Вечность оказалась гораздо короче

Натаниэль

6

Ему казалось, что он бежал вечность. Башмаки то и дело скользили по мокрой брусчатке, занося утомлённое тело в опасные повороты. Чудо, что голова до текущего момента не познакомилась с крепким углом обшарпанного дома или не влетела в мусорный бак, доверху забитым вонючими помоями. Их здесь как грибов после дождя. Типичный простолюдинский район Лондона. Антисанитария шла рука об руку с неприятностями. И каким ветром сюда задуло уважаемого министра информации? — Бартимеус… Чертов джинн в облике мальчишки египтянина решил сыграть с ним в догонялки. Но всё ловко ускользал от крепкой порки. Натаниэль с досадой осознал, что не может его догнать. Джинн петлял вольной кошкой по одноликим кварталам. На ругань и зов хозяина лишь ехидно смеялся, прибавив скорости. Типичное поведение своенравного демона. Но черт возьми! Не в момент острой опасности! Центр города в огне и безумстве Ноуды! Они — единственная и последняя надежда Лондона! Нет… Всей Магической Британии! — Бартимеус! — Собственный крик оглушил Джона Мэндрейка и спугнул грязных птиц, мирно сидящих под мокрыми крышами. — Хватит убегать! Ты мне нужен! Я тебе говорю, дубина! Простолюдинские фразочки Китти, успевшие запасть в сердце. Как она там? Совсем одна. Обессиленная, беззащитная, отдавшая больше всех в этой битве. — Ты и её оставишь? Если на меня тебе плевать, подумай о мисс Джонс! Она ни в чем не виновата! Её же просто убьют! Волшебник в ужасе вспомнил обезображенные после слияния человека и демона лица. Голодные взгляды и слюнявые пасти, что трещали от широкого зёва. Эти монстры разорвут на части любого, кто встанет у них на пути. Не послушают ни мольбы, ни раскаяния. Ими движет лишь жажда отмщения, веками копившаяся на волшебников. Фигура мальчишки вновь мелькнула на периферии. Джон прибавил скорости и на крутом развороте все же влетел в стену. Голова вспыхнула огнём, а сам Мэндрейк вскрикнул от удара. Дыша не лучше старого загнанного пса, юный министр промокнул пальцами расшибленный лоб. Кровь тёплая и вязкая. А что с его раной в боку? Он точно помнил, как получил её в ходе боя. Лишь с поддержкой джинна волшебник был способен двигаться и сражаться. И хитрый демон увильнул от прямого вопроса, не рассказав всей правды. Рана была смертельной. Но как он до сих пор жив? Что, черт возьми, происходит? Ноуда забросил его в другое измерение? Исказил восприятие? — Бартимеус! Без джинна у него нет и шанса. Что могло слабое человеческое тело? Да будь он хоть волшебником самого высокого ранга. Без демона он ничем не отличался от обычного простолюдина. Китти наглядно показала ему разницу в их умениях. Обделённая знаниями и практикой простолюдинка ни раз оставляла его позади. Что толку от библиотеки в голове, если он не мог думать критически? Бок цел. Парень прощупал себя через мокрую потную рубашку и прерывисто выдохнул. Следует продолжить погоню. Его это джинн или нет. Пока не поймает мерзавца за хвост, нечего здесь стоять и прохлаждаться! Имя Джона Мэндрейка впишут в историю страны! Герой, спасший Британию от разрушения бесконтрольных чудовищ! Эта мысль заставила ноги прийти в движение. Мэндрейк выпрямился, словно уже позировал скульптору. Памятников будет не меньше, чем у Глэдстоуна! Если не больше! Не пора ли задуматься о кресле премьер-министра? Мэндрейк точно не собирался равняться на предыдущего. Поступки и решения Деверокса сняли с глаз юноши розовые очки, посаженные на нос в далёком безродном детстве. Он не станет плясать под чужую дудку. Бросит все силы и изменит управление. Даст простолюдинам больше прав. И тогда… станет хорошим в глазах мисс Джонс? — Фантазия совсем тебя ослепила, мальчишка. Кто-то вырос перед ним. Как призрак появился из ниоткуда. Парень налетел на тень, больно ударившись в препятствие. Его схватили за шкирку. Грубо тряхнули, будто он пыльный ковёр в задрипанном пражском отеле, а не живой человек. — Отпусти! — Тряхнули повторно. Из-за чего волшебник прикусил себе язык. — Шумная. Дикая. Потерянная Душа. Нечто приблизилось к бледному лицу Мэндрейка. От существа пахло чем-то могильным. Потусторонним. Парень испуганно забегал глазами по густой тьме, не понимая, кто перед ним находится. — Мы успели соскучиться по Свету. А в тебе его много. Что-то похожее на когтистую руку указало на живот Мэндрейка. Коготь продырявил некогда белоснежную рубашку и поднялся вверх, остановившись на худой груди. Глаза волшебника выпучились, как у рыбы. Мурашки за секунду пробежали марафон по телу, подняв каждый волосок. Существо было реальным. Как и опасность, исходящая от него. — Бартимеус…мой раб… — Неуверенно залепетал Натаниэль, когда Нечто сдавило его горло. — Здесь нет рабов и господ! — Прогромыхало существо, оглушив волшебника на оба уха. — Здесь только смерть. И ты к ней давно готов. Но быстро бегаешь. Кто уводил тебя от нас? Теперь юноша вспомнил. Он отпустил джинна за мгновение до взрыва. Не обошлось без последней словесной перепалки, но иначе общаться они не умели. В итоге Натаниэль совершил благородный поступок. Спас чужую жизнь, пожертвовав собственной. — Кто ты такой? — Прохрипел Мэндрейк, слабо дернувшись в воздухе. Страх стал главенствующей эмоцией. Он не мог нормально дышать. А с губ сорвалось лишь бессвязное трепыхание. При этом парень почувствовал, что пропотел до костей. Липкий холодный пот. Ему ужасно холодно. Жаль, нет линз, чтобы проверить уровень этого духа. Тогда бы стало ясно, в какую передрягу он попал. Тень не ответила на вопрос. Нечто озиралось по сторонам, словно забыло о существовании волшебника. Внезапно ближайшая дверь распахнулась, и на крыльцо в три ступеньки вышел седой мужчина. Натаниэль ахнул, узнав своего наставника. Перед глазами создался фасад дома четы Андервудов, из которого тот появился. — Мальчик. Ты снова ослушался моего приказа? — Мужчина грозно сверкнул глазами, спустившись на одну ступень. Его абсолютно не смущало Нечто и то, кого оно держало в воздухе. — Бросить вызов Лавлейсу! Уму не постижимо! Мне нужно было сразу от тебя отказаться! Когда ты, недоразумение, устроил не пойми что на званном вечере! Опозорил моё имя! Поставил под удар с трудом заслуженную репутацию! Заставил Марту краснеть от стыда! — Из перекошенного в гневе рта летели брызги слюны. Старый волшебник сжал сухую руку на кованых перилах. — Сэр, я… — Натаниэль не заметил, как его отпустили. Мрачная фигура растворилась в воздухе так же внезапно, как и появилась. На плечи Мэндрейка навалилась тяжесть вины. Он понуро опустил голову, замерев взглядом на поношенных, но честно выполняющих свою функцию ботинках. Мисисс Андервуд всегда строго следила за нарядом мальчика. Если что-то рвалось и ей не удавалось самой привести все в порядок, она пользовалась услугами ателье. Мистер Андервуд терпеть не мог неряшливости. Это правило передалось и его ученику. Сколько бы времени не прошло, как бы высоко Натаниэль не поднялся по карьерной лестнице, перед наставником он из самого молодого министра информации в истории Парламента превращался в обычного Натаниэля. Мальчика двенадцати лет. — Тебе было мало выкрасть Амулет. Решил устроить мне подлянку, подбросив артефакт в мой кабинет! Чтобы за мной пришли рабы Саймона! — Старый волшебник продолжал бить в самые больные места души. — Все не так! Я не специально! — Мальчик вскинул голову, сделал несколько шагов вперёд. — Я запаниковал, совершил ошибку. Но поверьте! Я пытался её исправить. Если бы он забрал только меня… — Захлёбываясь и тараторя, Натаниэль совершенно забыл о своей изначальной цели. — Но он забрал всех, кроме тебя, — потёртый костюм начал тлеть. Натаниэль в ужасе смотрел, как вылезшие из манжет нитки засверкали, подобно светлячкам в ночи. — Это больно, знаешь… когда горишь заживо. — Нет! Нет! — Мальчик бросился к ступеням, но было слишком поздно. Рёв пламени поглотил его наставника. Раскалённый воздух ударил по глазам, едва не сварив их на месте. Ослепленный ярким светом, Натаниэль рухнул у самых ступеней, больно ударившись коленями о камень. От нечеловеческого крика мистера Андервуда заледенела кровь. Мальчик вжался лбом в горячий гранит, дрожа от страха. — Я сделаю тебе тост с клубничным джемом. Тебе же он так нравился, Натаниэль. — Мягкий голос миссис Андервуд, по которому так сильно скучал мальчик, заставил юного волшебника поднять заплаканное лицо. — А после обеда ты можешь посидеть в саду. Попрактиковаться в рисовании. К нему из темноты медленно вышла обгоревшая фигура женщины. От миссис Андервуд мало что осталось. Одежда сплавилась с обугленной кожей и до сих пор тлела. От неё шёл сизый вонючий дым. — Взрыв выбросил меня наружу. Знаешь, что меня убило? — Женщина вытянула руку, что хрустела не хуже прожаренной корочки, и раскрыла её. Взгляд упал на ссохшийся лист дуба. — Ты любил сидеть под тенью нашего дерева. Твоё тайное место. — Пожалуйста, не продолжайте. — Слезы потоком текли из глаз мальчика. — Меня пригвоздило к суку, как бабочку к иголке. Я долго умирала. Звала тебя. Молила о помощи. Но ты убежал. Как вор. Как совершенно чужой для меня человек. Натаниэль завыл в голос. Его хрупкое тельце содрогнулось от рыданий и отчаяния. Он знал, что поступил подло. Бросил Андервудов. Оставил женщину, которая заботилась о нем, как о родном сыне. Подарила то самое чувство, что испытывают дети к родителям. И как он оплатил? Запах горелого мяса стал ближе. — Забудь, Марта. Я с самого начала знал, что этот подлый мальчишка доставит нам проблем. Его окружали. К погибшей чете Андервудов добавились ещё люди. Их мальчик тоже узнал. Лавлейс и его дружки по несчастью. — Мелкий ублюдок! Ты убил меня! Натаниэль закрыл уши. Весь сжался в комок, мечтая исчезнуть. От мертвецов исходило столько злобы и ненависти, что выдержать все это он был не в силах. — Простите. Простите. Простите. Твердил юный волшебник, пока призраки прошлого брали его в плотное кольцо. Скоро эта Душа сломается, и Тьма знатно попирует. — Свет Благодати! Луч настолько яркий, что, казалось, взорвалось Солнце осветил грязный город. Вопя и яростно визжа, Тени, принявшие облик родных и врагов мальчика, бросились в рассыпную, спасаясь от убивающего их заклинания. Натаниэль вторил им, скрючившись на месте и закрыв голову руками. Свет жёг его, но терпимо. Он высушил его горькие слезы. Подтолкнул встать на ноги. И прислушаться к далекому голосу. — Найди меня. — Шептал ему зов. — Бартимеус! Бросившись вперёд, юный волшебник больше не обернулся назад. Его сердце наполнилось тёплым и ярким предвкушением долгожданной встречи. В чем-то джинн был прав. Джон Мэндрейк не отпускал его домой не только потому, что духу было известно его настоящее имя. И точно не из-за его средних способностей, хотя Бартимеус всегда считал себе сильнее и умнее других. Этот нахальный и своенравный джинн был его якорем из детства. Его отправной точкой во взрослую жизнь. И Натаниэль, хотя и никогда никому не признается в этом даже под пытками, очень ценил их связь. Её с натяжкой можно было назвать дружбой. Но это было нечто очень ценное для волшебника. То, как он чувствовал себя с Бартимеусом, отличалось от взаимодействия с другими рабами. И чем дольше он был с ним, тем яснее осознавал, что это было за чувство. — Бартимеус! Выкинув вперёд руку, Натаниэль прыгнул в поток света и провалился в пустоту. Прошел миг. Ноги по самые щиколотки погрузились в горячий песок. Нос забился сухим воздухом, заставив лёгкие судорожно сжаться и хорошенько откашляться. Натаниэль вновь был собой. Не мальчишкой из прошлого. А преуспевающим молодым волшебником. У которого всегда все было схвачено. — Где я? — Обескуражено озираясь по сторонам, он наблюдал одинаковый пейзаж до самого горизонта. Пустыня. Задумчиво почесав щеку, которую колола мелкая пыль, юноша зашагал вперёд. Подумывал снять обувь. Что он и сделал секундой позже. Мягко. Непривычно. Волнительно. Он впервые в подобном месте. Страх постепенно отступал. — Бартимеус! Если не явишься, пеняй на себя! Посажу в Купол Отчаяния! Крича во все лёгкие, волшебник то проваливался, то скатывался с песчаных дюн. Горячий песок упорно лез в рот и глаза, заставляя парня постоянно откашливаться. Мэндрейк давно растерял свой лоск и аккуратность. Пиджак был выброшен, рукава рубашки закатаны до самых локтей, а брюки… Он серьёзно подумывал снять их и напялить на голову, дабы защититься от яркого солнца. В горле стояла пустыня не хуже этой. Язык, кажется, присох к небу. И теперь мешался во рту. Парень сглотнул, болезненно поморщившись от неприятных ощущений. Джинн не появился. Зато вырос дворец прямиком из книжек по истории древних времен. Утомленный волшебник замер на месте, ахнув от грандиозности сооружения. В тело вновь влились силы. Парень ринулся в тень куполов, поднимая под ногами раскаленный песок. — Откуда здесь это? Ладонь коснулась шершавой стены из белого известняка. На ощупь та была приятно прохладной. Внезапно до слуха донёсся какой-то стрекот. Волшебник обернулся. На холме, что начал стремительно разрушаться от тяжести, стояло нечто настолько уродливое и пугающее, что голодный желудок сделал кульбит. Скорпионоподобное существо с туловищем человека и клешнями насекомого щёлкнуло жвалами, что занимали половину головы. Натаниэль в ужасе замер. Такого просто не могло существовать в природе. Это точно галлюцинация или мираж. Монстр ринулся вниз по склону, подняв за собой песок. Восемь отвратительных ног придали твари невероятную скорость. Мэндрейк увидел, как чудовище выставило перед собой хитиновый хвост, увенчанный смертоносным жалом. Юный министр крякнул, дав деру вдоль стены. Ворота. Срочно найти ворота! Он гнал себя вперёд, забыв про усталость, голод и все остальное. Не попасться в клешни этой твари, вот что было в приоритете. Но ещё можно покричать. Чтобы один бесполезный джинн начал выполнять свою работу. Срывая горло, Натаниэль обежал дворец по периметру, кажется, уже два, а то три раза. Когда, наконец, появились ворота. Он влетел в них, не задумываясь, что они могли быть закрыты. Благо ворота поддались без особых усилий. И волшебник успел проскочить в щель до того момента, когда на уровне его головы щёлкнула клешня монстра. Тварь мощно врезалась в препятствие, не успев поймать добычу. С трудом переводя дыхание, Натаниэль выпрямился. Его потряхивало. Но дрожь сразу прекратилась, когда перед глазами предстал мальчишка египтянин. В своей фирменной белоснежной юбчонке и воротнике. Запястья сверкали украшениями. Взгляд миндалевидных глаз излучал добродушие. — Ах ты мерзавец! Повеселился, наблюдая, как меня чуть в капусту не порубили! — Волшебник ринулся на джинна, закатав упавшие рукава повыше. — Бартимеус! Нет тебе оправдания! Что-то было не так. Уже подойдя ближе, волшебник заметил изменения в своём рабе. Джинн держался уверенно и благородно. Никаких кривляний на лице, никаких непотребствующих жестов и звуков. Мальчик просто стоял и улыбался ему, как давнему другу. Волшебник стушевался под взором карих глаз. — Зачем ты зовёшь моего слугу? — Осторожный вопрос мазнул по сознанию. Юноша вздрогнул, заставив мысли собраться в кучу. Ещё рано расслабляться. Происходит что-то странное. — О чем ты? — Мэндрейк рассматривал его. Искал подвох и не нашёл. Перед ним излюбленный облик его раба. — Ты не понимаешь? — Мальчик склонил голову набок, совсем как это делает Бартимеус. — Я говорю с тобой на древнегреческом. И все, что я в силах понять от тебя, так это имя моего Рехита. Лицо медленно вытянулось, придав министру совсем несерьёзный вид. Натаниэль не заметил, как оставил рот открытым. Он понимал мальчика, но плохо. Изучение древних языков нужно лишь для чтения таких же древних книг, но никак не для практики живого общения. Юноша не чувствовал от ребенка угрозы или издёвки. Бартимеус мог бы ввести его в заблуждение. — Ре-хит? — Старое имя Бартимеуса. Он видел его в каталоге. Но так джинна звали в древнем Египте. Когда его хозяином был… — Птолемеус Александрийский. — Мэндрейк выдохнул это имя. И сам как будто сдулся. Мальчик энергично закивал, сложив ладони. На смуглых запястьях звякнули золотые браслеты. Натаниэля качнуло. Он умер. Точно умер. Иначе никак не объяснить, почему перед ним стоит человек, неприлично давно канувший в лету.