В танце под луной

      Знаете такое чувство, когда дико ломит всё тело, когда нещадно пульсирует боль в висках, когда по телу в сотый раз за минуту проходит волна дрожи, словно лихорадка, несмотря на то, что в комнате тепло. Когда по всему телу так сильно ощущается слабость, что не хочется шевелиться?.. Так вот, со всем этим чудесным набором я и проснулся на следующее утро. Честно, мне хотелось умереть, правда, начавший стучать ко мне в дверь Итан так не считал.       Я с великим трудом встал с кровати, пошатываясь, прошёл к ванной комнате, запер дверь на ключ. Из зеркала на меня глядело очень страшное нечто — большие круги под глазами, словно я не спал неделями, украшали бледнющую кожу, будто я только что восстал из мёртвых. По ощущениям, именно так и казалось, кстати. И, конечно же, эту прекрасную картину украшали покрасневшие глаза. Обычно с такими просыпаешься наутро, если рыдаешь всю ночь в подушку, благо такими привычками я пока не страдал. В общем и целом, я был похож на наркомана с многолетним стажем. Класс.       Поскольку я ничего сделать со всем этим не мог, пришлось просто пожать плечами и продолжить свои утренние дела. Когда я сумел убедиться в том, что хотя бы на голове мне удалось привести утренний хаос в порядок, открыл шкаф и постарался как можно более ответственнее подойти к выбору дресс-кода. Из-за моей огромной любви к своей подруге Касинии, я настоял на том, чтобы она получила свой заветный отпуск, ведь не умру же я без её помощи, верно? А отдохнуть — это хорошо, это святое. Поэтому искать подходящую одежду мне пришлось в полном одиночестве. Кстати, справился с этим заданием я довольно хорошо; надел белоснежную рубашку, поверх которой нацепил глубоко-красный жилет и такого же цвета пиджак. Брюки в тон жилета, ремень с золотой оправой и, конечно же, для эффекта бо́льшей уверенности — серебряные часы на правом запястье. Конечно же, ни красивая дорогая одежда, ни аксессуары не могли затмить собой моё отвратительное самочувствие и устрашающую на данный момент внешность.       Есть совершенно не хотелось — меня воротило от еды, поэтому от завтрака я отказался. Все эти недомогания я списал на то, что вчера на прогулке меня просто слегка продуло, ну, или же это результат того, что я босиком лазил по холодной и мокрой траве.        — Мой господин, доброе утро. — Итан так незаметно подкрался ко мне со спины, что от его внезапного тона я вздрогнул.        — Доброе, — обернулся к почтительно склонившемуся мужчине.        — Ваш отец попросил передать вам вот эти бумаги, — он протянул чёрную папку, — и сказал, чтобы вы как можно более подробно ознакомились с содержанием и выступили с ним на сегодняшней конференции. — Я взял папку из его рук, ощущая тугой ком в горле. — Желаю удачи.        — Б-благодарю, — казалось, что хуже уже быть не может. Может. Мало того, что меня буквально ночью оповестили о том, что вновь состоится собрание, и мне снова придётся лицезреть этого... человека, так ещё и за несколько часов до начала всучили какие-то бумаги, которые я первый раз в жизни вижу! Взглянув на бумаги и прочитав данную мне тему, ужаснулся. «Как Вы считаете, что можно изменить/добавить/улучшить на «Нейтральной территории»? Сталкивались ли Вы с какими-то проблемами? Если да, какими путями их можно решить?»       Проклятье!        Одна сторона нашёптывала мне, что эта тема — просто совпадение, а другая... Другая вопила, что моя жизнь накроется медным тазом, если отец всё знает. Если знает о том трупе, о том, чем именно я занимался всю ночь, где шарахался... Но, если это и так... Зачем он дал мне эту тему? Некая провокация? Для чего? Чтобы посильнее надавить на чувства вины?       Бре-е-е-ед.       Он ни о чём не знает и никогда не узнает. Это просто я сам себя накручиваю. Нужно успокоиться и сосредоточиться на том, что же я буду говорить на совете. Сейчас это намного важнее.        — Господин, машина уже ждёт вас. — Дворецкий вновь поклонился, а я слегка сжал бумаги.       Чёрт, как же мало времени! Ладно, в любом случае я успею подготовиться в машине, поэтому ещё не всё потеряно, — с этими мыслями накинул на себя лёгкое пальто и поспешил выйти к ожидавшему меня водителю.

***

      За тонированными стеклами медленно сползали капельки начавшегося дождя. Настроение испортилось ещё больше. За эту небольшую поездку я успел довольно неплохо подготовиться, поэтому волнение чуть спало. Я был уверен в своих силах.       Машина плавно остановилась возле уже знакомого здания. На удивление, сердце не билось в сумасшедшем ритме, а в голову не ломились всякие мерзкие мыслишки. Было как-то... всё равно? Возможно, такое состояние спровоцировала испортившаяся погода и отвратительное самочувствие... Понятия не имею. В любом случае, моя нервная система сегодня будет в целости и сохранности. Ну, я надеюсь на это.       Перед глазами мелькали вспышки фотоаппаратов, камер, в уши врезались различные вопросы журналистов, которые, казалось, пытались перекричать своих коллег. Идущий рядом со мной охранник раскрыл чёрный зонт и услужливо продержал его над моей головой, пока я не добрался до входа в здание. Стоило мне зайти в холл, как небольшая паника охватила голову. Столько людей, снующих туда-сюда... ужас просто. Я повертел головой в надежде найти хоть одно знакомое лицо, но всё безрезультатно. Я стоял в центре холла как громом поражённый. Неожиданно кто-то приобнял меня за плечи.        — Как добрался?       Я повернул голову и встретился с обеспокоенным взглядом голубых глаз.        — Ох... — неуверенно улыбнулся, чувствуя, как где-то внутри разливается тепло. — Всё хорошо, отец. Не беспокойся.       Он редко когда проявлял такие знаки внимания, поэтому если такое и происходило, я старался как можно лучше впитать эту его мимолётную заботу.        — Извини, что тебе пришлось ехать сюда одному. Возникли непредвиденные дела, попросили быть здесь чуть пораньше, — он прижал меня к себе сильнее, наклонился и еле ощутимо поцеловал в висок. Я опешил.        — Пап... всё в порядке? — такое поведение сильно насторожило меня, я впился в него взглядом, стараясь что-то разглядеть в глубине этих глаз, которые излучали некое счастье и... любовь?        — После нашего вчерашнего разговора, я много думал. Действительно много. А затем взглянул на себя со стороны и ужаснулся, когда понял, что похожу на точную копию своего отца... А ведь это — самое худшее, чего я боялся, когда был молодым, — в его глазах появилось бесконечное раскаяние и беспокойство. — Знаешь, Ранделл, — он развернул меня к себе. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, ведь люблю тебя. Я понимаю твои чувства, потому что сам был обделён отцовской любовью, — он горько усмехнулся. — И несмотря на все свои знания и опыт, я всё равно умудрился обделить тебя ею.       В горле встал ком, а глаза защипало... Чёрт, только не сейчас. Не хватало ещё разреветься на столь важном мероприятии.        — Пап... С-спасибо, конечно, за такие слова, но... тебе не кажется, что сейчас не слишком подходящая обстановка для таких разговоров?.. — Я украдкой посмотрел в одну сторону, а затем в другую. Признаться, от слов отца по телу проходили тёплые и приятные мурашки, а в груди что-то начинало гудеть. Папа пристально оглядел меня, а затем расплылся в добродушной улыбке.       — Конечно, ты прав. Поговорим об этом дома. — И, приобняв меня за плечи, повёл по коридору.       Стоило на горизонте появиться той самой большой двери, ведущей в зал, улыбка тут же спала с моего лица, воодушевлённый настрой улетучился, а голову снова стала долбить невыносимая боль, которая не утихала с самого утра. Я поморщился. Не представляю, как сумею выдержать эти несколько часов в таком ужасном состоянии.       — Прошу. — Нам отворили двери двое мужчин, которые слегка поклонились.       Отец что-то невнятно сказал им, после чего вошёл в зал, а я хвостиком последовал за ним. Так было спокойнее.        — День добрый, коллеги, — папа широко улыбнулся. Двое мужчин, завидев его, тут же повскакивали со своих мест и поспешили подойти. Я отступил на несколько шагов, не желая мешать правителям вести оживлённую беседу. — Ранделл, — отец укоризненно посмотрел на меня. Одного его взгляда хватило, чтобы я осознал свою оплошность. Тут же поспешил исправиться. Приблизился к мужчинам и протянул одному руку.        — Здравствуйте, мистер... — слегка запнулся, вспоминая как того зовут, — мистер Вельф.        — Очень рад встрече, мистер Тейлор, — мужчина улыбнулся, пожимая мою руку в ответ. — Как доехали?       Я слегка смутился вопросу, но виду не подал.       — Прекрасно, благодарю, — постарался дружелюбно улыбнуться, правда, чувствую, из-за боли в висках удалось это с трудом.       — О, юный принц, — ко мне подошёл второй высокий мужчина, с интересом рассматривая. Кажется, это был Сэмюэль Хардинг. — Приятно снова вас здесь видеть, мистер Тейлор.       — Взаимно, — я пожал его тёплую ладонь, улыбаясь. Криво. Фальшиво. Болезненно.       Дальше разговор не заладился, поэтому я поспешил покинуть троицу. Стоило мне сделать шаг к автомату с водой, как перед глазами тут же всё поплыло. В приступе страха схватился за стену, удерживая равновесие. Белёсая пелена тут же спала с глаз, мир, кажется, перестал наворачивать круги, но голова загудела пуще прежнего. В ушах появился противный звон, заглушивший все остальные звуки. Живот нещадно скрутило. Вновь бросило в жар.       Воды. Хочу воды.       Дрожащими руками потянулся к стаканчику с водой. Кое-как подцепив его, сделал глоток ледяной жидкости. Я прям почувствовал, как она проделала путь к желудку. Меня тут же отпустило. Звон в ушах прошёл, перестало тошнить, головная боль слегка утихла, стало легче дышать.       Что сейчас было?       Я уставился на свои руки, которые ещё дрожали, как если бы я находился на минусовой температуре. Сжал ладони в кулак и постарался выровнять сбившееся дыхание. Вроде как получилось...        — Ранделл! Ранделл! — ко мне подбежал отец, держа что-то в руках. Я тут же встрепенулся, поворачиваясь к родителю лицом. — Ты в машине забыл свою папку. — Он протянул её мне, а затем внимательно оглядел меня с ног до головы. — Всё хорошо? Неважно выглядишь... Тебе плохо? — снова это беспокойство в голосе, от которого сердце содрогалось печальной струной.        — Нет, пап, нет... Всё в порядке, просто... волнуюсь, — соврал, понимая, что что-то менять уже поздно. К тому же я готовился к этому выступлению, отец надеется на меня, а подводить его не хочу.       Он еще раз оглядел меня и собирался было уже что-то сказать, как раздался низкий мужской голос:       — Итак, думаю, можно начинать собрание.       Я обернулся.       Аристарх Вельф оглядел присутствующих, разложил какие-то бумаги на столе и занял своё место.       — Пойдём, — отец поманил меня за собой. Он подошёл к столу и опустился в кресло, а я растерянно посмотрел по сторонам. Подождал, пока все мужчины займут свои места, и только потом стал искать свободное. Фортуна была на моей стороне — свободное кресло находилось как раз рядом с отцом. Я опустился в него, подмечая, что во время этого действия ноги пронзила несильная дрожь. В груди тут же зародился страх, что меня вновь скрутит, как несколько минут назад, но, слава Луне, ничего не произошло. Я поднял глаза, чтобы ещё раз оглядеть всех королей, как взгляд изумрудных глаз приковал к себе, словно гипнозом, не давая возможности отвести взгляд в сторону.       Он здесь. Сидит прямо напротив меня. Снова.       Меня передёрнуло, и пробежавшая по телу дрожь заставила напрячь расслабленные руки и ноги. Запястье, которого касался этот человек, обожгло огнём, который разжёг воспоминания прошлой встречи. Стало невыносимо жарко, тошно, дурно. А он сидел. Так расслаблено, по-хозяйски откинувшись на спинку кресла. Словно ничего и не было.       Я здесь власть! — кричало каждое его мимолётное движение, эта лёгкая ухмылка, глаза... Невероятное спокойствие...       Голову пронзила вспышка боли. Я зажмурился, слегка припускаясь с кресла. Схватился за виски и стал массировать их, в надежде, что боль уйдёт.        — Мистер Тейлор, мы бы хотели услышать ваше мнение насчёт Нейтральной территории. Что думаете? — подал голос Алан Вуд.       Сердце пронзила стрела паники. Я выпрямился. Все выжидающе смотрели на меня. От этого стало ещё хуже. Я сглотнул и неуверенно подцепил свои заготовки, медленно поднялся.       Уилл следил за каждым моим движением.       Я прочистил горло, поправил галстук и спокойно выдохнул.        — Все мы знаем, что Нейтральная территория — территория, где любой желающий, независимо от того, в какой стране он проживает, может отдохнуть. Находясь там, все какие-либо несогласия, конфликты и даже войны между странами, грубо говоря, аннулируются, — я оглядел королей и остановился на этих изумрудных глазах, — и я считаю, что это всё правильно, всё прекрасно, — перевернул страницу, не переставая пристально смотреть на него. — Но меня волнует одна проблема. По сути, за эту территорию никто не отвечает. У неё нет так называемого правителя... — Я глянул на свой лист. Перед глазами вновь всё начало плыть. В ушах появился душераздирающий звон. Живот скрутило в разы сильнее предыдущего. Я вцепился в тонкий лист бумаги, чувствуя, как под напором тот начал мяться. — Я... я... — дрожащими руками положил листы на стол, постарался глубоко вдохнуть. Из-за резких движений перед глазами поплыли цветные круги. От боли в голове затошнило сильнее. Комната стала качаться в разные стороны, стены поплыли вокруг.        — Мистер Тейлор? С вами всё в порядке?       Бархатистый и глубокий голос остановил ходячую ходуном комнату, заставил исчезнуть пелену перед глазами, утихомирил боль в висках.       Я проморгался, дыхание участилось, и я поднял глаза на обладателя столь приятного голоса. Уилл смотрел на меня, а в его зелёных глазах плескалось то, что разобрать я был не в силах.        — Я... да, всё в поряд...       Кап.       На белоснежный лист бумаги упала алая капля крови. Затем ещё одна. Ещё. И ещё. В зале воцарилась мёртвая тишина. Я медленно коснулся одной из ноздри, а затем посмотрел на пальцы, которые окрасились в багряный цвет.       Дерьмо.       Тут же поспешил прикрыть нос рукой.       — Прошу прощения... — с трудом вышел из-за стола. Пред глазами вновь образовалась пелена.       — Ранделл, — рука отца осторожно обхватила запястье. В его глазах плескалось беспокойство, — тебе нужна помощь?       — Н-нет... не стоит. Я просто переволновался, — соврал и стремительно покинул зал, чувствуя, как с каждым шагом ноги подкашивались сильнее. Тогда я ещё не знал, что меня провожал долгий, пристальный взгляд изумрудных глаз.

***

       Щёлкнул дверной замок. Небольшую комнату озарили несколько настенных ламп. Я с трудом приблизился к раковине и включил кран, зачерпнул пригоршню холодной воды и обильно брызнул в лицо. Вода тут же окрасилась в розоватый цвет. Где-то неподалеку обнаружились салфетки. Я оторвал два больших куска и один небольшой, после чего смял его. Остальные два обмочил в холодной воде. Ослабил узел галстука, расстегнул воротник, постарался как можно аккуратнее усесться на холодный кафельный пол. Одну увлажненную салфетку приложил к переносице, а другую к задней стороне шеи. Смятый маленький кусочек вставил в нос и постарался сидеть как можно ровнее — не наклонять голову вперёд и не запрокидывать назад.       Голова раскалывалась от боли, перед глазами всё плыло, к горлу подступала тошнота. Тело колотило от леденящего холода, сменявшегося жаром лихорадки. На лбу выступил пот. Неимоверно хотелось пить.       Как же больно...       Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впились в кожу, доставляя ещё больший дискомфорт. Тело пронзила судорога — прожгла насквозь. Я выгнулся от нестерпимого жжения и сцепил зубы. Резкая тупая боль пронзила грудную клетку, и я перестал дышать, повалившись на пол и скорчившись в приступе наисильнейшей боли. Где-то внутри зародился крик, но на полпути застрял в горле, и вышел лишь слабый хриплый стон.       Я крепко зажмурился. Обхватил себя руками и, словно в бреду, постарался понять, что же происходит, но очередная волна судороги заставила неестественно выгнуться, широко раскрыв глаза. Я почувствовал, что в их уголках собралось что-то влажное, оно медленно сползло по щеке и подбородку, оставляя после себя мокрую дорожку. Настенные лампы, до этого отражавшие мягкий оранжевый свет, внезапно вспыхнули ярким огнём, так, что стало больно глазам. Я сжался в позу эмбриона и вновь зажмурился. Что со мной происходит? Почему я буквально разваливаюсь на части? Всё тело, казалось, буквально пульсировало от боли. Я был словно в огне, но замерзал.       Жарко. Так адски жарко.       Боль нарастала с каждый минутой, а жар, словно язык пламени, терзал каждую клеточку организма. Сердце, охваченное огнём, бешено стучало, отдаваясь острой болью во всём теле, и в тот момент, когда я почувствовал, что больше не выдержу это, всё прекратилось, словно по щелчку пальцев.       Перед глазами всё расплывалось из-за слёз, когда я ухватился за стену и попытался подняться на ноги. Они дрожали, как и руки и всё тело в принципе. Одной рукой я опёрся о край раковины, а второй снял с шеи и переносицы салфетки, выбрасывая те в мусорное ведро. Осторожно вытащил тампон из носа, который последовал за остальными салфетками. Я взглянул в зеркало и ужаснулся. Волосы слиплись от пота, лоб блестел, щёки чуть ввалились, губы все потрескались, а под глазами залегли глубокие тени.       Что же со мной происходит?       Включил кран и брызнул водой на лицо; белый шум крана эхом отдавался в голове, своебразно успокаивая и окончательно приводя в чувства. Я простоял над раковиной ещё несколько минут, чтобы полностью убедиться, что никаких приступов больше не будет. В какой-то момент в душе поселилась уверенность, что всё будет хорошо и я, повинуясь этому чувству, открыл замок двери. Коридор был погружён в дневную тьму, я убедился, что поблизости никого нет, и только тогда вышел из уборной. Во всём теле ещё ощущалась слабость, но она была ничем по сравнению с тем, что я пережил несколько минут назад.        — Неважно выглядишь.       Внезапный густой низкий голос заставил меня напрячься и замереть. Я медленно обернулся. Из темноты на меня вышел высокий мужчина в дорогом костюме. Я тут же ощутил окружающую его ауру властности.       Уилл.        — Как же вы внимательны, — ответил я, отступая на несколько шагов назад. Его губы растянулись в лёгкой усмешке. — Что вы тут делаете?       Он остановился буквально в нескольких метрах от меня.       — За тобой присматриваю.       — В самом деле? — вышло намного резче, чем я хотел. — Какой в этом смысл?       — Тебе стало плохо. Я здесь, чтобы помочь.       Я недоверчиво усмехнулся, оглядывая его с ног до головы.       — Нет-нет-нет, ваша помощь мне уж точно не понадобится! — Отступил назад.       — Я так не думаю, — он сделал шаг ко мне. Вытащил из кармана пиджака платок и протянул его мне.       — Ч-что... — хотел было уже возмутиться, как почувствовал, что из носа вновь потекла кровь. — Чёрт...       Пришлось принять от мужчины «помощь». Я приложил его платок к носу и облокотился о стену. Голова снова начинала гудеть.        — Что с тобой? — задал он вопрос, подходя ещё ближе. Я проигнорировал его и отвернул голову, чтобы не видеть, как эти изумрудные глаза буквально пожирают меня. Платок уже полностью окрасился в алый цвет, и, слава Луне, кровь перестала течь.       Чья-то рука прижалась к моему лбу, и я повернулся к Уиллу, кидая на него косой взгляд. Зачем он трогает меня? Поспешил увернуться от прикосновения.        — У тебя жар.        — Благодарю, не заметил, — подытожил, пытаясь сделать шаг, но внезапно ноги подкосились, коридор размылся в глазах, завертелся каруселью, стены подёрнулись туманом и куда-то поплыли вслед за полом. Я почувствовал, что начинаю падать, а затем всё резко оборвалось. Я с трудом разлепил глаза и увидел над собой обеспокоенную физиономию Уилла. Ощутил на спине и под коленями его сильные руки. Ох, Луна... Неужто я грохнулся в обморок прямо перед этим человеком?.. Какой кошмар!        — Я донесу тебя до медицинского пункта. Ходить ты сейчас точно не в состоянии, — он вроде бы и спрашивал, а вроде... просто ставил в известность о том, что собирается сделать.        — Н-нет... не нуж... ох, — голову пронзила вспышка боли и я поспешил зажмуриться, вздрагивая всем телом.       Как же больно...        — Я тебя не спрашивал, — его руки сильнее прижали к мощной груди. Почувствовал, что он куда-то понёс меня. На его слова хотелось ответить какой-нибудь едкостью, но сопротивляться сил не было от слова совсем. Я не мог даже шевельнуть рукой, просто обмяк в его руках. Только мозг работал, цепляясь за действительность. Но через мгновение сознание погасло полностью и меня заволокла зияющая ледяная тьма.