Истинные

      Он занимался со мной лично. Поднимал, когда ещё не взошло солнце, и отпускал на покой, когда вовсю на черном небосводе мигали далёкие холодные звёзды. Пять-шесть часов сна – это максимум, который мне был дозволен.       Я ела по тому расписанию, которое одобрил он. Все мои силы уходили на его приказы. Бег по пересечённой местности, полосы препятствий, занятия с оружием, ежедневные многочасовые спарринги. Лично с ним.       Он заставлял меня не только бегать и драться, но и думать. Мы играли в шахматы. Он обучал меня тактике ведения боя. Планированию диверсий. Просчитыванию шагов противников и союзников. Использованию оружия и его обезвреживанию.       Мой Бог заставлял меня тренировать анализаторы – зрение, слух, осязание. Заново учил распознавать звуки за несколько километров. Видеть мельчайшие знаки за сотни метров. Двигаться в полной темноте наощупь. Чувствовать телом вибрацию взрывов и выстрелов. Различать направление полета пули или гранаты.       Он развивал мою реакцию. Для этого не требовалось многого – он просто стрелял в меня из пистолета или винтовки. С сотни метров или с десятка. И это была моя проблема, если я не успевала увернуться. Потому что он выжигал мою рану и стрелял снова, даже не утруждаясь тем, чтобы отойти подальше. Поэтому я старалась быть быстрее, чем он.       Когда я пропускала удары ножа или палки в ближнем бою, тут же следом прилетал удар от тончайшего кончика его любимого хлыста. И поганые незаживающие раны расползались на разных частях моего тела. Он оставлял их, с садистским удовлетворением целясь следующим ударом именно в эти раны.       Он не позволял мне оборачиваться, потому что хотел совершенствовать человеческое тело. Он считал, что сущность Воина и так справится, а вот человек во мне сдался. И в этом он был прав.       Я могла халтурить. Потому что начала привыкать к этой непроходящей боли. Меня ломало. Постоянно ныло внутри. Царапало, скреблось. Сердце лениво, но так больно билось в ребра.       Я могла отлынивать от его заданий, но не делала этого. Потому что он мог наказать меня. А я изо всех сил держалась за последнее, что осталось.       Падая вечером на жёсткую кровать, кое-как вдыхая, потому что на большее не хватало сил, я дрожащими пальцами разблокировала телефон, который почему-то никак не могла выкинуть. И пролистывала наши последние фото.       И все то отчаяние, что своими ударами Аякс забивал в самые глубины моей черной души, снова выползало наружу. Снова разъедало меня. Затягивало в воронку, где мне не хватало воздуха.       В самом начале Аякс несколько недель подряд приходил ко мне и накладывал чары, чтобы я уснула. Потому что, несмотря на дикую усталость, я не могла сомкнуть глаз. Лежала и скулила, глядя в стену.       После этого он начал подсыпать мне сонный порошок. Я это знала, но мне было все равно. Меня устраивала апатия, которая стала моей постоянной спутницей. Потому что, падая на кровать, я выключалась до самого утра. И не видела снов.       А они приходили ко мне каждую ночь. Я узнала об этом не сразу. Потому что Аякс забирал их. Он не хотел, чтобы я их помнила. Иначе бы я не справилась.       Через шесть с половиной месяцев перед ним стоял его идеальный Воин. И черная дыра в моей груди, засасывающая все и создающая вакуум внутри меня, больше не мешала. Я смирилась с тем, что она стала неотъемлемой частью меня.       Он знал, что я готова.       – Идёшь сегодня, – бросил Аякс на моей последней тренировке перед заданием.       – Твой «капитан» уже готовит диверсию? – насмешливо спросила я, отбивая летящую мне в голову ногу.       – Ещё нет, он был занят деревней. Я тебе говорил.       – Помню. А ещё ты говорил, что он отвратительный командир.       – Ему помогал Ярый.       От неожиданности я чуть не пропустила очередной удар. Однако успела увернуться и даже скользнуть костяшками по его уху. Но не больше. Мне никогда не удавалось ударить его по-настоящему.       – Ты отправил его, но меня оставил здесь? – в мой голос просочилась обида.       – Не веди себя как ребенок, Кьяра. Ты была не готова.       Я недовольно фыркнула, за что была награждена серией коротких, несильных ударов, которые лишь разозлили меня.       – А сейчас?       – Сейчас я готов отправить тебя туда. И я знаю, что ты не подведёшь.       – Своими словами ты накладываешь на меня огромную ответственность.       – Уверен, ты справишься, – хмыкнул он, а в следующую секунду щёлкнул пальцами, и мы оказались в его гостиной.       Я не ожидала перехода, поэтому на какую-то долю секунды потеряла равновесие. Аякс выбил мою ногу, на которую я так неудачно наступила. Я завалилась назад, а он толкнул меня в грудь. Рухнув на пол, я возмущённо зарычала.       – Так нечестно! – воскликнула, стирая со лба пот, стекающий в глаза.       Он поставил ногу мне на живот и, глядя сверху вниз, тихо сказал:       – Когда я тебя туда заброшу, у тебя может не быть секунды, чтобы сообразить, что происходит. Ты не можешь расслабляться. Это будет стоить тебе жизни.       Будто мне было до этого дело.       Не знаю, что отразилось на моем лице, но Аякс все понял. Убрав с меня ногу, он присел рядом. Зарылся пальцами в опять отросшие волосы, склонился ниже и прошептал на ухо:       – Я не предупреждаю дважды, Кьяра. Ты не сдохнешь так глупо, я этого не позволю. Но если будешь меня злить, получишь то, что заслужила.       Он поднялся, отошёл на несколько шагов назад. Я смотрела на него снизу-вверх. Аякс, прищурившись, разглядывал меня, а потом повел пальцами над моей головой.       – Так лучше, – оскалился он.       Я нахмурилась и села на холодном полу. Непонимающе коснулась головы и…       – Какого хрена?! – заорала я, подлетая и подбегая к огромному окну, за которым стояла глубокая ночь.       В отражении увидела, что мои густые волосы стали значительно короче. Не знаю уж, кого он наказал – себя или меня, ведь теперь хвататься было не за что. Я провела рукой по оставшимся волосам. Неплохо, конечно, но не полусантиметровый ёжик!       – Аякс! – зашипела я сквозь зубы, медленно приближаясь к нему. – Верни все, как было!       Я рванула вперёд, и почти впилась в ворот его рубашки. Он взмахнул пальцами, отбрасывая меня на пару шагов назад, и в тот же момент я ощутила, как растут мои волосы. Кожа головы горела.       – Твою мать, – взвыла я, пытаясь устоять на резко ослабших ногах.       Аякс ехидно посмеивался.       – Так лучше?       Я повернулась к отражению. Теперь волосы доставали мне до талии. И это было… очень необычно. Я бы даже сказала – красиво. В сочетании с довольно высоким ростом, плотными мышцами и нестандартным цветом глаз прямые черные волосы до поясницы были интересным дополнением. Сейчас я была обычной красивой девушкой.       – Нравится? – еле слышно спросил Аякс, появляясь в отражении за мной.       – Нравится, – так же тихо ответила я.       Темная фигура моего Бога возвышалась на голову выше моей. В плечах он был шире раза в полтора. Он осторожно обнял меня за плечи, положив подбородок на мой затылок.       – Ты же понимаешь, что так у тебя никогда не будет? – еле заметно в его голосе просквозила тоска. Быть может, он и правда желал для меня другой судьбы.       – Понимаю, – прошептала я.       Лёгкая грусть окутала меня. Аякс сделал едва видимое движение пальцами, и мои волосы стали привычной длины, выбритые на висках и густые на затылке. Аякс ткнулся лбом мне в плечо, убирая от меня руки. Потом отошёл подальше, потёр пальцами виски и обернулся ко мне.       – Карточки на столе, ознакомься. Твоя легенда в папке, – хмуро бросил он, отворачиваясь к окну.       Я молча кивнула. Порой мы понимали друг друга без слов.       Пробежав глазами по собственной выдуманной истории, я захлопнула папку и подняла карточки. С капитаном все понятно. Больше меня заинтересовали фотографии ребят. Два молодых парня. Один светловолосый, с живыми зелеными глазами. На нижней губе с правой стороны тонкий, белый, едва заметный шрам. Вольхин Вадим. По образованию инженер. На гражданке осталась девушка. Другой солдат смуглый, темноглазый, от радужки почти не отличить зрачок. Под левым глазом три маленьких родинки, выстраивающихся в прямую линию. Ибрагимов Тимур. Преподаватель литературы в старших классах. В прошлом году удостоен звания «Учитель года». Неожиданно. Вольхин в звании сержанта, Ибрагимов – рядовой.       – Почему они? – вопросительно посмотрела на Бога.       Он нехотя отлепил взгляд от тьмы за окном.       – Оба в разных местах могут спасти десятки людей в течение года. В общей сложности почти две сотни относительно невинных душ. По крайней мере – это мирное население. Спасение из пожаров, из-под завалов домов, выведение из-под огня.       Я кивнула. Ещё один вопрос для прояснения ситуации:       – Возможные смерти?       Аякс криво улыбнулся:       – Тут все очень интересно.       Я подняла бровь.       – Оба только за ближайшие два месяца могут умереть минимум семь раз. Причем они собрали все возможные варианты – ножевые, заражение крови от ранения арматурой, огнестрелы, падение бетонных частей зданий, подрыв на мине, мгновенная! – сделал он ударение, – мгновенная смерть от взрыва гранаты.       Я ошарашенно моргнула.       – Это что, единственные варианты героев? Мы их не продержим даже два месяца. Хотя бы потому, что не можем следовать за ними по пятам. Знаешь человеческую поговорку про кучу нянек и одноглазого ребенка? А ещё про зайцев, которых сразу двоих не поймать.       Аякс хмыкнул:       – Знаю. Ты должна продержать их как можно дольше.       – Не проще мне сделать то, что должны они? Я смогу вытащить больше людей.       – Нет, – помотал он головой, усаживаясь в кресло, – героями должны быть люди. И ты это знаешь. Ты можешь только помочь им дожить до этого момента.       – Ну знаешь, – развела я руками, – у них такое разнообразие, как умереть, что задание усложняется.       – Я в тебе не сомневаюсь.       Хмыкнув, я отвернулась от Бога и отошла к окну. Всегда любила этот вид. Ещё ребенком я садилась напротив этого окна, что занимало всю огромную стену, и смотрела на далёкие звёзды. Из владений моего Бога открывался вид на чёрное небо, усыпанное тысячами маленьких огоньков. Созвездия отличались от тех, что можно было увидеть в человеческом мире. И звёзды не всегда были белыми, потому что эти владения располагались к ним значительно ближе, чем Земля.       Здесь были огни совершенно разных цветов. И когда звёзды умирали, чёрное небо озарялось яркой вспышкой, похожей на фейерверк. А ей на смену приходила другая звезда. Они менялись так часто, что я не успевала запомнить, с какой стороны был синий огонек, а с какой жёлтый.       С возрастом ничего не изменилось. Я любила эту тьму. И эти огни, что создавали ощущение волшебной сказки.       Нигде в обоих мирах я не видела подобного.       – Ярый со мной не идет, ведь так? – тихо спросила, не оборачиваясь.       – Нет. Он займётся капитаном. Продержи ребят.       Я кивнула. У моего Бога всегда были свои планы.       – Сейчас?       Он понял, о чем я спрашиваю. Молча кивнул.       Я прикрыла глаза.       – Удачи, Кьяра, – раздалось мне в спину.