Amor Enim Vult

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Имперская столица Берун

Министерство по делам колоний, Вильгельмштрассе

Август 1931 года

Капитан Виктория Ивановна Серебрякова остановилась у двери в кабинет полковника Тани фон Дегуршафф и глубоко вздохнула. Забавно, что она провела годы на самых ожесточённых полях сражений величайшей из войн, которую только видел мир, а потом у неё сдали нервы на поле боя совсем другого рода. – Войдите! – раздался в дверях озабоченный голос. Виктория вошла и увидела полковника Дегуршафф, которая что-то увлечённо писала за столом. – Дайте мне минутку, капитан, – пробормотала полковник, пробегая глазами документ, который держала в руках. – Конечно, полковник, – улыбнулась Виктория. Она могла бы сесть... но это помешало бы беспрепятственному обзору, в отличие от положения стоя. Виктории потребовались все восемь лет суровой военной подготовки, чтобы подавить порыв вздохнуть, как влюблённая школьница. То, как её бывший командир, озабоченная, пожёвывала нижнюю губу, было настолько манящим, что вызывало у Виктории учащённое сердцебиение. Хотите, чтобы я пожевала для вас губу, полковник? Виктория задумалась – а потом яростно тряхнула головой, чтобы очистить сознание от столь неуместных мыслей. Внутренне она негодовала, честное слово! Это все Эрия виновата! Она не могла сосчитать, сколько ночей провалялась в постели, погружаясь в одну навеянную островом Лесбос фантазию за другой. “Даже если Эрия настаивает на том, что знание – сила, – ворчала Виктория, – невежество всё равно остается блаженством”. Голос полковника быстро остудил перегревшееся сознание Виктории. – Мои извинения, капитан Серебря... – начала её бывший начальник, отложив документ в сторону, и резко остановилась, наконец увидев Викторию. Виктория наблюдала, как полковник несколько мгновений быстро моргала. – Гм, что-то не так, полковник Дегуршафф?.. – неуверенно поинтересовалась Виктория. – Что именно на тебе надето, капитан Серебрякова?.. – спросила её бывший командир слегка сдавленным голосом. Виктория нахмурилась. – Это одна из моих униформ Военной академии, полковник. – Виктория опустила взгляд на юбку-карандаш, в которую была одета, и тут её осенило. – О, вы её не видели. Последние несколько раз, когда я вас видела, на мне была брючная версия костюма. Полковник ущипнула себя за переносицу и пробормотала: – Ради всего святого, неужели в Военной академии даже не знают, что такая манера одеваться подрывает способность студентов следить за содержанием лекций и запоминать их? – Простите, полковник Дегуршафф?.. – Ничего страшного, капитан Серебрякова, – вздохнула её бывшая начальница. – Я никогда не видела, чтобы ты носила очки или укладывала волосы подобным образом. – О… – Виктория покраснела, неловко поднеся руку к затылку. – Что ж, надеюсь, эффект не совсем уж... неприятный. – Вовсе нет, капитан, – ответила её бывший командир с лёгким намёком на иронию в голосе. – Я вынуждена повторить то, что уже говорила раньше: ты слишком красива. Виктория прикусила губу, когда жар на щеках перерос в настоящий пожар внизу живота. “Это так похоже на полковника, – подумала она, тщетно пытаясь взять себя в руки, – делать комплименты в виде упрёков”. – Итак... по какой причине ты хотела меня видеть, капитан Серебрякова? – улыбнулась полковник, жестом указывая на одно из кресел, стоявших перед её столом. У Виктории непроизвольно сжались кулаки. Мне не нужна причина, чтобы хотеть видеть вас, полковник! Я просто хочу вас видеть, и точка! Но Виктория ожидала этого от своего бывшего начальника. Простой сентиментальности не было места в иерархии ценностей полковника. – Эм, полковник… – нерешительно начала Виктория, занимая одно из предложенных мест, – через несколько недель в Военной академии начнётся зимний семестр... и я хотела спросить, не будете ли вы так любезны провести с курсантами пару занятий по воздушной магии? Я подумала, что пока вы служите здесь, в Беруне, для студентов это будет прекрасная возможность поучиться лично у легендарной Мифрил. Не каждый день выпадает шанс увидеть Аса из Асов вблизи. – Тренировка с воздушными магами Военной академии..., – пробормотала полковник, откинувшись в кресле. – Боже, как давно я не делала ничего подобного?.. Мне даже кажется, что я уже давно не использовала Тип 97... Виктория замерла. Торопясь принять предлог- ПРЕДЛОЖЕНИЕ, которое майор Матеус Иоганн Вайсс сфабриковал, чтобы она могла законно видеть полковника снова и снова (как можно дольше), она не подумала о том, видела ли её бывший командир хоть один бой за последние четыре года. В конце концов, разве Имперское колониальное ведомство не занималось почти полностью административными делами??? Викторию прошиб холодный пот. Даже для такого одарённого бойца, как полковник, четыре года – достаточный срок, чтобы боевые навыки заметно ухудшились. К тому же воздушные манёвры и тактику боя её бывшего командира бесконечно и неустанно изучали курсанты Военной академии, а значит, она только что поставила полковника в крайне неловкое и потенциально неудобное положение... – Выглядишь обеспокоенной, капитан. Виктория немного нервно рассмеялась. Внутри у неё началась паника. Как она могла посоветовать полковнику подтянуть свои, возможно, уже заржавевшие навыки, чтобы эта рекомендация не выглядела как оскорбление? Поскольку Виктория продолжала ёрзать, полковник вздохнула. – Думаю, я понимаю твоё беспокойство, капитан. – Правда??? – пискнула Виктория. Её бывший командир улыбнулась. – Мои методы обучения в прошлом были, по общему признанию, драконовскими, хотя теперь, когда вы сами являетесь военным инструктором, я уверена, что вы можете понять причины этого. Пока я не могу ничего обещать, поскольку мне нужно разрешение начальства, но могу заверить вас, что, если мы продолжим, я умерю свой инструкторский пыл по отношению к курсантам. – А??? – Виктория моргнула. Такого беспокойства она не ожидала. – Ладно, ладно, – закатила глаза полковник. – Если это успокоит тебя ещё больше, капитан, то я точно не буду использовать Тип 95. – Эм… – Виктория нервно отмахнулась. Её правдолюбие требовало отстаивать свою точку зрения... даже если в конечном итоге это означало рискнуть жизнью. – Эти курсанты более высокого уровня, чем солдаты, которых в своё время обучали вы, полковник Дегуршафф... и даже если они используют только Тип 98, модернизированные версии работают на уровне тех Типов 97, которые мы использовали в прошлом... Её бывший командир просто кивнула. – Я совершенно уверена в профессионализме ваших курсантов, капитан. Именно поэтому мне нет нужды "немного грубить", как выразился бы генерал-лейтенант Ганс фон Цеттур. Виктория застонала, разрывая волосы в тишине своего сознания. К сожалению, она сама завязала эту петлю на своей шее. Правдолюбие означало, что ей придётся довести дело до конца. Во всяком случае, она сможет перейти – или сжечь – этот мост, когда окажется на месте. А пока было ещё одно дело, куда более насущное. – Тебе нужно что-то ещё, капитан? Виктория глубоко вздохнула. По правде говоря, именно эта просьба, а не предыдущая, вызвала у неё изрядное беспокойство. Изначально она планировала отнестись ко всему этому более непринуждённо, но потом капитан Уоррен Гранц разыскал её... и в итоге нечаянно заставил Викторию взять себя в руки. – Я... я не уверена, что вы помните это, полковник Дегуршафф, – застенчиво произнесла Виктория, её щёки залил румянец, – но в Военной академии в последнюю субботу августа проходит ежегодный выпускной бал для курсантов первого курса. Я хотела спросить, не желаете ли вы... то есть, не против ли вы... то есть если у вас нет других планов... я не хочу сказать, что у вас их нет... Виктория прервалась, сделала ещё один глубокий вдох и повторила попытку. – Я хочу сказать, не хотели бы вы пойти со мной на выпускной бал? Виктория резко остановилась. Наконец-то она это сказала... хотя ей было невыносимо смотреть на лицо полковника. По мере того как молчание затягивалось, Виктория вдруг обнаружила, что начинает бредить. – Я имею в виду, что обычно люди приходят туда как на свидание – но это не обязательно – особенно если речь идёт о том, чтобы просто насладиться приятным времяпрепровождением в желанной компании – и я нахожу вас – вашу компанию, я имею в виду! – желанной – но это никоим образом не должно давить на вас... В ответ девушка рассмеялась – лёгкий серебристый звук вызвал спазм в груди Виктории. – Мой дорогой капитан, прости меня. Честно говоря, для меня было бы удовольствием и привилегией сопровождать тебя куда угодно. Явный комплимент заставил Викторию потрясённо посмотреть на полковника. – Единственная причина, по которой я колебалась, – продолжала полковник, слегка нахмурившись, – состоит в том, что у меня действительно есть обязательства на тот же вечер. – Ох… – Виктория ответила, чувствуя глубокое разочарование в груди. – Ну что ж, – вздохнула она, – по крайней мере, теперь я знаю, что вы не... не прочь участвовать в подобных мероприятиях. Полагаю, тогда я могу сказать капитану Гранцу, что принимаю его предложение... – Какое предложение капитана Гранца? – перебила полковник. По какой-то причине Виктория уловила в голосе своего бывшего начальника лёгкое раздражение. Виктория моргнула. – Ну, на той неделе он пригласил меня на обед, чтобы спросить, не нужен ли мне спутник на выпускной бал. Я отказала ему, потому что уже думала попросить вас. Но раз уж вы не свободны... Виктория замолчала, когда полковник сузила глаза и устремила взгляд в пространство. – Возможно, это неразумное решение, капитан, – заговорила её бывший командир. – Ведь если вы сейчас пересмотрите свой ответ капитану Гранцу, вы можете поставить его в крайне неловкое и потенциально неудобное положение. В конце концов, что если он уже нашёл себе другую спутницу для бала? Виктория моргнула. Это было в духе полковника – смотреть на любую ситуацию гораздо шире и глубже, чем кто-либо ещё. – Вы... вы совершенно правы, полковник Дегуршафф, – ответила Виктория, стыдливо опустив глаза. – Я была ужасно легкомысленна. – А что, если я буду твоим кавал… спутником? – спросила полковник. Виктория подняла голову так быстро, словно получила удар хлыстом. – Я... я вполне уверена, что мои обязательства не займут всю ночь, – добавила её бывшая начальница, глядя в окно. – Так что, если ты готова немного подождать, я могу присоединиться ближе к вечеру... Улыбка на лице Виктории – яркая и прекрасная, как вечерняя звезда – была ответом.

Неделю спустя

Имперская столица Берун

Кроллопера, Королевская площадь

Август 1931 года

Графиня Ирен фон Энглер поднесла к губам папиросу, осматривая Большой бальный зал Оперного театра Кролла с одной из галерей верхнего этажа. Прошли годы с тех пор, как она в последний раз присутствовала на выпускном балу Военной академии – но также прошли годы с тех пор, как её любопытство было столь сильно возбуждено. Она, конечно, слышала о легендарной Мифрил, но, учитывая, что Генеральный штаб Имперской армии годами держал в секрете местонахождение бывшего командира батальона – по крайней мере, до недавнего времени – у гражданского населения было не так уж много возможностей встретиться с Асом из Асов. И было множество причин, по которым Ирен хотела лично встретиться с полковником Таней фон Дегуршафф – не в последнюю очередь это было связано с саморазвлечением. Поэтому, когда её сеть информаторов сообщила о неожиданном появлении Мифрил на ежегодном мероприятии, Ирен решила сама совершить столь же редкое появление. Однако ей пришлось приехать необычайно рано... хотя бы для того, чтобы получить время, необходимое для того, чтобы стряхнуть с себя неизбежную толпу восторженных поклонников. И хотя было очень приятно обнаружить, что время ничуть не притупило её очарования, развратные взгляды, которые она чувствовала на себе со стороны мужчин и женщин, быстро напомнили Ирен о том, почему она вообще скрылась от глаз публики. Когда Ирен с лёгкостью выдохнула несколько колец дыма, её внимание привлекла небольшая суматоха на первом этаже. Графиня взглянула на часы. Военная академия, как и все остальные учебные заведения Империи, была приверженцем пунктуальности. Это означало, что ровно через две секунды... – Добрый вечер, уважаемые администраторы, преподаватели, сотрудники, курсанты и гости, – торжественно произнёс генерал-лейтенант Хайнц фон Хассель, директор Военной академии, с подиума, временно установленного на нижней площадке Большой лестницы. – Сегодня вечером исполняется сто двадцать лет со дня проведения первого выпускного бала в нашем выдающемся учебном заведении. Учитывая значимость этого события, те из нас, кто находится в верхах администрации, сочли уместным в качестве сюрприза пригласить одну из самых выдающихся и знаменитых выпускниц Академии выступить с речью в этот вечер. Несмотря на её рост, подвиги этой выпускницы на поле боя возвышаются над всеми – они изменили историю как Империи, так и всего мира. Поэтому её достижения являются ярким подтверждением девиза Военной академии – разум движет материей, а не материя движет разумом. Дамы и господа, без лишних слов представляю вам бывшего командира крыла Имперского 203-го батальона воздушных магов – Аса из Асов и легендарную Мифрил, полковника Таню фон Дегуршафф! Ирен наблюдала, как свет в бальном зале резко выключился... чтобы уступить место единственному прожектору, который следил за движениями фигуры, спускавшейся по лестнице. Когда свет прожектора упал на лицо фигуры, Ирен усмехнулась. Эрия не преувеличивала. У Мифрил действительно волосы были как солнце, глаза как небо, лицо как у ангела и осанка как у короля. Общий эффект был впечатляющим, особенно если учесть, что ребёнок решил облачиться в белую форму Имперской армии. К тому моменту, когда Мифрил поднялась на подиум, в оперном театре не было слышно ни звука. Голосом, исполненным удивительного достоинства, Мифрил начала свою речь: – Уважаемые администраторы, преподаватели, сотрудники, курсанты и гости, добрый вечер. Для меня большая честь находиться среди мужчин и женщин, решивших посвятить свою жизнь Отечеству. Как бы я ни ценила добрые слова генерал-лейтенанта Хасселя о моих подвигах на поле боя, боюсь, что я не могу с чистой совестью побудить кого-либо из вас повторить подобные подвиги. Единственный совет, который я могу дать тем из вас, кто хочет превзойти мои подвиги, – это действовать с таким настроем, который позволит вам вообще избежать поля боя. Бывший командир батальона сделала паузу, чтобы окинуть ироничным взглядом все собрание. – Я полагаю, что большинство из вас, если не все, находят мои слова озадачивающими. Чтобы объяснить их, мне, пожалуй, стоит привести слова одного военного стратега из другого времени. Этот мудрец однажды сказал: "Высшее военное искусство заключается в том, чтобы покорить врага без боя". Иными словами, мои сегодняшние высказывания только запутают вас, мои дорогие слушатели, если вы принимаете рвение, которое я проявила во время Великой войны, за любовь к войне как таковой. Позвольте мне пояснить, что моя преданность всегда была и будет преданностью Рейху, а не Валгалле. По этой причине я никогда не смогу пропагандировать войну. Мифрил снова сделала паузу, а затем продолжила ещё более мрачным тоном. – Многие из вас, собравшихся здесь сегодня вечером – по крайней мере те из вас, кто участвовал в Великой войне вместе со мной – знают, что в войне нет настоящего победителя. Есть лишь стороны, которые меньше проигрывают. И хотя мы празднуем победу, и это справедливо, мы должны помнить, что потери нашей любимой Империи включают разрушение её городов и гибель её граждан. Города можно отстроить заново, но жизни восстановить невозможно... А это значит, что есть родители, жёны и дети, которые продолжают платить проценты за победу, которую мы купили. – Поэтому, мои дорогие дамы и господа, – продолжала Мифрил, устремив на аудиторию пронзительный взгляд, – если вы действительно любите Отечество, то должны сделать всё, что в ваших силах, чтобы Империя никогда больше не терпела подобных потерь. Пусть моё поколение будет последним, которому пришлось пережить опустошение родителей, горе вдов и ненависть сирот. Те из вас, кадеты, кто хочет вместе со мной воплотить эту надежду в жизнь, постарайтесь стать лучшими солдатами, какими вы только можете быть! Позвольте всем народам мира стать свидетелями вашей храбрости, увидеть вашу верность и признать вашу мощь... чтобы они могли сделать мудрый выбор – не навлекать на себя наш гнев и не провоцировать наше возмездие. Надеюсь, вы все хорошо справитесь с возложенными на вас задачами, уважаемые кадеты, чтобы Империя могла покорить своих врагов – в настоящем и будущем – без боя. Благодарю вас за внимание и непоколебимую преданность... и добрый вечер. И на этой ноте полковник Таня фон Дегуршафф – величайший герой величайшей войны, которую когда-либо видела Империя – вышла вперёд и низко поклонилась всем собравшимся. Ирен покачала головой – на несколько мгновений в бальном зале воцарилась тишина, а затем внезапно раздались бурные аплодисменты. Ошибиться было невозможно. В ребёнке были задатки будущего канцлера Рейха. Неудивительно, что Генеральный штаб проявляет особую заботу о нём. Пока вокруг разворачивалось празднество, Ирен незаметно пробралась в прихожую, которая, как она знала, была отведена для личного пользования Мифрил. Тщательно убедившись, что в коридоре больше никого нет, графиня постучала в дверь и терпеливо ждала приглашения пройти. – Входите! – раздался озабоченный голос из-за двери. Ирен вошла и увидела, как полковник Дегуршафф осторожно снимает перчатки. – Это была отличная речь, – без предисловий произнесла Ирен, – могу себе представить, что у бедного генерал-лейтенанта Хасселя, должно быть, чуть не случился сердечный приступ. Мифрил подняла голову при звуке незнакомого голоса и моргнула. – Прошу прощения, миледи, боюсь, я ещё не имела удовольствия познакомиться с вами... Ирен рассмеялась. – Это я навязываюсь, полковник Дегуршафф, так что вам не стоит просить у меня прощения. Графиня Ирен фон Энглер, к вашим услугам. Полковник слегка поклонилась. – Рада познакомиться с вами, графиня. Затем, саркастично улыбнувшись, Мифрил добавила: – Тот факт, что вы знаете даже то, где меня найти, говорит о том, что вы не обычный аристократ – простите за парадоксальный оборот речи. Есть ли какая-то конкретная причина, по которой вы искали моего знакомства?.. Ирен усмехнулась. – Назовите это прихотью аристократки – необычной или какой-то ещё. Просто я очень давно хотела встретиться с Одиннадцатой богиней. Мифрил нахмурила брови. – Одиннадцатая... Богиня?.. Ирен пренебрежительно махнула рукой, усаживаясь на подлокотник кресла. – Так вас называют избранные в Шенеберге – по крайней мере, те, кто в курсе. Либо этот титул, либо Крёстная фея. Конечно, более чувствительные из нас сделали окончательный выбор. В сапфировых глазах полковника забрезжило понимание. – Вы – часть сообщества, созданного майором Эрией Элизабет Зибер... Ирен ухмыльнулась. – Не совсем. Я помогла дорогой Эрии основать это сообщество. Мифрил нахмурилась: – Но как кто-то из вас вообще понял, что я имею отношение к этой инициативе?.. Ирен вздохнула. – Моя дорогая Мифрил, вы собрали самых выдающихся из нас со всего мира. Некоторые из нас – настоящие кандидаты и лауреаты Нобелевской премии, знаете ли. Но, отвечая на ваш вопрос... даже такой ум, как у Эрии, не настолько прозорлив, чтобы придумать столь дерзкий план. К тому же, – Ирен сделала паузу, чтобы ухмыльнуться, – мой старший брат работает в управлении разведки Имперской армии, и даже если он слишком прямолинеен, чтобы рассказать мне что-то, я всегда знала, где он хранит свою информацию. Мифрил покачала головой, усмехнувшись: – Почему-то интуиция подсказывает мне, что я не должна тревожиться по поводу степени вашей осведомлённости в секретных военных вопросах, графиня Энглер. Однако, если вы не возражаете, это действительно просто светский визит, вызванный желанием потакать аристократическим прихотям? Ирен с весельем посмотрела на Мифрил: – Боже мой, мой брат и его коллеги действительно изрядно поиздевались над вами, не так ли? Имперские солдаты, к сожалению, бывают такими ярыми утилитаристами... – вздохнула она. Затем, обращаясь к девушке более мягким голосом, Ирен продолжила: – Как бы это вас ни удивляло, полковник Дегуршафф, но есть люди, которые хотели бы завязать с вами знакомство по чисто социальным причинам – тем более после той неординарной речи, которую вы только что произнесли. Если вы не возражаете, я спрошу: что заставило вас провозгласить столь откровенно пацифистские взгляды на военном выпускном балу? Мифрил усмехнулась. – Я просто пытаюсь избежать ситуации, которую описывает Принцип Ширки, графиня Энглер. Как вам, вероятно, известно, институты имеют прискорбную тенденцию пытаться сохранить ту самую проблему, для решения которой они были созданы. Если хотите, назовите мою попытку глупой, но в любом случае нет большей глупости, чем развязывание войны. Ирен рассмеялась. – Что ж, Мифрил, самые большие дураки часто оказываются умнее тех, кто над ними смеётся. Затем, внезапно став серьезной, Ирен поднялась на ноги и добавила: – Если когда-нибудь наступит день, когда вам понадобится помощь тех, кто сочувствует вашей глупости, полковник Дегуршафф, то, пожалуйста, не стесняйтесь, найдите меня. Мифрил моргнула... и Ирен внезапно поразило осознание того, что стоящий перед ней ребёнок привык слышать возмутительные просьбы о поддержке, но не безоговорочные предложения помощи. – Я... я глубоко ценю ваше великодушие, графиня Энглер, – медленно произнесла бывший командир батальона. – Хотя прошу простить меня, я надеюсь, что никогда не наступит день, когда мне действительно понадобится помощь. Ирен улыбнулась. – Что ж, независимо от того, наступит этот день или нет, я надеюсь, что наши пути снова пересекутся, полковник Дегуршафф, и чем скорее, тем лучше. Разумеется, по чисто социальным причинам. С этими словами Ирен удалилась из комнаты Мифрил. Однако она не покинула бал. Было ещё несколько вещей, которые вызвали у неё интерес, и ей нужно было провести остаток вечера на балу, чтобы удовлетворить свое любопытство. Именно поэтому спустя два часа, когда майор Зибер заметила её, Ирен всё ещё находилась на выбранном месте в верхних галереях. – Графиня Ирен! – потрясённо воскликнула офицер разведки, оглядывая аристократку с ног до головы. Ирен не упустила вспышку жара, ненадолго вспыхнувшую в изумрудных глазах молодой женщины... но до поры до времени предпочитала не обращать на это внимания. – Что вы здесь делаете? – с недоумением спросила офицер разведки. – Я думала, вы уже давно перестали посещать выпускные балы! Ирен беззаботно махнула рукой. – О, я просто решила сопровождать своих девочек в этом году... просто для разнообразия, я полагаю. Эрия нахмурились. – Твои девочки здесь? Но почему?.. Ирен рассмеялась. – Мой брат просит меня присылать их каждый год, вообще-то. Видимо, несмотря на весь блеф и бахвальство этих кадетов, многие из них слишком боятся женщин, чтобы даже пригласить девушку на свидание. Поэтому Рейнхард просит меня присылать девушек каждый год, чтобы выровнять количество... а также чтобы предоставить преподавателям-холостякам пару партнёрш для танцев. – Ах… – Эрия кивнула. И тут её осенило. – Погодите! Значит, если вы пробыли здесь всю ночь... значит, вам удалось её увидеть? Айрин ухмыльнулась и поднесла мундштук к губам. – Да, это так. – Итак... что вы думаете? Ирен покачала головой. – Должна признать: она действительно завораживает. Не думаю, что когда-либо встречала человека, столь же безразличного к своему очарованию, как она. – Ирен сделала паузу и бросила взгляд на Эрию. – Ну, не считая твоей Виктории. – А что думают твои девочки? Ирен ухмыльнулась. – Полковник Дегуршафф не уделила им ни капли внимания, несмотря на все их старания... а такого, боюсь, ещё не бывало. Так что они на треть ошеломлены, на треть возмущены, на треть травмированы – и на сто процентов очарованы. На вашем месте я бы держала Мифрил подальше от острова Лесбос. Даже я не могу поручиться за её безопасность, если она окажется рядом с девушками в более приватной обстановке. – Поверьте, – язвительно ответила Эрия, – у меня нет намерений приводить Мифрил в ваше заведение. Даже я не смогу поручиться за безопасность ваших девочек, если Виша узнает, что они подобрались к Мифрил в более уединённой обстановке. Ирен рассмеялась. – Тогда решено. Мифрил не будет в Шенеберге ради здоровья и благополучия населения. Эрия решительно кивнула, но потом вдруг удручённо вздохнула. – Если даже ваши девочки не смогли привлечь внимание Мифрил... то каковы шансы у такой невинной особы, как Виша? Ирен хихикнула. – О маловеры. Почему по-твоему Мифрил игнорирует моих девочек? Как ты думаешь, на кого она пялится – с довольно целеумстремлённой свирепостью, надо сказать – последние два часа? – с этими словами Ирен передала бинокль зазевавшемуся офицеру разведки. – Боже мой… – вздохнула Эрия, наведя бинокль на бальный зал... и проследив за взглядом Мифрил прямиком до туда, где на танцполе кружилась её лучшая подруга. – Если это выражение лица – не ревность, то я не знаю, что это. – Вот тут-то мне и нужно, чтобы ты меня просветила, Эрия, – мягко проговорила Ирен, положив подбородок на ладонь. – Если я не ошибаюсь, Мифрил должна быть спутником Виктории на этот вечер? Эрия нахмурилась. – Да, должна… – Тогда почему, скажите на милость, Виктория последние два часа танцует с одним курсантом за другим? Эрия зарычала. – Потому что эта влюблённая дурочка была слишком занята фантазиями о свидании с Мифрил, чтобы понять, что Выпускной бал – худший из всех возможных вечеров для свидания с Мифрил. Ирен изогнула бровь. – Я гений, Эрия, но не телепат. Тебе придётся объяснить мне это утверждение. Эрия вздохнула. – У моей лучшей подруги есть поклонники, С.Е.К.Р.Э.Т. Это аббревиатура, между прочим, а не существительное. Клуб фактически контролирует доступ всех студентов к Више и сохраняет монополию на её "танцевальные слоты" во время Выпускного бала. Половина этих мест дарится членам клуба, которым удалось добиться чего-то примечательного в течение года, а другая половина продаётся не членам клуба, которые подают заявки за месяц до мероприятия. Если я не ошибаюсь, этот аукцион был самым успешным сбором средств Военной академии за последние четыре года. Ирен затянулась сигаретой, а затем произнесла: – Я так понимаю, Виктория ни о чём из этого не знает? Эрия в ужасе закрыла глаза. – Нет... не думаю, что она когда-либо замечала это. Не то чтобы я её винила. Виша любит танцевать. Ей и в голову не придёт, что за танцевальными марафонами, в которых она участвует каждый год с тех пор, как поступила в Академию, стоит какой-то заговор. – Что ж, – язвительно проговорила Ирен, – по крайней мере, мальчики, похоже, ведут себя прилично. Я не видела, чтобы кто-то пытался заигрывать с капитаном. Эрия закатила глаза. – У клуба есть кодекс. Любой, кто попытается сделать что-то подобное, рискует умереть от мучительных пыток. – Несмотря на сдержанность, – мягко заметила Ирен, забирая у Эрии бинокль и снова вглядываясь в объективы, – эти кадеты всё равно рискуют погибнуть. Я не уверена, что Мифрил сможет долго сдерживать свою... собственническую натуру, учитывая всё выпитое шампанское. Эрия резко побледнела. – Это значит, она пила? Она же ещё несовершеннолетняя, чёрт возьми! Какого чёрта эти её бывшие подчинённые позволяют ей пить? Ирен язвительно ответила: – Боюсь, они слишком заняты тем, что пьют сами, чтобы замечать других людей, которым пить не следует. Она сделала небольшую паузу, а затем неожиданно добавила: – О боже... возможно, назревают неприятности, Эрия... – Что происходит? – спросила офицер разведки, потянувшись за биноклем Ирен. Та хихикнула. – Мне кажется, что Мифрил только что раздавила свой фужер с шампанским голой рукой. Как быстро, по-твоему, ты сможешь туда спуститься? Эрия посмотрела в бинокль... а затем снова взглянула на Ирен с выражением откровенной тревоги на прекрасном лице. – Недостаточно быстро, это точно.       

AMOR ENIM VULT OMAKE SERIES

ВОЕННЫЕ ХРОНИКИ БЕЗНАДЁЖНОЙ ЛЕСБИЯНКИ

      

Глава 15: О применении малоизвестной восточной мудрости для манёвров уклонения

      ЖИЗЕЛЬ (яростно): Не могу поверить, что эта простушка даже не посмотрела в нашу сторону! Кем она себя возомнила?       ОЛИВИЯ (язвительно): Эта девчонка оказалась величайшим героем величайшей войны, которую когда-либо знала Империя.       АЛИСИЯ (тоскливо): И подумать только, я очень похожа на её маленького зайчика...       КАТЕРИНА (угрюмо): Если весь Шенеберг узнает о нашем сегодняшнем провале... мы больше никогда не сможем поднять голову.       ЖИЗЕЛЬ (злобно): Возможно, нам стоит попросить мадемуазель Ирен соблазнить девушку. Ведь говорят, что мадемуазель обладает Даром.       МАРИНА (морщит лоб в замешательстве): Каким Даром?       ОЛИВИЯ (иронично): Это якобы сила, которая наделяет своего носителя способностью превращать натуралку в лесбиянку одним взглядом. Вроде того, как вампиры могут превращать людей одним укусом, я полагаю.       МАЛЕНА (с интересом): Я слышала, что когда сеньора Ирен была подростком, она подняла такой шум среди знати, что её отчаявшийся брат, служащий в императорской армии, бросил её в монастырь.       МАРИНА (завороженно): А что было потом?       МАЛЕНА (ухмыляется): Мать-настоятельница, конечно, выгнала её. Очевидно, из-за неё послушницы не могли соблюдать обет целомудрия.       ОЛИВИЯ (поднимает бровь): Ну, если ты действительно хочешь попросить леди Ирен соблазнить Мифрил, то сейчас у тебя есть шанс.       ИРЕН (подносит сигару к губам, приближаясь к девушкам): Что это за внезапное скопление народа?       АЛИСИЯ (с нетерпением): Мы как раз хотели спросить, не соблаговолите ли вы принять участие в соблазнении Мифрил, леди Ирен.       ИРЕН (выдыхает несколько дымовых колец): Мои дорогие девочки, в Срединном царстве Цинь есть поговорка, которая гласит: "Из всех жизненных хитростей лучшая – знать, когда нужно бросить". Если это относится ко мне – значит, это относится и к вам. А теперь хватит хандрить. Что бы ни случилось, шоу должно продолжаться.       МАРИНА (шепчет Оливии): Разве это не противоречит тому, что она только что сказала о том, что нужно знать, когда уходить?       ОЛИВИЯ (вздыхает): Марина, просто... перестань. _________________________________________________________________________       Примечания:       И снова всем привет! Несколько замечаний:       Во-первых, цитата Тани о том, что высшим военным искусством является покорение противника без боя, принадлежит китайскому генералу, военному стратегу, писателю и философу Сунь Цзы.       Во-вторых, ссылка на Валгаллу перекликается с аллюзией, сделанной в главе 3 манги, где первый лейтенант Шварцкопф говорит Тане, что их приказ – выбирать между "Победой или Валгаллой" (или, выражаясь менее поэтично, выбирать между победой или смертью).       И наконец, цитата Ирен о том, что самые большие дураки часто оказываются умнее тех, кто над ними смеётся, – это перефразировка цитаты американского писателя Джорджа Р.Р. Мартина ("Самые большие дураки часто оказываются умнее тех, кто над ними смеётся").       Как всегда, я с нетерпением жду ваших комментариев! <-D       P.S. Я хотел бы поблагодарить читателя и художника Eiznel за то, что они поделились своим великолепным фан-артом. Пожалуйста, оставьте благодарность в комментариях или на их аккаунте в Instagram! <-D