Истинные

      Я отчаянно стараюсь не пересекаться с Линой. Это несложно физически, учитывая, что и она меня избегает. Хотя находиться в окружении одних и тех же людей уже третью неделю в опустевшем городе мне становится ужасно тоскливо. Я больше не могу вытащить Лину на прогулку. Рассмешить совершенно дурацким анекдотом, прочитанным когда-то в социальной сети.       Среди ребят начинаются волнения. Мы не можем общаться с внешним миром. Никаких гаджетов, писем послать не с кем, ведь к нам не приезжают машины. Начинают расползаться мнения, что мы выполнили свою часть, и теперь нас оставят здесь. Без продуктов питания, боеприпасов и возможности связаться с внешним миром. Потому что с электроснабжением и водой уже появились перебои.       В очередной день, в который за нами снова не приехали, я сижу на крыльце, равнодушно глядя на облака, попеременно закрывающие Солнце.       – Здравствуй, Кьяра, – раздается где-то сбоку.       Воин внутри меня тут же взбрыкивает, ворчит, заставляя вскочить на ноги. Близняшки.       – Приветствую, Стражницы, – цежу сквозь зубы, прищурившись. – Что вам нужно?       – Алия предупреждала тебя. А ты не послушала.       Шиплю, мгновенно перекидываясь.       – Я оставила Линн в покое.       – Того, что ты сказала ей, было вполне достаточно, чтобы она пришла к Богине за ответами.       – Я не сказала ей, что вы отняли у нее треть жизни. Что испортили все, что мы строили несколько лет. Не сказала, что ее Богиня следует правилам настолько слепо, что готова отобрать счастье своего подопечного.       Стражницы пытаются окружить меня. Я чуть присаживаюсь, готовясь к прыжку.       – Просто уйдите. Я не буду мешать Линн.       – Увы, Кьяра, – почти пропевает мелодичный голос, – Мы не можем быть в тебе уверены.       – Алия, куда же без тебя, – я презрительно фыркаю, – Твои шестерки боятся ходить без мамочки?       Стражницы шипят, бросаясь на меня с двух сторон. Я не могу летать, но Аякс учитывал это, когда готовил к новому заданию. Два крупных шага, прыжок, и я отказываюсь за спинами обеих близняшек, вставая в низкую стойку. Так я смогу быстрее кинуться вперёд, если это потребуется. Алия коротко хмыкает.       Поворачиваюсь к ней и выпрямляюсь, шагаю ближе, заглядывая в небесно-голубые глаза.       – Лина не простит меня за то, что я не была честной. Просто оставьте меня. Я выполню свое задание в этом городе и уйду с ее пути.       – Понимаешь, Кьяра, есть одна загвоздка. Судьба все равно столкнет вас.       – Это не имеет значения. Я готова ждать нужный срок.       – Дело не в том, к чему готова ты. Линн больше не ненавидит тебя. Она тебя не помнит. Теперь совершенно. В первый раз я забрала лишь память о ваших отношениях и многое не учла, потому что не знала о том, что вы Истинные. В этот раз тебя никогда не существовало в ее жизни. Даже здесь вы не пересекались. Никаких зацепок. Никаких общих точек отсчёта. Ничего.       Меня мгновенно сковывает холод. Мышцы зудят, вибрируют, готовые к атаке. Я держусь изо всех сил, чтобы не придушить ее. Хотя бы ради Аякса.       – Тогда проблем нет, – хищно оскаливаюсь. – Она и не подойдёт ко мне. Я не допущу этого. Уходи, Алия. Если ты заберёшь мою память, мой Бог развяжет войну. Он знает, что происходит между нами.       Увы, как бы мне не хотелось оградить его от этого, как бы ни старалась я не ставить его перед выбором, дальнейшие действия Богини непредсказуемы. Если Алия это сделает, Аякс отомстит. А я буду винить себя в этом всю оставшуюся жизнь. Правда, скорее всего, даже не буду помнить о причине.       Алия ухмыляется:       – Ты не Стражница, не Советник. Кто твой Бог, а самое главное, кто для него ты, раз так уверена, что он ради тебя пойдет войной на Богиню правды?       «Тот, кого ты недостойна».       – Уходи, Алия, – повторяю, не разжимая зубов. – Иначе я разорву твоих Стражниц и брошу к твоим ногам их головы, даже если мне это будет стоить жизни. Я не хочу войны, но ты забрала у меня слишком многое.       Богиня презрительно щурится. Вся ее красота вдруг меркнет для меня. Нет, она все ещё остается прекрасным созданием. Творением Природы. Но… для меня она становится не более, чем трусихой. Она отказалась от Истинной любви в угоду правилам. Она никогда не смогла бы понять, что разрушила. Как и осознать, что она совершила огромную ошибку.       Она кивает своим Стражницам. Бросив на меня ненавидящие взгляды, они растворяются в воздухе следом за своей Богиней.       На автомате перекинувшись обратно, я бездумно иду вперёд. Не хочу оставаться даже рядом с этим зданием. Здесь все пахнет ею. Здесь все пропитано нами.       Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я начинаю замечать что-то вокруг. Уже опостылевшие виды на полуразрушенные дома с выбитыми стеклами. Улицы, где пахнет кровью. Куски бетона и арматуры, валяющиеся на месте взрывов. Рядом с ней я будто не замечала всего этого. Рядом с ней я видела другие цвета.       Нетронутые деревья в разрушенном парке. Цветы на клумбе, не сорванные и не затоптанные никем. Густые кудрявые облака, что несутся наперегонки вперёд, выясняя, кто первым коснется Солнца.       Остановившись, я устало опускаюсь прямо на землю недалеко от стоянки машин. В паре метров сидит парень из моего взвода. В руках он держит телефон и что-то быстро печатает.       – Коль, дай сигарету.       Он отрывается от экрана, переводя на меня ошарашенный взгляд.       – Саш, ты же не куришь.       – Тебе жалко, что ли? – огрызаюсь.       – Да нет, конечно.       Он протягивает измятую пачку и зажигалку. Последняя сигарета. Я хмыкаю, выкидывая пустую пачку. Прикуриваю, глубоко вдыхая едкий дым.       Воины не могут употреблять алкоголь и никотин, потому что они убивают нас. С Линой я любила пить вино. Мне нравилось тянущее болезненное ощущение в груди. Потому что тогда оно перекрывалось теплом, спокойствием и любовью, которые переполняли меня, пульсировали, заполняя все тело. Излечивая любые раны.       Сейчас я с извращённым удовлетворением сосредотачиваюсь на том, как дым забивается в альвеолы. Как разрушает клетки.       Мне невыносимо ощущать эту раздирающую боль. Я чувствую, как лопается нежная поверхность слизистых, и рот заполняется кровью. Перевожу мрачный взгляд на сослуживца.       – Коль, нельзя телефон, засекут.       – Ща, я быстро, – буркает.       А потом поднимает на меня абсолютно блаженный взгляд. Его тёмно-синие глаза сияют под солнечными лучами. Он абсолютно ошарашенно шепчет:       – У меня дочка родилась.       От него исходит бесконечная радость. Мои губы трогает искренняя улыбка:       – Поздравляю.       Он не слышит свиста летящего снаряда. Его слышу я. У меня лишь пара секунд, чтобы принять решение. Вскочив на ноги, я прыгаю к нему и валю его на землю.       Метрах в десяти от нас раздается взрыв. Разорвавшийся снаряд цепляет машину, рядом с которой было четверо ребят. Они копались под капотом, пытаясь разобраться, почему эта колымага не едет. Снаряд попадает в бензобак, в который буквально накануне залили собранный с других брошенных машин бензин. Грохот от взрыва топлива перекрывает весь предыдущий шум. Ошметки металла разлетаются на десятки метров в разные стороны.       Я снова выбрала не того. Но абсолютно не жалею об этом.