Несмотря ни на что я буду счастлив

      — Алик, не переживай так, — пыталась успокоить меня Вера Николаевна, обнимая.       Мы стояли около палаты, в которой Ник прямо сейчас рожал, и ждали, когда закончатся роды. Герман ушёл за кофе, а малышня осталась дома на попечение Алекса и его друга.       — Ники первый раз рожает без меня, я не могу не переживать, — вздохнул я, с каждой минутой всё больше нервничая. Ничто не могло меня успокоить.       С самого утра Ник почувствовал себя не очень хорошо. По его словам, были боли в животе. Мы поехали в больницу, и нам по приезде сообщили, что у Ника начались схватки и пора рожать. Я хотел пойти вместе с любимым мужем, но Ник отказался. Сказал, что хочет пройти через это сам, а я должен дождаться. И хотя я был против, всё же пришлось согласиться, это было решение Ника, не моё. И вот по происшествии пары часов, когда даже родители омеги приехали, я всё ждал, когда роды закончатся, и я смогу спокойно вздохнуть и увидеть своих малюток и любимого мужа.       — Всё будет хорошо. Никита сильный, он со всем справится, — женщина улыбнулась и погладила меня по голове, как родного сына. Я улыбнулся ей в ответ, немного успокоившись.       — Как у вас с Германом? Что решили?       — Разводимся, — счастливо улыбнулась мама Ника.       — Вы в последнее время так хорошо ладили, — удивился я. — Да и Герман вроде изменился. Вы уверены, что хотите развестись с ним?       — Да, — твёрдо ответила Вера. — Пора каждому пойти своей дорогой и найти своё счастье. Но это не значит, что мы прекратим общение. Да и пока у нас есть Нил, мы будем жить вместе, как и раньше. Просто разведемся и станем свободными.       — А Герман этого хочет?       — Не знаю, — женщина пожала плечами. — До сих пор не знаю о чём он думает и что вообще хочет взять от жизни. За столько лет так и не смогла узнать его.       — Самое главное, чтобы вы были счастливы, — улыбнулся я. — И если вы считаете, что это верное решение, значит так тому и быть.       — Вера, я принёс кофе, — громогласно проговорил Герман, появившийся буквально из ниоткуда, и отдал женщине кофе. Себе же он взял, насколько я успел заметить, чай и какой-то сэндвич. Мне ничего не принёс, потому что я не просил. Настолько сильно нервничал, что, казалось, от еды стошнит. Смог только воды попить, найдя ближайший кулер.       Ещё где-то час мы стояли и ждали окончания родов. Я был весь на нервах и очень переживал и за Ника и за малышей. Вера, как могла, успокаивала. Герман просто сидел и ждал. И вот наконец-то вышел врач, сообщив радостную новость.       — Ваш муж родил, всё хорошо, — снял мужчина маску, улыбнувшись. — Он пока отдыхает, а малышей моют. Вы сможете зайти немного попозже. Вас позовут.       — Спасибо! — радостно воскликнул я и будто камень с души упал. Хотелось бегать и прыгать, хотелось расцеловать мужа, обнять его и не отпускать, хотелось кричать о том, как я счастлив.       Спустя время меня наконец-то впустили внутрь. Пока только меня. Едва себя сдерживая от радости, я спокойно вошёл и прошёл к койке моего любимого. Ник выглядел очень измождённым, держа младенца и измученно улыбаясь.       — Ты молодец, — ласково проговорил я, целуя в лоб любимого. — А где второй?       — Его забрала медсестра, — прошептал Ник. — Тяжело с двумя.       — Всё хорошо. Ты справился. Ты у меня такой сильный.       Сидя рядом с любимым мужем, держа его за хрупкую ладошку, гладя по голове и смотря на уставшее личико, я чувствовал невероятную гордость за него. Ник пережил третьи роды, родил здоровых малышей, дал жизнь хрупким и очаровательным созданиям. Он заботится о своих детях, воспитывает их, любит, отдаёт всего себя. Такой хрупкий и нежный, но такой сильный и храбрый.       — Я очень-очень люблю тебя, — прошептал я, целуя узкое запястье. — И горжусь тобой.       — Главное, что ты рядом, — проговорил Ник, прикрывая глаза.       — Я всегда буду рядом, можешь ни о чём не переживать.       — Как ты решил назвать детей?       — Лука и Александр.       — Мне нравится, — совсем тихо проговорил Ник, засыпая. Я аккуратно забрал младенца и передал его стоящей по близости медсестре, а сам вышел к родителям Ника, чтобы успокоить и сказать, что всё прошло хорошо. ***       С того момента прошло две недели. Эти две недели Ник находился в больнице под наблюдением врачей. Я приезжал к нему каждый день и подолгу сидел рядом. Кормил, помогал с детьми, рассказывал всякую ерунду, успокаивал, когда омега начинал плакать от боли. Потихоньку ему становилось лучше и в начале третьей недели его отпустили домой вместе с детьми.       Первое время Ник лежал в спальне и почти ничего не делал, восстанавливаясь. Я взял все обязанности по дому и воспитанию детей на себя. Готовил для мужа и детей, убирал дом, отводил Тимофея в садик, а по вечерам забирал. Лёль же, будучи тихим ребёнком, сильно не мешал и не отвлекал. В основном он играл сам с собой или приходил к папе и лежал рядом, иногда гулял, бывало смотрел, как я готовлю, и я видел, как загорались его глаза.       Ник кормил младенцев так часто, как требовалось. Даже старался менять только родившимся малышам подгузники несмотря на боли и слабость во всём теле. Я же старался ему помогать, но, к сожалению, не так много, как хотелось. Иногда приезжала мама Ника и помогала с маленькими беточками. В такие дни и мне и Нику становилось легче. ***       В один из дней я, сделав все дела по дому, отправился к мужу в спальню, желая отдохнуть, и застал кормление малышей. До этого мне не удавалось застать этот момент, потому что отношения у нас с Ником были очень плохие. Но сейчас я был уверен, что омега разрешит мне посмотреть на кормление, а может даже поучаствовать.       — Можно мне посмотреть? — спросил я, зайдя в комнату и прикрыв за собой дверь. Ник лежал на нашей кровати, придерживая руками обоих младенцев, причмокивания которых разносились по всей комнате.       — Конечно, — устало улыбнулся муж, и я подошёл ближе.       — Может, тебе помочь? — спросил я, на что Ник лишь кивнул, продолжая наблюдать за малышами.       Я сел на кровать и чуть склонился над мужем, придерживая обоих малышей за их спинки. Хоть Ник и держал их, после моей помощи ему стало немного легче. Грудь омеги была полностью оголена, и с обеих сторон, к каждому сосочку присосались малыши, хватаясь ладошками за грудь и подергивая ножками. Ник устало смотрел на них и морщился от боли.       — Я знаю, что это больно, — шепнул я и поцеловал оголённый участок груди. — Потерпи немного.       — Это наши последние дети, — серьёзно сказал Ник и посмотрел на меня так, что я понял — не врёт. — Так что пора научиться пользоваться контрацепцией. И я буду пить противозачаточные на всякий случай. Больше не хочу рожать.       — Хорошо, — согласился я и поцеловал мужа в уголок губ. — Ты и так большой молодец. Пора тебе отдохнуть. Да и тяжело воспитывать и растить такую свору.       — Очень тяжело, Алик. Я так устал. Я люблю своих детей, но... Мне жизненно необходим отдых от них. Тех десяти дней отпуска было очень мало.       — Обещаю, что, как только появится возможность, мы уедем с тобой отдыхать. Дольше, чем на десять дней. А до тех пор я буду тебе помогать всем, чем смогу.       — Хорошо.       — Но они всё равно очень милые, правда же? — поинтересовался я, наблюдая за малышами, которые медленно, но жадно кушали, прикрыв глазки.       — Помассируешь мне потом грудь? Дико болит, особенно соски.       — Конечно.       После кормления Ник положил детей спать. Спали малыши в люльках, которые стояли в нашей спальне рядом с кроватью. Всё же за маленькими детьми нужно наблюдать, и они должны быть рядом. Я сходил за кремом, чтобы сделать массаж, и, когда вернулся, Ник уже лежал на спине, полностью оголив грудь. Глаза его были прикрыты.       Подойдя к кровати, я присел на самый краешек и выдавил немного крема, растерев его руками, после чего аккуратными, нежными движениями принялся делать массаж.       — Очень приятно, — тихо простонал муж, всё ещё лёжа с закрытыми глазами. Я мягко обводил грудь, массировал её круговыми движениями и разминал руками, стараясь делать всё неспешно, аккуратно и без лишней боли. Хотелось немного отвлечь омегу, расслабить, сделать ему приятно.       — Я рад, — улыбнулся я и поцеловал мужа, закончив массаж. — Ты пока отдыхай, а я пойду Лёля проверю.       — Угу. ***       Жить в большом доме и держать его в порядке было очень тяжело. Ник восстанавливался довольно долго, но я старался помогать ему со всем, хоть мне и самому было непросто. Из-за родов Ник стал более раздражительным и не хотел никого видеть, поэтому гостей у нас не было довольно долгое время, даже родители Ника не приезжали. Я же был рядом и поддерживал его. У омеги началась небольшая послеродовая депрессия, и я старался помогать ему. Заботился о нём, ухаживал за ним, окутывал уютом и комфортом. На мне Ник старался не срываться, и я был ему за это благодарен, ведь понимал, что ему действительно очень тяжело. И всё же мы старались со всем справляться вместе.       С началом сентября наш Лёль тоже пошёл в детский сад. Туда же, куда ходил Тимофей. Омежка был довольно спокойным ребенком. Пару раз закатил истерику, но быстро успокоился и с удовольствием ходил в садик играть с детишками. Мы же с Ником сосредоточились на бетах. ***       — Милый, помоги с Лукой! — крикнул муж, судя по шуму спускаясь с лестницы. Я, положив нож и вымыв руки, прикрыл крышкой мясо и отправился к омеге.       — Что там случилось? — с улыбкой спросил я и услышал громкий плач.       — Не может никак успокоиться. Ничего не действует, — устало вздохнул любимый и передал мне малыша. Взяв плачущего ребенка на руки, я легонько раскачивал его, целуя в щёчки и напевая песенку. Ник же, пока я был занят ребёнком, дорезал овощи на салат и заправил его сметаной.       — Спасибо, — произнесли мы одновременно и, рассмеявшись, поцеловались. Я отдал малыша Нику, а сам вернулся к готовке. ***       — Любимый, я не могу найти свою футболку, — сказал я, рыская в ящиках в попытке отыскать любимую футболку, подаренную моим Ники.       — Ты везде посмотрел? — спросил муж, меняя подгузник Сашеньке.       — Да, везде. И в стиралке смотрел и все вещи перерыл. Нигде не могу найти!       — А у детей смотрел? — усмехнулся Ник.       — Думаешь, они стащили? — улыбнулся я.       — Не думаю, а знаю. Иди проверь.       Я отправился в детскую омежки и альфочки и, осмотрев комнату, нашёл свою футболку, которая была на детской игрушке. Рассмеявшись, я снял её с плюшевого медведя и по пути закинул в стирку.       — Нашёл? — улыбнулся Ник, укладывая малыша в кроватку.       — Ага. Нарядили медведя. Два хитреца.       — Успевают же.       — Я бы тоже был не прочь успевать проводить время с тобой, — проговорил я и обнял Ника, с нежностью целуя его. Муж также мягко ответил на поцелуй, обняв меня за шею.       — Я тоже. Надо будет как-нибудь попросить маму посидеть с ними. Хотя бы пару часиков. Я очень по тебе соскучился.       — Я тоже соскучился.       Мы снова поцеловались, но нас прервал плач Луки. Мы нехотя оторвались друг от друга. Я смотрел на омегу с лёгкой улыбкой. Муж же смотрел на меня с грустью.       — Я возьму Луку на себя, — сказал я.       — Тогда я пойду развешу белье.       В нашей семьей действительно царила идиллия, хотя бывали моменты, когда мы с омегой были в чем-то не согласны друг с другом. Но то были мелочи. Например, Нику, что удивительно, нравился тотальный порядок, который я не всегда мог соблюдать. Я же не любил, когда омега начинал указывать мне или говорить, как лучше поступить. Да, я прислушивался к мужу, но иногда он меня не слушал и тогда появлялись разногласия, но мы старались быстро найти компромисс. В основном же, большую часть времени, мы жили мирно и старались помогать друг другу, прислушиваться и давать советы, поддерживать и заботиться. ***       — Алик, погрей молока, — крикнул Ник, когда я находился на кухне.       — Сейчас, — крикнул я в ответ.       Пока молоко грелось, я протирал стол, собирая крошки, и услышал какой-то топот. Выкинув крошки в мусор, я осмотрелся и увидел, как на меня бежит Тимофей, весело смеясь, а за ним и Лёль.       — Алик, лови их! — послышался крик мужа, и я увидел Ника, быстро спускающегося по лестнице.       Рванув за хохочущими детьми, я и сам не сдержал улыбки, стараясь не упасть и ни во что не врезаться. Быстро бегать я не мог, иначе ноги начинали мне отказывать, поэтому решил взять детей хитростью.       — Ты их поймал? — спросил Ник и не успел сказать что-либо ещё, как я схватил его и прижал к себе, спрятав нас за шторой.       — Тихо.       — Думаешь, они поверят, что мы их оставили в покое? — шепотом спросил омега, прижимаясь ко мне.       — Они же глупые. С минуты на минуту забегут в дом.       От моих слов Ники рассмеялся.       — Что они опять натворили?       — Разрисовали мою любимую рубашку своими фломастерами, — надулся муж, сложив руки на груди.       — Тогда их точно надо наказать, — улыбнулся я и поцеловал любимого. Ник тут же расслабился и ответил на поцелуй, полностью отдаваясь. Мы целовались, словно сумасшедшие. С таким количеством детей нам не хватало времени друг на друга. Днём мы ухаживали за бетами и мелкими, а вечером валились с ног. Ни нормальных поцелуев, ни тем более близости между нами уже давно не было. Мы были сейчас словно оголодавшие звери.       Я ласкал ладонями нежную кожу любимого, пройдясь пальцами по позвоночнику, заставив омегу выгнуться в спине и издать тихий стон. Ник же, обняв меня за шею, неистово целовал, покусывая губы, и с удовольствием впивался маленькими ноготками в мои плечи.       — Так хочу тебя, — прошептал он и оставил засос на шее.       — Я тоже.       Послышалось радостное детское хихиканье, и нам пришлось прерваться. Обя тяжело дыша, мы улыбались, продолжая обниматься.       — Надо срочно отправить их к маме.       — А как же беточки?       — А что они? — удивился Ник. — Они уже едят такое молоко. Да и то, скоро будем переходить на лёгкие супчики, детскую еду. Они уже не нуждаются во мне.       — Ты прав. Думаю, надо отправить их к твоим родителям. Хотя бы денёк мы должны побыть одни.       — Тогда продолжим потом. Сейчас надо поймать двух беглецов.       — Неделя без мороженого?       — Именно, — улыбнулся Ник, и мы снова поцеловались. ***       — Алик, ты не видел детей? — спросил Ник, зайдя ко мне в кабинет. Я сидел за ноутбуком, рассматривая фотографии, удаляя плохие и оставляя хорошие. — Новый заказ?       — Ага, — улыбнулся я. — Не можешь найти мелких проказников?       — В комнате их не было. Я подумал, что они с тобой, но их и здесь нет.       — Тогда пошли искать.       Мы вышли из моего кабинета и стали искать детей по всему дому. На первом этаже мы никого не нашли, поэтому поднялись на второй, услышав хихиканье, доносившееся из ванной.       — Давай вылезай! — послышался взволнованный голос Лёля. — Сейчас лодители плидут.       — Не придут! — воскликнул Тимка, после чего послышался какой-то шум.       — Они всегда плиходят!       — Если так боишься, иди. Я и один справлюсь!       — Что тут происходит? — спросил Ники, открыв дверь ванной комнаты.       Нашим глазам предстала такая картина: Лёль стоит около стиральной машины, держась за неё, а вот Тимка сидит прямо в стиральной машине, круглыми глазами смотря на нас.       — Ой, папа! — крикнул альфочка и попытался выбраться, но лишь немного пошатнул стиральную машину, взвыв. — Папа! Папа, больно!       — Папа, плости! — Лёль побежал ко мне и спрятался за моей спиной. Ник явно был рассержен.       — Прости, папа!       Аккуратно вытащив Тимофея, Ник понёс его в детскую комнату, попросив меня сгонять за чем-то холодным.       — Лёль, иди в комнату, — сказал я омежке и отправился за мясом.       — Кто вам разрешил залезать в стиральную машину?! — сокрушался Ник, держа мясо на ноге альфочки, где болело.       — Прости, папа! — в унисон сказала малышня.       — Я сколько раз просил вас не баловаться?       — Прости, папа!       — Сколько мне ещё всё это терпеть? Никаких нервов на вас.       Дети грустными глазами смотрели на Ник и на меня. Я молча стоял, не желая вмешиваться. Всё же Ник был прав. Тимофей оказался слишком непоседливым и подбивал на всякие шалости Лёля. И, казалось бы, какая нам разница, пусть дети веселятся. Но мы всегда переживали за них, ведь они могут пораниться, если будут так шкодничать. Но, естественно, они нас не слушали. Делали грустные моськи и снова искали приключения.       — Никакого вам ягодного компота неделю! — вынес вердикт Ник и вышел из комнаты, забрав мясо. Я намазал мазью ногу альфочки, слушая извинения детей.       — Мы же за вас беспокоимся, Тимофей, — вздохнул я и обнял сына. С другой стороны подошёл и Лёль. Они всё и сами понимали, просто оказались любителями приключений. ***       — Наконец-то мы можем побыть вдвоём, — сказал Ник, накинувшись на меня с поцелуями. Я обнял мужа, прижимая к себе и целуя в ответ.       — Не хочешь посмотреть фильм? — всё же спросил я, решив, что, пока детей нет, можно устроить романтический вечер.       — Какой ещё фильм, Алик? — недовольно спросил Ники, рывком снимая с меня штаны. — У нас с тобой нормального секса не было два месяца. Я трахаться хочу, а не фильмы смотреть.       — Я понял тебя, — улыбнулся я и, подхватив Ника на руки, сразу же мягко кинул на кровать, нависнув сверху.       — Сегодня мы не будем спать, понял меня? — угрожающе проговорил муж, скинув с себя домашние шорты, вслед за которыми полетела майка.       — А это что такое? — удивлённо спросил я, рассматривая кружевное бельё черного цвета. Омежий член был прикрыт тонкими трусиками, которые вообще ничего не скрывали, а сверху, прикрывая ещё заметную грудь, красовался лифчик, сексуально смотрящийся на омеге.       — Белье, — довольно улыбнулся Ник.       — Когда успел?       — Когда ходил гулять с беточками и Лиром. Мы с ним зашли в магазин белья, потому что ему нужна была помощь. Ну я и помог. А заодно и себе присмотрел, — лукаво улыбнувшись, проговорил любимый. — Нравится?       — Конечно, — улыбнулся я, проведя пальцами между ягодиц, почувствовав влагу. — Ты очень красивый и сексуальный.       — Давай без церемоний, Алик, прошу. Я и так едва держусь, — простонал муж, перевернувшись и встав на колени, прогнувшись в спине, приглашающе вертя своей чудесной попкой.       — Как пожелаешь.       Я быстро надел презерватив и, немного отодвинув трусики в сторону и разработав любимого, плавно вошёл в него, сразу набирая темп. Ник стонал на всю квартиру, выкрикивая моё имя и нетерпеливо подаваясь бедрами назад, ещё сильнее насаживаясь.       Обхватив одной рукой приятную упругую ягодицу, второй я пролез под лифчик, лаская грудь.       — Алик! Ещё! Ударь меня! — стонал муж, удивив меня последним.       — Ударить?       — Шлепни по заднице, прошу.       Ник прогнулся в спине, выпятив ягодицы, руками при этом хватаясь за покрывало, громко крича от удовольствия.       — Ты уверен? — с сомнением спросил я.       — Да, Алик! Я знаю, что ты боишься такого, но прошу, не сильно, но ощутимо. Я очень хочу. Мне будет приятно, — упрашивал муж, чуть ли не плача.       — Хорошо, — согласился я, желая доставить любимому как можно больше удовольствия. Не сильно, но ощутимо потянув его за бёдра на себя, я размахнулся и оставил небольшой след, услышав протяжный довольный стон.       — Ещё. Давай ещё, — упрашивал муж, находясь чуть ли не в экстазе. Глаза его были прикрыты от удовольствия, а изо рта потянулась тоненькая ниточка слюны. Я видел, как ему хорошо, и решил исполнить просьбу. Не переставая двигаться, я ударил его ещё пару раз, стараясь равномерно окрасить ягодицы в розоватый цвет. На белой коже небольшие покраснения смотрелись красиво и очень сексуально.       — Я уже почти, Алик. Почти всё. Не останавливайся.       И я не остановился. Стараясь двигаться глубже и резче, я навалился на мужа, расцеловывая его плечи, свободной рукой лаская вставшие соски. Достиг оргазма Ник быстро, кончив с моим именем на губах. Я последовал за ним, прижимаясь к его ягодицам так плотно, как только мог.       — Это было очень хорошо, — довольно проговорил омега и, оседлав меня, снял презерватив, надев другой. — Но ты же не думаешь, что это конец?       — С таким ненасытным мужем я думаю, что у нас ещё вся ночь впереди, — приподнялся я на локтях и поцеловал любимого.