Под прицелом

      Афина не ожидала, что утро понедельника наступит быстрее, чем пройдёт её период депрессии. Даже после такого неожиданного мероприятия, которое было действительно чудесным, совершенно не таким, каким она его представляла, Афина поймала настроение, неподходящее ни погоде на улице, ни всеобщему ликованию по поводу наступления весны. Ей от всей души хотелось запереться дома и не выходить ближайшие две недели, пока угрюмость не спадёт с лица, а камень с души. Что-то неизвестное не давало ей покоя, лежало тяжким грузом на её плечах, не имея возможности раствориться в воздухе. Она не могла объяснить происходящее, не могла подобрать слов, чтобы описать, что именно её беспокоит. Ей просто не хотелось общаться с окружающими, ей не хотелось взаимодействовать с близкими людьми. Звонок родителей не помог вернуть прежнее состояние, а только усугубил и без того мрачность в её мыслях, потому что напомнил, что самые понимающие и принимающие её люди находятся вдалеке. Афина плакала ещё час после разговора с родными, пыталась разобраться в своих чувствах, но закапывала себя всё глубже и глубже. Дошла она до мыслей о том, что одинока среди множества людей. Даже без особых усилий круг общения за последний год сузился до минимума, но даже среди этих людей она не может найти человека, с которым хотела бы поделиться всем накопившемся. Она перебрала все имена, которые раньше отдавались приятным эхом в сердце, а сейчас стали лишь именами нарицательными, потускнели и в некоторой степени заставляли вновь переживать ту боль, которую она чувствовала, когда эти самые преданные ей люди её предавали и оставляли в тяжёлые периоды жизни. Лояльность и преданность были всего лишь звуком. Ничего не стояли в её мире. Книги так и не смогли привить Афине чувство самосохранения, поэтому она не знала, как перестать раскрывать душу каждом встречному. Она верила в хорошие намерения, доброту, милосердие. Она искала для каждого поступка оправдание и не могла поверить, что человеку просто никогда не были нужны отношения, дружба, близость. Это взаимовыгода. Это всего лишь связи. Если ты хочешь построить крепкие отношения, ты должен уметь разговаривать, ты должен уметь переступать через свою гордость и идти навстречу человеку, обсуждать проблемы, решать ваши трудности словами, а не игнорированием друг друга и ожиданием, что всё само наладится. К сожалению, это была её ошибка. Она не смогла вовремя прогнуться и вновь первой сделать шаг. Для неё в тот момент так было важно почувствовать себя слабой, важной человеку, что она хранила молчание. Но человек на контакт не шёл… А сейчас уже поздно что-либо менять. Так, два дурака, которые были дороги друг другу и обещали быть опорой, несмотря на обстоятельства, за какие-то несколько недель стали чужими. Афина умирала изнутри при каждом всплывшем воспоминании, она умирала, когда мельком видела его в толпе, она хотела отмотать время назад, в ту счастливую весну, когда они оба были на пике своего доверия друг к другу, когда они действовали как единый организм. Чувство вины съедало Афину сейчас. Она чувствовала себя беспомощной, потому что время вышло. Их время вышло. Она одна среди тысячи лиц. Одна против этого чёртового мира, в котором больше нет человека, которой вновь не сдержал обещание и бросил её, когда она в нём нуждалась.       С таким настроением Афина вышла из дома и направилась в офис. Даже плохие дни не могут быть достаточной причиной для прогула. Даже если жизнь остановилась, замерла в этом самом моменте, работа кипит, она не может ждать, когда мозг и сердце вновь будут действовать согласованно, будут в гармонии друг с другом.       В офисе было непривычно тихо, как будто все вымерли. Люда сидела за своим столом, судя по её выражению лица, пыталась пройти очередной уровень игры. Работа мечты – готовишь кофе и занимаешься своими собственными делами по деградированию в этом обществе. Дверь в кабинет Артура Вениаминовича была закрыта: либо у него встреча, либо запой. Хотя возможно эти две причины соединились в одну, и он просто отмечает какой-то свой надуманный повод выпить с кем-то из клиентов фирмы.       В своих суждениях Афина оказалась в этот раз права лишь частично, так как у Артура и правда была встреча, но встреча очень важная. Любая встреча, в которой задействован Каверин Владимир Евгеньевич, оперуполномоченный милиции, превращается в судьбоносную.       – Вот, этот пацан, должник мой, – перебирая фотографии в руках, обратился Каверин к Артуру, – он должен был Белова грохнуть, но что-то там не срослось. Что наша жизнь? Игра случая.       – Подожди – подожди, – вырвал Лапшин фотографии убитого мужчины из рук опера, – какой-то он не живой, парнишка твой, на фотографии.       – Есть маленько.       – Так, это же его грохнули. Слушай, да он урод, ты понимаешь? Слушай, ты меня подставил же, ты мне что обещал? Я тебе бабки давал?       – Давал – давал, – закивал Каверин, – ну, Акелла промахнулся.              – Ну, ты Вова и урод!       – Да ты не трясись так. Он же не знал кто.       – А Белый, по-твоему, идиот? Он не допрёт, кто его заказал? – наливая коньяк в рюмку, взревел Артур.       – Есть такое дело, допрёт. Слушай, а не хочешь пока уехать куда-нибудь: в Монголию, Улан-Батор?       – Пошел ты, знаешь, куда?       – Шучу. Зато теперь я могу Белого устранить.       – Ты уже один раз устранил, терминатор херов.       – Нет, теперь я могу его официально закрыть, а с зека всякое на этапах случается, – Каверин подошёл к столу Артура и стал набирать цифры на калькуляторе, обозначающие цену за его услуги, – но это уже за отдельное вознаграждение.       – Ты сначала его посади, а потом поговорим о вознаграждении.       – А у тебя выхода нет. Попал, ты, Артура, –  усмехнулся Каверин, – а Белый – парень жесткий, ломом подпоясанный. Если я тебе не помогу, кто ж тебе поможет? Так что счёт уже идёт даже не на часы, а на минуты. В общем, так, вот тебе бумага, перо! Пиши заяву, как тебя злостно рэкетировала преступная группа Белого.       – Володя, а не пошел бы ты…       Афина в это время пыталась разобраться в корреспонденции, доставленной этим утром. Среди писем было так же одно от секретаря Михаила Андреевича с просьбой назначить встречу в ближайшее время, так как возникли вопросы относительно условий поставок. Сам факт, что у него появились какие-то вопросы, уже вызывал сомнения у Афины, потому что до этого он не проявлял интереса к этой сделке, а был готов подписать любой документ, предложенный Афиной. Поэтому настроение подпортилось ещё больше, но необходимо было поставить в известность Артура Вениаминовича о том, что могут быть некие затруднения в связи с тем, что контрагент резко проявил инициативу.       Афина уже вышла из кабинета, когда увидела, как Лапшин со своим знакомым в спешке скрылись за дверью туалета, а Люда принимала непринужденный вид за своим столом. Эта сцена вызвала недоумение на лице Афины и легкое раздражение, потому что обсудить вопрос необходимо было срочно, так как сроки поджимают. Не успев, ничего спросить у Люды, Афина услышала голос Пчёлкина:       – Привет, Люд! У себя Артур?       – Артурчик! – громко позвал Белый непутёвого босса.       – А вы его не встретили? Он только что… Извините, туда нельзя! – подскочила Люда, когда Белов ворвался в кабинет Лапшина.       – Ну что ты, Людочка? Я в этой фирме кто? Учредитель, правильно? – поймал Пчёлкин Люду на входе в кабинет.       – Ладно, подождём его, – сказал Белов, снимая пальто и бросая его на диван.       Афина не понимала, что происходит. Она просто наблюдала за происходящим из дверей своего кабинета. Космос занял место Люды и продолжил проходить уровень игры, на котором она остановилась. Фил в это время нашёл себе место на втором столе, стоящем в приёмной. Предложение Валеры повесить грушу на этом месте было отвергнуто Белым, потому что он уже забронировал его под бильярд. Афине надоело быть пустым местом, поэтому она решила показаться и выйти из своего убежища. Афина подошла к Пчёлкину, который рассматривал документы, и забрала их из его рук. Это всё ещё была её работа просматривать договоры и отдавать их на подпись.       – Дорогой непосредственный начальник, отдайте документы, Вы всё равно ничего не разберёте.       – Богиня красоты и занудства, вновь выпустила коготки. Приятно видеть Вас в здравии и отличном настроении, – Пчёлкин широко улыбнулся, стала заметна рана в районе губы.       – Ну что ж… Действительно, какая свадьба без драки! Не выдержал всё-таки и подрался с невестой за сердце жениха?       – Ха – ха! Очень смешно, – пробурчал Пчёла и отвернулся к другим бумагам, лежащим на столе.       Космос шутку оценил и открыто смеялся, посматривая на Афину. Они обменялись улыбками, но диалог никто из них начать не рискнул. Каждый просто мысленно поддержал друг друга. Поняв, что делать здесь больше нечего, Афина ушла к себе в кабинет, слыша отголоски разговора из приёмной.       – Люд, а налей мне кофе! – крикнул Белый.       – Людочка, ну в чём дело? Тебя же попросили кофе сделать. Мне водочки с лимоном. Куда пойдём? Пойдём, я тебе помогу. Сюда?       –  Туда, –  пошла в другую сторону Люда.       – Белый, ты кофе не дождёшься, Пчёла с ней пошёл! – смеясь, проговорил Фил.         Послышался громкий мужской смех и женский возглас.       – Ну что, облом, Пчёлкин? – обратился Белый к другу.       – Она не в моём вкусе.              – Проверь эти текущие бумаги, может там есть что-то интересное.       – Если я сейчас до них дотронусь, то богиня из соседнего Олимпа мне отгрызёт руки. Она уже дала мне понять, что я лезу не в своё дело, – пробурчал Пчёла, но всё равно пошёл смотреть договоры.       Они бы так и сидели в кабинете Лапшина, пили бы его коньяк, если бы Валера не увидел автомобиль Артура, стоящий на парковке. Каждый из них мысленно предположил, что Лапшин никуда не уезжал, а просто отсиживается в одном из кабинетов в офисе.       Пчёла стал ходить по офису, дёргая за ручки дверей. Первая открывшаяся дверь была от кабинета Афины. Она оторвала взгляд от письма и посмотрела на нарушителя покоя, который и без того был шумным и мешал работать.       – Что-то потеряли, господин Шмелёв?       – Да вот ищу, Афродита, твоего непутёвого начальника. Он тут нигде не завалялся?       – Я думала, Вы и есть мой начальник.       – Я твой непосредственный начальник! А Артурка так, клоун, сбежавший из «Шапито».       Афина помотала головой из стороны в сторону, подумала, что эта фирма, в целом, превратилась в цирк, не осталось ни одного адекватного человека, с кем можно было бы спокойно работать. Пчёлкин, поняв, что разговор окончен, вышел из кабинета и продолжил поиски.       – Артурка, выходи, подлый трус! Эй! Голова как арбуз! Где ж ты прячешься, радость моя? Может здесь? Маленький, я тебя всё равно найду! Людочка, ну что у нас с кофе? – Пчёлкин подошёл к сердитой Люде, которая так и не принесла ни кофе, ни водку, – Строга, но справедлива? А посмотри на меня с любовью…       – Люда, ты ведь знаешь, что Артур где-то здесь. Где? – Белый подошёл к Люде со спины, обнимая за плечи.       – Я же сказала, что он уехал.       – Кос, тебе Люда нравится? – внезапный вопрос Белового заставил всех замолчать.       – Ты чего, обалдел что ли? – возмутился Космос.       – Она мне нравится, – слишком спокойным и растянутым тоном произнёс Пчёлкин.       Космос кивнул в знак понимания. Вся бригада поняла ход мыслей Белого, даже не моргнув глазом, Космос и Пчёла подошли к Люде. Люда заорала так громко, что было бы слышно в самом Ленинграде, но рот быстро закрыл подошедший Холмогоров. Он удерживал её голову и руки, чтобы она не мешала Пчёлкину снимать с себя юбку. Люда пыталась извиваться, чтобы мужчинам было сложнее совершить задуманное, но руки, держащие её тело, лишь усиливали хватку. Не помогали крики, потому что они были заглушены большой ладонью. Пчёлкин не останавливался на одной задаче по снятию юбки и переключился на исследование того, что находилось под пиджаком секретаря.       Афина выбежала из кабинета под крики не только Люды, но и Белого, который, стуча ладонью по столешнице, проговорил:       – Ну всё, хватит! С Артуром будем решать в рабочем порядке. Если ушёл на дно, будем искать.       – А чего с ним решать? Голову отрезать и всё, – вмешался Фил, дёргая за ручку дверь, за которой прятался Лапшин, – Люда, а чего дверь закрыта? Ремонт что ли?       Афина, долго не раздумывая, подошла к Пчёлкину и Холмогорову, которые всё ещё находились рядом со столом Люды, и попыталась оттолкнуть их, проклиная каждое их действие, да и существование в целом. Она была шокирована тем, что эти люди, которых она немного узнала на свадьбе, которые показались ей совершенно не похожими на преступников, сейчас так безжалостно пытались изнасиловать девушку. Это бизнес. Но даже в таком бизнесе не должны страдать невинные. Люда точно не должна вообще никак фигурировать в их делах, учитывая, что в её задачи входит только приготовление кофе. Космос, несколько пристыженный тем, что был пойман с поличным человеком, к которому, как ему казалось, он нашёл подход, подобрал ключи к её немного замкнутой душе. Он чувствовал себя паршиво, потому что никто не имел умысла на применение насилия, никто не довёл бы это до изнасилования или каких-то иных последствий, это был устрашающий шаг, чтобы заставить её говорить. Но Кос понимал, что в глазах Афины это выглядело иначе. В своей голове она уже выстроила определённую картину и каждому вменила пару статей уголовного кодекса.       Зазвонил телефон, Люда в своем состоянии ответить на звонок не могла, а Афина не хотела отвлекаться от успокаивания секретаря, поэтому трубку взял Пчёлкин.       – Артура? Это его зам. Ага… – Пчёла повернулся к Белому и стал говорить ему, прикрывая динамик, – Звонит какой-то чебурек,  говорит, Артур не проплатил вторую часть за алюминий.       – Пошли его на хер! – Фил засмеялся от слов Саши.       – Ало, слышь, друг, здесь сидят влиятельные люди, они говорят, чтобы ты шёл на хер! Чё?! – Пчёла положил телефон на место, – Сказал, завтра будет в Москве, а нас с Артуром на куски порежет.       Белова эта новость только рассмешила. Пчёлкин вновь обратил своё внимание на Люду, в ногах которой сидела Афина и пыталась привести её в чувства.       – Людочка, ты чего испугалась что ли? А мы пошутили, – Пчёлкин поцеловал Люду в макушку, от чего она вздрогнула, – извини, больше не будем.       – Пошли все вон! К чёрту все пошли! – закричала Афина, понимая, что терпеть это отношение к Люде она не намерена.       Космос извинился, и ушёл вслед за Пчёлкиным, бросив последний извиняющийся взгляд на Афину, как бы пытаясь убедить, что это правда не входило в их намерение. Возможно они и не хотели никого насиловать, но проблема в том, что ущерб уже нанесён. Люда уже видит в них потенциальных насильников. Для неё эти люди уже как напоминание, первая мысль об опасности.       Афина никогда не проходила через подобный опыт, она бы ни за что не хотела бы испытать в своей жизни ощущение, что её тело принадлежит не ей, что она игрушка в чужих руках и не по своей воле. Тема половых преступлений всегда для Афины была тяжелой в рамках обучения уголовному праву, потому что половая неприкосновенность, в её понимании, это фундаментальный принцип. Её растили в понимании, что её тело – храм, и пускать она может туда только тех, кому доверяет, кому сама лично позволила. Это не открытое пространство со свободным входом. Ей всегда внушали, что у женщины есть право голоса. Прошли те времена, когда женщина не могла ответить, когда её воспринимали лишь как плоть, которой можно воспользоваться в любое время. Да, патриархальные устои сохранились во многих семьях, но появилось уважение к желаниям женщины. То, чему свидетелем она сейчас стала, никак не укладывалось в её голове. Она не может просто закрыть глаза на тот факт, что люди, которые только стали набирать очки в пользу уважения и хорошего отношения, превратились в животных в свой худший период течки.       Ни одна женщина не должна страдать от подобных действий. Неважно, ради каких целей совершаются поступки, важно само нарушение её права на то, чтобы быть неприкосновенной. Они вторглись в её личное пространство, они вдвоём совершали насилие в отношении её тела и души. Космос мог и не соглашаться изначально, но он помогал. Это не просто пособничество. Это реальность исполнения преступления. Это реальность последствий.       Люда плачет без остановки, её тело дрожит не только от испуга, но и от обиды, от обиды на этот мир, на мужчин, даже на родителей из-за того, что она родилась девушкой. Люду не успокаивает даже рюмка коньяка, которую Афина насильно заставила её выпить, чтобы мозг нашёл новый раздражитель и переключился на алкоголь, попавший в организм.       Но пришлось брать себя в руки, потому что из туалета вышли Каверин и Лапшин, который даже не мог стоять нормально на ногах. Владимир подошёл к столу, за которым сидела секретарь.       – Люда, забирай его. Ты молодец.       Люда, молча без каких-либо дополнительных указаний, встала и пошла за своим начальником, чтобы помочь ему добраться до дивана в кабинете. Афина, понимая, что её помощь здесь больше не нужна, ушла в офис, чтобы закончить с документами и уйти домой, перед этим купив бутылочку гранатового вина, потому что иначе сегодня уснуть ей вряд ли удастся. Если в её снах и будет появляться некое насекомое, то сейчас это точно будут кошмары, а не фантазии, которыми поделиться можно только с близкой подругой, потому что говорить об этом вслух всё ещё в СССР не приветствуется.