весна безлюдна

коробка передач автоматическая. по привычке дышишь, ходишь, говоришь. улыбаешься, но что эта улыбка? это так. истерическое. и если хочешь закричать — уже не закричишь. сковывает. тревожная кнопка в шаге, но не нажать. оцепенение вопит колкостью, впиваясь в вены. когда есть выбор — всегда сложно выбирать. всегда сложно ломать и строить новые стены. никто не говорил, что трудно будет всё исправить. никто не говорил, что будет легко продолжать дышать. никто не говорил, что нельзя всё просто взять и оставить. никто не говорил, что спотыкаясь — можно дальше бежать. свернуть не туда — самое плёвое дело для тлеющих нервов. а я пытался вернуться, да только не смог против себя пойти. где брать силы для того, чтобы пополнить резервы? где брать силы для того, чтобы улыбаться? если ты взаперти. своих мыслей, своей головы, своих дел и прочего хлама. свернуть бы шею неопределённости, тоске и пустоте. а ты стоишь посреди всего этого ужасного бедлама. и рисуешь чёрточки, чтобы помнить, на бинте. внутри пусто. коробка передач всё ещё автоматическая. по привычке дышишь, ходишь, говоришь. улыбаешься, но что эта улыбка? это так. истерическое. и если хочешь закричать — уже не закричишь. edy byun.

***

Арсений приоткрывает глаза, когда уже темнеет. И распахивает веки совсем, когда чувствует рядом Антона. Арсений видит его лицо совсем близко. Кажется, спит. Руку бы протянуть. Это Арсений и делает, поддаваясь порыву. Пальцами по векам, щекам, кончику носа и… губам. Очерчивая контур. Арсений хочет запомнить Антона. Хочет отпечатать его в памяти навсегда. На всю свою вечность. Без права на то, чтобы быть рядом. Антон открывает глаза, и Арсений теряется. Помутнение рассудка в кабинете прошло. Арсений осознаёт. Антон рядом. И он его не бросил. Он его действительно не бросил. Какие вообще могли быть сомнения? Это же Антон. Арсений даже улыбается на секунду, чувствуя бешеное доверие. — Арс. — Молчать. Шёпотом. Арсений целует совсем бережно. Совсем невесомо. Пока Антон не углубляет поцелуй, руками по поясу. Арсений жмётся ближе, зная, что другого шанса у них может и не быть. Когда ближе некуда. И это он, Арсений Попов, который никогда в жизни не собирался никого к себе подпускать так близко. Это он самый. Который сейчас жмётся ещё ближе, мажет носом по щеке и тянет футболку вверх, желая урвать как можно больше прикосновений. Антон помогает. Но задаёт вопрос. — Арсений, ты чего делаешь? — Не задавай вопросов, ладно? Антон замолкает, но резко подминает под себя. Так, что дыхание спирает. И смотрит на Арсения так пристально, что не по себе. В глазах сплошная серьёзность. — Ты это делаешь только потому, что думаешь, времени больше не будет? — Нет, я хочу этого. — Ты лжёшь. И ты знаешь об этом. Зачем? Арсений поджимает губы, но не делает попыток продолжить. Просто лежит и пытается себя успокоить. Антон валится рядом, переводя дыхание, и молчит. Это молчание душит. Наверное, Арсений дурак и поступил сейчас по-дурацки. Но порыв сошёл на нет, давая выйти вперёд осознанности. Антон пытается дать надежду. А Арсений так быстро хочет всё похерить. Точно дурак. Непробиваемый. — Прости. Антон шумно выдыхает. — Арс, я просто понять не могу одного. Почему ты так сразу принял свою участь, как данность? К этой ведьме ты больше не пойдёшь. Нахуй надо. Она тебе лапшу на уши вешает. Я уверен, что есть способ. — Шаст, она погибла. Если сопоставить всё, то… что я могу? Или ждать своей участи. Или умереть. У меня два варианта. И я бы хотел выбрать второй, да только уже поздно. Антон поднимается, садясь на край кровати, и Арсений поднимается следом, утыкаясь лбом в крепкую спину. Тишина на двоих теперь приятная. Но разговор так просто не закончится. — Предлагаю пригвоздить Славу к стенке и потребовать информации. Я, конечно, могу связаться с другими Хранителями, но времени уйдёт дохера. А на моей памяти почему-то пробел на том моменте, когда так нужна инфа про то, что происходит. — И что Слава может сказать? — Арс, он с твоим родом тоже давненько. И рассказал он намного меньше, чем знает. Я уверен, что Слава что-то скрывает. Зуб даю. Арсений знает, что в этом есть смысл. Арсений знает, что согласится. Потому что только сейчас понял, что действительно не собирается мешать Антону совершать попытки спасения его заблудшей души. Потому что и сам хочет этого спасения. Странно думать об этом. Всё ещё странно думать о том, как же хочется быть счастливым. Оказывается. Без ярлыков. Без нечисти под боком. Без Тьмы на каждом углу. Арсений хотел бы проснуться и осознать, что всего этого не было и нет. Кроме Антона. Его Арсений хотел бы оставить себе. Чтобы был не только он. Чтобы были они. — Хорошо. Давай попробуем. — Антон разворачивается, садясь по-турецки, и смотрит удивлённо. — Только я всё хуже себя контролирую. — Да, я видел стену в кабинете. Я удивлён, что Эд не стал быковать дальше. Арсений усмехается. — Твой брат не настолько глуп. — Поверь, иногда он бывает просто непроходимым тупицей. Арсений улыбается, смотря в глаза Антона, а там дикость. Совершенная дикость. Решимости больше. Антон знает, что собирается сделать. Он продумал свой план. И Арсению даже как-то легче, потому что он может идти за ним без страха. — У меня только один вопрос, Антон. Ты отказал мне сейчас лишь из-за того, что… из-за моих тараканов в голове, да? — Ты серьёзно думаешь, что мне не хочется? Арс, да я с первой нашей встречи себя подростком чувствую. Серьёзно думаешь, что я тебя не хочу? — Ты меня смущаешь этими словами. Ты был совершенно не таким, когда мы только встретились. — Потому что я не знал, кто я. Но моё отношение к тебе осталось таким же. Арсений поджимает губы, пытаясь прислушаться к себе. Но Антон опережает его. — Тебе нужно отдохнуть. Ты совершенно измотан, Арсений. У нас будет всё, чего только мы захотим, но не сейчас, когда ты на нервах и еле стоишь на ногах. Хорошо? Арсений благодарен, потому что Антон прав. Арсению сейчас бы просто уснуть, потому что даже дышать трудно в этой реальности. Искажённой и такой хмурой. Он может лишь улыбнуться и позволить Антону уложить себя спать под тихий дождь за окном. Царство Морфея быстро уносит в свои дебри, но долго проспать он всё равно не сможет. Утро встречает хмуростью. После душа Арсению впихивают кружку с кофе в руки и целуют в щёку. И почему-то теперь это совершенно не странно. Арсению комфортно настолько, насколько ему вообще что-то может казаться комфортным. И это греет. Даже если ладони ледяные и зябкость проходится по спине на постоянной основе. — Погнали? Арсений кивает. Антон отвозит их в участок под аккомпанемент дождя. Эд равняется с ними около дверей в здание. Уж больно он шустрый. А, точно. Он же вампир. Арсений самому же себе ухмыляется. — Мы идём к этому магу? Антон кивает, но Арсений замечает нервозность, даже не чувствуя. Кольца на пальцах ходуном. — Он знает? Эд лишь кривится. — Арсений, мы с братом вообще-то в доверительных отношениях. Я узнал об этом раньше, чем ты. — Смешно. — Антон молчит, пока Эд выгибает бровь. Арсений объясняет только потому, что надо. — Я о доверительных отношениях. — Знаешь, что? — Эд, захлопнись. Не сейчас. Никогда вообще. Заебал. Арсений победно улыбается, но смотрит прямо. Пока Эд что-то там продолжает бубнить про братскую связь. К Славе они заходят без стука. Тот не ожидает явно, снимая защитные очки. — Даже без стука? — Взгляд переводится на Эдика. — Зачем вы притащили с собой вампира? — Не твоё дело, колдунишка. Надо покумекать. Тох, мне что-то надо делать? Или сами? — Сами. Арсений пристально смотрит на Славу, пытаясь разглядеть в нём хоть что-то, и получается. Через секунд пятнадцать Арсений улавливает страх. В малой степени, но страх. И это первый раз, когда Арсений так отчётливо может чувствовать мага. — Арсений, не пытается залезть ко мне в голову. — Уже. Но я не за этим здесь. — Слава смотрит пусто. — Антон. Антон облокачивается на стол поясницей и складывает руки на груди, пока Арсений присаживается где-то рядом на стул. Эдик остаётся около входной. И как будто бы никуда и не сбежать. — Слав, есть вопросы. На которые нужно бы получить ответы. — Я уже всё рассказал. — Мне кажется, нет, Слав. — И чего ты хочешь? Арсений остаётся спокойным. — Есть иной путь для Арсения? Слава хмурится, но не выглядит удивлённым таким вопросом. И Арсению начинает казаться, что путь действительно есть. Только в голове какой-то навязчивый шум. Даже раздражает. — Она вам всё рассказала. И я нового ничего не скажу. Вы зря теряете время. Которого у вас и так мало. Эдик кидается вперёд быстро, но Слава одним лишь взглядом останавливает, заставляя встать на колени. Ему явно больно. Антон стискивает зубы. Арсений же просит отпустить. — Слав, хватит. Слава отпускает, но смотрит с удивлением. — С каких пор ты стал водиться с вампирами? — А с каких пор ты решил, что можешь скрывать от меня правду? Слав, ты о многом не говорил. И ты о многом знал. Где гарантия, что ты больше реально ничего не знаешь? Я пришёл за ответами. Если есть хоть один шанс для меня, я попытаюсь. Антон рядом кивает, легонько улыбаясь. Пока Слава отходит подальше от Эдика, который сдавленно матерится, присаживаясь на соседний стул. Арсений удивлён, что Эдик не попытался снова. Видимо… реально было слишком больно в этот раз. — Нет больше вариантов, Арсений. Я говорю так, потому что знаю. А не потому, что ревную или что-то такое, если ты так подумал. Я действительно больше ничего не знаю. У меня нет для тебя никаких слов. И нет никакой информации. Я бы хотел помочь, да не смогу. Арсений, кажется, теряет надежду, но рядом горящий огонь в теле Антона не даёт погрязнуть в безнадёге. Почему-то. Откуда только мысли позитивные? Арсений диву даётся, но лучше пусть так. — Слав, если я узнаю о том, что есть другой способ, я найду тебя. Я обещаю, что найду тебя. И ты не сможешь спрятаться. Антон смотрит в глаза Славы очень долго. Кажется, вечность. И уходит первым. Срывается с места, громко хлопая дверью. Арсений спешит следом, даже не заботясь о том, что там остался Эд. Он нагоняет Антона уже в кабинете, вставая рядом, но не близко, потому что попахивает отчаянием. И злостью. Огромной, сильной и мощной. Арсению теперь хочется дать надежду. Потому что потухшего Антона видеть он не в силах. — Антон, всё в порядке. — Нет, Арс. Нет. Не в порядке. Антон смотрит на Арсения настолько страшно, что больно. В глазах напротив Арсений видит отчаяние, страх и вину. Последнее — самое паршивое. — Ты не виноват. — Не читай меня. У меня уже почти не получается от тебя закрываться. — И не надо. — А я пытаюсь, потому что видеть, как ты сдаёшься, выше моих сил. — Не думаю, что это так. — Это речевой оборот, блин, Арсений. Арсений лишь пытается разрядить обстановку. Ему тоже тошно. Ему тоже больно. Он тоже чувствует вину. Но поговорить им не дают. Эдик заходит в кабинет, смотря на них озверевшим взглядом. — Вы ужасны, знаете? Он снова проделал со мной это, когда вы ушли. Вы просто так оставили меня наедине с магом? Антон даже не смотрит в его сторону, когда Арсений решает ответить за него. — Ты в порядке? — Кивок. — Хорошо. И с чего такая забота? Наверное, из-за того, что именно Арсений втянул их двоих во всё это, потому что приехал. Потому что вообще когда-то появился в этих краях. Потому что родился в той семье, в которой родился. Потому что всё сложилось именно так, как сложилось. Без права на изменения. — У меня есть идея, но она вам не понравится. Наверное. Антон смотрит настороженно, но смотрит хотя бы. Отвлекается. Даже как-то с надеждой смотрит. И Арсений хотел бы сказать, что никаких идей они слушать не будут, но Антон слишком горит планом спасения. И сейчас в его глазах снова загорается некий огонёк. — И? Что за идея? Арсений останавливается рядом с Антоном, тут же чувствуя его руку в своей ладони. И становится не так страшно. — Арсений, ты когда-нибудь рассматривал перспективу стать вампиром? — Чего? Антон сглатывает, но реагирует не так, как Арсений. Будто понимает, о чём его брат толкует. И разъяснение ему совсем не нужно. А вот Арсений не совсем понимает. — Эд, не надо. — Подожди, Тох. Ты же знаешь, что это в теории возможно. Почему не рассматриваешь данный варик? — Потому что Арсений уже не будет собой. Ему будет тяжело справиться с тем, что в нём будет Тьма, но немного другого происхождения. И не факт, что после укуса он очнётся. Арсений может просто погибнуть, как ведьма его Рода. Это не очень надежный план. — Может, спросим Арсения? Арсений пока что в прострации. Этот вариант ему совершенно не нравится. По одной просто причине. — Я бы хотел стать человеком и прожить с Антоном целую жизнь. Но такого варианта нет. — Ты будешь жить вечно, Арсений, и дожидаться Антона в его новых жизнях. Но ты не будешь Тьмой. Этого недостаточно? — Если это единственный вариант, тогда я могу подумать. — Арсений разворачивается к Антону, ловя его встречный взгляд. — Наверное? Арсений спрашивает, потому что один это решение не вывезет. Это тот самый случай, когда сам принять такое решение не можешь. И тебе нужен кто-то, кто поможет. И даст надежду на то, что это решение верное хотя бы на чуток. Арсению сейчас очень нужен такой человек. Ему нужен Антон. — Это большой риск, Арс. Может просто не получиться. Ты можешь не очнуться. Или Тьма тебя не отпустит и не позволит тебя убить. А вдруг в тот момент, когда ты умрёшь, она возьмёт контроль, и никакое обращение уже не поможет? Эд привлекает внимание кашлем. — А если я убью Арсения, когда Тьма уже будет в нём, а потом обращу? Не думал об этом? Арсений, если честно, даже не знает, что думать. Вот так просто. Не знает он. Трудно ему. Это не тот случай, когда ты просто скажешь «да» без рисков и проколов. Дыр в этом плане бесчисленное количество. Чёткости никакой. В теории — может сработать. На практике — может случиться всё, что угодно. И Арсений даже не знает, готов ли он пойти на это. И сможет ли Эд его убить, когда тот самый момент настанет? — Ты уверен, что я первым тебя не убью? Тогда ведь будет в миллион раз хуже, разве нет? Тогда Антон просто останется один. — Об этом я не думал, но ты же позволишь себя кокнуть? Всё это похоже на абсурд. Арсению кажется, что они не в реальности, а где-то в каком-то сериале. С ужасным концом. — Разве ты готов на это, Арс? Антон шепчет на ухо. Зная, что Эд всё равно услышит, но это не очень важно в данной ситуации. Просто так ближе. В любом случае. Так интимнее. Так доверительнее. — Если это единственный вариант, я готов попробовать. Но я не хочу причинить боль Эдику. Я не хочу причинить тебе ещё большую боль. Антон стискивает зубы, прижимая к себе за плечи. Арсений прикрывает глаза, чувствуя, как спину прожигает стальной взгляд вампира, аура которого наполнена сожалением. И чем-то ещё. Когда Арсений разворачивается и натыкается на этот взгляд, понимает. Кое-что понимает. Когда слышит беззвучное «спасибо», осознаёт. И кивает. Эдик уходит молча. Чтобы оставить их одних. Арсений смотрит на Антона следующие секунд 30, не отрываясь, потому что хочет понять, что думает именно Антон обо всём этом. — Антон. Расскажешь? И Антон действительно начинает говорить. — Это риски. Огромные риски. Я не знаю, что станет с Тьмой. Сможем ли мы её обмануть? — Наверное, нет, если она уже во мне и сейчас нас прекрасно слышит. Антон лишь улыбается мимолётно. — Не смешно, Арс. Я реально не знаю, получится ли. — А что насчёт сущности? Антон хмурится, но доходит до него быстро. — Мне плевать, Арс. Главное, что ты останешься. И этих слов достаточно. Арсений облокачивается на стол поясницей рядышком. Плечи касаются. И впереди какая-то звенящая тишина. Предчувствие чего-то тёмного. Но хорошего ли? Или плохого? Арсений совершенно точно знает, что вверяет в руки Антона свою жизнь добровольно. И решается. — У меня есть лишь одно условие. — Какое? — Убьёшь меня ты. Антон губы поджимает, но молчит. Они оба знают, что только так смогут осуществить всё это. Глубина горя — глубина любви. Арсений утопает в это горе. И он готов не выплывать вечность, только если рядом будет Антон.