Something about Regulus

Когда Регулус умер, его душа не вознеслась на небо, не стала звездой, указывающей путь потомкам в особо тёмную ночь. Он остался на дне проклятого озера, вместе с сотнями других таких утопленников — стал частью братства несчастных и покинутых, обречённых на посмертие в виде отродьев грязной магии. Весь погрязший в цепких водорослях, полутруп-получеловек с гниющими ранами, Регулус ждал в своей тюрьме, когда кто-нибудь наконец явится, чтобы прекратить его страдания. Время в этом котле текло абсолютно иначе, маринуя своих пленников в мыслях и сожалениях. Блэк видел свою короткую жизнь сплетением кадров, бесконечно жалея этого маленького мальчика, ступившего на шаткий путь, закинувший его на самое дно. Холод цеплялся в тело, проскальзывая внутрь, прорывая себе путь до самых костей, оставляя ложную надежду — может, я всё ещё жив? Меня можно спасти? Годы шли, а спасения так и не было. Кожа истончалась, деформировалась — часть пещеры, часть воды. Сознание постепенно слабело, оставляя лишь злобные инстинкты тёмномагического существа. Когда Дамблдор и безымянный мальчик, до жути похожий на Джеймса Поттера, зашли в пещеру за медальоном, от Регулуса оставалось одно лишь воспоминание. Он понял, что остался лишь младшим братом Сириуса Блэка, маленьким Пожирателем — его жертва была бесполезной и такой отчаянно глупой. Незаметные слёзы градом потекли из глаз инфернала, с последней скорбью отпускающего этот мир, окончательно превращаясь в тупой безжизненный скелет. «Существует ли небо, под которым Регулус Блэк счастлив?»

***

Музыка настойчиво била в уши, отлично справляясь со своей функцией — прочистить голову от лишних мыслей. Роллинг Стоунс удачно вовремя давали концерт и Римус решил, что это поможет Сириусу хоть чуть-чуть отвлечься от мыслей о потерянной сестре. Они простились не на лучшей ноте, точнее на абсолютно ужасной, за что Бродяга до сих пор себя корил. Вместо того, чтобы помочь, он просто накричал, не поддержал, когда это было нужно, и вот во что это вылилось. Полная апатия напала на Блэка, иногда меняясь с яростью — как она могла покинуть его вот так просто? Бросила, не сказав и слова, испарилась. Они нормально не разговаривали два года, а потом она взяла и исчезла, чего Сириус не хотел принимать. Он до последнего не верил в смерть, это казалось невозможным — Регулус и так победила чужую молву и злые слухи далеко в детстве, неужели этого не было достаточно? Он смотрел в лица знакомых и находил там только жалость, от которой становилось только хуже. Друзья действительно помогали ему пережить потерю и он был благодарен, но дыра в сердце продолжала расти и расти. В нос ударил тонкий флер знакомых духов, обострённые анимагией чувства кричали, заставляя броситься в погоню за призраком из прошлого. — Эй, Бродяга, ты куда! Все голоса смешались в одну кучу, Сириус боялся потерять след — толпа с айканьем разбегалась перед ним вместе с ругательствами. Парень мотал головой, словно безумец: где, где, где! Мелькнули чьи-то тёмные волнистые волосы — Блэк схватил неизвестную, вглядываясь в чужое лицо — ошибся. — Отпусти, ненормальный! — девушка с незнакомыми голубыми глазами и знакомым парфюмом раздраженно скривила милое личико, отпихнув от себя парня. — Оу, пардон, миледи, он обознался, — Джеймс обворожительно улыбнулся, отцепляя руки своего друга от девушки, мгновенно меняя её настрой с яростного на кокетливый. Римус вместе с Питером, обхватили Сириуса за плечи, уволакивая его в более тихое место. Через минуту к ним присоединился Поттер. — Я… обознался, простите, парни, — они стояли полукругом перед Блэком, тревожно переглядываясь, — не хочу портить концерт своей грустной рожей, хах, — кривая ухмылка на все случаи жизни. — Ещё раз такой бред скажешь и я тебя ударю, — Джеймс легонько пнул Сириуса по голени, ему совсем не нравилось видеть своего лучшего друга в таком состоянии. — Бродяга, ты думаешь твоей сестре хотелось бы видеть тебя в таком состоянии? — Римус знал, что своими словами срывает больной пластырь, но рано или поздно этот момент должен был произойти. — Да плевать мне, что она там хотела, Моргана её задери! — он вскочил, будто порываясь куда-то убежать, кого-то догнать, — Я просто не верю, она не могла вот так погибнуть, не могла… — Мы не говорим тебе забыть о ней или перестать искать, просто тебе нужно продолжить жить дальше, понимаешь? — Хвост не знал куда деть руки от неудобства — всё же успокаивать Сириуса не так уж просто. — Это... слишком для меня… — тишина проглотила слова, оставляя вместо них какую-то кашу. Сириус с силой хлопнул по щекам, мгновенно меняясь в лице, — Ладно! У нас вообще-то концерт, погнали! — и он стремительно полез обратно в толпу, провожаемый обеспокоенными взглядами. Скрывать свою боль, злость, раздражение, обиду, вместо того, чтобы адекватно выплеснуть — постепенно Сириус переставал быть собой. А тем временем война продолжалась.

***

В светлом помещении — милые обои в цветочек, несколько ламп в форме объёмных звёзд, цветные подушки, вышитые вручную — Барти смотрелся абсолютно не к месту. Его грязные ботинки оставили после себя четкие следы от подошвы, которые Пандора с интересом разглядывала, вышивая очередную кляксу на полотне. Крауч сидел в мягком кресле, оперевшись на колени, словно что-то придавливало его к полу. В руках он вертел кружку с виски, точно такую же, как и у хозяйки дома. — Я тебя не понимаю, правда, — Дора по-птичьи наклонила голову, всем своим видом выражая вопрос. — Вы были подругами, очень близкими, настолько, что я даже начинал ревновать, — он махом проглотил напиток, даже не поморщившись от вкуса, мгновенно вызывав исследовательский интерес у Лавгуд, — она всегда относилась к тебе по-другому, всегда! А мне, вообще-то, было обидно! — парень откинулся на спинку, вперившись взглядом в потолок, — И теперь, мы вместе с Эвом, Изабеллой и даже Рабастаном, черт возьми, ищем её, пока ты сидишь здесь в своей пещере, бездельничаешь и распиваешь дорогущий алкоголь! Пандора резко вколола иглу в канву, с лёгкой улыбкой отвечая: — Ого, да ты понабрался магловских словечек, «чёрт возьми», ха! — девушка вдоволь полюбовалась скривившимся лицом оппонента, перед тем, как продолжить, — Я просто смотрю правде в глаза. Прошло два с половиной года, Барти, два. Если бы Реджи… если бы Реджи выжила бы, то она бы точно дала бы о себе знать, не думаешь? — Крауч только что-то промямлил, проводя ладонями по лицу. — Она мне обещала, ты не понимаешь, никто не понимает, Рег не могла нарушить это, она мне клялась, она должна рассказать… она… Речь Барти превратилась в бессвязный плач, перешедший в рыдания, всё же алкоголь сильно на него подействовал, ломая обычно безупречную непроницаемость лица, которую он стался держать, вырабатывая репутацию бесстрастного человека. Пандора мягко потянула парня с места, успокаивая его, и провожая до гостевой комнаты, чтобы он мог хоть немного успокоиться и поспать. Девушка тихо прикрыла за собой дверь, дождавшись щелчка механизмов. — И тебе не стыдно? — Ужасно стыдно, но мне нужно ещё немного времени.

***

Всё было подстроено. Регулус знала, что должна исчезнуть, да так, чтобы ни у кого не было подозрений, особенно у тёмной стороны. В этом сильно мешала метка, чернильным пятном впившаяся в кожу. Волдеморт прекрасно отслеживает состояние свои подданых, поэтому дезертирство никогда не было приемлемым вариантом. Из Пожирателей только вперед ногами. Чопорные британские маги считали чужие учения бесполезными и слабыми, однако Реджи не входила в эту недальновидную группу — у каждого действия есть своё противодействие, и в данном случае его нужно было искать во всех веяниях чародейских практик. Вот тут в план вступала Пандора, оставшаяся за радарами, тихо совершенствующая своё мастерство и без сомнений эксплуатирующая связи отца в поисках «лекарства» (конечно же в последствии нашедшегося). Исчезнув посреди рейда, напоследок оставив после себя крик и ужасно мощный взрыв, Регулус заклинанием парализовала левую руку и заранее заколдованным порт-ключом переместилась в Норвегию, где ей перебили змею, тонкими иглами наколов рисунок нейтрализатора. Магический резонанс вызвал сильнейшую лихорадку, приковавшую Блэк к постели на несколько месяцев. Однако на этом мучения не закончились — оставалась привязка к роду, по которой её могли легко найти, стоило только сознанию прийти в норму — новая татуировка волной рассекающая грудь. Новые изменения не пришлись Регулус по вкусу — она истощилась до ужасного состояния — хрупкие кости, обтянутые белой тонкой кожей. Серые глаза посветлели, стремительно ухудшив зрение, половина волос выпала, вынуждая владелицу состричь всё, что осталось. Стремительная воля пережить чудовище, из-за которого она так настрадалась, послужила отличным стимулом к восстановлению — вес постепенно набирался, магическое ядро крепло вместе с мышцами, волосы с редкой проседью коротким ёршиком топорщились, вызывая улыбки у прохожих. Конечно, без денег она бы не выжила — фальшивые документы, новая палочка, расходы на жильё и ритуалы — миллион галеонов утёк сквозь пальцы. А потом случились оставшиеся крестражи. Медальон, с помощью Пандоры и кольцо, с помощью компаса. Как оказалось, быть мёртвой намного проще, чем живой. Родная палочка ластилась, призывая поколдовать, снова творить магию вместе, но Регулус стойко откладывала её, утешая: ничего, мы ещё успеем, надо столько всего сжечь, моя дорога, потерпи. Реджи больше не сутулилась. Она расправила плечи крыльями, устремившись вперёд. Страх и Смерть встали за ней, ухватившись, выгибая её грудную клетку колесом — Регулус-Реджи-Рег. Яркая звезда на ночном небе.

***

Джеймс ловко орудовал прихватками, доставая тыквенный пирог из печи — какой Хэллоуин без тыквы, особенно в семье магов? Главный свет не горел — милую кухоньку освещали лишь огни гирлянд и магических светлячков, плавно лавирующих по всему дому. Лили укладывала маленького Гарри спать, пока её муж заканчивал все приготовления, кружась в забавном фартуке гриффиндорских цветов. Да, они посреди войны, но это не значит, что они не могут позволить себе один день без скорби и тяжелых дум. Джеймс зажег свечи на маленьком алтаре — портреты всех погибших они выставили над камином, вспоминая их в этот особенный день, когда грань между мирами как никогда тонка. Взгляд Джеймса упал на задумчивую девушку в слизеринском галстуке. Да уж, смерть, пустившая стольких людей под откос. Взмахом палочки парень убрал небольшой слой пыли, скопившейся на редко протираемом месте — со стороны входной двери внезапно послышался удар чего-то тяжелого об пол. Джеймс развернулся — на его любимом красном мягком ковре с маленькими снитчами распласталось тело в черной мантии. Как завороженный Поттер медленно поднял взгляд — на улице, вытянув руку с палочкой, стоял призрак — Регулус Блэк собственной персоной. — Л-лилс! — бывшую Эванс не нужно было звать, она уже спускалась по лестнице, держа палочку наготове. Призрак, тем временем, стала подходить. Она выглядела иначе — трогательно хрупкая, с короткими кудрявыми волосами, в которых что-то неуловимо серебрило, огромные глаза на истощенном лице. — Привет, Джейми, Лили, с праздником! — она улыбнулась, произнесла заклинание над телом, заставив его куда-то испариться, махнула рукой на прощание и исчезла. — Какого черта?! — муж и жена переглянулись, всё ещё пребывая в каком-то первобытном шоке. Через несколько минут к дому трансгрессировал Снейп, в шоке уставившийся на чету Поттеров, а следом за ним и Сириус Блэк. Вчетвером они смотрели друг на друга, не произнеся и слова — что-то явно пошло не по сценарию.

***

Регулус с удовольствием потянулась, вдоволь похрустев костями. Она чувствовала опьяняющую свободу и счастье, наполняющее её до краёв. Человек внезапно смертен. Особенно, если переходишь дорогу Блэкам. Тёмный Лорд ничего не успел. Он не провёл ритуал, все его хоркурксы висят в незавершённом состоянии, ожидая финальной ступени, которой никогда не произойдёт. Регулус опять стояла перед озером. Ей больше не было страшно, вся её фобия исчезла после простой Авады, сброшенной с великим удовольствием. Красивое лицо Тома Реддла ушло под воду — жаль, что он не почувствует боль от цепких лап инферналов. Регулус положила перед собой все крестражи, и, собравшись с силами, начала зачитывать катрены. В древней магии всё должно быть грациозно и уважительно — взывая к чему-то, что сильнее тебя, будь уверен в отсутствии тщеславия. Огненный дракон поднялся ввысь, делая круг по всей площади пещеры, создавая бурление — адский огонь жаден и прожорлив. Голова огненного существа бросилась вниз, пожирая крестражи, выпуская их консонансный крик, звучащий для Реджи словно сладкое пение ангелов. Пламя волной налетело на дьявольских существ, сжигая всё на своём пути. Блэк с трудом сжала всплеск магии, обжигающий изнутри. Дракон недовольно свернулся, исчезая красочным фейерверком. Реджи обессиленно упала на колени, тщетно пытаясь восстановить дыхание — отражение пошло рябью: юношеское лицо, наполовину превратившееся в скелет, нарушило тишину водной глади: — Спасибо… — мертвец застыл и покрылся трещинами, через мгновение осыпаясь пылью. Регулус слышала свой плач и не могла остановиться.

***

Всё пошло по новой. Судебные заседания, разборки, статьи. Регулус ждала идеального момента, чтобы появиться, дать показания и официально вернуть себе статус живой. И такой случай представился: суд над Питером Петтигрю — предателем и лжецом. Казалось, что в зале собрался весь Хогвартс, таким, каким он был на её шестом курсе, с отличием на поредевшие и взрослые ряды. После всех предъявленных обвинений и жалких попыток оправданий, судья решил приступить к самому интересному — просмотру воспоминаний. Стоило только Джеймсу прислонить палочку к виску, как могучие двери открылись, являя миру лишь одного человека — Реджи Блэк, с уложенными под моду двадцатых волосами, в вельветовом костюме тройке и широкой ухмылкой. Зал замолчал, чтобы через мгновение взреветь. Послышалось оханье — Барти Крауч упал в обморок, придерживаемый Эваном Розье и Изабеллой Забини, пытающейся привести его в чувство. Пандора положила голову на плечо своего мужа, наконец-то перестав волноваться. Сириус Блэк, перелетевший через скамью свидетелей, в мгновение ока оказался перед сестрой, вытянув руки и не смея коснуться — вдруг снова исчезнет? — Я здесь. Кости заскрипели, сжатые медвежьей хваткой, но Регулус было всё равно — теперь у неё было всё время мира. Она сама нарисовала счастье на небе, кровью вычерчивая своё созвездие. Ведь история Регулуса Блэка всегда была трагедией в чистом виде. Или нет?