Когда дует ветер

      Зеницу чувствовал, что постепенно теряет жену. Медленно. День за днём, но тем не менее неизбежно теряет. Барахтается, пытается хоть как-то привлечь её внимание, чтобы вернуть всё в прежнее состояние, но ничего не получается.       Даже цветы эти дурацкие стал каждый раз посылать ей с курьером, лишь бы улыбнулась, не сердилась и написала бы хоть строчку сообщения, но Незуко молчала. Это было последнее время в её привычной манере: ни кричать, ни злиться, а просто разочароваться. Зеницу это знал, хотя и надеялся на то, что жена оттает, приедет домой, обнимет его так, как раньше, и всё снова будет хорошо.       Было бы глупостью не признать, что ему не хватает Незуко. Своей маленькой жены, которая, казалось, никуда и не уходила из его мыслей. Вот их свадебная фотография в рамке на его рабочем столе, вот фирменная ручка, которую подарила именно она. Красивая вещь с нежной подписью: «Любимому мужу». Это был первый подарок Незуко после их свадьбы. Она вручила его с такой детской трогательностью, что даже, если бы это был кирпич, он бы принял его с улыбкой на лице.       Зеницу устало выдохнул. Этот ужин с Шинадзугавой и его спутницей был лишь поводом. Таким глупым, но необходимым, чтобы снова оказаться рядом с Незуко, которой уже целую неделю не было дома. Зеницу бесило засыпать и просыпаться одному в пустой постели, слушать бесконечные жалобы матери, лишённые логики и, кажется, правды.       Хотелось просто обнять свою Незуко и уехать с ней, куда глаза глядят. Только вдвоём. Как тогда в их первую поездку в Европу. Они гуляли по улицам, рассматривали достопримечательности и были по-настоящему счастливы.       Незуко мягко ступала по ровной дороге, обхватывая его ладонь своими пальцами. Она очень мило улыбалась и постоянно пыталась что-то пристально разглядеть на своём пути. То её внимание привлекло какое-то деревцо, то дом вдалеке. Зеницу только снисходительно посмеивался над таким любопытством и периодически закатывал глаза.       — Смотри, какая стильная скамейка, — с радостью пискнула Незуко, ослепительно улыбаясь и смотря на него своими огромными глазами. Такими красивыми, что любоваться ими и ей самой можно было бесконечно. — Эй, ты не смотришь!       Незуко шутливо стукнула его кулачком по плечу, делая серьёзное лицо, а Зеницу рассмеялся. Подумал немного, а потом лёгким движением подхватил Незуко на руки под лёгкий и родной визг. Она тут же обхватила руками его шею и прижалась так тесно-тесно, что сердце Зеницу снова учащённо забилось, хотя, кажется, он проделывал это тысячу раз.       — Я лучше буду смотреть на тебя, чем на какие-то скамейки, — весело заметил он.       Незуко усмехнулась, провела ладонью по его щеке, думая, что она — самая счастливая жена на свете. Глаза её мужа светились искренней любовью и счастьем, и она знала, что это взаимно. От переизбытка такого тепла хотелось плакать, но Незуко только прижалась к нему крепче. Она знала, ему тяжело держать её на руках, но ей было так по-детски эгоистично хорошо рядом с ним, что не хотелось становиться на землю.       — Я тебя очень люблю, — прошептала Незуко, не отводя взгляд от его лица. — Очень люблю…       Зеницу улыбнулся. Если честно, он бы с удовольствием отмотал время назад. Пусть тогда у них почти не было денег, но зато они были счастливы и были друг у друга, а это не так уж мало, как оказалось.       С другой стороны, Незуко ведь не отказала ему, согласилась пойти на приём, и теперь многое будет зависеть именно от него. Проблемы матери он почти решил, осталось немного, и всё будет хорошо. Незуко его обязательно поймёт и простит. Всегда прощала.

***

      Незуко не хотела идти на этот вечер, но отказать мужу в помощи не могла. Она знала, как сильно он дорожит своими партнёрами и как переживает за своё дело, которое выстраивал годами. Оказаться полной стервой и бросить его в одиночестве Незуко не могла.       А оказаться стервой и изменять ему, значит, могла?       От этой мысли в очередной раз за день всё тело болезненно скрутило. Умом Незуко понимала, что эти муки совести пусты, Зеницу ведь в этом плане… не был ангелом. Но внутри всё равно поднимался протест. Это было глупо и подло. Нужно было развестись, а потом уже спать с Санеми.       Их единственная ночь была необходимой. Пусть для Санеми она была лишь девочкой для секса, только вот он сам того не зная, дал ей именно то, чего Незуко желала больше всего. Ощущение свободы хотя бы на одну ночь.       Правда, после каждой ночи наступает утро, как это ни парадоксально. Незуко думала обо всём этом, в то время как подходила к нужному ресторану. Он был совсем недалеко от её центра, поэтому добраться сюда на такси было легко.       Вывеска была красивой, как и холл, в котором Незуко оказалась спустя пару минут. Она не была любительницей ресторанов, но бывала здесь часто, благодаря мужу. К заказанному столику её проводил услужливый официант, так что усиленно озираться по сторонам не было необходимости.       За столом уже сидел Зеницу, придирчиво листая меню. Услышав стук её каблуков, он обернулся, поднялся на ноги, приветливо улыбнулся и тут же подошёл к ней. Он не мог не заметить, что сегодня его жена выглядела очень даже хорошо в своём бледно-розовом платье и такого же цвета туфлях.       — Привет, — тихо проговорил Зеницу, прикрыл глаза, а потом лёгким движением пальцев прикоснулся к её ладони. — Я очень соскучился, у тебя всё хорошо?       Голос Зеницу был таким виноватым, что Незуко испуганно сжалась. Стало так дурно, что захотелось спрятаться или просто убежать. Муж переживал за неё, винил себя, в то время как она вчера… Господи, как же это подло.       — Эй, всё в порядке? — уточнил Зеницу, замечая лёгкую дрожь жены. Она только мотнула головой. — Давай садись. Сейчас скоро партнёр приедет. Обещался с минуты на минуту.       Он с лёгкостью выдвинул для неё стул, протянул меню и не отводил взгляд. Зеницу выглядел счастливым, а Незуко от этого почему-то хотелось броситься в омут. Слова не хотели срываться с языка, а сама девушка чувствовала себя до ужаса грязной рядом с ним. Это ощущение было настолько сильным и заполняющим всё вокруг, что Незуко не сразу заметила, что кто-то подошёл.       Просто Зеницу повернулся в сторону входа, и Незуко сделала это следом. Правда, лучше бы она этого не делала. На минуту Незуко показалось, что у неё остановилось сердце, потому что чуть поодаль от неё стоял Санеми в сопровождении безумно красивой длинноногой красотки, которая обхватила его локоть своей рукой.       Дышать почему-то стало трудно, а внутри что-то отчаянно пискнуло. Было глупо надеяться, что у него никого нет. Было глупо считать себя для него хоть кем-то. Всё это изначально было слишком глупо. Только такая дура, как она, могла влезть в это, а сейчас чувствовать себя рыбой, выброшенной на берег.       — Здравствуйте, Шинадзугава-сан, — донёсся до неё приветливый голос мужа. Сердце перепугано забилось внутри, а вот по телу почему-то разлилась какая-то усталость. — У вас очаровательная спутница.       — Канаэ, — представилась девушка. Незуко сразу оценивающе пробежалась по ней глазами. Молодая, высокая, худенькая и очень-очень красивая. Рядом с Санеми она смотрелась идеальной парой. Незуко против воли опустила взгляд на белую скатерть. Чувство собственной ущербности почему-то сдавило горло. — Очень приятно познакомиться.       Незуко было не очень приятно, но она отчаянно старалась удержать дружелюбное выражение лица. В конце концов, никто ей ничего не обещал. Всё правильно. С таким мужчиной должна быть только такая женщина. Элегантная, изящная, будто сошедшая с обложки журнала. Незуко казалось, что в сравнении с Канаэ она безбожно проигрывает.       Незуко сглотнула и вдруг осторожно подняла глаза на Санеми. Он выглядел так равнодушно, что ей казалось: этого мужчину она не знает. Спокойный, выдержанный и холодный. В его взгляде читалось бесконечное пренебрежение и, кажется, брезгливость по отношению к ней.       На Канаэ же он смотрел, если не с уважением, то с заинтересованностью. И почему-то от этого наблюдения совершенно иррационально у Незуко начинали дрожать пальцы. Какая же она всё-таки сволочь, с ней рядом находится муж, а она ревнует своего любовника, сидящего напротив, и ненавидит длинноногую красотку, которая ничего ей не сделала. В один момент чувство собственной никчёмности стало накрывать с головой.       Зеницу привычно вёл разговор, шутя и искренне улыбаясь. Незуко же оставалось натянуто улыбаться, у неё просто не было сил произнести хоть какое-то слово и посмотреть хоть кому-то из присутствующих в глаза. Своим обманом она накинула на себя петлю и сейчас поняла это довольно отчётливо. Она больше не личность даже в своих глазах, а самая настоящая предательница и ей с этим жить.       Жить и чувствовать себя ничтожество перед мужем, который так беззаботно тянулся к её руке своей и искал поддержки, то и дело смотрел на неё, как на любимую картину. Он любит её, а она предаёт за спиной. И нет здесь никаких оправданий и обид. Подлость нельзя объяснить и нельзя оправдать.       — Прошу прощения, я отойду на пару минут, — едва слышно выдохнула Незуко, отодвигая стул и поднимаясь с места. Казалось, если она останется здесь ещё пару минут, то, точно, сорвётся.       — Всё в порядке? — ласково уточнил Зеницу, глядя на неё с лёгкой тревогой. В этот вечер Незуко была непохожа на саму себя, и это слегка пугало. Но на его вопрос она лишь кивнула, тихо удаляясь. Оставалось лишь поверить её словам.       Каждый шаг отдавался болью, а внутренность скручивало в тугой узел. В голове билось лишь: «Предательница. И он просто пожалел тебя. Бесполезная. Серая. Подлая.» Стало невыносимо больно и противно от самой себя. Никому не нужная, предательница…

***

      Санеми нравилось ставить людей на место, восстанавливая природный баланс. Собираясь на встречу с Зеницу, Санеми преследовал конкретную цель: показать его жене конкретное место и поубавить её пыл в отношении себя. Так как все её вольности, постепенно начинали сильно раздражать, слишком свободное поведение для временной любовницы.       Появление с Канаэ, своей старой знакомой, было рассчитано. Это было простое стремление показать Незуко, как много желающих способны прийти на её место. Санеми, в целом, был доволен идеей и полученным расчётом, пока не увидел перед собой Незуко. Увидел и в этот же момент понял, что просчитался.       Ожидал и фырчания, и пренебрежения, и натянутых улыбок с парочкой пикировок. Всего, но не молчаливого соглашения и убитого взгляда. Такого, какой бывает у замёрзшего щенка, которому сначала пообещали дом, а потом ботинком вышвырнули на улицу. Санеми гнал от себя это сравнение, но оно, словно преследовало.       Незуко молчала, большую часть вечера не поднимала глаз. Была бледная и, кажется, почти не дышала, а всё больше и больше с каждой минутой застывала, как скульптура. Санеми становилось не по себе. Такая реакция была глупой и неправильной. Даже слишком.       Ему было всё равно, но чувство какой-то вины закралось куда-то глубоко. Он слушал Зеницу, который без умолку болтал обо всём на свете, совершенно не акцентируя внимание на состоянии своей жены. Было видно, что он дорожит своей дамочкой, но… Было какое-то «но», которое трудно объяснить.       В какой-то момент Незуко осторожно вышла из-за стола, и Санеми всё-таки решил, что им нужно поговорить.       Ситуация казалась глупой, и Незуко вела себя в ней странно, казалось, могла расчувствоваться и рассказать всё мужу, а это было бы паршиво. Санеми не любил сюрпризов и вежливо извинившись, отошёл в сторону уборной, которая находилась подальше от любопытных глаз.       В который раз Санеми пожалел, что со всем этим связался. Глупо спать с женой своего партнёра и рисковать из-за какой-то юбки хорошими отношениями. Его жалость и долгое воздержание той ночью сыграли против него, а теперь переплёт ситуации не радовал.       Правда, Незуко нашлась довольно быстро, она стояла у окна возле уборной и смотрела куда-то вдаль, обнимая свои плечи руками. Девушка выглядела странно потерянно и почему ему подумалось, что, если бы окно было открыто, она легко выпрыгнула бы из него.       — Спасибо за то, что показал правду, — тихо произнесла Незуко, замечая его силуэт в отражении стекла. Кроме них, здесь почему-то никого не было, поэтому можно было быть собой. Она так бесконечно устала от собственных обвинений и слёз, что больше не оставалось сил. — Я поняла тебя и больше не буду лезть и появляться в твоей жизни. Никто ни о чём не узнает. Действительно, всё вышло очень глупо. Спасибо тебе за всё, прости и будь счастлив.       Выдохнула и сделала шаг назад, потом ещё один. Санеми в удивлении приподнял бровь, почему-то не ожидая такого эффекта. Нет, он не знал, что делать с этой надоедливой проблемой и жалел, что связался, но… Очередное непонятное «но» хотело притормозить, однако здравый смысл такому раскладу очень обрадовался. Всё сложилось, как нельзя лучше.       Всё правильно. Так и должно было быть.       Поставил на место, решил проблему, но один чёрт взгляд цепляется за женские покрасневшие глаза. Слишком грубо, но Незуко только грустно улыбнулась, обернувшись. Почему-то Санеми думал, что она уже привычно подбежит к нему, обнимет и прощебечет что-то мало понятное, но Незуко просто ушла.       А когда он через десять минут вернулся к столику, то место Незуко пустовало. Зеницу извинился перед ним, сказал, что жене внезапно стало нехорошо, и она уехала домой и продолжил очередной бессмысленный разговор.       Скучный до невозможности, как, впрочем, и его жизнь.

***

      Порой ты не понимаешь, почему какой-то человек засел в твоих мыслях. Почему именно он, а не кто-то другой? Что в нём такого особенного, что почти каждая мысль неизменно сводится к нему? И как от этого избавиться, чтобы всё вернулось на круги своя? Ответов на эти вопросы, к сожалению, Незуко не знала, хотя они бы сейчас очень пригодились.       Может быть, даже спасли бы её… потому что тоска день ото дня разъедала душу девушки, словно серная кислота. Медленно, но верно. Причин для грусти не было, всё в её жизни было так, как должно было быть. Спокойствие, ответственность, работа и любимый муж, с которым они часто говорили по телефону.       Зеницу не переставал просить её вернуться и уверял, что вопрос с его мамой решится буквально в это воскресенье, всего лишь потерпеть пару дней. Незуко не спорила, но в обещания эти ничуть не верила. Знала ещё неделю или две её свекровь погостит у них, стрясёт с сына денег, а потом уедет на курорт с очередным молодым любовником.       Так было и в прошлый раз, будет и в этот. Зеницу снова запьёт, и она будет вытаскивать его из запоя, потому что иначе он угробит свою печень окончательно. Грустно, но правда. Незуко было жаль близкого человека, но сил доказывать ему что-то, расшибаясь об стенку не было. Он не поверит и не поймёт. Будет верить своей матери, даже если она предаст ещё тысячу раз. Она ведь его мама.       Своим близким мы доверяем до конца, наверное, поэтому именно их предательство способно с лёгкостью нас убить. При мысли об этом Незуко усмехнулась: сама изменила мужу, а ещё кого-то осуждает. Такая бессмыслица.       Оправдывать саму себя? А зачем? Она изменила Зеницу просто потому что хотела это сделать. Не из-за обиды или мести, а из-за банального влечения к Санеми, которому было абсолютно на неё плевать. Незуко ошиблась: Санеми было некомфортно рядом с ней с самого начала, но он, видимо, просто пожалел её, а потом решил показать, где её место.       Тот вечер расставил всё по своим местам и дал понять главное. Она абсолютно пустое место для Санеми. Если бы её вдруг не стало, он бы даже не заметил. А, значит, нет никакого смысла доставать его дальше. Пусть будет счастлив с красавицей Канаэ. Они идеально подходят друг другу. Чудесная пара, словно с обложки журнала.       И всё равно, что всю ночь она пролежала на маленьком диванчике, отчаянно плача и сжимая ладонями подушку. Она справится, просто обидно в один момент оказаться никем в глазах того, кто… Незуко тряхнула головой. Нужно было собраться и не думать об этом. Словно в подтверждение её мыслей зазвонил телефон, Незуко ответила. Ничего толкового, правда, не сказали: одна из сотрудниц просто попросила подойти к выходу не понятно зачем.       Впрочем, мало ли что могло случиться, это же фонд: тут ежедневно лёгкая суматоха. С другой стороны, это всегда здорово отвлекает от личных проблем. Как всегда говорит папа: «Работать надо, а не страдать из-за ерунды. Всё будет хорошо». Это просто трудный период, его надо пережить и дальше будет легче. Незуко улыбнулась, мысли о родителях почему-то всегда согревали душу.       В своих мыслях она дошла до регистрационной стойки и заметила мужчину средних лет, который то и дело оглядывался и, кажется, кого-то ждал, настойчиво постукивая пальцами по столу. Выглядел он опрятно и солидно в своём классическом чёрном костюме. Незуко чуть удивилась, остановилась на месте, пытаясь приглядеться к новому человеку и ожидая, что помощница сейчас объяснит ей всю ситуацию, однако внезапно заговорил незнакомец.       — Незуко-сан? — уточнил он, — Незуко кивнула. Голос был приятным, но незнакомым. Лицо мужчины хоть и было каким-то угловатым, почему-то располагало к доверию. — Я приехал по настоянию Шинадзугавы-сана, чтобы забрать вас. Я — его водитель, Ёсида Атсуши. В случае сомнения, можете ознакомиться с моими правами и с разрешением на управление известным вам автомобилем.       Незуко опустила глаза в пол, чувствуя, как что-то внутри начинает отчаянно сжиматься. Нет, не сердце, просто как-то… внезапно стало нехорошо. Одно прозвучавшее имя вызывало на мгновение лёгкую радость, но уже через секунду отдалось горечью.       Конечно же, это просто небольшая ошибка, и за ней никто никого не отправлял. Просто Санеми забыл отменить своё прошлое поручение. Даже и не вспомнил о такой ничего не значащей мелочи. Стало неприятно, но Незуко сдержалась, медленно выдохнула, чтобы найти силы кое-что объяснить постороннему человеку.       — К сожалению, Шинадзугава-сан забыл вас уведомить, что наша договорённость ещё неделю назад перестала быть актуальной, — спокойно ответила Незуко, и от мужчины не укрылось то, как её голос резко поник. Она выглядела уверенной в своих словах, но в её взгляде и интонации было что-то тоскливое. — Извините, пожалуйста, но мне пора.       Незуко сжала ладонь и хотела уйти, но незнакомец снова её перебил.       — Пожалуйста, позвольте вас отвезти, — устало проговорил он, примерно прикидывая, что Санеми —сан будет не доволен, если девушка откажется. Заставить силой её, конечно, нельзя, а вот надавить на жалость… — Может быть что-то важное произошло, что требует вашего участия. Поставьте себя на моё место, я… не хотел бы лишаться работы из-за вашего… непонимания.       Мужчина осторожно подбирал слова, видя снующий туда сюда персонал. По реакции Незуко он понимал, что дело сугубо личное: всё её поведение просто кричало об этом. И это даже немного удивило Атсуши, потому что раньше за шефом он такого не замечал. Когда на прошлой неделе он попросил забрать эту девушку и привезти к нему, он подумал, что это какие-то общие рабочие дела. А вот теперь всё оказалось не так просто.       — Это не мои проблемы, можете позвонить Шинадзугаве-сану, и он скажет вам то, что было озвучено мной, — отмахнулась Незуко от его слов, стараясь заглушить внутренний протест и голос совести. Это всего лишь ошибка и забытая мелочь, а значит, и последствий никаких не будет. Тем более, не факт, что это, действительно, водитель Санеми, мало ли кто вообще мог прийти. — Ещё раз, извините и до свидания. Мне уже нужно идти.       — Санеми-сану сегодня нехорошо, он взял выходной и не отвечает на телефонные звонки не по делу, поэтому я не хотел его беспокоить, — внезапно выпалил Атсуши. Сказал и тут же заметил, как его собеседница застыла. — Извините, что отвлёк вас. До свидания.       Мужчина вежливо кивнул и мерными шагами направился к выходу. Быть посланным было неприятно, не выполнить поручение — неприятно вдвойне. Хотя Санеми-сан просил его внести эту поездку в свой график, действительно, неделю назад. Может быть, эта девушка и права, и он просто забыл всё отменить. Это было бы неплохо.       С этими рассуждениями Ёсида Атсуши почти дошёл до машины. Уже собирался её разблокировать и открыть дверь, как сзади послышались быстрые спешные шаги. Мужчина обернулся и слегка вскинул брови от удивления. Перед ним стояла немного перепуганная Незуко, которая, кажется, немного запыхалась, пытаясь поспеть за ним.       Она выглядела какой-то потерянной с прижатой к боку сумкой и неуверенным взглядом, словно бы пыталась на что-то решится. Посмотрев на неё ещё раз, Атсуши решил не задавать никаких вопросов. Пускай они сами разбираются между собой. Он-то лицо подневольное. Мужчина просто молча открыл девушке дверь, всё проверил и сам сел за руль. Ехать им было недолго, но, как на зло, в это время в городе начинались пробки.       В одну из таких они и попали через десять минут. Колонна машин встала намертво, видимо, впереди была какая-то авария, последствия которой пытались разгрести, то и дело сигналя и крича. Молчание в машине и абсурдность ситуации напрягали, наверное, поэтому Незуко всё же решилась на вопрос.       — Почему ему плохо? Заболел? — притворно равнодушно спросила она, а у самой в этот момент ком в горле застрял. Она злилась на Санеми, но не желала ему болезни или проблем. Вся их ситуация была глупой, и её поступок сейчас только это подтверждал. Однако Незуко не смогла ничего с собой поделать. Слова рвались наружу, мешая дышать.       — Я не знаю, но за всё время моей работы у Шинадзугавы-сана, он не поехал в офис всего два раза: когда у него была температура под сорок и когда открылся аппендицит. Это вся информация, которой я располагаю. — Незуко понимающе кивнула и инстинктивно сжала пальцами рукав кофты. От мысли, что Санеми может быть настолько плохо, стало не по себе. — Вы ведь обижены на Шинадзугаву-сана, но всё равно поехали?       Атсуши задал этот вопрос и усмехнулся. Первое впечатление его не обмануло: эта девушка, действительно, была неравнодушна к его шефу. Краснела, бледнела, дрожала и никак не могла это скрыть. Выглядела такой естественной, что водитель, действительно, удивился. Однако на его вопрос всё же не отвечала, продолжая молчать и отворачиваясь к окну.       — Это не моё дело, но он — очень хороший человек, — с теплотой проговорил мужчина. — Порой он, кажется, грубым и черствым, но это не так. Знаете, когда я уже почти отчаялся, он оплатил операцию моему ребёнку, ничего не попросив взамен, — Незуко удивилась, а потом как-то тепло улыбнулась. Почему-то злым человеком она Санеми никогда не считала. Знала, что у него красивая душа в отличие от неё. — Да и… скажу честно, вы первая женщина, которую я отвожу к нему домой.       От этого факта Незуко нахохлилась, что не укрылось от глаз мужчины. Слова водителя сразу показались ей откровенным враньём. Видела она другую женщину в его жизни, которая, конечно же, часто бывает у него, это Незуко была лишь временной гостьей. А вот с Канаэ — это, наверняка, любовь и отношения. Семья в перспективе и прочие прелести семейной жизни. Незуко сама не заметила, как пробормотала последнюю фразу вслух.       — Зря вы расстраиваетесь, Канаэ-сан — это давняя знакомая, которая сопровождает Санеми-сана на встречи без продолжения. И это совсем не секрет. Вроде как у них намечались отношения, но пока они не сильно продвинулись в этом.       Незуко опустила глаза в пол. От этих слов стало немного легче. Пусть это было неправильно, и она не имела права на такие мысли, но понимать, что та модельная красотка не касается его плеч, не просыпается с ним каждое утро и не слушает его ворчание, было по-настоящему тепло. Хотя это никак не отменяло того факта, что Санеми — последняя сволочь, а она — надоедливая дура. Их встреча вновь ничего не поменяет, она ему не нужна, а у неё есть муж.       Незуко не знала, зачем едет к нему, зачем согласилась и поддалась каким-то внутренним эмоциям. Она уже попрощалась с Санеми в прошлую их встречу, решила всё мирным способом, да и говорить им точно не о чем, но почему-то интуиция гнала вперёд, веля не останавливаться. Незуко чувствовала себя надоедливой прилипалой, понимала, что снова совершает ошибку. Но не могла сидеть на месте, зная, что Санеми плохо, интуиция победила разум. И Незуко ничего не могла с этим сделать.       Может быть, она просто хотела его увидеть. Увидит, поймёт, что всё хорошо и исчезнет. На этот раз навсегда. Без лишних слов.