Sneaky sneaky mouse

— Что я тебе сказал по поводу ИБС? — спросил Палому Кейсакс после. — Держаться от них подальше? — Вот именно. А ты что сделала вместо этого? — Позаботилась о своём будущем. Раз ты здесь не из-за меня — это тоже ты мне сказал, Кейс. — Мама бы тобой гордилась, — лейтенант усмехнулся. — Уверена в своём выборе? Военные — люди подневольные. Что скажут делать, то и делай. Куда пошлют, туда и едешь. — Уверена, — ответила она, зелёные глаза потемнели. — Эй, что случилось-то? История была грустной, но короткой и в отличии от Эсме, Палома её рассказала. Это был пикник, так сказать. День клонился к закату, ничто не предвещало беды. После приятной прогулки на свежем воздухе они возвращались на базу, как вдруг всё изменилось. Раздались взрывы, выстрелы. Эсме поймала шальной бластерный заряд, предназначавшийся генералу… Умирая, она произнесла два слова: найди Партагаза. — Генерал отправил меня на Феррикс, к дяде, — заключила Палома свой рассказ. — Я искала в голонете этот загадочный газ: Парта, но так и не нашла. — Это не газ, это человек. Слушай, Эсме рассказывала тебе об отце хоть что-нибудь? — Она предпочитала о нём не говорить: я не хочу об этом говорить, а ты не хочешь это знать — вот и всё, что я когда-либо могла от неё добиться в этом вопросе. Потом и вовсе перестала спрашивать. — Ты прекрасно справляешься и сама, Палома. — Полагаю, да. Просто, интересно, на самом деле, узнать хотя бы как он выглядит. Если ещё существует в природе. *** — Империя благодарит вас за вашу наблюдательность, юная леди, — произнёс майор Партагаз, обращаясь к Паломе, стоящей сейчас в его кабинете; лейтенант Кейсакс молчаливой тенью сопровождающего здесь же. — Спасибо, майор, сэр, — отвечает она, в виду торжественности ситуации одетая прилично: в чёрные широкие брюки, чёрный же пиджак околовоенного фасона вместо обычных своих коротких шорт и футболки. — Это мой долг как верного гражданина Империи. — Вот как? Похвально, похвально, — майор улыбнулся. Где-то, когда-то, очень давно, лет так -цать назад, он уже слышал что-то подобное. Юная леди показалась ему смутно знакомой. Что-то такое было в ней, что-то неуловимое и вместе с тем навевающее воспоминания, не все из них, плохие, между прочим. Лейтенант испросил разрешения переговорить с майором наедине. Получил утвердительный ответ и теперь оставалось дождаться, когда Палома выйдет из кабинета, сопровождаемая одним из аттендантов майора. — Девочка вам не безразлична, лейтенант, — произнёс майор, не вопрос, а утверждение. — У меня есть свои причины позаботиться о ней, сэр, — согласился лейтенант, доставая из кармана брюк маленькую коробочку, ставя ту на стол перед майором. — Что это? — Здесь образец её крови. Партагаз выразительно посмотрел на Кейсакса, мол, и что дальше? Что всё это значит? — Возможно, вам пригодится, — предположил лейтенант. — Вот как. Это почему же? — Умирая её мать, — её, кстати, звали Эсме, — сказала ей найти некоего Партагаза. Звучит знакомо, не правда ли? — Я, знаете ли, не единственный Партагаз в галактике, — спокойно ответил майор. — Нет. Но надо же с чего-то начинать. Партагаз усмехнулся. — И вы думаете, что именно, кстати? — Моё мнение не значит ровным счётом ничего в данном вопросе. Моя зона ответственности заканчивается здесь, — Кейсакс взглядом указал на коробочку. — Ваше дело решить что дальше: сделать какой-нибудь тест или выбросить за ненадобностью. — Что именно, эта, как вы сказали? — Эсме? — рассказала вам, лейтенант? — Ровным счётом ничего. Если точнее: я не хочу рассказывать, а вы не хотите знать. — Мудрая женщина, в самом деле, — Партагаз улыбнулся. — Спасибо, лейтенант. Я дам вам знать, если что-нибудь выяснится. Майор остался один-на-один с коробочкой, возможно, таящей в себе опасный секрет относительно его прошлого. А возможно и нет. Есть только один способ проверить. Хотя самым разумным было бы просто избавиться от этой неоднозначной, возможно, опасной, вещи. Заодно от самого источника проблемы. И Кейсакса, раз уж тот так, на свою беду, привязался к девчонке. А ведь на вид так и не заподозришь лейтенанта в подобных сантиментах. С другой стороны, стоило признать, Эсме была хороша… Призывно запищал комлинк, требуя к себе пристального внимания. Майор ответил на вызов, пообещал тот час же заняться вопросом; спрятал коробочку в сейф. Для этого ещё будет время, сейчас же он должен заняться другими, более срочными, делами. Когда же, наконец, полковник Партагаз добрался до этого вопроса, то нисколько не удивился положительному результату. Уж больно была похожа Палома на Эсме. Он знал с первого взгляда в эти зелёные — одни на двоих у матери и дочери — глаза. Оставалось только решить, что теперь с этим подтверждённым знанием ему делать. Виски в бокале, мерцающие огни ночного Корусканта за окнами кабинета полковника. Новый кабинет больше, просторнее… Он сидит в кожаном кресле, вглядываясь в пейзаж, видит своё отражение на фоне разноцветных огней. Полковник ИСБ в безукоризненно белой форме. С новой ранговой планкой. Вслух он не произносил ни слова, ведя этот странный разговор исключительно в своих мыслях. В качестве собеседника — Эсме, появившаяся сама собой из небытия памяти, в длинном шёлковом халате на голое тело, чёрном. — Почему ты мне ничего не сказала, Эсме? Почему? — Разве это что-нибудь изменило бы, Антон? — Нет. Но я всё равно имел право знать. — Это было моё решение и только моё. Если бы ты действительно не хотел оказаться однажды в подобной ситуации, то подходил бы к вопросу предохранения более ответственно. — Я доверял тебе в этом вопросе. — Разве вы в ИСБ доверяете хоть кому-нибудь? — За все три года проблем не возникало. Зачем ты это сделала? — Не знаю. Хотела, чтобы что-то у меня осталось от тебя. Любила сильно. — И ничего не сказала из большой любви? — А ты бы выбрал меня, а не повышение? — она рассмеялась. — Можно было бы устроить всё. — Как устроить? Скажи мне. — По-другому. — Неужели, женился бы, Антон? И потерял возможность карьерного роста. Не верю. Променять разноцветные квадратики на танцовщицу из второго (даже не первого!) состава кордебалета? Не смешите мои тапочки, господин полковник. — Она уселась к нему на колени. — Видишь, как всё в итоге хорошо получилось. Наша девочка — молодец, заработала папе новую ранговую планочку. Да и не только папе. Полагаю, много людей получило давно заслуженное повышение благодаря этой истории. — Всё могло быть иначе. — И как ты себе это представляешь? — Ты могла бы найти себе другую работу, что-нибудь приличное. Респектабельное. — Девушка из офиса, на которой мог бы жениться офицер ИСБ? — Она снова рассмеялась, закинув назад голову. Пальцы полковника коснулись шеи женщины; коснулись пустоты, нервно дрожа. Он глотнул виски. — Ты женат на своей работе, Антон и семейная идиллия долго не продержалась бы. Уж поверь мне, я себя знаю. И тебя, кстати тоже. Но сейчас вопрос не в том, чтобы ты сделал если бы знал (отправил бы на аборт, посмотрим суровой правде в глаза), а в том, что теперь с этим знанием будешь делать сейчас. — В самом деле, очень хороший вопрос. Предложения? — Как насчет представить девочку важным людям? Она росла без отца и, конечно, будет искать замещающую фигуру. — И кто же в этом виноват, не знаешь, случайно, радость моя? — В этом есть свои плюсы. Искать она будет вполне вероятно среди мужчин гораздо старше себя. А те обычно с возрастом обрастают чинами и возможностями. Вот ты сам — полковник, уверена, знаешь нужных людей, которым будет интересно подобное знакомство. — Да что же ты за мать-то такая, Эсме? Толкаешь собственную дочь в объятия стариков. Она пожала плечами. — Ты, прямо, как Кейс. Капитан Кейсакс. Он тоже частенько ставил под сомнение мои методы воспитания. Вот из него получился бы хороший отец, строгий, но справедливый. И опыт воспитания есть: две младшие сестры, не говоря уже о солдатах под его началом. — Что же ты не послала её к Кейсаксу? Моё же имя назвала. — Тогда он был только лейтенантом, да и капитан — не такая уж большая протекция. А ей нужна вся помощь, что она может получить. Я вообще не планировала ей о тебе говорить, никогда, я растила её самостоятельной, не зависящей от мужчин женщиной. Но ей было всего тринадцать, когда я умерла, слишком рано начинать самостоятельную жизнь. Пришлось выдать секрет. *** Палома была кадетом первого курса Имперской военной академии на Корусканте уже несколько месяцев и уже привыкла к суровой ученической рутине, когда случилось нечто из ряда вон выходящее. Она получила пригласительный билет на бал в Императорском дворце по случае очередной годовщины Империи. Однокурсники позеленели от зависти, недоброжелатели прочил феррикской крысе полное фиаско и удивлялись с чего бы ей выпала такая честь (высказывались нелестные предположения как относительно самой Паломы, так и её покойной матери); подружки умоляли взять с собой, но пригласительный был только на одну персону. — Во-первых, не крыса, а мышка, — ответила Палома. — Во-вторых, сами попробуйте сделать что-нибудь полезное для Империи. Звание героев за просто так не дают. — Да у тебя даже платья бального нет! — очередной выпад недружественно настроенных элементов. — Платье будет. Не переживайте. В общем, в назначенный день Палома отбыла в бронированном чёрном спидере, присланном специально за ней. Обходительный шофер в униформе, открывший ей дверцу, входит в комплект. Недолгая поездка по Городу, во время которой Палома завороженно смотрит в окно. Остановка у одного из небоскребов, поездка вверх, теперь уже на лифте. Не пентхауз, конечно, но уровень, где из окна солнце видно аж целый день. Её встречает красивая молодая женщина, зеленоглазая брюнетка в красном шелковом платье, чем-то напоминающая Паломе Эсме. — Меня зовут Ро, Палома. Я сегодня за твою фею крёстную, — с улыбкой сказала женщина. Следующие несколько часов Палома провела просто прекрасно: сначала нежилась в пенной ванне, что не случалось с ней с детства. Потом намазалась кремами, а затем фея крёстная начала колдовать над ней: сделала прическу, собрав волосы вверх, неярко накрасила, помогла надеть пышное платье цвета искрящегося на солнце, свежевыпавшего снега. Пересыпанные стразами туфли на тоненьком, но не очень высоком каблуке, поразительно устойчивом, очень удобные. И бриллианты. Серьги. Колье. Браслет. Кольцо. — Предупреждаю сразу, это не подарок. Это только на сегодня, — произнесла Ро. Палома смотрела на себя в зеркало и не узнала стоящую перед собой девушку. Принцессу. Королеву, с которой не могла сравниться сейчас даже Эсме со всеми своими вечерними платьями, простыми и незамысловатыми, которые так легко можно было снять, да можно было и не снимать вовсе, только распахнуть при необходимости юбки… Это платье так просто не наденешь и не снимешь. Тут дополнительный человек нужен для этого, знающий, как управиться со сложной конструкцией. «Вот бы Кейс увидел», подумала она. — Могу я сделать фото? — спросила Палома. — Конечно, можно. Такую красоту обязательно надо запечатлеть на память. Пара мгновений и вот уже фото летит личным сообщением. — Кто счастливчик? — С улыбкой спросила Ро. — Ставлю на Кейсакса. — Вы знаете капитана? — вместо ответа сказала Палома. — Да. В конце концов, это моя работа: знать разных людей. И вот, наконец, в сопровождении женщины в красном Палома прибыла в Императорский дворец. Ро подхватила с подноса бокал, Палома последовала её примеру. — И что теперь? Когда я встречусь с полковником? — спросила Палома. В конце концов, ведь именно это и было конечной целью её здесь присутствия. Элегантный способ скрыть ото всех секрет, выставив на всеобщее обозрение встречу. Ни у кого не возникнет ненужных мыслей. Это же бал. Все танцуют со всеми. — Он сам тебя найдёт. А пока, осмотрись, заметь, кто с кем. Увидишь кого из друзей матери, сама к ним не подходи. И повеселись хорошенько. Сказав это, Ро удалилась. Палома проследила было за ней взглядом, надеясь выследить таким образом Партагаза, но женщина вскоре уже танцевала с каким-то незнакомым офицером. Девушка смотрела теперь по сторонам, отмечая знакомые по голоновостям лица сенаторов, олигархов, военных. Обнаружилась и парочка лиц знакомых с генеральскими планочками, но она послушалась Ро и подходить не стала, тем более, что искала среди всех этих лиц и парадных мундиров один конкретный. Белый. Но всё никак не могла найти искомое. Плащ. И тоже белый, но не полковничий, а адмиральский мундир возник рядом. Обладатель — высокий голубоглазый седой мужчина, с невероятно проникновенным, чуть с хрипотцой, голосом пригласил её на танец. — С удовольствием, адмирал, — тонкие пальцы девушки утонули в большой ладони мужчины, затянутой в кожаную перчатку. — Директор Кренник, — представился мужчина, ведя девушку в танце. — Палома, — в свою очередь назвала своё имя, только имя, как делала в таких случаях её мать. — Голубка. Птичка. Красивое имя, для красивой девушки. — Малиновка, если точнее, — называться своим детским прозвищем — очень пронырливой мышкой — в этот раз она не стала. — А вы, директор, принц? В сказках принцы всегда носят плащи. — Принц? Никто ещё не принимал меня за принца, Палома. Принц, мне нравится, — мужчина самодовольно улыбнулся. Затем, склонился к ней чуть ниже, понизив голос до шепота. — Полагаю, Императору очень повезло. — Причем здесь Его Величество? — спросила Палома, совершенно не понимая, к чему директор вдруг вспомнил про Палпатина. — Только Император может позволить себе столь прекрасную птичку как ты, Палома, — был ответ, обжигающий шепот. — Я не принадлежу к его коллекции, — призналась она. — Вот как. Полагаю, его потеря. — Она коротко рассмеялась. Рука директора лежала на её талии и не предпринимала дерзких попыток опуститься ниже. Во-первых, это было бессмысленно, учитывая пышные юбки, во-вторых, не смотря на обжигающий Палому шепот, со стороны танец выглядел прилично. Лишь ладонь в перчатке сильнее вжалась в спину девушки. — В таком случае, с удовольствием добавлю тебя в свою. Лёгкий румянец залил её щеки, но взгляда она не отвела. — У меня назначена на сегодня очень важная встреча, я никак не могу её пропустить. — Жизнь не заканчивается на сегодня, будет ещё завтра, послезавтра и множество дней позже. Ей захотелось, чтобы музыка не заканчивалась. Точнее не так. Захотелось, чтобы побыстрее наступило то волшебное, интригующее завтра, проведённое в компании директора Кренника. Быть может даже сегодня, если Партагаз вдруг (по каким-то причинам) её не найдёт. В конце концов, она и сама прекрасно справляется, как и всегда. Поблагодарить за приглашение можно какой-нибудь и в другой раз. Дать повод прислать билет ещё раз. — В таком случае, полагаю, мне тоже придётся начать собирать коллекцию. С вас, если вы желаете добавить меня в свою, директор. Вероятно, если бы танец не кончился, беседа бы продолжилась. И имела весьма приятные последствия. Но. На горизонте, а точнее совсем рядом таки объявился полковник Партагаз. Вот в данным момент времени Паломе отчаянно хотелось послать нерадивого папашу куда-нибудь если не совсем уж подальше, то по крайне мере, в другой конец зала. Пузырьки шампанского сделали своё дело, хотя в большей степени были виноваты невыносимо голубые глаза Кренника, его голос, его пальцы в перчатках (вы только себе представьте, на что эти самые пальцы способны без перчаток!) и вообще всё в нём, что уж греха таить, директор был совершенен. Особенно на взгляд молодой и неискушённой девушки, только играющей роль коварной соблазнительницы. — Директор, позвольте украсть у вас эту очаровательную девушку, — произнёс Партагаз. — Пожалуйста, пожалуйста, — он выпустил её из своих объятий, передал с рук на руки, так сказать. Ничего, он поймает эту птичку после и сполна насладиться голоском. Не сегодня, так завтра… — Развлекаешься, моя милая? — Партагаз закружил девушку в танце. — Это бал, в конце концов, полковник, — ответила Палома. — Или мне называть вас как-нибудь по-другому? — Полковник подойдёт. — Как скажите, полковник. Чувство дежавю не посетило Партагаза исключительно потому, что он никогда не танцевал с Эсме в Императорском дворце. И потому, что она никогда не носила столь пышные платья, слишком сложные, чтобы можно было легко их снять при необходимости. Последняя возникала довольно-таки часто, всякий раз, как он оставался с Эсме наедине. Платья Эсме надевала исключительно для того, чтобы их снять, частенько даже танцевала с ним полностью (лента на шее не в счет) обнажённой. В то время как Партагаз был застёгнут, как говорится, на все пуговицы. Нетерпеливые пальчики Эсме смело бросаются в атаку, побеждают противника. — Ты очень красивая, Палома. Но в отличие от матери, у тебя ужасный вкус на мужчин. — Вот как? Он пригласил меня. Не я его. — Но он ведь тебе понравился, не так ли? Директор Кренник — весьма опасный человек, особенно для хорошеньких девушек. Советую тебе держаться от него подальше. Если ты хочешь сделать блестящую карьеру. — Хорошо, раз вам не нравится директор, быть может, вы представите меня более подходящим, на ваш взгляд, людям, полковник? — Звание отчётливо звучало с интонацией «папа». — Для этого, собственно, я тебя и пригласил, Палома. Ты наверняка в курсе, что в армии, как и в политике, есть свои партии. И я хочу познакомиться тебя с членами — даже не смей думать смеяться а-ля Эсме — одой из самый могущественных. — И какая же у нас нынче самая могущественная военная клика? — Я представлю тебя Таркину. — Глаза Паломы округлились. — Вот именно, моя дорогая. Гранд-мофф — это тебе не какой-нибудь там директор. Кренник у Таркина на побегушках, да что там, сам Лорд Вейдер у губернатора (он предпочитает именно это обращение, запомни) за собачку. А я хочу для тебя самого лучшего, Палома. Музыка кончилась. И через несколько минут она уже стояла перед вторым человеком в Империи. Ну, там рядом Юларен стоял, собственно поэтому Партагазу и представилась возможность познакомить свою дочь (коварно умолчав о факте родства) заодно и с Таркиным, воспользовавшись связями своего начальника в личных целях. Хитро и виртуозно таким образом примазавшись к партии господина губернатора. — Господа, позвольте представить: герой Империи, мисс Палома С. Здравствуйте, здравствуйте. Реверанс. Мужчины пробегаются оценивающим взглядом по девушке, пока Партагаз излагает краткую версию событий на Ферриксе. — Такая очаровательная юная леди и уже носит звание героя, весьма похвально, — произносит Таркин, как всегда, настоящий джентльмен, благо приём располагает более чем к подобному обращению. — Благодарю, но маленькая поправочка, я — не леди, кадет первого курса Имперской Академии к вашим услугам, господа, — произносит девушка, заставляя Партагаза на секунду испугаться, после «не леди», но затем он выдыхает. Девчонка пользуется приёмом Эсме, но всё ещё остаётся в рамках приличий. Добавляя щепотку остроты моменту. Гранд-мофф снисходительно улыбается. Девушка смотрит прямо в глаза губернатору, ничуть не боясь голубой стали, с восхищением, почти обожанием. Не Великой Личностью очарованная, но красивым мужчиной, ибо вкус у девушки весьма и весьма специфичен. А дальше ничего особого и не происходит. Ещё несколько танцев и никакого продолжения вечера. У всех значимых участников мероприятия уже есть планы на сегодня. У некоторых, особо прозорливых, даже на завтра… Но маленькую птичку берут на заметку. Ещё вернутся к ней, при случае.