Одинокий папочка

      — Солнце, почему ты так груб ко мне?       От этих слов стало невыносимо противно. Осаму поджал губы и едва сдержал себя, чтобы не дать звонкую пощечину мужчине перед собой.       — Ты серьезно сейчас спрашиваешь меня об этом? Зачем ты вообще вернулся в мою жизнь?       — Пап, а это кто? — маленькие ручки обвивают ногу омеги, привлекая к себе внимание.       Тяжело вздохнув, Дазай наклоняется и поднимает сына на руки, отвернувшись от бывшего парня, чтобы тот даже не смотрел на его ребенка. Мальчик заинтересованно разглядывает незнакомого мужчину, выглядывая из-за плеча родителя.       Накахара, молча стоявший все это время рядом, постепенно понимает ситуацию и приобнимает младшего за плечи, тихо говоря пойти с ребенком на кухню. Тот сначала не слушает, но все же сдается, унося сына.       — Может, выйдем покурить? — не дожидаясь ответа, мужчина выходит из квартиры, за локоть вытаскивая альфу помладше.       На улице прохладно, так как еще было раннее утро и солнце не успело нагреть воздух. Достав из кармана пачку сигарет, Накахара достает одну и зажимает в губах, прикрывая от легкого ветра огонек зажигалки.       — Так, о чем мне с вами разговаривать?       — Ну, например, о том, зачем ты снова пришел сюда? Насколько я знаю, ты не особо интересовался ребенком, так что за порыв?       — Разве вас это касается? Я просто пришел к своему сыну и омеге.       — Вот мне можешь не врать, я точно в это не поверю. Думаю, Осаму тоже не поведется на такую слабую ложь.       — Я просто узнал, что у него хотят забрать ребенка, вот и решил помочь. Со мной у него больше шансов выиграть суд, это мой ребенок.       — Серьезно? Тогда почему ты не вспоминал о том, что это твой ребенок последние несколько лет? Это его ребенок, он прекрасно справлялся без тебя. Ты не нужен ему, понимаешь?       — Я родной отец и имею все права на сына. К тому же, у меня есть работа и свое жилье. Я понял свою ошибку, им будет намного лучше со мной.       Это высказывание вызвало лишь насмешливый смешок от старшего. Потушив и выкинув на половину сотлевшую сигарету, он подходит ближе и смотрит в глаза пареньку.       — Скажи мне честно, это ты натравил на него опеку? Я ведь все равно узнаю, даже если не от тебя.       — С чего это вы взяли? — голос сорвался на крик, выдавая страх своего хозяина.       — Осаму узнал о повестке только ночью и никому кроме меня еще не успел сказать. От кого еще ты мог услышать, только если не сам написал на него жалобу?       — Это не я.        — А кто? — Чуя уже сам начинал злиться, его феромоны сгущались, начиная давить на молодого альфу.       — Мой бывший… — он морщится и отворачивается, прикрывая нос рукой. Ему явно не нравилось давление со стороны старшего. — Мы расстались, как только я узнал, что он сделал… Я не хотел добавлять Осаму проблемы, но этот идиот решил, что имеет право решать за меня и написал на него жалобу в органы опеки.       — Как он вообще узнал про Осаму и его сына? Ему бы не поверили просто так.       — Он работает воспитателем в садике, куда ходит наш сын. Я узнал об этом случайно, когда зашел за ним после работы. Осаму меня не видел, но я сразу узнал его, поэтому решил порасспрашивать о них у своего омеги. Потом он упомянул об этом при моих друзьях, те ему все рассказали, вот он и начал злиться. — тяжело вздохнув, он опускает голову, — Я знаю, что виноват перед ними. Я просто хотел как-то загладить свою вину.       — И ты решил прийти и утешить одинокого омегу. Угадал?       — Нет. Я действительно решил, что мне нужно вернуться. Им будет лучше со мной.       — А ты не думал, что у него уже есть альфа?       — Не шутите так, вы его вообще видели? Да кто поведется на эту зажатую и неуверенную в себе дылду? Одни кости, даже после беременности.       Не успев закончить свою мысль, парень чувствует резкую боль в носу и охает, зажимая его рукой, склонившись. Накахара, не желавший более выслушивать этот бред, потирает запястье. Давно он не дрался.       — Что ты творишь! Да ты хоть знаешь, кто мой отец?       — Надеюсь, не такой ублюдок, как ты. Без отца вообще ничего из себя не представляешь?       — Да как ты…!       Их прерывает звук открывшейся двери, из-за которой показалась каштановая макушка.       — Может хватит орать под окнами? Если так хотите, идите куда-нибудь в другое место. — следом за ним выходит маленький мальчик, который сразу берет омегу за руку. — Я отведу его в сад, потом поговорим. Накахара-сан, Вы не против, если сегодня поработаем у меня дома? Мой ноутбук разряжен, да и там удобнее будет.       — Хорошо. Давай я схожу с тобой? Нам, как раз есть, что обсудить.       — Да, конечно. — Дазай поднимает мальчика на руки и отдает мужчине, попросив их идти вперед. Когда они все же отходят на пару метров, он поворачивается к своему бывшему парню. — Что касательно тебя, можем встретиться сегодня вечером и обговорить то, за чем ты пришел сегодня к нам. Я скину тебе адрес в сообщении. Номер тот же?       — Угу. Я не виноват, что так получилось, это все этот старый мудак.       — Ага, как скажешь. Мне пора.

***

      Всю дрогу до садика они не поднимали эту тему, чтобы не беспокоить малыша. Только отойдя от него на пару метров, Чуя все же решился заговорить. Он вкратце пересказал Дазаю разговор у подъезда, высказал то, что сам думает об этом парне и всей ситуации в целом.       Для Осаму это стало большим ударом, чем он предполагал изначально. Оказалось, что чувства покинули его не до конца, но старшему он все же ничего не рассказал. Однако, из-за посторонних мыслей, он так и не смог нормально заняться докладом, поэтому было принято решение взять небольшой перерыв на пару дней, чтобы немного разобраться со всей этой ситуацией.       Вечером он все же встретился с отцом ребенка, даже взял сына с собой, чтобы тот познакомился с отцом. Хоть мальчик и делал вид, что ему эта ситуация безразлична, но омега видел огоньки, которые зажглись в этих больших глазах. После недолгого разговора, они решили попробовать нормально познакомить малыша с отцом, чтобы тот привык к нему, и только потом обсуждать тему переезда.       Шин, так звали отца ребенка, каждый вечер приходил к ним и играл с мальчиком, периодически ходил с ним в парк развлечений или обычный сквер. Сначала Осаму не позволял ему брать сына, но со временем стал разрешать недолгие прогулки. Мальчик был без ума от своего отца, что заставляло омегу чувствовать себя виноватым. Теперь ему казалось, что вина за отсутствие отца в жизни его сына лежала на нем. Он ведь омега и не должен был дать альфе уйти. Должен был стать интереснее, привлекательнее, но не позволить ему уйти.       В таком темпе прошли две недели. Омега все чаще стал раньше заканчивать свои встречи с преподавателем, в колледже был довольно рассеянным, на парах совершенно не слушал, часто забывал подготовить какие-то задания, из-за чего его успеваемость упала. Чуя считал, что на это влияет беспокойство по поводу опеки, поэтому не лез, давая ему больше времени на отдых.       Волнение действительно было, но немного по другому поводу. Шин постоянно напоминал ему о важности переехать к нему, пытался подталкивать юношу к положительному ответу. Так же неожиданно объявилась его бывшая омега, написавшая жалобу на Осаму в органы опеки, обвиняла его в том, что он увел у нее альфу, настраивала родителей других детей против омеги, из-за чего с Тару почти все перестали общаться, так как родители попросту запрещали им это делать.       Все эти обстоятельства неимоверно давили на него. Единственным уголком спокойствия ему казались вечера, проведенные в компании Шина и сына. Эти моменты были наполнены радостью его малыша, смехом и семейным теплом. За это время Осаму совсем забыл обиды на парня, сменив гнев на милость.       За этим всем, он совсем не заметил, как их встречи начали длиться все дольше. Все чаще они начали приходить домой к альфе, из-за чего постепенно переносили такие необходимые вещи как сменную одежду и игрушки для мальчика.       В один из таких вечеров, когда Осаму убирался на кухне после совместного ужина, к нему подошел Шин. Хотару уже задремал в это время на диване, измотанный долгой прогулкой с любимым отцом.       — Устал? — парень тихо подходит ближе и приобнимает младшего за талию, укладывая голову на худое плечо.       — Благодаря тебе, не особо. Спасибо, что погулял сегодня с Тару, я правда не знал с кем оставить его. Одасаку так неожиданно уехал.       — Все в порядке, это ведь и мой ребенок тоже. Может, останетесь сегодня тут? — он тычется носом в бледную шею, слабо прикусывая кожу.       — Не думаю, что это хорошая идея. — хмурясь, он слегка отталкивает его лицо, пытаясь вывернуться из рук, обвивающих его талию. — Прекрати…       — Да в чем проблема? Я твой альфа, наш сын уже спит. Нет ничего плохого в том, чтобы вы остались тут.       — Ты альфа, но не мой. В том и дело, что у меня есть сын. Я должен думать о нем, а не о том, с каким альфой провести ночь.       — А когда дело касалось того рыжего гнома, ты, казалось, был совсем не против. Запомни, он с тобой поиграется и выбросит! Только я останусь с тобой! — повысив голос, он хватает омегу за руку и разворачивает к себе, за что получает звонкую пощечину.       — Хватит нести этот бред, ублюдок! Я совсем забыл, какой мразью ты можешь быть, — прошипев это ему в лицо, он вырвал руку и поспешил в комнату, где спал его сын, чтобы забрать мальчика домой.       Уже возле дивана, на котором мирно посапывал маленький альфочка, его резко толкнули к стене, заставляя больно удариться затылком, после чего потащили за руку дальше по коридору, к хозяйской спальне. Пугать ребенка не хотелось, поэтому плотно сжав зубы, он шел следом, все еще надеясь решить все разговором.       Когда дверь закрылась, он повернулся к старшему и только открыл рот, чтобы что-то сказать, за что сразу получил сильную пощечину.       — Ты просто зазнавшаяся омега! Запомни, где твое место и прими это раз и навсегда!       Толкнув его на кровать, парень нависает над младшим и еще пару раз бьет по лицу. Чтобы прекратить его попытки оттолкнуть себя, Шин коленями прижимает его руки по бокам, достаточно крепко, чтобы младший не мог вытащить их. Продолжая отвешивать пощечины, он одной рукой взял его за волосы, не позволяя отвернуться и спрятать лицо в подушках.       — Был бы ты таким же покладистым, как раньше, я бы не сделал этого! Ты сам виноват, что спровоцировал меня на агрессию. — наконец успокоившись, альфа, надавив пальцами на щеки, заставляет его посмотреть на себя и кратко целует в покрасневшие губы. Омега на это лишь тихо всхлипывает и напугано смотрит на него. — Вот видишь, ты ведь можешь быть послушным. Ты такой красивый у меня.       Наконец слезая с него, он укладывает руки омеги на свою шею и еще раз нежно целует в губы. Юношу в его руках слегка трясет, он плачет, поэтому старший поднимает его на руки, садит к себе на колени и обнимает, нежно поглаживая по спине.       — Все хорошо, милый. Я больше не буду злиться, но тебе нужно извиниться за то, что ты ударил меня. Разве ты имеешь право на это? — нежный шепот на ухо слегка успокаивает, Осаму сильнее жмется к его груди и старается успокоиться.        — Прости… Я не должен был так делать… Но твои слова тоже сделали мне больно. Я не спал с ним, он просто остался у нас на ночь…       — Хорошо, я верю тебе. Вот видишь, мы легко могли бы решить все сразу, если бы ты не начал устраивать сцену. — продолжая гладить его по спине, он медленно спускает вторую руку на его ягодицы, поглаживая и слегка сжимая. — Думаю, теперь нам стоит помириться. Помнишь, как раньше?