Однажды в Англии

      У княгини Екатерины Романовой было две особенности, о которых герцог Кларенс пока не знал, но которые обожал в женщинах. Ямочки на щеках. И смелость, граничащая с нахальством. Узнав, что ему лично предстоит встретить сестру Александра, прибывающую в Лондон в этот четверг, Уильям сделал то, что делал всегда в любых непонятных и раздражающих его ситуациях. Он напился. Напился до состояния, обязывающего исключительно к горизонтальному положению. В свою очередь обязанности брата короля Англии не допускали появление перед столько важной иностранкой в настолько «упадническом состоянии». Таким образом Уильям избежал,как он выразился, обязанности "дворецкого при семейном дворе." Не слишком ли много чести сестре русского императора? Он не потащился бы встречать и Александра, черт его подери. «Пусть этим занимается Каслри», - лениво заявил он, в ответ на упрёк Джорджа, когда тот сделал попытку его попенять. «Я слышал, у княгини скверный характер. К тому же она с прошлого года молодая вдова...» «О, ну тогда ей можно простить всё что угодно. Люблю вдов. Особенно молодых. Как жаль, что она наполовину пока только ещё сирота.... » «Бога ради, Уилл, я прошу тебя, в её присутствии засунуть свой язык себе в задницу! - рассмеялся принц Уэльский. - Я знаю твою манеру не к месту острить. «Острота всегда к месту. Как жаль, что только ты понимаешь моё неумение шутить.. » Герцогу Кларенсу шёл сорок девятый год от роду, но,по правде говоря, за всю жизнь он встретил только двух людей, которые являлись поклонниками его чувства юмора. Это его дворецкий Чарли, или "Чарли-пират", как звали его друзья и хозяин. Чарли был верный спутник Уильяма ещё с благословенных времён мореплавания. Отменный смельчак и пройдоха, бывший боцман, чьи эстетические пристрастия в виде многочисленных татуировок, сделанных туземцами на островах и золотых зубов, которыми Чарли очень гордился и при каждом удобном случае демонстрировал, то и дело шокировали гостей Уильяма. Добавить к этому привычку начинать утро со стаканчика рома из личного бара своего господина и коллекционировать чучела птиц и портрет будет полным. Уильям обожал Чарли и публично называл его своим другом, что ещё больше усиливало потрясение общенности. И, конечно же, Дороти. Его дорогая малышка, его любимая девочка. Дороти Джордан была не просто многолетней возлюбленной Уильяма и матерью десятерых его внебрачных детей. Она была актрисой травести и к тому же американкой. А для статуса приближённого к королевской семье это похлеще, чем татуировки, золотые протезы и чучела. Только Дороти смеялась шуткам Уильяма так, что у неё начиналась икота и текли слезы из глаз. Он обожал смешить Дороти, когда она сидела у себя в театральной гримерной, чтобы её косметика на глазах растеклась и она сделалась похожей на большого енота. Этот её вид заставлял уже его хохотать. Из-за Дороти он до сих пор не был официально женат и давал понять брату и матери, что отсутствие официальных наследников его не смущает. Джордж не оставлял, правда, попыток подыскать для младшего брата невесту, но всё эти встречи с принцессами и герцогинями заканчивались тем, что Уильям отпускал какую-нибудь свою "особую" шутку, после чего девушка отказывалась рассматривать его в качестве кандидата сама. Нет, его полностью устраивала холостяцкая жизнь и роль семейного шута и балагура. Он с сочувствием смотрела на Джорджа, который нёс бремя даже не короля, а черт возьми,принца-регента при умалишенном отце. Джорджу пришлось из-за этого жениться на их двоюродной сестре Каролине, и этот брак обернулся по словам брата "его земным адом". Глядя, как Джордж не оставляет отчаянных попыток развестись с Каролиной, получая регулярные порции помоев от прессы и общества, Уильям дал себе обещание, что женится только в случае если рехнется раньше, чем от такой жизни Джордж. Итак, когда корабль с княгиней Романовой пришвартовался в лондонском порту, герцог Кларенс благополучно храпел у себя на диване в Буши-хауз в Теддингтоне, не испытывая никаких угрызений совести. Изменились бы последствия их встречи, если бы Уильям проявил присущий случаю такт и любезность и встретил княгиню лично в порту, как было заявлено? Очень возможно, но тогда бы он не был собой, Уильямом Кларенсом, мужчиной, который, никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял ни одной женщине заставить его подняться с дивана раньше, чем он испытает это желание сам.