Цикл

– О чём вы думаете, Алексей? – постукивая пальцами по столу, спросил грузный мужчина в возрасте с пышной бородой, облачённый в священные одежды из, наверняка, очень дорогих шелков, – Вы хотите смуты? Раздора? Слово может стать опасным оружием, особенно отпущенное из столь неумелых уст. – Ваше Святейшество, я… – промямлил Архимессит, истекая потом. – Людям нужна стабильность, мой друг. А надежду они найдут и без вас в нашей религии, – подавшись чуть вперёд, Михаил Свя́тый продолжил напирать, – Стоит им усомниться и что будет? Вы хотите новой войны, когда всё только-только устаканилось? – Нет. Конечно же, нет, – дрожащим голосом ответил Алексей.                   Он понимал, что нахождение перед одним из Свя́тых при жизни – это либо большая удача, либо смертный приговор. «Думай, прежде чем сказать», – так ему когда-то говорил наставник, Отец Дмитрий. И Алексей хорошо подумал, прежде чем совершить непоправимое. Так он, по крайней мере, считал до того, как оказался здесь. Глаза напротив были абсолютно пусты. Они видели в своей жизни все мыслимые блага, доступные человеку, в том числе запретные. И любые жертвы ради них можно оправдать. Предание анафеме – лучшее, на что он мог сейчас надеяться.                   Всю свою сознательную жизнь Алексей был глубоко верующим человеком, вопреки чему его нынешний чин находился в верху церковной иерархии, однако вместе с тем он не был слепым дураком, что на все вопросы ищет ответы в священных писаниях. И, что хуже, Алексей не искал счастья, зиждущегося на чужом горе, даже если это горе настигнет людей лишь спустя поколения. Осознание того, что Мессорианство – это опиум для народа, пришло Архимесситу уже давно, но он верил, что из плацебо однажды может получиться лекарство. Знал бы он тогда, насколько ошибался. – Вы действительно считаете себя праведником? – с ухмылкой спросил Михаил, – В таком случае, откройте глаза, «Ваше Святейшество». Мы даруем людям столь желанное ими спокойствие, а они в ответ дают нам деньги. Простая схема, которая устраивает обе стороны, – выдержав паузу, он продолжил, – А есть третья, в лице вам подобных, от которой стоило бы избавиться вовсе, однако даже еретики могут послужить во благо, став хорошим примером тем, кто захочет пойти по их стопам. По вашим стопам. – Ваше Святейшество, прошу, проявите снисхождение к заблудшему, – сердце Алексея пропускало удар с каждым словом. – Мессориил Верховный… – практически взмолился Михаил, – Прекратите этот сюр. Или вы взаправду верите в эту наивную сказочку про любящих и заботящихся о нас Богах? – с усмешкой произнёс он, – Мы сами по себе и наша судьба только в наших руках. Вы сами избрали свой путь, так что пожинайте взращённые никем иным, как вами, плоды. – Я ошибался. Я был глупцом. Дайте мне второй шанс, – страх пронизывал каждую клетку тела Алексея, – Пожалуйста, я не подведу вас. – Неужели вы ничего не слышали о первом изгнанном человеке? – проигнорировал его слова Михаил, – Фамилия Уинсберг вам ни о чём не говорит? Знаете, что с ней случилось? Уж точно ничего хорошего. Ядерные Пустоши славятся своей «гостеприимностью», – ответил он сам же на свой вопрос, – С другой стороны, этой дурной девчонке и терять было нечего, в отличие от вас, – сказал мужчина, угрожающе посмотрев в глаза Алексею. – Нет! Не трогайте мою семью! – чуть не закричал он, – Если хотите изгнать, то только меня одного, они здесь ни при чём! – Не беспокойтесь, мой друг. Мы не в том положении, чтобы разбрасываться людьми, – успокоил его Михаил, – Однако же, разве вы не понимали, какие последствия повлекут за собой ваши действия? Думали поменять систему? – он рассмеялся, – Абсурд. Её нельзя изменить. Можно лишь возвести новую на останках старой, к чему человечество сейчас не готово, и подготовиться уже не успеет, – его взгляд зацепился за глобус, стоящий на правом краю стола, – На наших глазах Земля гибнет и всё, что мы можем сделать, это не позволить людям снять розовые очки, иначе начнётся хаос, и тогда наш конец придёт преждевременно, – вновь взглянув на трясущегося Алексея, он со вздохом спросил, – Или вы надеялись, что пронесёт? – Я… Я… О, Верховный, что же я натворил, – шёпотом произнёс Архимессит.

***

                  Его, скованного кандалами, везли на казнь, что страшнее повешения или гильотины. Заживо сходящая с тела плоть из-за облучения – далеко не самая ужасная смерть в Пустошах. Твари, что там обитают, способны устроить кое-что похуже. И не дай Святой Круг, ему не повезёт с ними познакомиться. А для того чтобы изгнанный просто не покончил с собой, ему сковывают за спиной руки и уже потом отправляют на последнюю прогулку в бескрайние ядерные просторы, где его ждут кошмары, которые даже не снились ни одному фантасту.                   Вне машины царил мрак, разгоняемый лишь тусклым светом Луны. Освещаемая фарами дорога неустанно петляла и становилась всё хуже, да так, что иной раз пассажиров здорово подбрасывало. Судя по всему, они уже близки к границе с Ядерными Пустошами.                   Алексея бил мандраж. Его одежда была вся до нитки пропитана потом. Он бы никогда прежде не подумал, что человек способен выделить столько жидкости, за такой короткий промежуток времени. Вместе с тем, если бы кровь действительно могла стыть, в его венах, наверное, уже был бы алый лёд. В голове бессвязно роился нескончаемый поток мыслей. Зачем он так поступил? Можно ли было иначе? Что если бы он смог умилостивить Михаила? От нервного срыва его спасало только то, что с его Леной, Костей и Аней всё в порядке. Они даже не узнают, что с ним случилось. Для них Алексей станет просто без вести пропавшим. Пускай так, главное с ними всё хорошо.                   Внезапно ему в глаза ударил свет. Приглядевшись, он понял, что это свет фар, непонятно откуда взявшейся, машины, стоящей напротив. Может в ней такие же ребята, как те, что сопровождают его, и они, закончив свою работу, возвращаются домой? – Что за хрень? – спросил сидящий впереди на пассажирском сидении мужчина в специальном комбинезоне. – Без понятия. Выйди и разберись. Если что кричи, и я мигом газ в пол, – рассмеявшись, сказал водитель точно также обтянутый резиной. – Да иди ты. Сейчас не до шуток, – бросил парень, выходя из машины.                   Послышался звук выстрела. Алексей моментально пригнулся и вжался в своё сидение. Машина тронулась назад под мат, льющийся изо рта водителя, и тут же остановилась. Вторая стояла позади. Это явно была ловушка, только для чего? Грабить у смертника уж точно нечего. Врагов, которые бы хотели с ним лично поквитаться, он тоже не припоминал, да и не старался. Сейчас Алексей мог только молиться, что он собственно и делал.                   Послышался ещё один выстрел, и следом за ним их машина засигналила. Слишком долго. Будто кто-то, не отпуская, жмёт на клаксон. Его дверь открылась, и он увидел человека в очень необычном костюме, явно приспособленном для пребывание в неподходящих для жизни условиях. – Ну, привет. Алексей Протапов, верно? – спросил его, судя по голосу, парень. – Ты забыл добавить «Анатольевич», – вставил другой. – Никогда не понимал вас меррельцев. На кой чёрт вам нужны отчества? – С удовольствием объясню тебе в сотый раз, как только уберёмся отсюда, окей? – он глянул на мёртвого водителя. – Ой, да скинь ты уже его с руля. Башка гудит, – пожаловался парниша. – Уберёмся? Куда? Кто вы такие? – наконец, вспомнил, как говорить, Архимессит. – Мы? Мы – свободные люди, необременённые пустыми надеждами и верой в ложных Богов, – с наигранным величием ответил один. – А что насчёт куда, – убирая труп, продолжил второй, – Всё просто. В Уинсберг.