Истинные

      Медленно отпускаю солдата, переводя на него взгляд. Не знаю, какие кары небесные отражаются в них, но он испуганно лепечет:       – Это не я.       Поднимаюсь, бросая короткий взгляд в сторону горящей машины. Без шансов.       – Надо посмотреть, остался ли кто-то в живых, – пытается рвануть туда Коля.       – Стой, – хватаю его за рукав, – они все мертвы. Иди в корпус. Жди меня и ни с кем не говори.       – Нужно доложить капитану, – предлагает он.       Снова короткий красноречивый взгляд, от которого он отшатывается.       – Просто иди в корпус, рядовой.       Он покорно кивает, все ещё не до конца осознавая, что произошло, и уходит.       Прикрываю глаза. Половина секунды. Рекорд.       – Привет, – бросаю я, встречая хмурый взгляд Бога.       – Кьяра, – устало трёт лицо, – почему он?       – Интуиция.       – Кьяра, – повышает голос Аякс, – там было четверо здоровых парней, а ты выбрала пацана-радиотехника?       – Что ты сказал? – хмурюсь, пытаясь поймать за хвост какую-то неоформленную мысль.       – Я сказал, что там было четверо ребят…       – Не это! Ты сказал «пацана-радиотехника»?       – Ну, – хмурится в ответ. – И что дальше?       – Если он радиотехник, значит, должен был догадаться приглушить сигнал. Можешь проверить?       – Могу, – мрачно отвечает Аякс и прикрывает глаза.       Я терпеливо жду, покачиваясь вперед-назад на пятках.       – Он действительно глушил сигнал, – вздрагиваю от голоса Аякса, прозвучавшего над ухом.       – Значит, это и правда был не он.       Пытаюсь оформить мысли в голове. А что если…       – Капитан уже сделал то, что должен был или нет?       – Ну за вами же никто не приехал, – хмыкает Бог.       – Он должен был только отрезать нас от цивилизации или ещё и убить?       – Убивать не должен был. Если это был он, значит, это сугубо его решение.       Хмурюсь:       – Ярый там?       – Нет, вернулся два дня назад.       – Хочешь сказать, человек принял решение без твоей воли?       – Не только я могу влиять на решения человека.       – То есть это мог быть другой Бог?       Кажется, кто-то вмешивается не ради человеческого блага.       Аякс подтверждает мои мысли коротким кивком.       – Ты можешь увидеть планы капитана?       – Если он под влиянием других Богов, то нет.       – Проверь.       Ещё несколько минут молчания.       – Ничего.       Интересно.       – Я разберусь.       – Кьяра! – Аякс ловит меня за руку. Я непонимающе оглядываюсь, останавливая переход. – Что ты задумала?       – Я узнаю у капитана, что он собирался сделать, а потом сообщу тебе. Найдем, кто вставляет тебе палки в колеса.       – Это не важно. Тебе надо спасти оставшихся.       – Аякс, я не могу их вынести на руках из этого города! Мне нужен приказ от руководства. А это самое руководство сейчас явно не в себе. Нам нужна была диверсия. Он должен был отрезать нас от других городов, его бы казнили свои же солдаты и сами нашли способ выбраться. Сейчас его действия не очевидны. Я вытащу из него правду.       – И что она тебе даст? Даже я не могу увидеть, от кого исходило влияние.       – Просто доверься мне.       Он отпускает мою руку и хмуро кивает. В следующую секунду я стою перед покосившимися дверями больницы, оказываясь в реальности лишь через несколько минут после взрыва. Коля как раз должен был успеть вернуться.       – Пройдемся, рядовой, – бросаю в приоткрытую дверь палаты. Кроме Коли в ней ещё пять человек из его взвода.       Он опасливо кивает и семенит за мной.       Мы уходим за пару улиц от корпуса. Я резко поворачиваюсь, останавливая и его. Коля сжимается в комочек, будто ожидая удара:       – Ты глушил сигнал телефона?       Он быстро-быстро кивает:       – Саш, я же не дурак. Всего на пять минут включил, у меня жена рожать должна была, я просто узнать хотел, все ли в порядке. Я глушилку поставил, никто бы не засек.       Я знаю правду, но мне хотелось проверить, будет ли он выкручиваться. Он чист. А мне нужно от него кое-что другое.       – Этот удар был наведенный, ты это понимаешь?       – Думаешь? – хмурится он. – Почему?       Ответа для него у меня нет. «Потому что я Воин и чувствую это», явно не подходит.       – Это мое предположение. Мы должны проверить.       – Как?       – Чтобы навести удар, нужны координаты. Значит, их кто-то должен передать. Снаряд прилетел не в здание больницы, хотя мы в нем уже несколько недель. Что это значит?       – Что? – непонимающе моргает он, взмахнув своими длиннющими светлыми ресницами.       И нафига парням такие пушистые ресницы?       – Нас хотели не убить. А напугать. Нужно проверить, кто за последние несколько дней пользовался сетью. И куда уходили данные. Сможешь?       Он неуверенно кивает.       – Мне нужно время и компьютер.       – Долго?       – Пару часов.       – В кабинете капитана есть ноутбук. Подойдёт?       – Конечно, только позволит ли он?       Ехидно хмыкаю:       – Это не твоя проблема. Жди, когда приду за тобой. Ни с кем это не обсуждай.       Коля уходит. А я прикидываю, что будет менее затратным вариантом – выкрасть ноут или вырубить капитана. Воин внутри меня уркает за второй вариант. Но Аякс был бы за первый.       Дождавшись на лестничной клетке, пока капитан выйдет из здания, я проскальзываю в его кабинет. Достаю ноут со всеми проводами, распихиваю их по карманам, прикрывая все кителем, висящим на руке.       Ноутбук прячу в одном из туалетов. Теперь мне нужно отвлечь капитана. Не люблю такой способ, но… Как там говорится в человеческой поговорке? На войне все средства хороши?       Сливаться с окружающей средой я умела с самого детства. Аякс находил меня только по ауре. А другие дети-Воины никогда не могли меня отыскать.       Зонов поднимается по лестнице, когда я тихо выскальзываю из укрытия за его спину, накидывая ему на шею тонкий шнурок. Мне не надо его убивать. Только усыпить на пару часов так, чтобы он меня не запомнил.       Меряю шагами расстояние между кабинками, пока Коля копается в ноуте. Чем дольше он это делает, тем более хмурым становится.       – Что там? – нетерпеливо поторапливаю его.       – Сетью пользовались только с этого ноута. Это мог быть кто-то кроме капитана?       Он смотрит на меня своими ясными синими глазами, и почему-то я чувствую себя виноватой за то, что на долю секунды допустила мысль, что он может быть причастен к взрыву. Даже сейчас он верит в своего командира и отказывается видеть очевидное.       Кроме капитана никого не бывает в кабинете. Там есть только его запах.       – Нет. Что он делал ты можешь посмотреть?       Он бросает на меня виноватый взгляд, смущенно потирает шею и вздыхает:       – В этом я не очень шарю.       Зато я шарю. Спасибо моей Истинной.       – Дай сюда.       Справляюсь минут за десять. Конечно же, он шифровал свои чаты и даже чистил историю, кэш и прочие временные файлы. Но это было бесполезно.       – Он заложил эти координаты для трёх взрывов с интервалом четыре часа. Три точки. Следующей будет музей. Последняя – больница.       Коля поднимает на меня недоуменный взгляд:       – Капитан Зонов подстроил взрывы?       – Именно. Но это ещё не всё.       Бегло просматриваю ещё пару чатов. После второго взрыва должны были приехать две машины, чтобы забрать оставшихся.       – Он бы вывез из больницы тех, кто остался. И стал бы героем.       – Вот же сука, – зло произносит Коля, сжимая кулаки. – Что делать будем?       Что делать… Вариант у меня есть, но для начала нужно поговорить с Богом. Но не могу же я перейти при человеке.       На флешку, которая так удачно лежит в моем кармане, я копирую все, что мы нашли.       – Иди к своим, я подойду через пару минут. Если передать его властям, максимум, что он получит, это тюремный срок. Сегодня из-за него погибли четверо пацанов. Сколько пострадало бы при взрыве музея, неизвестно. Как бы ты хотел его наказать?       Коля ненадолго подвис, видимо обдумывая.       – Я ведь тоже мог пострадать, если бы ты меня не прикрыла. Мой ребенок остался бы без отца. Я сам из детдома, и своей дочери не пожелал бы расти даже без одного родителя, – хмурится, поднимает на меня мрачный взгляд, – ты ведь предлагаешь самосуд?       Уклончиво отвечаю:       – Для начала предлагаю обсудить с остальными ребятами. Нам нужны доказательства. Я спрячу флешку и приду к вам.       Он кивает и уходит.       – Он хотел выставить себя героем, который вывел своих солдат из-под огня неприятеля.       – И что нам это даёт? – не отрывая взгляда от окна, спрашивает Аякс, даже не вздрогнувший от моего появления.       – Никого не напоминает?       Мой Бог размышляет на пару секунд, а потом понимающе хмыкает.       – Кто у нас нынче Бог честолюбия? – интересуюсь, склонив голову набок.       – Рабис, – отзывается мой Бог.       – Аякс, – неуверенно чешу затылок, – я могу использовать свои методы воспитания, не так ли?       Он припечатывает меня мрачным взглядом. А потом его губы изгибает дьявольская улыбка:       – Твоим заданием было убрать капитана. То, что наши планы были нарушены, не снимает с тебя обязательств.       Копирую его улыбку:       – Прекрасно.       Флешка, естественно, спрятана у меня. А ноут я не собираюсь возвращать капитану. Теперь мне все равно, что он может прийти в себя раньше.       Через полчаса все солдаты осведомлены о том, что происходило в последние недели. Мне не пришлось никого убеждать. Ведь действия капитана уже подтолкнули солдат к бунту.       Первой в его кабинет захожу я, следом за мной Коля. Открыв на экране все переписки, которые успели прошерстить, мы занимаем места в углах с двух сторон от двери. Остальные ждут площадкой выше.       Всего пару минут, и он зайдет сюда. Я слышу, что он очнулся.       Коля едва уловимо вздрагивает, когда распахивается дверь, но капитан не обращает внимания на посторонние звуки и движения. Я пробегаю по нему взглядом, отмечая, как он изменился за последний месяц. Он был красивым мужчиной с густыми каштановыми волосами. Его бороде завидовали половина парней из роты. Из-под широких бровей глядели темно-зеленые глаза.       Сейчас же под этими глазами пролегают черные тени. Высокий рост его не так выделяется, потому что он стал постоянно сутулиться. Волосы и борода всклокочены, словно он постоянно теребил их руками. И темная зелень глаз сейчас какая-то тусклая и грязная. Как болотная тина. Стремление к почестям вытянули из него последние силы.       Аякс толкал людей на разные обманы, чтобы достичь своих целей. Но чаще всего этими целями было спасение людей.       Меня всегда удивляло, что мой Бог умудрялся использовать свою силу во благо. Как может ложь быть во благо? Правда была в том, что лгал не он. Аякс вытаскивал из людей их желание обманывать, их неверие и неверность, их стремление к интригам. Он выбирал только тех людей, в которых видел этого черного червячка лжи и подсвечивал его для всего остального мира. Он заводил в свои бесконечные лабиринты этих людей во спасение других. Волк – санитар леса. Он убивает только слабых и больных особей, дабы они не разносили заразу по стаду. Аякс был санитаром человечества. Его не любили, его боялись, его не понимали. Но парадокс в том, что без него человечество уничтожило бы само себя.       Аякс выбирал себе подходящих людей. К Богу честолюбия приходили самостоятельно.       Он взращивал в людях то, что нужно было ему. Жажду почета. Жадное ожидание привилегий. Стремление получить лавры героя или победителя. Эти липкие серые нити жажды славы пронизывали человека насквозь, а Рабис высасывал его жизненные силы взамен получаемым почестям. Если мой Бог был волком, то Рабис был пауком. Пауком, что заманивает в свои сети, путает, оплетает паутиной. И, измотав свою жертву полностью, пожирает.       Зонов подозрительно оглядывается, когда понимает, что кто-то включил его ноутбук. Первой из тени выхожу я.       – Здравия желаю, товарищ капитан.       Он неуловимо вздрагивает. Но я замечаю. Из другого угла выходит Коля.       – Не расскажете нам, почему два часа назад подорвалась машина возле стоянки, на которой постоянно крутились пятеро ребят?       – Сегодня нам повезло, – едко тяну я, – четвертый оказался метров на тридцать дальше.       – Именно так, – мрачно кивает солдат. – Всего лишь счастливая случайность.       Со стороны двери слышится шум. Ещё пятеро солдат заходят в кабинет.       – У той машины был мой брат, – с нескрываемой ненавистью сипит один из парней.       Его лицо сейчас серое, мрачное, лишенное сил и цвета от гнева и боли, что переполняют его душу.       Капитан пятится, пока не упирается спиной в стол. Один из парней бросается к нему, с размаху ударяя в голову. Зонов, потеряв равновесие, заваливается на стол.       – Стойте, – подаю голос я. Ребята непонимающе оборачиваются, и на меня устремляется несколько злых взглядов. – Вам не надо устраивать самосуд.       – А что ты предлагаешь? – дергается в мою сторону Женя, чей брат погиб при взрыве, – отпустить этого урода? Отдать его властям?       – Если вы сейчас казните его, то станете ничуть не лучше, чем он, – упираюсь ему в грудь рукой, останавливая, – Одно дело убивать по приказу на поле боя, другое – забить толпой беззащитного человека. Есть тонкая грань, которая отделяет человека от чудовища. За некоторые рамки лучше не заходить. Назад дороги нет.       В глазах капитана загорается огонек надежды.       – Правда в том, что я всё же чудовище.       Я медленно вытягиваю из-за ремня пистолет.       – Отправляйся во Тьму, сука.       Короткий взмах рукой, и гремит выстрел. Вижу почти в замедленной съемке, как капитану пробивает трахею.       – За пару минут он истечет кровью, и его смерть будет достаточно мучительной.       Парни с выпученными глазами смотрят, как их командир захлебывается кровью. Минуты через три его хрипы затихают. Капитан мертв.       – Когда он не выйдет на связь, с той стороны поймут, что что-то не так, – произносит совсем юный солдат, на вид ему лет восемнадцать. Кажется, его зовут Егор.       Моргаю, мысленно пытаюсь спланировать дальнейшие действия. Солдаты живы. Все было не зря.       – И когда его тело найдут, будет понятно, что он сделал это не сам, – добавляет Ваня, парень из моего взвода.       – Это не важно. Мы к этому времени уберемся из города. Нужно использовать его учетку, чтобы за нами прислали машину. И мы не знаем, есть ли у них какие-либо дополнительные условия, поэтому лучше освободить это здание и не приближаться к музею.       – Через два квартала есть школа, – говорит Коля, – можем переночевать там.       – Отлично. Тогда сообщим этот адрес.       Пока я изучала переписки капитана, усвоила его стиль письма, поэтому сочинять послание командованию усаживают меня. Несколько коротких сообщений, адрес, и нам остаётся терпеливо ждать.       Музей взрывается через час. Но мы были готовы к этому. Через три часа мы перебираемся в заброшенную школу, оставаясь на ночь в спортивном зале. Больше взрывов пока нет.       Следующим вечером за нами приезжает машина. Одного грузовика оказывается достаточно для оставшихся пятнадцати человек. Водитель интересуется, где наш командир. Мы дружно отвечаем, что он погиб при вчерашних взрывах. Разрушенный музей служит прекрасным доказательством.       Формально мое задание окончено, но что-то не дает покоя. Какой-то зуд скребет изнутри по ребрам. И постоянно чешутся шрамы, оставшиеся на месте крыльев. Я привыкла доверять инстинктам, поэтому упрямо залезаю в кузов грузовика вместе с сослуживцами и докторами.