Вороны.

«Я помню тот нежный поцелуй на губах, он таял, словно мёд. И тот банальный протяжный стон. Я помню, как ты горящими глазами обжигал меня по венам. Окрыляющая боль, слышу звон и сердце вон. Это так паршиво и печально. Люди вокруг осуждают нас. Обижаться сил нет. Они такие же люди, как и ты.» — Тэхён читает очередную занудную поэзию, которую ему дали на редакцию, и, на минуточку, что за бред? Не то, чтобы Ким не любил поэзию с не совсем правильным построением отношений. Поэзия для него складывалась из стереотипов. По типу листочек падает с дерева, немного описать замудреными словами, вот и готов стишок. Скорее всего лень воспринимать слишком замысловатые тексты. Сводя очередной раз брови и пытаясь сфокусироваться взгляд на строчке, он мнёт переносицу, тем самым не давая себе заснуть. Глупо, ведь так устроен наш мозг. А ещё мозг Тэхёна устроен так, что с двумя делами он справляться совсем не может. Поэтому уже спит. Сон — это единственное место, где его ждут. Чувство расслабления. Твои мышцы и тело расслабляются. Голова перестаёт думать, попросту отключается. И ты проваливаешься в темноту. Совсем не зная, что тебе приснится, придётся ли ногу высунутую из-под одеяла от страха засовывать обратно. Сон — в любом случае тайна, неизвестность. Как, впрочем, вся наша жизнь — сплошная неизвестность. Чонгук выпивает очередную чашку кофе. Он пьёт слишком много, поэтому теперь у него появилась зависимость. Слишком много чувств проявляются последние годы. Иногда даже кажется, что это никогда не закончится, но всё когда-нибудь заканчивается. Только ради Тэхёна Чонгук старался быть лучше или же просто быть. После выпитого кофе на губах остаётся нежный или горький привкус. Это зависит от того, какую крепость кофе вы предпочитаете. Чонгук любит кофе не сильно горький, но без сахара; кофе не должен быть сладким, не нужно превращать его в сладкий напиток. Знакомые слова, не правда ли? Чонгук так и не бросил свою приобретенную зависимость — курить. Лёгкий дым летит всё в ту же форточку. Струйки дыма смотрятся как-то правильно. Они летят слишком странно — как Тэхён, а за ним Чонгук. Первым пострадает Тэхён, не дав почувствовать боли Чонгуку. — Тэ… Тэ… Тэ, — он на дрожащих ногах доходит до тумбочки. Тонкие пальцы обхватывают чёрную трубку домашнего телефона. Проводя круговыми движениями он набрал номер. — Тэ? На другой стороне телефона было слышно, что Ким был занят чем-то тем, что не нужно знать Чонгуку, и Тэхён об этом никогда ему не скажет. — Чонгук, что случилось? — Ким был рассержен. — Не приезжай ко мне сегодня. — Почему? — Я хочу побыть сегодня один. Всё будет хорошо, правда. Нам обоим нужен отдых. — Я понял, — сделал большой выдох. — Я тебя понял. До встречи. После разговора Чонгук последовал в ванну. Ванная была вдоль и поперек обложена чёрной плиткой и только под душевой кабинкой лежало то, что ему нужно. Подняв две плитки и наконец-то вытащив ровно три пакетика дозы, Чонгук дрожащими руками вытащил таблетку и принялся ломать карточкой от аптеки. Забавно то, что карточка от аптеки служит Чонгуку не для улучшения здоровья или, на крайний случай, не для скидки на лекарства, а для гибели собственного здоровья. Слизистую неприятно щипало. За несколько лет применение можно и привыкнуть.