Спасение утопающих

Терпение, говорил себе Итачи. Сначала — выследить Саске, любой ценой. Потом — найти причастных к его умерщвлению людей. Затем — убить их. А после — помочь брату выкарабкаться из этой погребальной ямы. У Итачи не было способностей чуять чакру, как, например, у того же Кисаме. И, похоже, это была одна из его слабостей. Он даже отчасти жалел, что не взял Кисаме с собой. Но времени было слишком мало, к тому же он хотел наедине объяснить Саске, что к чему. Тот, возможно, смог сбежать сам, а значит был в сознании. Итак, что делать? Итачи глубоко вздохнул и, благодаря своему зрению, смог увидеть некоторые детали. Макушки деревьев были неестественно обрублены, следы от сандалей виднелись на еще не высохшей земле, в воздухе витал едва ощутимый запах чужой чакры. Чакры — брата. Значит, он всё-таки сбежал самостоятельно… Пробираясь сквозь высокие деревья, Итачи только и думал о том, как брат смог так быстро прийти в себя и понять, что произошло. Неужели он всё это время… притворялся? Такое даже было тяжело осмыслить. Или он всё еще находился в белой горячке и потому, не контролируя себя, решил убежать? А может, всё куда проще и его заставили уйти? Есть не мало приемов, заставляющих человека быть чужой марионеткой. И Итачи не забыл про ту первую чакру, которую он почувствовал несколько дней назад. Вероятно, именно третий вариант был правдивым. Итачи не знал, куда бежит. С местностью он был плохо ознакомлен. И тем не менее, что-то подсказывало, что впереди должно быть чье-то убежище или хотя бы какое-то сооружение, где могли бы прятаться потенциальные убийцы Саске. Ветки деревьев неприятно кололи кожу. Ветер дул прямо в лицо. Ноги подкашивались от напряжения в коленях. Но Итачи просто не мог остановиться. Он брел всё быстрее и быстрее, несмотря на препятствия. Чувствовал, как внутри него распирает от желания поймать брата и… После он не знал, что делать. Поймает его, а что будет дальше? Поговорить с ним? Возможно, это даже получится, вот только не факт, что брат послушается его и тем более поймет всю серьезность ситуации. Саске кололся… Это уже говорило о многом. Итачи бежал дальше. Он чувствовал, как сердце бьется бешенно под грудной клеткой, как его руки немеют от нервов, как ходуном бегали мурашки по коже. Он даже забыл надеть свой фирменный плащ. «Хотя какая, к черту, сейчас разница». И тут он вдруг учуял, как чакра брата стала ощутимее пробираться сквозь эти длинные стволы. Едва уловимая, она словно игралась с ним, то выходя в свет, то исчезая, словно последняя надежда. Саске был близко, и в то же время, казалось, так далеко. «Он не мог далеко уйти», — думал Итачи, пока пейзаж вокруг него менялся: деревья стали появляться реже, а вокруг появились давно заброшенные хижины и дома. Значит, он попал в другую часть деревни — или вообще совершенно иной богом забытый город. Взяв всю волю в кулак, Итачи сделал финальный рывок — и вот, прямо под ветками деревьев, сидел Саске. Саске… он был, похоже, в сознании. Переведя дыхание, Итачи остановился. Всматриваясь в брата, он пытался понять, что делать дальше. Откликнуть его? Выпрыгнуть прямо на него и тем самым напугать? А может… — Я знаю, что ты тут. Выходи, — хрипло выдал Саске, поднимаясь на ноги. Его заметили… Но как? Недолго думая, Итачи спрыгнул со своего укрытия. — Саске, я не враг. Я пришел тебе помочь, — начал Итачи осторожно, пытаясь не спугнуть и без того напуганного брата. Тот повел плечами, словно разминая их, и посмотрел прямо в глаза Итачи. Взгляд был полон решимости, и в нем читалась присущая характеру бойкость. — Я не причиню тебе вред. Я только хочу помочь. — Итачи сделал несколько осторожных шагов в сторону Саске и почувствовал, как сердце сжалось от вида растерянного брата. — Кто ты? — прошептал Саске осипшим голосом. Даже на расстоянии чувствовалось, как тот дрожал, будто осиновый лист. — Я твой брат, — сглотнул Итачи ком в горле. Черт, как же вся эта ситуация напрягала… — Мой брат? — засмеялся Саске в голос. На лице Итачи не тронул ни один мускул от такого поведения. — Мой брат не стал бы мне помогать, — серьезно произнес Саске. — Мой брат не стал бы искать меня. Я повторю еще раз, кто ты и зачем ты здесь? Итачи тяжело вздохнул. Саске не узнавал его и не понимал происходящего. Что же делать, черт возьми? — Но сейчас я стою перед тобой, и мне не плевать на то, что будет с тобой. Я твой единственный брат, пожалуйста, поверь мне. — Нет! — воскликнул Саске резво и, пошатываясь, попытался вблизи нанести удар. Одним точным движением Итачи завел его руки за спину и, держа их крепко в своей хватке, попытался усмирить брата. — Отпусти меня! — Ты не понимаешь, что происходит. Ты еще находишься невменозе, я должен тебе помочь как-то, — говорил Итачи тише, как бы для себя. — Расслабься, я не сделаю тебе больно. — Я сказал отпустить меня! — в жалких попытках старался высвободиться Саске. — Ты оглох? Мне не нужна ни твоя, ни чья другая помощь! Я в порядке! Отпусти меня! Итачи, сильнее сжав руки Саске, наклонился к нему ниже, почти к самому уху: — А я повторю, что не хочу тебе вредить. И тебе нужна моя помощь, сколько бы ты этого ни отрицал. Прошу, просто выслушай меня… — Его перебил резкий удар под дых: Саске смог вырваться и незамедлительно нанести удар. Резкий и достаточно болезненный. — Хорошо, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Мангекё шаринган заблистал в глазах, собираясь в ясный узор. Саске бежал, что есть сил, но он был слишком слаб, чтобы убежать далеко. Догнав его быстрее, чем того наверняка хотелось бы брату, Итачи резким движением схватил его за плечо и развернул к себе лицом. Он решил использовать слабенькую иллюзию, просто чтобы вразумить брата хотя бы немного. В гендзюцу, ярко-алом и наполненном мрачными тенями, отражалось внутреннее волнение Итачи. Правда, будь Саске даже трезвым, он бы этого понять не смог, и именно поэтому здесь проигрывалась одна-единственная сцена: как маленький Саске, не окрепший и такой умилительный, лежал в кровати и болел самой обычной в мире простудой. Изредка к нему подходили родители и, самое главное, Итачи. Поправляли простыни, давали микстуры, меряли температуру и нежно проводили по голове, как бы успокаивая беззащитного Саске. Здесь не было кровопролития, так ненавистного Итачи. Только любовь и нежность, давно забытая обоими Учихами. Продержав Саске в иллюзии двенадцать часов, Итачи почувствовал, как из левого глаза стекала кровь. Давно он не использовал Цукуёми… Итачи выпустил из гендзюцу брата и мигом оказался возле него. Он, хоть и иллюзия была не самой сильной, проверил пульс и обнял брата. У того капала слюна изо рта. — Теперь ты понял? — тихо прошептал Итачи куда-то в макушку Саске. Руки сжимали крепко чужое тело, словно повиснушее в воздухе. — Ты… ты мой брат? — еле разлипая губы, выговорил Саске. Итачи чувствовал, как тот дрожал еще сильнее. — Да, я твой брат, и теперь ты понимаешь, что я хочу тебе помочь, — нашептывал Итачи. — Но… не ты ли вырезал… весь наш клан?.. — Саске схватился за обнимающие его руки и посмотрел непонимающим взглядом. — Ты сказал, что я должен стать сильнее. Почему ты мешаешь мне? — Как я мешаю тебе, Саске? — Итачи смотрел на него чуть устало. Воспоминания проворным змеем вспыхивали в голове, но Итачи пытался не обращать на это внимание. — Ты… ты говорил, что я должен стать сильнее. Я пытаюсь… — дрожа и запинаясь, говорил Саске. — Я хочу стать сильнее, и я на верном… пути. — Нет, Саске, нет… Ты сбился с этого пути. — «И это моя ошибка». — Тот путь, что ты выбрал, не поможет уничтожить меня, не поможет тебе стать ни на шаг сильнее. Ты просто убиваешь себя, принимая всю эту ересь. — О какой ереси ты говоришь? — В глазах Саске вспыхнула злость. — Тебе откуда виднее, как эта «ересь» влияет на меня? — Я знаю, о чём говорю, Саске. Я сам прошел через это, и не один раз. — На лице Итачи виднелась искренняя боль (левый глаз, к тому же, не переставал болеть). — Я думал, что наркотики помогают мне быть сильным, но это не так, Саске. Они лишь медленно тебя убивают… — Мне плевать! Брат ты мой или кто-то еще — не тебе указывать мне, что делать. Я сам выбрал этот путь, и мне нести за него ответственность, — выговорил Саске четко, без единственной дрожи. Итачи смотрел на него неверяще. — А теперь я попрошу тебя оставить меня в покое. Меня уже заждались. — Ты пойдешь со мной. — Итачи взял брата за руку, крепко вцепившись, и потянул за собой. — Ты будешь меня тащить за собой, как маленького ребенка?! Отпусти меня! — Я сказал, нет, — вскипал Итачи сильнее. — Не заставляй меня применять силу против тебя. — Отпусти меня! — Я повторю еще раз: я ни за что тебя не отпущу. С этими словами Итачи резким движением зажал на шее Саске сонную артерию. Тот обмяк и свалился на колени. «Так будет лучше», — думал Итачи и, взяв брата под бедра и спину, поднял. Так и правда будет лучше, ведь иначе Саске просто не послушается. Со своей ношей в руках Итачи побрел в сторону деревни.