Сквиб, которого боялись

Рон Уизли часто встречал странных волшебников. Что и говорить... Вся его семейка, если брать во внимание общественные нормы, была более чем странноватой. И он сам это прекрасно понимал. Вот только мальчишке, на самом деле, было все равно на то, что он и его семья слыли в мире магов кем-то вроде Лавгудов. Не сумасшедшие конечно, но необычные. Более того, Рону даже нравилась такая репутация. Вот только если все волшебники его семьи были странными лишь потому что предпочли любовь к маглам поддержанию чистокровных ценностей, то девочка, ворвавшаяся в его купе, на первом году своей "самостоятельной" жизни, отличалась от всех других совершенно по-своему. Рон до сих пор помнит ее распахнутые от ужаса глаза, словно в коридоре волшебница повстречала акромантула. Помнит, как она попыталась успокоиться, будто не нормальным было бояться первого дня обучения в дали от семьи. А еще эти странные разговоры о замужестве. Ну в самом деле...Волшебница видела себя в тот момент? Такая крошка - и замужем? Рон тогда честно попытался представить девочку на месте своей матери. Вот она мешает в огромном котле, что больше ее самой, еду исполинской ложкой. А вокруг бегает орава кучерявых и кареглазых детей, размером лишь слегка больше домовых эльфов. Глупости и только. Но при всем этом юная ведьма Рону сразу понравилась, хоть и было в ней странное высокомерие. Будто книги, которые она читала, могла держать в руках только она одна. А потому и знания в них принадлежали только ей. Уизли тогда наивно полагал, что новая знакомая составит ему компанию на Гриффиндоре. Все-же, при всей заучливости, было в ней что-то от факультета Годрика. Сомнения стали закрадываться когда девочка, уже в главном зале Хогвартса, посмотрела на этого слизняка - Драко Малфоя. Всего пару минут назад чистокровный сноб оскорбил Рона, а когда за Уизли попытался заступиться незнакомый мальчик- предложил тому дружбу. Мотивов слизняка волшебник не понимал. Знал только, что Драко был ему неприятен до омерзвления. "- Знаешь его? " - Рон спросил, только для того чтобы рассказать новой знакомой о недавнем происшествии- девочки не было рядом во время разборок. Но какого же было его изумление, когда волшебница внезапно запросто призналась в дальнем родстве с Малфоем. Но не могло же это значить, что эта ведьмочка, с сияющими карамельно-золотистыми глазами по натуре своей - змея? Не мог же этот бойкий, горделивый, но не лишенный юмора, характер уйти под зеленые знамена, чей смысл жизни в бесконечных распрях и интригах? С той секунды Рон ждал уже вовсе не своего распределения. Он даже как-то умудрился проморгать восхождение в Гриффиндор знаменитого избранного, именно им оказался мальчишка, что недавно дал Малфою отпор. Вскоре шляпа позвала к себе и младшего из Уизли. Только затем, чтобы тот, вполне ожидаемо, вскоре занял свое место за столом под красными знаменами. Вот только, едва-едва мальчишка поприветствовал всех братьев, поблагодарил Избранного - по залу разлетелся строгий голос Миневры Макгонагл: - Гермиона Хармон-Блэк! Рон как-то совершенно машинально отметил перед собой вдруг вздрогнувшего Невилла. Ото всюду, словно потревоженные совы, полетели шепотки. И вскоре зал наполнился десятками приглушенных восклицаний. Все знали Блэков. А как их можно не знать? Чистокровная семья черных магов, хранившая историю сотен поколений. А еще свирепейшие из убийц и истязателей - правая рука Темного Лорда в былой войне. Конечно Рон не раз слышал от родителей и братьев о том, что внешность порой бывает обманчива. Вот только никак не собирался милый и какой-то неряшливый образ его новой знакомой под венец ужаснейшего из древних чистокровных родов. Уизли тряхнул головой, попытавшись отбросить эти странные мысли. В конце концов был до Гермионы другой Блэк, который отличался от своей семьи. Отец рассказывал Рону об этом. Артур учился на старшем курсе, когда Сириус Блэк переступил порог Хогвартса, но тем не менее, момент принятия юного темного волшебника на Гриффиндор старший Уизли помнит до сих пор. Мальчишка буквально заставил себя досконально припомнить эту давнюю историю. А теперь встревоженно глядел на девочку. Сумеет ли она? Повторит ли подвиг своего родственника? Уизли приподнялся над столом, напряженный словно струна. Его голубые глаза буквально впились в шевелящуюся шляпу и губы волшебницы, силясь разгадать смысл их тихой беседы. И, быть может только из-за того, что так внимательно вглядывался, Рон сумел прочитать на бледных губах : - Только не в Гриффиндор. В этот момент сердце мальчишки ухнуло вниз с астрономической башни. Через секунду шока, он почувствовал себя оскорбленным до глубины души. И обиженным даже больше, чем на все проказы близнецов вместе взятые. Именно тогда Рон подумал, что их дружбе не бывать. И яростно перечеркивал в своей голове образ Гермионы, пока она двигалась к своему не золотисто-красному факультету. Как же он ошибался.

...

Отчего-то, даже разорвав все связи между Гермионой и собой, что-то неумолимо продолжало напоминать Рону о юной Блэк. Почти сталкивать их лбами. Так Уизли вскоре узнал, что девочка выбросом стихийной магии, ранила своих и чужих одногруппников. Одна часть, что была подозрительно согласна с страхом Невилла, утверждала, что Блэк сделала это специально. Другая же упрямо видела перед собой карамельные глаза и добрую улыбку. По-возвращении из дома, ведьмочка извинилась перед всеми теми кого ранила. А потом... Так и не нашла друзей. Вот что еще замечал Рон, иногда наблюдая за ней. Одиночество. И не то, чтобы Гермиона отгараживалась ото всех намеренно. Просто... Она слишком сильно отличалась от сверстников. Вела себя совсем не как 11-летняя девочка - говорила очень сложно и заумно, не играла, не интересовалась никем и ничем, кроме своих пыльных книжек, не баловалась, не грубила, не ненавидела и не любила. Будто бы Блэк уже давно выросла и только носила на себе обличие девчонки. Или же что-то или кто-то заставил ее стать маленькой взрослой. То видение Гермионы у огромного котла с оравой детей вокруг, теперь казалось жутковатым. Может быть потому что стало внезапно слишком уж реальным. А затем ее одиночество внезапно прервалось, когда она решила что ей нужны товарищи. Она ли?... Юная ведьма храбро выступила перед своим кузеном, очевидно избрав себе в друзья Рона и Невилла. А затем... Затем рассказала что-то такое странное, чего быть никак не могло. Хотя... Ничего того о чем рассказывала или чем была девочка не могло быть. Но видимо было. Маглорожденная Блэк? Вот уж сказки более невозможные, чем даже у Барда Бидля. И тем не менее Рон верил ей. Верил сжатым кулочкам, обкусаным губам, бледности и глазам, таким невыносимо честным и напуганным. Гермиона удивительно здорово влилась в их небольшую компанию. Волшебница оказалась бойкой, смелой и в целом хорошей, даже не смотря на постоянное желание казаться умнее всех. Вот только... Что-то неумолимо просачивалось в ее мысли в самый разгар их веселых разговоров, игр в плюй камни или прогулок по волшебному замку. И это что-то заставляло Гермиону отвернуться, стать вдруг грустной и какой-то колючей. Будто озлобленной на мир и на своих друзей. В такие моменты Рон честно пытался говорить громче, колдовать ярче, двигаться быстрее. Он знал, громкие звуки и порывистые движения смогут вызволить подругу из глубин ее темных мыслей. Сам же мальчишка старался гнать от себя догадки о природе этих неожиданных печалей девочки. Вот только гнать их от себя было поздно в зале с шахматами, на пути к Философскому камню. Рон не терял сознание, встретившись с полом лицом. Только воздух вокруг подозрительно гудел, а боль в голове сметала всякое желание вставать. А потом ему отчего-то захотелось притвориться подольше. В конце концов Гермиона безжалостно бы скинула его многострадальный котелок со своих колен, чуть только мальчишка подал бы признаки жизни. И вот он лежал, гул в голове уже начал приятно затихать. Однако девочка внезапно действительно спустила его голову на пол. Правда потом подложила под нее что-то тёплое и даже согревающее наложила, но... Ее внезапная забота не отменяла всей странности происходящего. Чуть только едва слышный стук ее обуви об камни затих, Рон приподнялся на локтях. Голова запротестовала, отомстив за внезапный подъем новой порцией боли. Но Уизли, прошипев про себя, упрямо поднялся. Он прошел вслед за обоими своими друзьями в зал. Яркий волшебный свет немилосердно рвался в зрачки и ослеплял до того болезненно, что Рон потратил драгоценное время на то, чтобы постоять с закрытыми глазами. К сожалению заминка оказалась роковой, потому что когда мальчишка в следующий раз распахнул слезящиеся глаза, луч магии уже сорвался с чужой палочки в руке Гермионы. И будто бы это незнакомое древко стало символом осознания, скользнувшего в голове Рона Уизли. Он не знает ее. Он не может ей доверять. В следующие минуты волшебник вынужден был наблюдать, как его подруга помогает самому главному врагу Магической Британии обрести победу. Крохотное сердце мальчишки вновь разбилось по вине одной и той же ведьмы. Он вернулся в подземелья, предпочитая не бросаться с голыми руками и сотрясением на Волан-де-Морта, а позже рассказать всё Дамблдору. Вот только, чтобы Блэк ничего не заподозрила, Рон был вынужден снова притвориться потерявшим сознание. И какого же было его изумление, когда он внезапно почувствовал мягкие руки, осторожно перекладывающие его голову на тёплые колени. Лёгкое движение пальцев у щеки, тяжёлый вздох и длинный, будто бы испытывающий, взгляд. С шёпотом заклинания, юная предательница погрузилась в сон. Ее ресницы беспокойно трепетали, дыхание то и дело прерывалось, а тело дергалось будто бы даже в силках собственной магии, Гермиона продолжила бороться. С кем или против кого? К сожалению Рон не вполне понимал до сих пор.

...

А затем был Дамблдор. Расстроенный или скорее... В высшей степени разочарованный. И хоть великий волшебник пытался скрыть это за мудрыми речами о битвах и войнах, о поражениях и победах, его глаза выдавали тёмную эмоцию с головой. Неужели он на самом деле думал, что два мальчишки и девчонка смогут противостоять двум взрослым тёмным колдунам в одном теле? Но для Рона мысли старика не имели значения. По крайней мере сейчас. Он было уже открыл рот, чтобы рассказать всё, что сделала Блэк, когда Альбус внезапно сам о ней вспомнил. Сильнейший волшебник повернулся к всё ещё спящей девочке. Гермиона лежала на соседней белоснежной кровати. Ее кудри ореолом разметались по подушке, руки странно дергались, будто вот-вот готовились сжаться в кулаки, а два больших передних зуба то и дело появлялись в приоткрытом рту, когда она сопела. - Блэк мешала вам? - Вдруг задумчиво проговорил колдун. И пусть Рон не видел лица Альбуса Дамблдора, он будто бы инстинктивно почувствовал недоверие и настороженность в интонации взрослого. - Нет. - Отозвался печальный Невилл. - А она могла? - Чуть прищурился Рон, уставившись в седой затылок директора Хогвартса. Тот поспешил обернуться. Голубые глаза старика неестественно сияли, в то время как на губах появилась какая-то непонятная улыбка. - Надеюсь что нет. - Задумчиво проговорил мужчина, при этом его руки взметнулись вверх, как испуганные птицы. - Я искренне верю, что ее добрый характер способен перебороть то зло, в котором она воспитывалась. - Зло? - Хотя бы любопытство смогло выдернуть Избранного из его перманентной печали. Дамблдор многозначительно кивнул. - Быть приемной дочерью в семье Блэк, осиротеть в самом начале жизни - очень тяжелое испытание для психики.- Старик вдруг прикрыл глаза, при этом как-то нервно стуча по тумбе у кровати Лонгботтома.-Я уже не говорю о раннем браке с тем, кто никогда не сможет колдовать. Рон вдруг ощутил крупную дрожь,пробежавшую по плечам. Все то, что перечислил Дамблдор было... Ужасно. Но внутренний голос шептал об еще одном факте из биографии девочки. Грязнокровка Блэк. - Гермиона... - Вдруг каким-то сиплым голосом проговорил Рон. - Действительно замужем? - Глупо, да. Но эта мысль все никак не давала Уизли покоя. Постоянно свербила на нижнем уровне подсознания, будто пытаясь показать что-то, что мальчишка в упор не видел. Невилл слегка приподнялся на подушках. - За скибом? - Да. - Кивнул старик. А затем вдруг наклонился к мальчишкам. - Однако обсуждать личную жизнь дамы, пока та спит, крайне не вежливо. - Его пронзительные глаза сверкнули.- Так ведь? - Хитрая улыбка вновь запрыгала на растянутых губах. - Да.- Отозвались мальчишки. А Рон,что до этого не отличался страстью к решению головоломок, в душе почувствовал жажду разобраться в этой загадке под именем " Гермиона ". Узнать самому как девочка может быть такой честной и такой лживой, понять причины ее противоречивых действий прежде чем Дамблдор запишет юную ведьму во враги для Избранного. Но к сожалению в этом учебном году поговорить им по душам так и не удалось. Гермиона стремительно вернулась в свой загадочный дом, едва проснувшись. Ее не было на вокзале и в поезде, когда замок безмолвно прощался со своими учениками. Ее не было рядом- и это вдруг вызвало тупую боль, а вслед за ней пришло странное ощущение. Будто бы совсем мизерный разряд тока кольнул в виски.

...

Рон ломал голову над ситуацией все лето. Одна его часть озлобилась на вторую и бесконечно ругала ее. Называла сумасшедшим глупцом, который утаил от своего союзника едва ли не самую важную информацию. Вторая же часть... Уизли не хотел думать что двигало ей, в то время как она двигала им беспрепятственно. В то холодное лето мальчишка все больше вздыхал и витал глубоко в своих мыслях. И к концу августа мама ходила вокруг него, сияя подозрительно знающей улыбкой. Будто действительно догадалась обо всем много раньше самого Рона.

...

Встретить подругу в магазине спустя почти три месяца тишины - означало наконец сбросить тяжелый камень с души, почувствовать как в легкие вновь свободно проникает воздух. Рон не хотел сознаваться, но за лето безумно соскучился по Гермионе. Но даже не смотря на радость встречи одна часть его сознания уже успела превратить девочку в зло во плоти. Странное чувство когда огромное облегчение сменяется настороженностью, чтобы снова стать облегчением. Словом, Рон казался самому себе разорванным на две половины, когда торопливо произносил: -... Ты же моя подруга. Мальчишке стоило огромных усилий заставить эмоции внутри себя успокоиться. Вернее у него почти получилось, но затем в магазине один за одним появился слизняк и слизняк-старший. Во время разговора Люциуса Малфоя с Гермионой, Рона бесконтрольно били в виски легкие разряды тока. Вскоре мальчишка решил что именно так проявляется ревность. А он именно что ревновал. Не столько к мужчине, сколько к той другой, темной жизни, которая отбирала Гермиону от их светлого мира. Отбирала так успешно, что Блэк уже предала свою же кровь. Ну неужели она не понимала, что тот, с кем она так мило беседует сейчас, унижал бы ведьму, если бы только знал, что она маглорожденная!? Он без сомнений назвал бы тебя грязнокровкой! Он бы не пощадил твою хрупкую гордость! Он бы в конце концов убил бы тебя, Гермиона, ты слышишь или нет!? Больше всего на свете Рон хотел бы схватить ее за плечи и как следует встряхнуть. Все что угодно, лишь бы девчонка пришла в себя. И увидела! Наконец увидела лучшее для себя! Для себя, а не... Карие глаза вдруг появились перед взором мальчишки. Испуганная ведьма, глупая ведьма. И это ее Рон называл умной и взрослой!? Он фыркнул отвернувшись. А затем... Затем он пресекал любой шаг Гермионы в сторону темной стороны. Намеренно показывал свое отношение к тому, что Блэк пыталась что-то узнать и понять. Снова про своего ненаглядного Темного Властелина! Он ненавидел в этот момент ее и себя. Не знал кого сильнее, но он готов был поклясться Мерлином, что никогда в жизни не испытывал чувств глубже и сильнее. И снова, будто бы в наказание, странная магия неизвестного происхождения, била и била по вискам. Будто ограждая уже самого Рона от взгляда, слова, прикосновения. Будто этот неизвестный ток был охраной и защитой той части Гермионы, которая обманывала и предавала. Уизли чувствовал себя больным и потерянным. Он больше не мог говорить с девочкой без этой бесконечной боли в голове. Больше не мог смотреть на нее, не мог быть рядом и ограждать. Уже от Невилла мальчишка вскоре узнал, что работа его могла быть закончена. Гермиона больше ничего не желала знать ни о тайной комнате, ни о парселтанге ни, будто бы, о самом Роне. И мальчишка бы действительно обрадовался, если бы это затишье означало, что странная боль неизвестного происхождения наконец утихнет. Но она, будто насмехаясь, стала только сильнее... Она кольнула его в грудь, а затем в виски, когда он увидел плачущую Гермиону посередине школьного двора. Вернее... Уизли понял, что его сердце дрогнуло вовсе не от магии. Слишком уж отличались ощущения. Боль в сердце оказалась сильной и будто бы не стихающей. Будто появившись раз, она навсегда останется внутри. И будет там всегда, когда слезы Блэк будут проливаться по щекам. Волшебная молния же, колола всегда точечно, будто иглой. И всегда по сознанию. Она заставляла забыть последние мысли, заставляла смешать образ девочки с чем-то плохим. Рон угадывал в аномалии нечто инородное. И оно очевидно действовало с каким-то, понятным только для себя, намерением. - Нам нужно поговорить. - Выдохнул он банальную фразу, разглядывая растерянную когтевранку. Мальчишка тут же, не давая себе шанса передумать, выдохнул:- Я знаю, что ты помогла Тому-кого-нельзя-называть на первом курсе. В ответ на это девочка, внезапно, не вскрикнула, не стала все отрицать и даже, будто бы ничего не услышала. Она, как во сне, развернулась спиной к мальчишке и прошествовала куда-то прочь, шагая так уверенно, как не могла шагать Гермиона. Рон смотрел ей в след, как идиот, с открытым ртом. Он изучал взлетающие на холодном ветру пряди ее волос до тех самых пор, пока ведьма не скрылась в замке. Но даже тогда мальчишка не сдвинулся с места. - Рон? Все в порядке? - Знакомый до боли голос раздался ни где-то там, а прямо за спиной мальчишки. Уизли обернулся стремительно. Так быстро, будто от этого зависела его жизнь. Позади стояла Гермиона. Ее карие глаза сияли каплями настоящего солнца, когда-то, еще летом, впитавшегося в ее душу. Ее буйные кудри парили вокруг головы, словно сам ветер теперь расчесывает их своими пальцами. Щеки зарделись от мороза, а на розовых губах блуждала виноватая улыбка. - Рон? - Снова позвала она, махнув раскрытой ладонью перед глазами друга. Именно в этот миг мальчишка осознал, что все происходящее вокруг - еще более таинственное, чем ему казалось. Юному волшебнику стоит обдумать многое. Очень многое. - Да. - Проговорил он, через силу улыбнувшись. Привычная магия снова наказывала его за это, но, по крайней мере прямо сейчас, это было терпимо. Гермиона выглядела растерянной и милой. И отчего-то Рон прекрасно понимал, что девочка понятия не имеет о существовании своей копии, которая сейчас мирно разгуливает по Хогвартсу. Двойственность поступков юной Блэк внезапно стала легко объяснимой.

...

Следующий год прошел для Гарри без особых приключений. Разве что, может быть, таковым можно было назвать исчезновение спасённого крестража, а затем, как следствие, более цветущий и рациональный Темный Лорд. В остальном же... Так по мелочи. Присутствовал с Волан-де-Мортом в вампирском клане, затем в клане оборотней. Участвовал в разработке и реализации ( слава Мерлину хоть кто-то знает, как работает динамит) плана по вызволению ближнего и дальнего круга Пожирателей смерти из Азкабана. Кстати операция оказалась удачной, на радость Пожирателям и на беду для всего остального волшебного мира. Так что теперь очаровательная бестия по-совместительству "тетушка" Гарри, в числе прочих, гордо ходила по поместью Малфой. Надо сказать, что Беллатриса с самого начала не очень то была рада такому " племянничку ". В первую же встречу, под воздействием огромного количества восстанавливающих и восполняющих зелий (ха! Дневная норма в 4 года, для Гарри!), женщина ткнула двумя пальцами с острыми когтями в сторону мальчишки. Мол :" Выколю твои глазенки, Сквиб. ". А затем, с улыбкой, показала жестами нечто совсем уж неприличное. Гарри тогда, густо покраснев, перевел эти движения для себя, как :" Выколю, а затем отстрапоню прямо в дырки !". Странно, но после того случая, сквиб проникся к "тетушке" чем-то вроде " родственной любви ". И с тех пор, стоило только Волан-де-Морту бросить в нее, провинившуюся, круцио, Гарри вставал над столом и громко выкрикивал : - ЗАЧЕМ ты пытаешь людей, которые на тебя дрочат!? - Мальчишка старательно делал вид, что негодует на самом деле. В то время как Белла, лёжа на полу, старательно делала вид, что ей совсем не смешно и что она, в добавок ко всему прочему, не является законченной мазахисткой. После первого раза Волан-де-Морт удивился так сильно, что бросался непростительными в урожденного Поттера до посинения. Так ни разу и не попал, к ужасу всех остальных Пожирателей. И к радости и гордости Гарри, конечно же. И если год Блэка-младшего оказался, по мнению его самого, не таким уж насыщенным на события, то Волан-де-Морд бы в корне с ним не согласился. Сначала крайне болезненное склеивание двух кусочков души воедино. Потом вампиры, оборотни, Азкабан, бывшая любовница, которая внезапно подружилась с этим... С протяжным вздохом Темный Лорд подумал, что у него просто нет слов, чтобы описать мальчишку. А потом и приказ найти все остальные крестражи. Он дался мужчине уж очень тяжело. Вот только тот факт, что Избранный смог почти убить половину души Волан-де-Морта не просто настораживал - приводил в ужас. А ведь волшебник поклялся себе ещё в давно минувшие годы приюта, что никогда больше не испытает этой эмоции. К сожалению, клятва оказалась ложной, как и многие иные вещи, впрочем. Кстати об этих вещах... Уже после Самайна произошло то, что омрачило не только, без того сложный, год Темного Лорда, но и беззаботную жизнь Гарри Поттера. Перед своим повелителем, склонившись в три погибели, стояла уже не молодая ведьма. Она низко опустила свою голову, отчего седые прядки, те, что выбились из пучка, низко свисали, скрывая её, некогда молодое, лицо. -... Какой неожиданностью было... - Меж тем продолжал Темный Лорд, пока в его теле плескалась ледяная ярость. - Узнать в трупе твоего сына. Женщина не смогла сдержать крупной дрожи и последующего за ней одеревенения. Лорд не видел, но чувствовал, что лицо Вальбурги перекосил ужас. Ему было не жаль её. Эта ведьма, что клялась в вечной верности ему, вырастила не одного, а двух предателей. И если один всего лишь воевал против, то второй, подкравшись со спины, нанёс смертельный удар в саму душу Тёмного Лорда. - Мой Лорд... Я... - Прошептала она и вдруг смолкла. - Ну же... - Прошипел мужчина, сжав подлокотники кресла с такой силой, что те едва не превратились в труху. - Мне действительно интересно что ты скажешь. - Продолжил он. - Ничего она не скажет! - Гарри ворвался в помещение так же бесцеремонно как делал всегда. Впрочем именно сейчас Волан-де-Морту было не до забавных выходок сквиба. - Гарри, уйди. - Отчеканил он, на мгновение прикрыв глаза. Будто бы мальчишке было бы лучше исчезнуть за этот краткий миг темноты. Иначе и ему, в этот раз, не удастся избежать пыток. - Если ты не хочешь, чтобы я ронял твой авторитет при посторонних, то лучше, чтобы ушла она. - Мальчишка порывисто схватил ту, что принимала участие в его воспитании за морщинистые руки. На мгновение он склонился к лицу старухи, отчего отросшие чёрные пряди упали на его лицо. Но даже так, Лорд отчётливо увидел шевельнувшиеся белые губы. Мерзавец что-то сказал ведьме перед тем, как вытолкать с линии огня за дверь. Волан-де-Морт медленно приподнял бровь. Гнев все ещё клокотал в его душе, но теперь, кажется, нашёл новую цель. - Ну давай... - Прошипел он. - Роняй. - Красные глаза хищно блеснули. Мальчишка же... Нет. Уже не мальчишка... Подросток. Нескладный и худой, с ломающимся голосом. Забавная наружность для того, кто по слухам, что ходили между Пожирателями, стал левой рукой Темного Лорда. Правой была Беллатриса. Мужчина медленно откинулся в кресле, буквально заставляя себя разжать кулаки. В это время подросток пересекал кабинет, приближаясь на опасно-близкое расстояние. - Тебе когда-нибудь приходилось задумываться почему появляются предатели? - Проговорил Гарри, двумя руками опираясь о стол. Волан-де-Морт хмыкнул, тем не менее завороженно заглядывая в глубины зелёных глаз мальчишки. Надоедливая инородная магия, к которой Лорд уже почти привык, кольнула в виски. Этим только усугубляя раздражение волшебника. - Они глупцы, которые хотят большего. - Выдохнул мужчина. Его дыхание отбросило чёрную прядь от лица сквиба. - Глупец тут только ты. - Просто проговорил Гарри, чуть пожав плечами. В этот самый момент Лорд задумался о слабоумии того, кто сейчас стоял перед ним. Ну кто станет оскорблять смерть? - Если тебя предают те, кто был готов идти за тобой до конца... И если предателей все больше, то дело не в них. Дело в тебе. Темный Лорд шумно вдохнул сквозь зубы. - Что не устраивало Регулуса? - Вдруг холодно проговорил подросток своим изломанным голосом, слегка прищурившись. - Ты... Рука Гарри стремительно накрыла едва шевельнувшиеся ледяные губы. - Что не устраивало Регулуса? - Повторил он, склоняясь ниже. При этом интонация его голоса стала, будто бы, ещё более серьёзной. - Он хотел больше власти. - Выдохнул Лорд, откидывая тонкую руку в сторону от своего лица. Прикосновение отдалось в голове надоедливым покалыванием. - Глупости. - Мотнул головой подросток, отчего его чёрные волосы подпрыгнули вслед за его движением. - Он не хотел умереть от рук психопата. Мужчина резко вскочил, одновременно с этим посылая в метку Гарри столько боли, чтобы это было равносильно Круциатусу. Руки мальчишки перестали держать вес его тела. И он, будто бы изломанный, повалился на стол, а затем оттуда сполз на пол. Лорд медленно поднялся из-за стола, обошел его по кругу, чтобы лучше видеть скрючевшееся на полу тело. - А ты, я смотрю, хочешь. - Выдохнул он, склонившись над лицом мальчишки. Глаза непроизвольно закатываются, по щекам льются дорожки слез, руки отчаянно цепляются за дорогой черный ковер из шерсти грифона. И даже так. Прекрасен... В виски бьет знакомая инородная боль. А затем Лорд наконец отпускает мальчишку. Теперь его грудь тяжело вздымается, сквиб дышит заполошно, больше не бьется в конвульсиях, но следит за каждым ленивым движением мужчины. В разрезе рубашки видна быстро-быстро сокращающаяся венка. - Разозрвав душу на столько кусочков ты обрел безумие. - Хрипит мальчишка, он никак не может собраться, чтобы хотя бы слегка приподняться на локтях. - Сам знаешь. - Выдыхает он. - Сейчас ты гораздо менее безумен. - Вдруг усмехнулся он, при этом его губа внезапно лопнула и тонкая струйка темной крови брызнула на подбородок. -Хах. - Усмехнулся мужчина, одной ногой переступая через грудь подростка. Чтобы вслед за этим замереть над ним, в крайне странной позе. Сжимая носками ботинок его грудь, Волан-де-Морту казалось, что жизнь Гарри только сейчас полностью зависит от него.- Смелые слова для того, кто только что перенес пытку. Гарри внезапно запрокинул голову вверх, громко рассмеявшись. И вышло у него до того безумно, что Лорд, на секунду задумалася о том, что мальчишке стоит меньше общаться с Беллатрисой. - Работа такая. - Проговори он, пожав, вернее болезненно дернув плечами. - Но я серьезно. - В подтверждение своих слов он внимательно посмотрел в лицо мужчины.- Что не устраивало Регулуса? - Снова проговорил он, будто ответ на этот вопрос мог решить все. А затем... Волан-де-Морт увидел только вдруг смазанный силуэт. И через мгновение Гарри Поттер уже не лежал на полу. Мужчина повернулся, теперь рассматривая подростка уже с другого ракурса. Самодовольный и такой уверенный, будто вся мудрость мира скрывалась в этих глазах. Лорда безумно раздражало это, но вместе с этим... И снова укол невидимых иголочек в виски, с пробежавшим, вслед за этим, ощутимым током. Темный волшебник сморщился, прикрыв глаза. - Ты знаешь, что вашу свадьбу с Хармон закрепила магия рода? - Вдруг перевел тему он. Просто потому что не мог выносить этого противного самодовольства, а еще потому что об этом обстоятельстве пора бы уже поговорить. - Конечно. Я был там. - Пожал плечами мальчишка, а затем медленно сложил руки на груди. - Нет. - Мотнул головой Лорд. Он шагнул назад, поймал ладонями поверхность стола. - Не все свадьбы на родовом камне закрепляет та магия, о которой я говорю. - Отчего-то быстро проговорил мужчина. - Но твою - да. Гарри приподнял черную бровь, очевидно не понимая причин этого разговора. Мальчишка почти скучал. Странно, но ему не нравилось каждое упоминание о его былой свадьбе. Гарри, даже мысленно, называл Гермиону своей женой лишь изредка. Потому что... Сестра? Да. Подруга? Да. Но не жена. По крайней мере не ощущалась так совершенно. А меж тем Волан-де-Морт продолжил: - Ты не сможешь изменить ей. - Вдруг произнес мужчина и его красные глаза сверкнули как-то торжественно. - Ты не сможешь хотеть кого-то другого, даже если вы с ней договоритесь. - На его губы скользнула гадкая ухмылка, которая заострила все его лицо, лишая волшебника человеческих черт. - Магия не позволит. Гарри выглядел действительно изумленным. Глаза широко распахнулись, белые губы приоткрылись, а руки вжались в тело чуть крепче. В голове судорожно заплясали мысли. Мальчишка вспомнил что, даже соглашаясь на брак с Гермионой, он думал, что сможет встретить кого-то еще. Полюбить кого-то еще... - Более того. - Безжалостно продолжал Мужчина. - Любой другой маг будет испытывать боль, если найдет тебя... - Лорд на секунду прервался, будто подбирая слова. - Привлекательным. - Почти прошипел он, склонив голову в сторону. При этом его взгляд скользнул по лицу мальчишки. Тот оторопел. Гарри вдруг почувствовал, что не может подобрать слов. А что скажешь, если еще в детстве, спасая подругу от дед дома, ты случайно лишил и себя и ее возможности влюбиться в кого-то иного? Сквиб хотел было спросить касается ли это любви как таковой. Но знал что в ответ получит лишь смех и слова :"Малыш- Гарри все еще верит в любовь? ". Поэтому Сквиб лишь стоял, беспомощно хлопая глазами. Вынужденный смотреть в самодовольное лицо Темного Лорда, сквиб вдруг решил для себя, что не даст... Не позволит Волан-де-Морту потешаться над собой. Он вдруг усмехнулся. - Как славно, что я безумно люблю свою жену! - Проговорил он, отпуская руки вниз. - Вот вырастет она и сразу заведем с ней много-много детей! - Мальчишка отвернулся, быстрыми шагами направляясь к двери. Красные глаза опасно загорелись, а улыбка стала какой-то искусственной. - И сколько? - Яростно усмехнулся мужчина. Боль в висках вдруг противно усилилась и теперь будто бы пульсировала, не позволяя волшебнику думать.- Штук десять? - Сто! - Бросил мальчишка, резко захлопнув за собой дверь. Чуть только сквиб исчез в коридоре, в стену вдруг прилетел брошенный кем-то стул.

...

Вальбурга и Сириус сидели в гостиной, убаюканные треском огня в камине и атмосферой холодного зимнего вечера. Их мысли медленно кружились вокруг уже заживших ран. Вернее рана у них была одна на двоих, но каждый считал, что другой не чувствует боли. В этот момент камин полыхнул зеленым - и на ковер вывалился Гарри. Он всегда так делал, мальчик просто не мог выходить из камина вертикально, всегда носом вперед. И тем не менее подросток тут же встал, отряхнулся. А затем стремительно двинулся в сторону лестницы, чтобы затем гневно заскрипеть на ней ступенями. - Все хорошо, Олененок? - Проговорил Сириус, не отводя глаз от кружки с ароматным чаем. В ответ на это с лестницы раздалось гневное бурчание. Можно было уловить только отдельные слова: - ... Не смогу...!?.... А я что...!?... А она!?... Придурок старый... - Где-то на втором этаже громко хлопнула дверь. - Пошли? - Вдруг проговорила Вальбурга, медленно поставив чашку и блюдце на столик.От глаз сына не укрылась мимолетная дрожь ее старых пальцев. -Пошли. - Кивнул Сириус, тоже оставляя недопитый чай. Вскоре, стараниями верного домовика, ведьма и волшебник облачились в утепленные мантии, сапоги и перчатки. Прошло лишь мгновение, яркая вспышка- и людей в доме стало на двое меньше.

...

В лица ударил пронизывающий до самых костей, ветер. Колдуны появились за много миль от дома на старой искореженной скале в волнах Атлантического океана. И пусть суша была не так далека, как могла бы быть...Ощущение холода и одиночества оказалось так сильно-будто бы людей рядом не было и в помине. Вальбурга содрогнулась снова, совершенно не обращая внимания на то, что шпилька из ее волос, не выдержав пронизывающего ветра, соскользнула, чтобы стать жертвой ледяной воды. Седые, с редкими нитями вороньего-черного, пряди растрепались по воздуху. Сейчас, она казалась будто бы много моложе своих лет. Но даже не смотря на это, печаль такой силы перекосила ее лицо, что ни одна молодая, пусть и очень сильная ведьма, не смогла бы жить с ней долго. - Мама? - Позвал Сириус, встревоженный ее долгим молчанием. - Я думаю... - Шепнула она. Ее голос почти унес ветер. - Что же чувствовал он, стоя здесь? - Она резко повернулась к сыну и Блэк вдруг увидел в ее черных, словно колодцы, глазах, слезы. - Неужели я бы не поняла его!? Я так любила его... Если бы он сказал... Если бы он только намекнул... - Она порывисто отвернулась. Сириус, разглядывая ее худую спину, думал о том, что эта ведьма не поняла бы. Не приняла бы. Попыталась бы отговорить. В конце концов мать любила тьму куда больше своих сыновей. Мужчина мог бы сказать это, но не стал. К чему бросать камни в поверженную и одинокую женщину? - Пойдем, мама. - Он осторожно коснулся ее костлявого плеча. Ведьма, такая слабая и ведомая сейчас, послушалась. Через несколько томительных минут они оказались на берегу черного озера, под темными сводами пещеры. И там, увидев место, которое действительно стало могилой ее младшего сына, ведьма не сдержалась. Она резко опустилась на колени перед этой непроглядной темнотой, с сотнями смертоносных мертвецов в ней. И среди них где-то там... Был ее маленький сын. Ее костлявые руки больно обхватили плечи. А затем ведьма громко взвыла, низко пригнувшись к земле. Сейчас она была похожа на одного из обитателей этого места, но кажется ей было все равно. Она не видела ничего и не понимала через свое непролазное горе. И, будто во сне, Сириус так же опустился на колени. В ноги больно впились острые камни, но это ощущение казалось таким не важным сейчас. Когда, обняв воющую мать, мужчина беззвучно плакал по погибшему брату.