, юный глава Цзинь кипел от ярости и даже позволил себе скрестить руки в присутствии вошедшего дяди... Но неожиданно в зале стало еще тише, так тихо, что Лань Цзинъи услышал вздох Ханьгуан-цзюня. Зашел Вэй Усянь, он бросил взгляд на главу Не, тот, коротко ему улыбнувшись, указал на место, приготовленное для него. Отдельное. Не рядом с кланом Гусу Лань. Не рядом с кланом Юньмэн Цзян. Но на той же стороне. Темный заклинатель, поправив свой хвост, гордо прошел мимо всех, легко подскочил к своему месту и сел расслабленно, будто даже не переживая о правилах приличия. Рядом сидящие представители небольших кланов явно напряглись от такого соседства, боясь навлечь на себя гнев... кого-либо. Вэй Усянь посмотрел в их сторону, но тут же отвел безразличный взгляд. Вокруг была тишина. Цзинъи, кто тебя просил рот открывать?!