Их венчала природа

Ворон лежал на кровати в полной тишине. Фургон затих, все отдыхали после такого тяжёлого дня. Всем было над чем поразмыслить, и Рэй не являлся исключением. Перед глазами проносился весь день. Хулиганы, испуганный взгляд Лиса, злость. Ворон вдруг задумался над причиной драки. Они могли бы уйти. Но что-то заставило Рэя полезть защищать. Лис. Лишь когда задели его, сердце Ворона облилось злобой и желанием мстить. Рэй устало прикрыл глаза, шипя от резкой боли ссадин на лице. Вдруг в двери несмело постучали: —Ворон? Это я… Можно мне войти? — это был голос Эшли. Рэй тут же привстал с кровати. —Да, конечно. Заходи. Эшли, одетая в лёгкое льняное платье, с перекисью и водой в руках, появилась перед кроватью парня. —Нужно… Ещё раз обработать раны, — тихо проговорила она. Рэй кивнул. Девушка присела на край кровати, разглядывая лицо, шею и руки Ворона. Начав обрабатывать ссадины, она заговорила: —Мы жутко перепугались за вас с Джоном. Дороти чуть руль не вырвала, пока ждала вас, — усмехнулась Эшли. Рэй улыбнулся. «Грозный водитель» никогда бы не призналась сама в своем волнении, — Лисенок все боялся, что это из-за него. Он так побледнел, и так обрадовался, когда вы наконец прибежали. Ворон непроизвольно улыбнулся вновь. Затем опомнился, потому что Эшли дотронулась до раны ватой. Рэй тихо зашипел от боли. —Потерпи… Потерпи, осталось ещё немного, — Эшли заботливо, как можно нежнее прикасалась к коже, — Отдыхай. Я почти закончила. Пойду проведаю Джона. Зови, если захочешь пить, или… Чего-нибудь ещё. —Спасибо, — только и произнес Ворон. Девушка кивнула ему головой, выходя за двери и бесшумно закрывая их. Воцарилась тишина. Рэй ощущал холод на коже из-за перекиси. Как только Эшли ушла, Ворон лег на подушки, прикрывая глаза. Черные волосы волнами струились по подушке, шея была расцарапана, вся в синяках. Парень попытался заснуть, сжимая в руке подушку. Эта нелепая привычка привязалась к Ворону ещё давно — обнимать хоть что-то во сне, держаться хоть за что-то. Причиной тому, вероятнее всего, был огромный плюшевый медведь — мать Рэя вязала его несколько ночей, пока убаюкивала мальчика. Свою маму Ворон не помнил, как ни пытался. Она была очень занята, приходила лишь вечером, а затем снова уходила. Зато Рэй отчётливо помнил свою бабушку… Она была с ним, когда матери не было подолгу. Бабушка готовила мальчику обед, присматривала за ним. Но она не была с Вороном так заботлива, как мать. Наоборот, пожилая женщина редко проявляла ласку, но эту пренебрежительность Рэй запомнил навсегда. Окунувшись в омут воспоминаний, Ворон не сразу услышал стук. Снова? Кто на этот раз? —Это я, Джон… Можно?.. —Конечно, — устало пробормотал Рэй. А вот и его спаситель. Пострадал не меньше, и теперь подходил к кровати, усевшись на пол и укутавшись в огромного размера рубашку. —Ну, как идут дела? На что жалуемся? — Джон легко улыбается, пародируя врача. —Да так… Вроде всё отлично, дыхание в норме, — в подтверждение своим словам Рэй дотягивается рукой до сигарет на тумбочке, и махает пачкой в воздухе, —Ты не против, если я… —Нет конечно, кури на здоровье, —мотает головой Джон. Они сидят в полной тишине, прислушиваясь к шуму колес вагона. Вскоре в комнате начинает пахнуть табачным дымом, и Рэй говорит: —Наверное, моя комната пропахла уже этой дрянью… —Не знаю. Я ничего не чувствую, — Джон кладет голову на одеяло, снимая очки. Их он снимает или на ночь, или когда зрение ему вовсе не нужно. Когда он что-то усердно вспоминает, или когда над чем-то ломает голову. Джон забавно морщит нос. Рэй докуривает сигарету. —Хорошо мы с тобой подрались, да, друг? — спрашивает кареглазый, улыбаясь, и сверкая всеми тридцатью двумя. —Да… Хорошо, с этим не поспоришь… А обязательно было идти мне на помощь, друг? —Решил, что тебе это необходимо. —Не стоило. —Стоило, друг. —Ты так считаешь? Но зачем? —Если бы я не кинулся тебе на помощь, ты бы не сидел тут в таком весьма… Здоровом виде. —А, значит я вам все-таки нужен живым? — усмехается Рэй. —Да, — встаёт с пола Джон, — Именно так. Мы дорожим тобой намного больше, чем ты думаешь. Только вот не знаем, как объяснить. Ты кинулся защищать нас всех против семерых, или сколько там их было… Но не понимаешь, насколько мы тебе благодарны. И тебе ради этой благодарности необязательно совершить нечто, совершить чудо. Мы любим тебя, друг. Все мы любим. Для этого и собрались здесь, —Джон улыбается. Рэй зажмуривает глаза. К горлу почему-то катится ком. Джон, понимая, что ему нужно уйти, сжав плечо друга, стремится к выходу. —Помни это, — бросает Джон напоследок, закрывая дверь. Фургон останавливается. Дороти решила сделать перерыв. Живот Рэя предательски урчит от голода и противится сигаретам. Ворон опрокидывается на подушки. К слову, он сам не может найти причину этой драки. Джон прав. Эти четверо слишком дороги ему, они заменили ему семью. Это нелепое сравнение заставляет Ворона усмехнуться. На его семью друзья уж точно не подходят. Рэй берет вторую сигарету, поднося к губам и чиркая зажигалкой. Вспоминается почему-то Джон. Он так легко рассказывал ребятам о своей семье, хотя поначалу, когда только появился в фургоне, боялся, что его найдут. Парень попросту сбежал из дома, а затем из этого просто сделал шутку. Его почему-то не волновали чувства родственников — он был счастлив лишь тут, лишь в доме на колесах. Мог бы Рэй так просто доверить друзьям свое прошлое, был бы счастлив. Ворона кольнула совесть. Он знает о своих друзьях почти всё. Они о нем самую малость. Но всё равно безгранично доверяют, они смирились давно с недовольным лицом, они поняли, что бесполезно что-либо узнать. Они никогда не лезут с расспросами. Друзья понимают, что Ворону больно вспоминать. Они чувствуют, что ему нужно больше времени, что нужно максимально тонко помочь осознать: они — его друзья. Они готовы выслушать. Рэй понимает эти постоянные намеки, но не готов пользоваться ими, поэтому делает вид, что ничего не понимает. Лучше так, чем… Дверь в его комнату открывается, и Ворон тут же понимает, кто может заходить без стука. Его подозрения оправдывает Дороти, вошедшая в комнату. —Привет. Ну что? —Все хорошо. Пока не умер, — натянуто улыбается Рэй. Он уже хочет потушить сигарету, но его останавливают. —Кури. Я и сама жутко волнуюсь, понимаю тебя, — девушка помахивает в воздухе банкой энергетика, —Можно я присяду? Дороти указывает на край кровати. —Обычно люди, которые входят в комнату чуть ли не с ноги с энергетиком в руке, предлагая совместную порчу лёгких, разрешения не спрашивают, — усмехается Рэй. —Не смешно. У меня до сих пор сердце в пятках, — Дороти всё же садится на край покрывала. —Я уже не помню, как все произошло. Это было спонтанно. Потом Джон, погоня, и вот я тут. —Да, всего лишь со ссадинами, ранами и дерьмовым настроением —Как всегда, — отрезает Ворон. —О, да, ну конечно. Может всё-таки пора делиться переживаниями? —Легко сказать… — зевает Рэй. Почему-то сейчас хочется серьезно вцепиться в подушку и выложить все чувства на полки. —Ну, у вас всех хотя бы семья была, — усмехается, как шутке, Дороти. —Поверь мне, я ее не выбирал. Никто из нас не выбирал, и не все хотели бы остаться в ней. —Поэтому все вы и здесь, верно? И что-то мне слабо верится, что это совпадение. Каждый из нас нашел тут уют. В этом хоть ты со мной согласен? —О да. В этом да. Это лучший в мире фургон, — почему-то Рэй произносит эту правду с удивительной лёгкостью на сердце. —Видишь, не так уж и плохо разговаривать на темы, которые волнуют больше всего, — Дороти с шумом открывает банку, делая пару глотков, —Я могу понять, почему так нелегко это рассказывать. Я боялась и думать о прошлом. Я была до ужаса напугана, хотела лишь одного — забыть. Но это жизнь, Рэй. Она не забывается. Это наша жизнь, и ее стоит принимать. Поэтому не стыдись прошлого, только так в настоящем станет хорошо. Девушка слабо улыбается, глядя на Ворона, прикрывшего глаза. Его губы слабо дёргаются, и он, похоже, совсем на грани. Лицо Дороти тут же мрачнеет. Она решает, что хватит на сегодня мудростей. Пора уходить. На прощание она салютует энергетиком, допивая до последней капли, и хочет уже открыть дверь, как… В коридоре слышится шум. Миг, и в комнате Рэя оказываются ещё трое. Даже Ворон испуганно вскакивает с кровати со словами: —Что? Что случилось? — Рэй видит, что Дороти ошарашена не меньше. Но, видя на лицах друзей улыбки, двое потихоньку успокаиваются. Всё равно предчувствие кричит где-то в сердце, что что-то случилось. —Не молчите! — почти кричит Дороти. Лис наконец достает руки из-за спины, и все лицезреют у него на ладонях… Маленького котенка. Он смотрит вокруг только открывшимися глазками, дрожит, и, рассмотрев наконец комнату, жалобно мяукает, хотя его мяуканье больше похоже на писк. —Что… Что это? — тихо произносит Рэй. —И где вы его нашли? — вторит его голосу Дороти. —Это очень долгая история. Ограничимся тем, что он крохотный, кошки мы не нашли, а если никто не хочет, чтобы он погиб от голода, давайте… Оставим его? — тараторит Эшли. —Да, было бы здорово… — соглашается с ней Джон. —Я… Нужно подумать, — говорит Дороти, — давайте на кухне всё это, — она указывает ладонью на маленький комок шерсти, — обсудим… Все отправляются на кухню. Лис идёт особо медленно, глядя на чудо у него на руках. Котенок цепляется лапками за рубашку, тыкает мордочкой в сгиб локтя в поисках молока и с желанием спрятаться от света. Когда все садятся за стол, Дороти выдыхает. —Итак… Вы нашли котенка. И хотите его оставить. Однако… Для него нужен корм, уборка, лоток, уход в плане мытья и так далее… Вы хорошо подумали? —Да-да… Мы сможем впятером ухаживать за ним, — быстро произносит Лис, — ну, если вдруг вы не хотите, то мы с Джоном и Эшли… —С радостью присмотрим за котёнком. Ну… Разве он не чудо? — умиляется Эшли. —Ну… Я не могу оставить его на дороге, как и вы… — сдается Дороти. Трое заговорчески улыбаются, —Только вы забыли спросить пятого жильца фургона, и готов ли он выделить место шестому. Джон, Лис и Эшли с мольбой смотрят Рэю в глаза. Тот кивает головой: —Хорошо. Если честно, я… Я люблю котов, — произносит он, тут же думая о том, что, черт возьми, он несёт? Лис тихо смеется, поблагодарив парня. —Ты не говорил раньше. Если бы мы знали, поселили в фургоне сотню котов. —Ну… Тут я не согласна, — в шутку закатывает глаза Дороти. Все пятеро смеются, пока не слышат жалобный писк где-то в рубашке Лисёнка. Друзья, вдруг спохватившись, шарятся по полкам холодильника. Наконец Рэй находит молоко, а Джон маленькое блюдце. —Не уверенна, что он будет пить так, но… Попробуем, — Эшли наливает немного молока, а Лис ставит котёнка на стол. Чёрно-белый малыш нюхает молоко, но пить его не может, из-за чего пищит ещё громче. Рэй тут же произносит: —Можно… Попробовать так… — он с наивысшей осторожностью берет котенка на руки, усаживая на одну из, а другой пальцем водит по тарелке с молоком. Поднеся палец к мордочке котенка, Рэй остаётся удовлетворен, потому что котенок, тут же найдя палец, начинает облизывать его. Ворон, третий раз макая палец в молоко, замечает, что все притихли, наблюдая за этим процессом, а главное, что сам Ворон тоже заботливо улыбается. Почему-то не хочется стирать улыбку с лица, и Рэй продолжает кормить малыша. Через час тишины и заботы за новым жильцом фургона Дороти сидела за рулём. Было решено оставить котенка у Рэя в комнате (на удивление, Ворон сам проявил такую инициативу), но кличку никто так и не придумал. Вечерело. Было решено остановиться на окраине леса, отдохнуть и поужинать. Рэй отказался выходить из фургона, оставшись один. Котенка забрал Джон, и теперь друзья играли с малышом. Ворон наконец проветрил свою комнату. Запах леса и травы, запах свежести и вечера ворвался в комнату вместе с ветром. Рэй облокотился на подоконник, глядя куда-то вдаль. Прикрыл глаза, и даже умудрился задремать. Несмелый стук разбудил парня. Дверь медленно открылась, и на пороге стоял Лис. —Рэй, привет. Я тут… С котёнком. Мы так и не придумали, как его назвать, — рыжеволосый выглядел очень мило с комочком шерсти на руках. Ворон отдернул себя от таких мыслей. Какого черта? —У меня тоже нет идей, — Рэй печально улыбнулся. Лисенок вошёл в комнату, закрывая за собой дверь. Оба присели на кровать. Через некоторое время котенок слабо мяукнул. Лис попытался успокоить его поглаживаниями по спинке, но котенок ещё громче начал оповещать всех о своем существовании. Он попытался встать на руке Лиса, но тот придержал малыша. —Вы его кормили? — спросил Рэй, подходя к Лису. Кудрявый передал Ворону котенка, отрицательно махнув головой. —Тогда пришло время сделать это наконец, — Рэй слабо улыбнулся, шагая на кухню. Блюдце с молоком стояло в холодильнике, поэтому пришлось несколько минут ждать под отчаянные крики котенка. Малыш замолчал только тогда, когда палец Ворона в молоке оказался у его мордочки. Лис присел рядом, и, кажется, не дышал. Оба парня улыбались. Они молчали, лишь изредка переглядывались. И тогда Лисенок тихо пробормотал: —Ты… Очень мило выглядишь, — и тепло улыбнулся Рэю. Тот опешил, еле удержав котенка на руках. Алый румянец покрыл его щеки, а сердце заколотилось с бешеной скоростью. Почему? Его друг просто сделала ему комплимент. Четыре слова. Почему он будто сумасшедший старается не упасть в обморок? Почему Рэю, черт его бери, захотелось сказать что-то такое же в ответ Лису? Почему у кудрявого такое смущённое лицо? Кажется, Ворон просто слишком долго молчит. Надо что-то сказать. Что-то сделать. Рэй глухо кашлянул, еле произнеся спасибо. Улыбнулся Лису. Тот, кажется, взбодрился, судорожно поправив волосы. —А у тебя… У тебя красивые волосы, — нашелся Ворон. Лис вдруг покраснел до кончиков ушей, отняв руку от золотых кудряшек. Этого-то он точно не ожидал. Воцаряется тишина. Ровно до того момента, как котенок кусает Рэя за палец, выпутывается из объятий, прыгает на пол, и тихо уходит исследовать комнаты. —О, спасибо, — наконец произносит Лисенок. Он встаёт со стула, намереваясь уходить, —Не хочу казаться грубым, но… Тоже хочу на свежий воздух. Насыщенный сегодня был день. Кудрявый усмехается, улыбаясь. Рэй поднимает голову, и не может оторвать взгляда от этой улыбки. Словно зачарованный, Ворон говорит: —Если ты будешь не против, я, пожалуй, составлю тебе компанию… —Чудно, — быстро и громче, чем надо было, произносит Лис. Смутившись своей же реакции, спешит из фургона. Оба парня выходят. Некоторое время они смотрят на троих друзей, а затем Рэй, кивая головой в сторону леса, предлагает прогуляться. Лис идёт за ним. Ворон не чувствует никакого раздражения из-за того, что его одинокие прогулки вдруг прервались. Во время таких остановок он всегда оставлял друзей, уходя, ссылаясь то на больную голову, то на усталость, то просто на неохоту. Ворон понимает: ему легче с Лисом. Ворон осознает: это и есть спокойствие. Ворон ругает сам себя за такие мысли.