Amor Enim Vult

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ (НАСТОЯЩЕЕ "УТРО ПОСЛЕ ВЫПУСКНОГО БАЛА”)

Имперская столица Берун

Резиденция Серебряковой, Фридрихштрассе

Август 1931 года

             Полковник Таня фон Дегуршафф закусила губу, чтобы подавить стон, когда раскалывающая череп головная боль привела её в сознание.              Хотя Таня никогда не была сторонницей метафизических спекуляций, она готова была поспорить, что если во вселенной и есть место, где сталкиваются рай и ад, то этим злополучным местом является ВСЁ ЕЁ ТЕЛО ПРЯМО СЕЙЧАС.              Потому что, с одной стороны... нельзя было отрицать глубокого чувства тепла и безопасности, которое окружало её в тот самый момент.              Но с другой стороны... нельзя было отрицать и острых ощущений боли и нежности, пронизывавших её тело.       Таня осторожно, хотя и несколько обескураженно, открыла глаза и тут же застыла в шоке, осознав, что именно способствовало возникновению у неё чувства безопасности и тепла.              Ошибиться было невозможно: она лежала в постели, в меру обнажённая, со своим бывшим адъютантом, которая была почти обнажена, и их конечности были переплетены так, что даже Имперский 203-й батальон воздушных магов с трудом смог бы приписать их знаменитым сестринским узам.              Тане казалось, что она никогда в жизни не двигалась так быстро – если, конечно, не считать тех случаев, когда она пользовалась магическим устройством.              В один момент она была обернута вокруг капитана Виктории Ивановны Серебряковой, как водоросли вокруг суши-ролла, а в другой – прижималась к дальней стене спальни своей бывшей подчинённой.              Тане потребовалась ровно секунда после выполнения манёвра уклонения, чтобы понять, что нельзя заниматься воздушной акробатикой, находясь в тисках сильнейшей мигрени.              Она лежала на полу и хныкала, как вдруг почувствовала, что её поднимают нежные руки.              Подняв голову, Таня увидела встревоженное лицо капитана Серебряковой.              – Полковник! – обеспокоенно воскликнула военный педагог, – что вы делаете здесь, так далеко от кровати?              Таня уже собиралась ответить, когда поняла, что неглиже, в которое была одета её бывшая подчинённая, сшито из тонкой марлевой ткани, которая только подчёркивала то, что одежда должна скрывать. Если бы Таня присмотрелась – а она, конечно, не присматривалась, учитывая, насколько это было неуместно – она была уверена, что смогла бы разглядеть мельчайшие детали подтянутого живота, пышной груди и изящных со…              Учащённое дыхание вызвало резкую головную боль, которая прервала ход её мыслей. Впервые в жизни Таня была рада ощущению сильного дискомфорта. Она была вынуждена признать, что самая строгая военная подготовка не смогла бы помешать кому-нибудь залюбоваться ее бывшим адъютантом в лучах рассветного солнца, даже с синими мешками под глазами.              “Неужели она похожа на Афродиту, восходящую каждое утро?” – застонала Таня в тишине своего сознания, а затем яростно тряхнула головой, чтобы избавиться от этих дико манящих мыслей.              – Прекратите, полковник! – резко отчитала её бывшая подчинённая примерно в то же время, когда Таня с запозданием вспомнила, что резкие движения в любом виде – крайне плохая идея.              Должно быть, она ненадолго потеряла сознание от мучительной боли, так как в следующий раз, открыв глаза, снова оказалась на кровати.              К счастью, капитан Серебрякова к этому моменту успела надеть халат.              Это был тот же провокационный наряд, что и в прошлый визит Тани, а значит, он всё ещё оставлял слишком мало возможностей для воображения, но, по крайней мере, воображение всё же требовалось.              – Постарайтесь выпить всё это, полковник, – мягко наставляла её бывшая подчинённая. Таня взяла предложенный стакан и отпила то, что по вкусу напоминало подслащённый апельсиновый сок с нотками соли.              – Что... это?.. – прохрипела Таня, отдавая опустевший стакан обратно военному инструктору.              – Лекарство от похмелья по секретному рецепту моей семьи, – улыбнулась капитан. – Не то чтобы я пробовала его, потому что я никогда не страдала от похмелья.              – Похмелье?.. – медленно повторила Таня, как вдруг на неё нахлынули обрывочные воспоминания о прошедшей ночи.              Таня застыла в ужасе.              – Я... пила?.. – сбивчиво проговорила она, глядя на то, как образы терроризируемых официантов, подающих один фужер шампанского за другим, лопаются в её сознании, словно пузырьки игристого вина.              – Так точно, полковник… – нервно хмыкнула Капитан Серебрякова.              – А потом... мы танцевали?.. – медленно добавила она, когда воспоминания о музыкантах, предлагающих одно музыкальное произведение за другим, закружились в её голове, словно пары аргентинских танцоров танго.              – Подтверждаю ещё раз, полковник... – озабоченно подтвердила её бывшая подчинённая.              – А потом... что случилось?.. – спросила Таня, когда поток воспоминаний иссяк.              – А потом вы потеряли сознание, и я забрала вас домой… – ответила военный инструктор, отводя глаза.              Таня закрыла глаза от ужаса.              Если она правильно помнила, торжество было в самом разгаре, когда она протянула руку своему бывшему адъютанту, не без помощи винаа. Следовательно, вполне вероятно, что её обморок преждевременно прервал вечер военного инструктора.              И это как раз после того, как майор Матеус Иоганн Вайсс сообщил ей о том, насколько капитан Серебрякова наслаждается этими редкими возможностями потанцевать от души.              Для человека, всю жизнь (целых две жизни!) придерживающегося правил, мысль о том, что она сорвала ночь своего бывшего адъютанта, да ещё и под воздействием алкоголя, была просто невыносима.              – Вы... Вы должны были просто заказать для меня такси и отправить меня в путь, капитан… – Таня говорила медленно, её щёки пылали. – Не было никакой необходимости прерывать ваше удовольствие от праздника из-за меня…              Выражение откровенной обиды на лице её бывшего адъютанта в этот момент заставило Таню отступить так быстро, словно она получила удар хлыстом.              – Хотя, конечно, учитывая вашу добросовестность и преданность, – поспешно добавила она, – полагаю, такая мысль никогда бы не пришла вам в голову…              – Ничего страшного, полковник... – замялась военный инструктор, её щёки вспыхнули. – Ваше внезапное недомогание дало мне прекрасный – и столь необходимый – повод отдохнуть…              Таня принялась мысленно биться головой о стену, вспоминая, что говорили офицеры Имперского 203-го батальона воздушных магов накануне вечером:              – Отдыхать? – воскликнул командир четвёртой роты Райнер Нойманн, а затем расхохотался. – Мой дорогой полковник, капитан Серебрякова забывает, что значит отдыхать, как только начинаются танцы.              – Действительно, – командир третьей роты Вилибальд Кёнг усмехнулся, язвительно покачав головой. – В первый год мы поспорили, кто первым поднимет белый флаг: её партнеры или музыканты.              – Однако они быстро учатся, – размышлял майор Вайсс. – На следующий год курсанты организовали очередь, а оркестр нанял дублёров.              – Это ужасно! – ворчал командир второй роты Уоррен Гранц. – Мы приходим только для того, чтобы провести время с капитаном, но единственная возможность сделать это выпадает перед началом бала! Как только начинаются ужины и танцы, всё снова становится похожим на Великую войну!              “Воистину, – прошептала Таня в тишине своего сознания, – никакие награды за службу не могут компенсировать преданность капитана. Она даже готова была солгать сквозь зубы и назвать моё поведение услугой”.              Но даже у такой самоотверженности должны быть пределы. Щёки Тани снова запылали, когда она вспомнила, как именно проснулась раньше.              – Я очень ценю то, как вы заботились обо мне, капитан Серебрякова… – голос Тани стал жёстким. – Но считаю, что с вашей стороны не было необходимости составлять мне такую, э-э, тесную компанию в вашей постели…              Таня скривилась от дискомфорта и пробормотала:              – Достаточно было оставить меня на вашем диване…              – Насчёт этого, полковник, – нервно ответила её бывший адъютант, – я действительно собиралась оставить вас одну на своей кровати. Просто когда я зашла, чтобы накрыть вас одеялом, вы... вы... вы протянули руку и уложили меня на кровать рядом с собой…              Мозг Тани взорвался.              – Я... уложила тебя... рядом с собой?.. – слабым голосом спросила она.              – Так точно, полковник… – Капитан Серебрякова опустила глаза.              – А потом... что случилось?.. – спросила Таня с внезапным предчувствием.              – А потом вы, э-э, обхватили меня своими конечностями и отказались ослабить хватку, полковник... – доложила военный инструктор, её щёки покраснели.              После такого заявления Таня замолчала.              “Вот почему НИКОГДА нельзя действовать, не подумав!!!” – завыла одна часть её мозга, в то время как другие быстро отключились от небывалого сочетания досады, смущения и стыда, которые она сейчас испытывала.              Видимо, помимо того, что она бездумно доставила неудобства капитану, она ещё и перешла черту и нечаянно домогалась её.              Таня сжала кулаки. Что, должно быть, творилось в голове у ее бывшего адъютанта, пока она терпела непристойные и непрошеные прикосновения Тани? Неудивительно, что под глазами военного инструктора остались синяки – должно быть, она почти не спала от дискомфорта.              – Я... я прошу прощения, если я... прикасалась к вам каким-то неподобающим образом, пока спала, капитан… – Тане удалось выговорить это сквозь стиснутые зубы.              – Вы можете трогать меня в любое время... то есть, вы можете полагаться на меня в любое время, полковник! Если уж на то пошло, я был счастлива, что вы доверили мне быть полезной... в некотором роде…              Таня в очередной раз ударилась головой в тишине своего сознания. Воистину, за такую преданность не существует достаточного вознаграждения. И всё же, как бы Таня ни пользовалась этим, рациональная часть её души не могла смириться с такой бесчувственной преданностью. Позже ей действительно нужно будет откровенно поговорить с капитаном Серебряковой об установлении соответствующих границ.              Тем временем, однако, появились более насущные дела, которые следовало решить – прежде всего, выяснить причину её собственного бесчувственного поведения предыдущей ночью.              – Капитан… – медленно проговорила Таня. –Вы не будете возражать, если я воспользуюсь вашей ванной? Думаю, после душа и смены одежды я буду чувствовать себя гораздо лучше…              – Да, конечно, полковник! – с готовностью ответила её бывший адъютант. – На самом деле, если вам нужна помощь в ванной…              – Я справлюсь сама, капитан, – как можно твёрже ответила Таня, поскольку мысль о том, что её бывшая подчинённая сбрасывает с себя то немногое, что на ней есть, чтобы присоединиться к ней в замкнутом пространстве ванной, вызвала особенно сильную волну головокружения.              – О… – ответила её бывший адъютант. Если бы Таня была менее озабоченной, она бы заметила разочарование, промелькнувшее на лице военного инструктора. – Но знаешь, там может стать... некомфортно жарко... и влажно... и скользко... так что если ты передумаешь…              – Вряд ли, капитан, – ответила Таня сквозь стиснутые зубы, поскольку волна головокружения грозила утопить её совсем. – Но спасибо вам большое за вашу доброту.              Через пятнадцать минут Таня со вздохом опустилась в распаренную ванну. Температура была достаточно высокой, чтобы ошпарить кожу, но это принесло некоторое облегчение её ноющей плоти.              Прислонившись головой к бортику ванны и закрыв глаза, Таня задумалась: “Что на меня нашло прошлой ночью?”              Она не ожидала такого положения дел, когда начинался предыдущий вечер.              Если честно, вечер начался на высокой ноте: её речь была принята гораздо теплее, чем она могла себе представить. На протяжении всего гала-ужина к ней приставали один за другим преподаватели и сотрудники Академии, и это тоже было по-своему приятно. Даже если это не оставляло ей возможности поесть, никогда не помешает поработать в зале во время таких насыщенных светских мероприятий. В конце концов, никогда не знаешь, какие двери могут открыть случайные встречи.              А когда начались танцы, она оценила возможность наблюдать за тем, как капитан Серебрякова развлекается на танцполе.              Хотя... возможно, именно тогда она и начала ощущать смутное, но непреходящее чувство глубокого раздражения, которое преследовало её почти весь вечер.              Таня всегда считала, что видела все выражения лица своей бывшей подчинённой... но выражение лица военного инструктора, когда она танцевала, Таня не видела никогда: это был взгляд, на треть состоящий из ликования, на треть из восторга, на треть из увлечённости – и на сто процентов из восторга.              Тане пришло в голову, что это та сторона её бывшего адъютанта, которую она никогда не видела... и что, возможно, есть много других сторон, которые она упустила за те четыре года, что они были в разлуке.              По какой-то причине эта мысль вызвала у него сильное... неприятие.              Недовольства было достаточно, чтобы заставить Таню грубо пренебречь предписанием, запрещавшим пить в её возрасте.              Неужели именно такой ужас испытали родители во всём мире, когда внезапно осознали, что больше не являются солнцем, вокруг которого вращаются миры их детей? Что их дети больше не смотрят на них как на единственный источник жизни, сияния и тепла? Что дети, которых они так старались лелеять и просвещать, отправились на поиски других звёзд?              А если говорить о капитане Серебряковой, то кто именно научил её танцевать в такой манере? Кто из самонадеянных и недостойных представителей мужского рода имел наглость достаточно близко и часто обнимать её бывшего адъютанта, чтобы давать такие наставления? А если бы они даже посмели поц…              Вспышка ярости, которую Таня почувствовала в тот момент, резко и удачно погасла от резкой боли в руке. Только через мгновение она поняла, что нечаянно разбила фужер с шампанским... и рискует испачкать свой служебный белый мундир.              Майор Вайсс ворчал и суетился над ней, как курица-мать, но единственное, что занимало Таню в те минуты, – это желание доказать капитану Серебряковой, что даже если Таня больше не её начальник, не её учитель и не её наставник... лучшего инструктора она не найдёт нигде – даже если речь идёт о танцах.              Именно находясь в тисках этой мстительной потребности самоутвердиться, она в конце концов властно остановила оркестр – на виду у всей Военной академии, не меньше – и пригласила своего бывшего адъютанта на танец.              Таня едва не застонала, когда до неё дошёл весь ужас содеянного.              К сожалению (а может быть, и к счастью), это был тот предел, на который хватило её воспоминаний. Она ничего не могла вспомнить ни о самом танце, ни о том, что происходило после него.              Таня вздохнула, погружаясь под воду.              Хотя воспоминания о событиях предыдущей ночи позволили ей в некоторой степени проследить ход своих рассуждений, она всё равно не могла объяснить, почему в итоге устроила то, что, по сути, было своего рода истерикой. Уж точно не потому, что она была пьяна. Если уж на то пошло, то выпивка была скорее следствием её гнева, чем его причиной.              Иными словами, это было совсем на неё не похоже – вести себя столь противоречиво и непропорционально... и впоследствии забывать о многом из того, что произошло. Единственные случаи, когда она вела себя подобным образом, были…              Таня резко села, когда ей в голову пришла отвратительно мерзкая мысль.              Единственный раз, когда она вела себя подобным образом, был... был... когда её умственно испортил талисман 95-го типа.              Таня замерла. Параллели были поразительными: то же чувство беззаботного пренебрежения... то же чувство захватывающей дух убеждённости... то же чувство отказа от контроля и уверенности перед лицом ситуации, которая вполне могла закончиться её полным уничтожением.              И то же самое чувство полного забвения.              Таня сжала кулаки. Прошли годы с тех пор, как она пользовалась Типом 95. Невозможно, чтобы она заразилась от устройства, учитывая отсутствие контакта с ним.              Если бы только этот ублюдок, Существо Икс, не сделал капитана Серебрякову новым воплощением Типа 95.              Таня в ужасе отпрянула. Это было ужасающе нелепо и вполне правдоподобно. Возможно, самовлюблённый бюрократ наконец-то осознал, что после окончания Великой войны (спустя четыре года!!!) Тане незачем держать в руках Святую реликвию, бывшую орудием её разврата.              И Таня должна была признать: этот ублюдок не мог выбрать никого лучше её бывшего адъютанта.              В самом деле, чем больше Таня размышляла, тем более разумным казался этот выбор. Если кто и напоминал Троянского коня в жизни Тани, так это капитан Серебрякова. В конце концов, её собственное поведение предыдущей ночью – это убедительное доказательство того, что Таня сама не смогла соблюсти границы между собой и своим бывшим адъютантом. Становилось мучительно ясно, что она гораздо сильнее привязана к военному инструктору, чем предполагала... и что если бы она была внимательнее, то могла бы проследить это поведение до того момента, когда рекомендовала капитана в школу кандидатов в офицеры после их совместной службы на западном фронте.              Таня вздохнула, снова погружая голову под воду.              Как бы ни была обидна её ошибка... она не могла винить себя в том, что совершила её. В конце концов, она подсчитала: к моменту окончания войны она провела с капитаном почти треть своей жизни. За это время военный инструктор была не только её подчинённым, но и учеником, протеже, ребёнком, братом, сестрой и подопечным одновременно.              Вместе они пережили гораздо больше, чем целые семьи за всю жизнь.              Так что если изначально установленные границы не соблюдались столь же скрупулёзно... что ж, она легко могла списать это на многочисленные и пересекающиеся роли, которые они с капитаном Серебряковой играли в жизни друг друга. А учитывая жестокость и необходимость войны, неудивительно, что узы товарищества и солидарности, которые они создали, были необычайно крепкими.              Всё это ставило Таню перед дилеммой: с одной стороны, не имело смысла подозревать капитана на основании предположений. С другой стороны, отказ от подозрений был бы прямой игрой на руку Существу Х – если она действительно участвовала в очередном заговоре, который вынашивал этот самодовольный ублюдок.              Таня снова вздохнула и позволила себе погрузиться под воду ещё глубже.              Единственный способ разрешить эту дилемму... заключался в том, чтобы буквально ждать и смотреть. Она должна была начать более внимательно наблюдать за капитаном и более тщательно отслеживать свои реакции на их общение. В конце концов, всё ещё оставалась вероятность, что события предыдущей ночи были результатом опьянения и ничего больше.              Во всяком случае, годы обучения у майора Алекса Луи Армстронга научили её чувствовать, что представляет собой реальную опасность, а что нет. В конце концов, ей придётся полагаться на сочетание разума и интуиции, чтобы определить, не присвоил ли Существо Х её бывшего адъютанта для своих коварных целей.              А если и так... что ж, Тане придётся перейти или сжечь этот мост, когда она туда доберётся. Сейчас же, когда её тело и мозг ещё не отошли от последствий чрезмерного употребления алкоголя, она не чувствовала себя в состоянии планировать контрнаступление на всемогущее божество с инфантильной обидой.              Однако у неё хватило ума понять, что она, безусловно, в большом долгу перед своим бывшим адъютантом за те неудобства и унижения, которые той пришлось пережить по её, Тани, вине.              “Честно говоря, – вздохнула Таня, – именно в таких случаях отношения обмена услугами и кусают тебя за задницу. Согласно теории социального обмена, нельзя позволять одной стороне делать слишком много, чтобы в какой-то момент не ответить ей взаимностью”.              Подумав несколько минут, Таня протянула руку и осторожно подняла себя в сидячее положение. Хорошая новость: не так уж много нужно, чтобы сделать её бывшего адъютанта счастливой. Возможно, в следующие выходные они с капитаном смогут неспешно пообедать в Тиргартене, затем покататься на лодке по Нойер-Зее, а завершить день неторопливым ужином в близлежащих районах Кройцберг или Шенеберг. С майором Эрией Элизабет Зибер в городе у Тани, по крайней мере, появился ещё один источник женской мудрости, к которому она могла обратиться в случае, если ей понадобятся дополнительные варианты.              Удовлетворённая тем, что у неё есть первоначальный план действий, Таня наконец поднялась, спустила воду из ванны и ополоснулась.              Она как раз вытирала волосы полотенцем, когда запах жарящихся яиц с беконом и варящегося кофе привел её на кухню.              – Вот вы где! Я уже начала беспокоиться, что вы утонули, – усмехнулся её бывший адъютант. – Как вы себя чувствуете, полковник?              – Намного лучше, – медленно ответила Таня, – хотя до конца дня мне, наверное, придётся провести в тишине и покое…              – Верно, – кивнула военный инструктор. – Однако прежде чем ложиться спать, вам следует поесть.              Таня моргнула, глядя, как её бывший адъютант ловко расставляет на столе тосты, масло, мёд, джем и сыр.              – Мы ждём ещё кого-то, капитан? Здесь еды на целый батальон…              Военный инструктор рассмеялась.              – Люди обычно зверски голодны после ночной попойки, полковник. Поверьте мне, я знаю.              Таня резко почувствовала, как к ней возвращается часть её вчерашнего гнева.              – И с чего бы это вам знать, капитан Серебрякова?..              Её бывший адъютант закатила глаза.              – Я принадлежу к одному из старейших и знатнейших дворянских родов Руси, полковник. Танцы и выпивка у меня в генах. Первому меня научила мать, второму – отец.              Таня удивилась тому, как быстро она почувствовала сильное облегчение, услышав ответ военного инструктора.              – Значит, ваша мама научила вас танцевать? – небрежно спросила она, намазывая маслом кусок тоста.              Капитан Серебрякова усмехнулась, поставив кофе Тани рядом с её тарелкой.              – Моя мама всегда говорила, что я танцевала до того, как научилась ходить, и что я научилась петь задолго до того, как научилась говорить.              – Ваши родители, похоже, прекрасные люди, – размышляла Таня. Единственные родители, которых она могла вспомнить, были из её прошлой жизни, и хотя они были порядочными и достойными людьми, их гораздо больше волновало, чтобы Таня соответствовала их культурным ожиданиям, чем раскрытие её врождённых способностей.              – Они самые лучшие люди, полковник! – обрадовалась капитан. – На самом деле... на самом деле я бы очень хотела, чтобы... вы когда-нибудь встретились с ними... – по какой-то причине её бывший адъютант начала краснеть на полуслове.              – Не вижу причин для отказа, – безмятежно ответила Таня, отрезая несколько полосок бекона. – Это, конечно, даст мне долгожданную возможность поблагодарить их за огромный вклад в развитие Империи.              – Эм… какой вклад, полковник?..              Таня подняла бровь.              – Это они привели тебя в этот мир, не так ли?              Щёки военного инструктора стали ещё краснее.              – Вы... вы слишком высоко меня цените, полковник... – тихо ответила она, опустив глаза.              Таня хихикнула.              – Я просто отдаю должное.              Затем, сделав паузу на несколько мгновений, чтобы начать копаться в завтраке, который приготовил военный инструктор, она непринуждённо добавила:              – Раз уж мы заговорили о благодарности... вы случайно не свободны в ближайшую субботу? Я подумала, не хотели бы вы... то есть если вы не против... то есть если у вас нет других планов... не то чтобы я хотела сказать, что у вас их нет…              Таня прервалась, сделала глубокий вдох, и попыталась снова.              – Я пытаюсь сказать, не хотела бы ты провести этот день со мной? Поскольку во время выпускного бала нам не удалось провести столько времени вместе, как спутникам…              Улыбка на лице её бывшего адъютанта – яркая и прекрасная, как рассвет – сказала Тане всё, что ей нужно было знать.       

AMOR ENIM VULT OMAKE SERIES

ВОЕННЫЕ ХРОНИКИ БЕСПОЛЕЗНОЙ ЛЕСБИЯНКИ

      

Глава 19: Об управлении эффектом домино после рискованных выступлений

             ПРЕЗИДЕНТ ШУЛЬЦ (сурово): Господа! Похоже, у нас небольшой кризис. В связи с тем, что очередь на танцы с инструктором Серебряковой, к сожалению, была нарушена и преждевременно прекращена, несколько недовольных участников требуют вернуть деньги за отменённые танцевальные слоты!              ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ С.Е.К.Р.Э.Т.а Виктории ХОФФМАНН (самоуверенно): Всё в порядке, президент Шульц. Мне удалось записать танго инструктора Серебряковой с Мифрил с помощью талисмана типа 98. Это около двадцати минут высококачественного контента... который мне удалось превратить в шестидесятиминутный документальный фильм, добавив бонусные интервью и случайные кадры от членов Имперского 203-го батальона воздушных магов. Все члены батальона были слегка взмокшими, когда давали свои комментарии, но их анекдоты о сестринской связи между инструктором Серебряковой и полковником Дегуршафф во времена Великой войны были по-настоящему трогательными и, если позволите, немного возбуждающими. Во всяком случае, я считаю, что продажа видеозаписей с лихвой компенсирует наши потери в доходах из-за возврата денег.              ПРЕЗИДЕНТ ШУЛЬЦ (самодовольно): Восхитительная предусмотрительность и отличная инициатива, как всегда, вице-президент Хоффманн. Учитывая, что кризис, по всей видимости, разрешён, я предлагаю закрыть это чрезвычайное заседание.              КАЗНАЧЕЙ С.Е.К.Р.Э.Т.а Виктории ШЕФЕР (в отчаянии): Подождите! У нас на рассмотрении предложение расширить предмет деятельности нашего клуба, включив в него полковника Таню фон Дегуршафф! (Слегка вздрагивает, встретив яростный взгляд президента) Я имею в виду, если мы хотим остаться верными своему утверждению, что мы – единомышленники и рьяные энтузиасты инструктора Серебряковой... не должны ли мы расширить сферу нашей деятельности, включив в неё объектов бешеного энтузиазма самого инструктора Серебряковой?..              ПРЕЗИДЕНТ ШУЛЬЦ (ледяным тоном): Казначей Шефер, нужно ли мне напоминать вам, что наш августейший клуб называется "С.Е.К.Р.Э.Т. Виктории", а не "С.Е.К.Р.Э.Т. Виктории и Тани"? Как бы ни был привлекателен второй лейбл, он слишком радикально отличается от нашего оригинального бренда. Так что, нет…              СЕКРЕТАРЬ ЛЕХМАНН (услужливо): Но президент Шульц! Мы не должны менять название слишком радикально! Что, если мы просто переименуем наш клуб в... С.Е.К.Р.Э.Т. ВикТани???              ПРЕЗИДЕНТ ШУЛЬЦ (язвительно): Вице-президент Хоффманн, не будете ли вы так любезны достать мне копию конституции и устава клуба? Я уже подумываю устроить импичмент этим еретическим идиотам.              

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Академия управления Райхсвера, Унтер-ден-Линден

      КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА БЕККЕР (с тоской): Честно говоря... почему справедливый и милосердный Бог не создаёт таких мужчин, как Мифрил?              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА ВЕБЕР (язвительно): Потому что тогда мужчины станут женщинами?..              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА ШРЕДЕР (угрюмо): Ну, нам определенно нужно больше женщин, если мы хотим, чтобы наш клуб развивался. Даже в такой приверженной гендерному равенству стране, как Империя, женщины-кадеты, подобные нам троим, остаются редкостью... А это значит, что нам будет чертовски трудно выполнить минимальные требования к членству для создания клуба.              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА ВЕБЕР (резко): Это не единственная наша проблема. Мы ещё даже не определились с названием нашего клуба.              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА БЕККЕР (надменно): Я по-прежнему считаю, что название "Argent Pepper’s Lonely Hearts Club Band" – лучший кандидат в списке.              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА ВЕБЕР (закатывает глаза): Ради Бога, что вообще должно передать слово "Pepper"???              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА БЕККЕР (самодовольно): Конечно же, обжигающий жар Мифрил.              БЫВШИЙ КАЗНАЧЕЙ С.Е.К.Р.Э.Т.а Виктории ШЕФЕР (вежливо стучит в открытую дверь): Простите, это собрание по поводу создания общества преследователей – э-э, я имею в виду, фан-группы – для полковника Тани фон Дегуршафф?              КАДЕТ ВТОРОГО КЛАССА ВЕБЕР (подозрительно): Зависит от того, кто и зачем спрашивает.              БЫВШИЙ СЕКРЕТАРЬ С.Е.К.Р.Э.Т.а Виктории ЛЕХМАНН (заглядывает через плечо Шефера, чтобы посмотреть на девушек): Мы хотели бы узнать, можем ли мы присоединиться к вам. Вам нужно минимальное количество членов, чтобы начать работу, да?              

ЕЩЁ ЧЕРЕЗ ДЕНЬ

Остров Лесбос, Шенеберг

      

      АЛИСИЯ (ласково): Эрия, дорогая, мы слышали от фрау Ирен, что у ребят из Военной академии есть запись танго Мифрил с маленьким зайчиком…              ЭРИЯ (замирает): Я бы... я бы никогда не дала вам копию, девочки! Виша обвинит меня в пособничестве врагу и убьёт!              КАТЕРИНА (жеманно): Вы не дадите нам копию... даже если мы дадим вам в обмен ключ от кабинета фрау Ирен?..              ЭРИЯ (краснеет): Что... как... почему я должна быть... заинтересована в получении ключа от кабинета графини Ирен?              МАЛЕНА (жеманно): Не скромничай с нами, Эрия. Мы видели, как ты на неё смотришь.              ЭРИЯ (бормочет): Как я на неё смотрю?              МАРИНА (смеётся): Как будто вы хотите использовать ее кабинет, чтобы изучить ее досконально, если вы понимаете, о чем я.              ЭРИЯ (наполовину раздраженно, наполовину с горечью): Графиня может заполучить любую женщину, какую захочет... Зачем такому игроку, как она, нужна такая, как я?              ЖИЗЕЛЬ (ухмыляется): О? Тогда вы гораздо менее осведомлены, чем мы думали, ma chérie. Графиня уже много лет ни с кем не была. По её словам, это приносит гораздо больше хлопот, чем пользы.              ЭРИЯ (с трудом подавляет зарождающуюся улыбку): Ты... ты не говоришь... (резко останавливается и решительно качает головой). Но я бы никогда... я бы никогда не продала свою лучшую подругу вот так…              АЛИСИЯ (ласково): А что, если мы предложим вам ключ и от спальни фрау Ирен?              ЭРИЯ (не поднимая глаз): Договорились. Готовы ли вы заплатить за премиум-версию, переформатированную с помощью Типа 97? Полагаю, доктор Шугель усовершенствовал оптическое оборудование Типа 97, чтобы видеозапись наконец-то велась без мерцания.              ДЕВУШКИ (в унисон): Да, пожалуйста.        _________________________________________________________________________       Примечания:       И снова всем привет! Несколько замечаний:       Во-первых, упоминание Тани о восходящей Афродите – это аллюзия на знаменитую работу итальянского художника Сандро Боттичелли "Рождение Венеры".              Во-вторых, её обращение к Више как к Троянскому коню – это аллюзия на уловки, с помощью которых греки проникли в город Троя и впоследствии победили в Троянской войне. Сейчас это словосочетание используется в аналогичном смысле для обозначения вредоносных компьютерных программ, которые обманом заставляют пользователей невольно запускать их.              В-третьих, теория социального обмена – это социологическая и психологическая теория, которая предполагает, что расчёты затрат и выгод происходят в профессиональных, платонических, романтических и даже эфемерных отношениях и что процессы социального обмена приносят удовлетворение, когда люди получают справедливую отдачу за свои затраты.              В-четвёртых, фраза Виши "Моя мама всегда говорила, что я была научилось танцевать ещё до того, как научилась ходить, и что я научилась петь задолго до того, как научилась говорить" была непосредственно вдохновлена песней шведской поп-группы ABBA "Thank You for the Music".              В-пятых, размышления Тани о своем воспитании взяты из 19-й главы манги.              В-шестых, разделение С.Е.К.Р.Э.Т.а Виктории на фракции Виши, Тани и ВикТани – это идея, которой я полностью обязана читателю Shanejayell :-D Надеюсь, я справилась с вашим детищем X-)              И наконец, название "Argent Pepper's Lonely Hearts Club Band" было непосредственно вдохновлено восьмым студийным альбомом The Beatles Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band.              Как всегда, я с нетерпением жду ваших комментариев! <-D