Amor Enim Vult

ГОД И ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ

Имперский город Кёльн

Здание военной контрразведки, Брюлерштрассе

Октябрь 1929 года

Полковник Таня фон Дегуршафф потерла переносицу, рассматривая карту мира, которую она прикрепила к пробковой доске на стене своего кабинета. – Чёрт возьми, – пробормотала Таня, пробегая глазами по множеству зашифрованных пометок, которые она прикрепила к различным участкам карты, – мне за это недостаточно платят. Но с другой стороны, как тот, кто в одиночку взял на себя задачу установления мира во всём мире, мог получить достаточную оплату? Таня вздохнула. Если бы все зависело только от неё, она бы уволилась из императорской армии, собрала свои пожитки и поселилась в какой-нибудь тихой деревушке, чтобы прожить остаток своих дней в мире, которого добилась собственной кровью, потом и слезами. В последнее время, в те редкие дни, когда она действительно позволяла себе отдохнуть, она запиралась во впечатляющей библиотеке Разведывательного управления... и осматривала самые живописные деревни рейха. В настоящее время её любимым местом был уютный маленький городок Кохем в федеральной земле Рейнланд-Пфальц. Этот район не только обладает впечатляющим набором архитектурных и исторических сокровищ, но и является родиной лучших виноградников региона. Однако, как обычно бывало, когда она предавалась этим пасторальным мечтаниям, Таня поймала себя на том, что её мысли возвращаются к старшему лейтенанту Виктории Ивановне Серебряковой. Она полагала, что это естественно, что старший лейтенант занимает столь видное место в её мечтах... хотя бы потому, что её представление о хорошей жизни никогда не было бы полным без кофе бывшего адъютанта. Однако это видение так и осталось бы тем, чем было, — простым видением, — если бы она не уладила все достаточно окончательно с тем ублюдком, которым был Х. Таня нахмурилась от досады на себя. Подумать только, она почти упустила из виду общую картину, учитывая, насколько зациклилась на укреплении своей личной защиты после того неудачного покушения на её жизнь. Если бы генерал-майор Рейнхард фон Гелен не вызвал её на то импровизированное собеседование, которое они провели в апреле... она вполне могла бы погрузиться в близорукое и солипсическое изучение боевых искусств. Однако после этого своевременного напоминания Таня с лихвой наверстала упущенное. Тот факт, что в её распоряжении были практически все ресурсы Разведывательного управления, а также почти столетний опыт ретроспективного анализа, позволил ей собирать информацию с поразительной эффективностью и быстротой. Вместо того чтобы поручать оперативникам Разведывательного управления составлять объёмные отчёты об общем положении дел, она поручила им собирать конкретные данные о внутренней и внешней политике различных стран, экономических и промышленных проблемах, дипломатических и торговых отношениях и так далее, и тому подобное. Картина, которую ей удалось собрать за относительно короткий промежуток времени, подтвердила её предположения двухлетней давности: учитывая то, как закончилась Великая война, самой большой угрозой, с которой в настоящее время необходимо бороться, был Союз Советских Социалистических Республик. Конечно, Таня преуменьшила опасность в своем разговоре с генерал-майором Геленом. По мнению Генерального штаба, гигантский и нестабильный восточный сосед империи представлял угрозу только в силу своих размеров и близости. Однако, по мнению Тани, Профсоюз был не только самой большой угрозой миру на континенте, но и самой большой угрозой миру во всём мире. Губы Тани скривились в мрачную гримасу. В её предыдущем мире почти сто миллионов человек погибли от рук коммунистических правительств, созданных Советским Союзом, – бессмысленных смертей, вызванных казнями, истощением, геноцидом, голодом, пытками и войной. Если Таня и ненавидела коммунизм, то не столько из-за его философского отрицания свободы воли и автономии человека, сколько из-за его ужасающей жестокости. Честно говоря, ни одна другая идеология в истории человечества не могла сравниться по масштабам насилия, которое она породила. И если Таня отнесёт неудачи коммунизма к экономической сфере – повсеместную неэффективность, безудержный дефицит, отчаянную бедность – то она не преувеличивала, называя его величайшей преступной системой, когда-либо порождённой иррациональными умами. Однако в её нынешнем мире все еще оставалась надежда. Страны, которые были родственны Китаю, Камбодже, Кубе, Лаосу и Вьетнаму, всё ещё находились на расстоянии двух-четырёх десятилетий от возможной гибели от коммунистической угрозы. Если бы Таня смогла сдержать Союз достаточно рано, то она смогла бы избежать разделения своего нынешнего мира на блоки времён холодной войны, существовавшие в её предыдущем мире – поляризации, которая породила подавляющее большинство конфликтов двадцатого века на всех основных континентах. Её главная задача заключалась в разработке способов сдерживания коммунистической угрозы, которые позволили бы избежать катастрофически агрессивного вмешательства Объединённых Штатов, как в её прошлой жизни. Снова и снова Америка того времени переусердствовала в своей роли хранительницы мира, предпринимая интервенции, которые разделяли её население, истощали её ресурсы и ставили под угрозу её целостность. Таня не собиралась позволять своей нынешней родине страдать от таких пагубных обязательств. Именно по этой причине она выступала за создание специального подразделения по разведке, наблюдению и шпионажу ещё в мае 1927 года. Для сдерживания Союза Тане было абсолютно ясно, что открытых стратегий, таких как обычные военные действия, следует избегать в максимально возможной степени. Однако секретные стратегии, которыми она поделилась с генерал-майором Геленом, были лишь верхушкой айсберга. Несмотря на то, что Генеральный штаб высоко ценил её замечательное и надёжное “предвидение”, она мало что могла оправдать и объяснить, используя современные доказательства. Следовательно, Таня могла раскрывать свои планы только по одному затяжному шагу за раз. Тем не менее масштаб её генерального плана уже выходил за рамки более насущных проблем, связанных с возможным кризисом времен холодной войны. Хотя Таня не была настолько наивна, чтобы предполагать, что сможет решить все проблемы своего мира – или что решения, которые она придумала, сами по себе не приведут к возникновению проблем – будь она проклята, если не попробует, учитывая то, что она знала. В конце концов, многие проблемы, с которыми она сталкивалась в прошлом, можно было бы решить при достаточной дальновидности и надлежащей подготовке. По этой причине, как только Таня представила свою стратегию сдерживания Союза генерал-майору Гелену, она перешла к рассмотрению других проблем, которые, вероятно, возникнут в ближайшие три-четыре десятилетия… а также их возможные решения. Одна идея, в частности, уже несколько недель зрела у неё в голове, и чем больше Таня размышляла над ней, тем более убедительной она казалась. Всё началось с того, что она впервые определила доминион Акицусима в качестве стратегического партнёра в своём плане окружения Союзного блока. Чем больше Таня думала об этом, тем больше она понимала, что выгоды, которые можно получить от установления более тесных связей с Японией в этом мире, выходят далеко за рамки простого сдерживания коммунистической угрозы. В конце концов, в её прошлой жизни это была страна, которая стала третьей по величине экономикой в мире и обладала четвёртой по мощи армией – и это даже не считая статуса художественной, культурной и технологической сверхдержавы. Если бы Империя установила прочные дипломатические связи с Доминионом, Таня легко могла бы представить, как эти связи можно было бы использовать для получения огромной взаимной выгоды в экономической, политической и технологической областях. На самом деле, она уже знала, куда хочет направить любые возможные совместные научные разработки двух стран: в трёх словах, это было направление чистой ядерной энергетики. Потому что суть дела заключалась в том, что Европа и Япония в их нынешнем мире всего за три десятилетия стали бы полагаться на импорт нефти для удовлетворения восьмидесяти процентов своих энергетических потребностей – такое положение дел дало бы странам-экспортёрам нефти огромные рычаги влияния. В её прошлом мире этот рычаг давления приводил к разрушительным последствиям в ближневосточной политике, когда арабские экспортёры вводили нефтяные эмбарго или повышали цены на нефть в качестве способов ведения экономической войны против “вражеских” государств. Если бы Империя разрабатывала чистую ядерную энергетику в сотрудничестве с Доминионом, она не только освободилась бы от любого возможного принудительного давления со стороны стран-кортелей, экспортирующих нефть... на самом деле она была бы в состоянии использовать свои собственные рычаги воздействия. Таня могла только представить, какую силу приобрела бы Империя, если бы сохранила монополию на безуглеродную технологию в мире, который в конечном итоге столкнётся с опасностями политики, основанной на нефти, и изменения климата, вызванного ископаемым топливом. Что касается возможности использования чистой ядерной энергии…Таня считала это предрешённым. Германия её прежнего мирв могла похвастаться самыми выдающимися физиками в начале двадцатого века, и только приход к власти Адольфа Гитлера привёл к их массовой эмиграции в Великобританию и Соединённые Штаты. Однако в её нынешнем мире такой потери талантов можно было не опасаться, и Таня была совершенно уверена, что при правильном инновационном климате имперские учёные смогут преодолеть опасности, связанные с ядерной энергетикой, то есть производство радиоактивных отходов, риск аварии реактора, опасность оружия распространение и тенденция к непомерно высоким издержкам. На самом деле, с отвращением подумала Таня, если бы её прежний мир переключил свои ядерные исследования на производство энергии, а не на гонку вооружений, стольких бед можно было бы избежать – что было ещё одной причиной, по которой она хотела любой ценой избежать начала холодной войны. Конечно, Таня никак не могла представить Генеральному штабу свои недавние идеи до тех пор, пока в её нынешнем мире не будет обнаружено ядерное расщепление. Однако, чем скорее она сможет привести убедительные доводы в пользу установления более тесных связей с Акицусимой, тем лучше. Для этого у неё уже был идеальный предлог. Учитывая, что подготовленный ею в феврале 1928 года документ о расширении военно-морских возможностей империи действительно попал в Генеральный штаб, она могла бы утверждать, что стратегическое расположение Доминиона сделало бы его идеальной базой для дальнейшего наращивания военно-морской мощи Империи. Присоединение Легадонии к Антанте уже означало, что Рейх получил доступ как к Атлантическому, так и к Северному Ледовитому океанам. Если бы она заключила соглашение о безопасности с Акицусимой, то получила бы доступ к Тихому океану и, таким образом, приобрела бы значительно расширенный географический буфер против Объединённых Штатов Америки. К тому же, если Рейху нужен был местный эксперт, способный разобраться в тонкостях культуры акицусиман... Что ж, Таня была уверена, что в её нынешнем мире нет ни одного жителя Запада, который мог бы соперничать с ней в этой области. Ей просто нужно было убедиться, что она сможет замаскировать свои рекомендации с культурными нюансами под видом дипломатической вежливости или здравого смысла. "Отлично, – наконец кивнула Таня сама себе с безудержным ликованием. – Я даже не могу сосчитать, сколько зайцев убил этот выстрел!” Если повезёт, она, возможно, даже сможет посетить Японию в этом мире и... и... и попробовать кухню, по которой она так отчаянно скучала последние пятнадцать лет. Одной только возможности снова попробовать рамен, сашими или темпуру было почти достаточно, чтобы довести Таню до слез. С Типом 99 было бы достаточно просто замаскироваться под местного жителя и затеряться в местных закусочных. Ей просто нужно было научиться завязывать женское кимоно… При этой мысли Таня резко застыла. По какой-то причине ей не сразу пришло в голову переодеться в форму своего предыдущего воплощения. Странно, что всего за пятнадцать лет она успела полностью привыкнуть к тому, что она девочка. Через несколько мгновений Таня пожала плечами. По правде говоря, женская форма была гораздо более удобной, чем она думала в ранние годы. Во всяком случае, это позволяло ей оказывать принудительное давление, которое, безусловно, было недоступно мужской форме. Возможно, ей следует обратиться к капитану Эрии Элизабет Зибер за советом о том, как наилучшим образом использовать такое давление. В любом случае, теперь, когда она довольно хорошо понимала, куда хочет направить внешнюю политику империи, ей нужно было сосредоточиться на вопросах, более близких к дому, в области внутренней политики. Таня вернулась к своему столу и принялась рыться в стопке документов, пока не нашла отчёты, в которых были обобщены результаты её стратегии превентивного умиротворения и усилий по послевоенному примирению на сегодняшний день. Потратив несколько минут на ознакомление с результатами, Таня улыбнулась. Кажется, уже можно переходить к следующему этапу. Это означало, что ей требовалось разрешение генерал-майора Гелена и его поддержка в организации тайных встреч с доктором Рудольфом Отто фон Липшицем и полковником Максимилианом Иоганном фон Угаром. Учитывая, как обстояли дела, настало время, чтобы она предоставила Комитету по оперативным исследованиям и Комиссии по установлению истины и примирению, которые она создала, ещё большую роль в продвижении будущего Отечества.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Имперская столица Берун

Министерство по делам колоний, Вильгельмштрассе

Ноябрь 1929 года

Полковник Эрих фон Реруген потёр виски, откинулся на спинку стула и просмотрел стопку бумаг на своём столе. Учитывая прецедент, это был только вопрос времени, когда его вызовут в кабинет начальника штаба. Во время войны Реруген был свидетелем множества нелепостей, но, возможно, ни одна из них не могла сравниться с полной нелепостью того, что целым континентом фактически управлял пятнадцатилетний ребёнок. Но, с другой стороны, со вздохом подумал Реруген, нынешнее положение дел не так нелепо, как кажется. В конце концов, Империя была меритократией, и это просто означало, что власть и влияние естественным образом переходили к людям, которые постоянно демонстрировали способность добиваться результатов. И, несмотря на его собственные опасения по поводу загадочного характера полковника Тани фон Дегуршафф и её непостижимых мотивов, он определённо не мог сомневаться в её способности добиваться результатов. Однако он не ожидал, что Мифрил сохранит эту способность в мирных условиях. После окончания Первой мировой войны Реруген действительно верил, что звезда полковника померкнет, поскольку мир начнёт отходить от обстоятельств и условий, в которых она так блестяще проявила себя. На самом деле, в то время его больше всего беспокоило, что Мифрил найдёт способ возобновить военные действия, учитывая её очевидные таланты в области войны. Однако, вопреки всем его ожиданиям, полковник Дегуршафф в конечном итоге стала выдвигать одно пацифистское предложение за другим, и в последующие месяцы чувство сюрреалистического недоумения Реругена уступило место чувству восхищённого шока. К тому времени, когда он, наконец, пришёл в себя, он обнаружил, что идеи Мифрил проникли на самые высокие уровни имперского командования. Конечно, во многом это было связано с тем фактом, что полковник Дегуршафф полностью завоевала уважение и поддержку Генерального штаба. Само по себе это достижение означало, что она могла влиять на высшие уровни имперской политики, даже не участвуя в заседаниях Верховного командования. Начнем с того, что генерал-майоры Рейнхард фон Гелен, Курт фон Рудерсдорф и Ганс фон Цеттур ещё до войны были весьма влиятельными фигурами в имперском правительстве. Все трое принадлежали к выдающимся дворянским домам, все трое могли похвастаться образцовым послужным списком и все трое обладали большим личным влиянием. После победы Рейха в войне престиж генерал-майоров вырос ещё больше. Даже их недоброжелатели в Верховном командовании не могли усомниться в том неоценимом вкладе, который они внесли в обеспечение победы Империи. Фактически, сам кайзер активно интересовался их мнением о том, как должно было развиваться Отечество после подписания Берунского мирного договора. У Реругена не было абсолютно никаких сомнений в том, что все трое мужчин использовали свои возросшие за это время возможности для пропаганды стратегии Мифрил – направлений действий, которые, с технической точки зрения, стирали границы между военным командованием и гражданским контролем. В этом им помог беспрецедентный характер послевоенной ситуации в империи – Рейху никогда прежде не приходилось управлять такими обширными неимперскими территориями – и вполне реальные опасности, исходящие от того, что Мифрил красноречиво описала как “двойную угрозу партизанской войны изнутри и войны на истощение извне”. Только в такой ситуации замешательства и страха Генеральный штаб мог преуспеть в отстаивании предложений полковника Дегуршафф по превентивному умиротворению и послевоенному примирению. Влияние Генерального штаба, однако, не ослабло, даже когда отступили смятение и страх, характерные для послевоенного периода, – и это было полностью связано с тем фактом, что их поведение неизменно было безупречным. Во время совещаний, созываемых Верховным командованием, генерал-майоры всегда излагали свои взгляды в сдержанных, но обоснованных аргументах, которые неизменно ставили на первый план благо Империи и которые убедительно демонстрировали их преданность Рейху. Однако, если бы Реругену пришлось определить единственного крупнейшего проводника влияния Мифрил, им должен был бы стать генерал-майор Ганс фон Цеттур. Откровенно говоря, генерал-майор Цеттур был таким же одарённым стратегом в имперских залах власти, как и на театрах военных действий. Реруген знал о долгих и неофициальных совещаниях, которые заместитель начальника штаба обычно организовывал за несколько недель до проведения запланированных собраний Верховного командования. На тех немногих, которые он посетил, он с неподдельным благоговением слушал, как генерал-майор завоёвывал одобрение своих слушателей, рассказывая о том, как стратегии Мифрил продвигали более широкие “интересы Рейха”, а затем заручался их сотрудничеством, молчаливо описывая, как эти стратегии продвигали гораздо более узкие интересы слушателей. Помогало и то, что генерал-майор часто полагался на высшие полномочия гражданских министерств Империи в планировании и обеспечении благополучия Рейха. Неоднократно заявляя о своём признании подчинённой роли имперской армии, генерал-майор Цеттур парадоксально, но намеренно увеличил её реальное влияние. Вдохновленные и воодушевлённые его самоуничижительной риторикой гражданские члены Верховного командования часто заканчивали тем, что озвучивали то или иное из предложений Мифрил, как будто они сами додумались до этой идеи. На самом деле, Реруген уже начал терять счёт министерствам, которые так или иначе реализовывали идеи полковника Дегуршафф. По крайней мере, в их число входили Министерство культуры, Министерство экономики, Министерство финансов, Министерство иностранных дел, Министерство иммиграции, Министерство общественных работ и Министерство социальных дел. Тем не менее, Реруген понимал, что нынешнее положение дел просто не может быть устойчивым, несмотря на хитрость генерал-майора Цеттура. Сам успех предложений Мифрил означал, что мир на континенте стабилизировался настолько, что дальнейший военный надзор стал ненужным... если не совсем нежелательным. Кроме того, предложения Мифрил становились всё более амбициозными. Инициатива по облегчению последствий травм, которую она предложила шесть месяцев назад, находилась в ведении Министерства здравоохранения, в то время как предложение, которое она представила всего месяц назад, находилось в ведении Министерства образования. Что касается Реругена, то даже самые изощрённые политические маневры генерал-майора Цеттура не могли оправдать вмешательство имперской армии в дела, которые явно находились за пределами её компетенции. Реруген покачал головой. Как бы ему ни было неприятно это признавать, Рейнский дьявол оказался на редкость эффективным Ангелом мира. Новой проблемой, как он теперь понимал, было растущее несоответствие между её фактическим положением в армии... и её потенциальным вкладом в Рейх. – Не могу в это поверить, – вздохнул Реруген, потирая переносицу. – Я никогда не думал, что настанет день, когда я попрошу Генеральный штаб выпустить на волю детёныша, которого они вырастили. Как и во всём, что связано с Мифрил, Реруген почувствовал странное возбуждение от этой перспективы – и такой же странный ужас.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Имперский город Кёльн

Служба военной контрразведки, Брюлерштрассе

Декабрь 1929 года

Полковник Таня фон Дегуршафф почувствовала, как у неё на лбу вздулась вена, когда она старательно повторяла только что полученную инструкцию. – Позвольте мне уточнить, доктор Фауст: вы хотите, чтобы я летал на сильно нагруженном, уменьшенном в размерах, высокоскоростном эллиптическом самолёте с куполом в сложных метеорологических условиях... ещё раз, с какой целью? Доктор Иоганн Георг фон Фауст усмехнулся. – Полковник Дегуршафф, почему вы обязательно задаёте вопросы, на которые уже знаете ответы? Я уверен, вы знаете, что десантирование – это наиболее эффективный стратегический метод проникновения на территорию страны с помощью силового захвата и шпионажа. Учитывая, что объекты, которые обычно являются целями тайных операций, как правило, недоступны с помощью наземных или морских видов транспорта, крайне важно, чтобы члены вашего первоклассного разведывательного подразделения овладели передовыми навыками прыжков с парашютом. Таня сжала кулаки. – Нужно ли мне напоминать вам, доктор, что этот метод остаётся эффективным только в том случае, если задействованный в нём десантник остаётся в живых? Я не уверена, что вы это поняли, но высокоскоростные эллиптические парашюты приземляются значительно опаснее, чем их прямоугольные аналоги, а также подвержены механическим поломкам, которые, как правило, приводят к гибели парашютиста. Если отбросить это в сторону, то, если я прыгну в самый разгар шторма, меня будут жалить летящие с большой скоростью водяные шарики, я замёрзну от холодного ветра и окажусь в затруднительном положении из-за плохой видимости. Другими словами, если неисправности меня не убьют, то это сделает переохлаждение. Доктор Фауст пренебрежительно махнул рукой и прищёлкнул языком. – Вам действительно следует больше верить в себя, полковник Дегуршафф. Как вы думаете, почему я выбрал вас для проведения этих тестов? Помимо того, что вы в целом продемонстрировали поразительное мастерство в приобретении технических навыков, осмелюсь сказать, что в мире нет другого мага, который обладал бы способностями, необходимыми для создания защитного панциря в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для применения необходимых заклинаний, блокирующих боль и защищающих от ударов. Кроме того, – беспечно добавил учёный, как будто он только что не подтвердил, насколько опасным было испытание, – если вы примените защиту от атмосферных осадков, тепловыделение и оптические улучшения, вы устраните большинство проблем, которые сопровождают прыжки с парашютом во время дождя. Со своей стороны, я буду отслеживать ваши выбросы маны во время теста, чтобы определить, удастся ли вам оставаться ниже порога обнаружения. Таня выла и мысленно рвала на себе волосы. На самом деле опасности, которым её регулярно подвергал доктор Фауст, мало чем отличались от опасностей, которым она регулярно подвергалась с доктором Адельхайдом фон Шугелем. Единственная разница заключалась в том, что последний слишком доверял своим устройствам… в то время как первый слишком доверял самой Тане. Хотя это и не была вера в отвратительную религиозность, всё же именно такая вера сумела впечатляюще укусить Таню за задницу. Она всё ещё помнила, как доктор Фауст с удивительной быстротой справился со своим разочарованием, когда обнаружил, что физиологические и энергетические манипуляции, за которые ратовал майор Алекс Луи Армстронг, не могут воспроизвести уровень производительности, которого можно достичь с помощью маны. – Я не отрицаю того факта, что они работают, майор Армстронг, – ободряющим тоном заявил учёный, похлопывая удручённого гиганта по спине. – Просто они недостаточно эффективны. К тому же, их действие слишком сильно зависит от практиков. Короче говоря, я бы всё же рекомендовал включить их в программу обучения первоклассного разведывательного подразделения... но скорее для того, чтобы снабдить оперативников запасными техниками на случай, если всё остальное в их магическом арсенале не сработает. Таня уже почти сумела изобразить на лице сочувствующее разочарование, когда Доктор внезапно хлопнул в ладоши и воскликнул: – Ну, когда Бог закрывает дверь, Он обычно открывает окно. Вся эта неудача просто означает, что нам нужно найти способы достижения физических и/или умственных улучшений без увеличения выбросов маны до ощутимого уровня. К несчастью для Тани, особая гениальность доктора Фауста означала, что ему не потребовалось много времени, чтобы найти компенсирующие возможности для божественно закрытых дверей. На самом деле, прошёл всего один день, прежде чем Таня снова оказалась в лаборатории учёного, в то время как он начал кипеть от того безумного возбуждения, которое она давно научилась ассоциировать с крайней опасностью. – Пока я размышлял над нашей проблемой, полковник, – доктор Фауст сиял, быстро расхаживая по лаборатории, – мне пришло в голову, что расход маны зависит от двух переменных: первая – это количество магии, необходимое для заклинания; вторая – продолжительность времени, за которое должно быть произнесено заклинание. Тип 99 устраняет первую переменную, уменьшая количество магии, необходимое для применения заклинания. Однако при проведении секретных операций этого уменьшения может быть недостаточно, чтобы сделать пользователя магически невидимым. Следовательно, наш лучший шанс найти решение заключается в рассмотрении второй переменной. Таня моргнула. – Простите меня, доктор, но я боюсь, что оперативники в полевых условиях просто не смогут позволить себе роскошь поддерживать оптические иллюзии и заклинания полёта хотя бы на несколько секунд, не подвергая риску себя и свои миссии в целом… Доктор Фауст пренебрежительно махнул рукой. – О, я не имел в виду эти заклинания. Конечно, их нужно будет поддерживать в течение длительного периода времени. Во всяком случае, их длительное применение означает, что использование всей остальной магии должно быть исключено или сокращено, чтобы снизить общий выброс маны. Я имею в виду, полковник, заклинания для улучшения тела, которые используются магами в ближнем бою. Таня нахмурилась. – Э-э, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, доктор. С практической точки зрения, самый быстрый способ прекратить использование таких заклинаний – это вывести противника из строя как можно быстрее… Учёный практически захихикал в ответ. – Вовсе нет, моя дорогая Мифрил. Позвольте мне на минутку поразмыслить: что, если... в процессе схватки с врагом вы активируете своё заклинание "магический клинок" только в момент, непосредственно предшествующий удару... а затем деактивируете его сразу после контакта? Учитывая, насколько смертоносны обычно такие удары, осмелюсь предположить, что вам не понадобится наносить второй. Таня в шоке уставилась на Доктора. – Другими словами... – медленно произнесла она через несколько мгновений, – вы просите меня стать первопроходцем в смешанном магическом боевом искусстве? Не моргнув глазом, учёный бодро ответил: – Если вы так это называете, полковник, то да. Как бы ни было неприятно Тане признавать это, идея доктора Фауста оказалась на редкость удачной. Следуя тем же расширенным протоколам обучения, которые учёный разработал на ранних этапах их работы с Типом 99, Таня быстро научилась накладывать заклинания, улучшающие состояние тела, точно в момент удара. Как и предполагал Доктор, эта техника оказалась ужасающе эффективной. В каждом тесте, который они проводили с использованием манекенов для краш-тестов, показатели потенциальной травматизации человека неоднократно указывали на мгновенную смерть. Однако идея Доктора оказалась гораздо более трудной – и гораздо более болезненной – для усвоения. – Если вы можете активировать улучшения в точном месте удара, полковник, тогда, я полагаю, вы можете активировать щиты примерно таким же образом?.. – Доктор Фауст... – ответила Таня, и её охватил ужас, – Вы ведь не думаете о том, о чём я думаю, вы думаете, не так ли?.. – Учитывая, что у нас много общего, Мифрил, – ответил учёный с неудержимым добродушием, – вероятно, мы думаем об одном и том же. Вот так Таня и провела следующие несколько дней, изучая, как активировать барьеры только тогда, когда удар вот-вот должен был обрушиться на неё. Конечно, её противником на этих испытаниях просто обязан был быть майор Армстронг. – Порхай, как бабочка, – напевал он, танцуя вокруг Тани молниеносными движениями ног. – Жаль, как пчела, – улыбнулся он, прежде чем нанести удар, который обезглавил бы её, если бы она вовремя не выставила щит. – Майор Армстронг, – жалобно прохрипела Таня, лежа на спине в оцепенении, – этот удар определённо не был укусом пчелы… – Семантика, – пожал плечами колосс с непримиримой усмешкой. – Ну разве ты не рада, что тебе сделали все эти инъекции гормона роста? – Доктор Фауст улыбнулся Тане ещё более непримиримой улыбкой. – Человек, не получивший лечения, получил бы, по крайней мере, перелом одного-двух рёбер. – Простите, доктор, но в данный момент я думаю только о том, чтобы сломать вам пару рёбер, – кипела Таня, с трудом поднимаясь с пола. Но если Таня считала, что эти упражнения будут худшим из унижений, которые ей придётся претерпеть в руках доктора Фауста, то учёный быстро развеял это заблуждение. – Поздравляю, полковник! – просиял Доктор, когда Таня села за его стол, обхватив руками усталую голову. – Я действительно считаю, что нам удалось выполнить почти все наши задачи раньше намеченного срока, – удовлетворённо улыбнулся учёный. – Теперь нам остаётся сделать только одно. Таня склонила голову набок и уставилась на учёного. – И это?.. Доктор маниакально улыбнулся, прежде чем поднять нож. – Хирургическая имплантация компонентов Типа 99, полковник. Таня подумала, что никогда в жизни не двигалась так быстро – конечно, за исключением тех случаев, когда она использовала магическое устройство. Только что она сидела за рабочим столом учёного, а в следующее мгновение уже стояла у его двери... дёргая ручку, которая внезапно перестала слушаться. – О, перестаньте, полковник, – покачал головой доктор Фауст. – Вы, конечно, знали, что до этого дойдёт. В конце концов, какой уважающий себя разведчик объявит врагу о своём присутствии, надев полный боевой скафандр? – Я отказываюсь, – сердито сказала Таня, глядя на учёного с другого конца комнаты... продолжая дёргать дверную ручку. Доктор драматично вздохнул. – Я не могу заставить вас, полковник, и не хочу принуждать. Но, по крайней мере, ответьте на один вопрос: разве то, что я вам предлагаю, не является именно тем, чего вы хотели, когда начинали тренироваться у майора Армстронга? – Что вы имеете в виду? – ответила Таня, прищурив глаза и наконец отпустив дверь. Доктор Фауст усмехнулся. – Неуязвимость, полковник Дегуршафф. Если вы согласитесь на это, то практически ни один живой человек больше никогда не сможет причинить вам боль. Таня несколько мгновений пристально смотрела на учёного. – Знаете... – наконец угрюмо ответила она, – мне действительно не нравится ход ваших мыслей. – Неужели? – ответил Доктор с победоносной ухмылкой. – Тогда мне очень жаль, потому что мы думаем совершенно одинаково.

ВОЕННЫЕ ХРОНИКИ БЕСПОЛЕЗНОЙ ЛЕСБИЯНКИ

Неканонический Омак: О том, как раскрыть звериный характер жаждущих булочек с корицей

ПРИМЕЧАНИЕ: Этот комментарий был написан в ответ на следующую подсказку читателя DoctorXIII: Как бы отреагировала Виша, если бы Таня очнулась от обморока в главе 21 и внезапно призналась в своём внезапно осознанном чувстве любви?

ТАНЯ (проснувшись в квартире Виши): Капитан Серебрякова… Я должна извиниться за то, что говорю это, но что-то во мне настоятельно требует полного раскрытия, учитывая... историю, которая произошла между нами. В какой-то момент мне кажется, что мои чувства к тебе – то есть то, как я к тебе отношусь – я имею в виду глубину моей заботы о тебе… (замолкает, делает глубокий вдох и пытается снова.) Что я пытаюсь сказать, так это то, что я думаю... я думаю, что я влюблена в тебя… ВИША (несколько мгновений смотрит на Таню в ошеломлённом молчании... прежде чем резко начать раздеваться): … ТАНЯ (начинает дико паниковать): Капитан Серо… Виша… что… что вы делаете?!? (Сохраняет достаточно присутствия духа, чтобы прикрыть глаза). ВИША (бросает последний предмет одежды на пол, садится верхом на Таню, хватает её за запястья и говорит ясным и отчётливым голосом): Мы... Собираемся. Трахаться. СЕЙЧАС ЖЕ. И не смейте терять сознание прямо на мне. Я ударю вас чёртовой лопатой, если вы это сделаете. ТАНЯ (с круглыми глазами): Вас поняла, мэм. Спасибо, мэм. ВИША (демонически улыбается): Отлично, полковник. Кстати, я очень надеюсь, что вы сохранили форму, потому что мы собираемся провести это в стиле Королевской битвы. И, о, не волнуйтесь, если вы никогда этого раньше не делали. Я собираюсь рассказать вам, что именно нужно делать... начиная со страницы xiv Руководства по сапфическим искусствам острова Лесбос, 6-е издание… ТАНЯ (начинает дрожать от лёгкого ужаса): Я, наверное, начну молиться, чтобы Существо Х пережило это…

ТОТ ЖЕ ДЕНЬ

Остров Лесбос, Шенеберг

ИРЕН (мягко): Оливия, вы случайно не знаете, кто-нибудь из девочек брал шестое издание нашего пособия по сапфическим искусствам на острове Лесбос? ОЛИВИЯ (хмурится): В последнее время никто не брал книг из библиотеки, леди Айрин. ИРЕН (вздыхает): Будет жаль, если мы потеряем это. Это первое издание, в котором я посвящаю целую главу теме дефлорации. (Философски пожимает плечами.) Ну что ж… АВТОРЫ: Я благодарю читателя Doctor_Hayden за идею с лопатой и читателя Grifman275 за идею с Вишей, которая на самом деле хранит Руководство по сапфическому искусству у себя дома :-D _________________________________________________________________________ Примечания: И снова всем привет! Всего несколько замечаний: Во-первых, любой, кого интересует подробный отчёт о зверствах коммунистов, может заглянуть в "Чёрную книгу коммунизма: преступления, террор, репрессии". В книге, написанной европейскими учёными, рассказывается о геноцидах, казнях, депортациях и других ужасах, совершенных коммунистическими правительствами, а также приводятся оценки общего числа людей, убитых при коммунистическом правлении (например, 65 миллионов в Китайской Народной Республике, 20 миллионов в Советском Союзе и т.д.). Сказав всё это, читатель ACraftyDude отметил, что эта ссылка не самая надёжная, и порекомендовал две другие работы, которые вы можете найти в комментариях. Во-вторых, чистая ядерная энергия – это вещь. Вы можете ознакомиться с некоторыми из самых интересных разработок в этой области здесь. В-третьих, некоторые немецкие физики, бежавшие из Германии в результате прихода к власти Адольфа Гитлера, в конечном итоге нашли работу в Манхэттенском проекте и, таким образом, помогли Соединённым Штатам, Великобритании и Канаде создать атомную бомбу. В-четвёртых, прыгать с парашютом во время дождя – ужасная идея, и в этой статье объясняется, почему. В-пятых, цитата доктора Фауста “Когда Бог закрывает дверь, Он обычно открывает окно” является перефразировкой цитаты из мюзикла "Звуки музыки" 1965 года. В-шестых, и, наконец, цитата майора Армстронга “Порхай, как бабочка, жаль, как пчела” принадлежит американскому боксеру Мухаммеду Али. Как всегда, я с нетерпением жду ваших комментариев! <-D