Янтарная книга. Том 2

— Заебал ты меня! — Расхо с треском захлопнул дверь в спальню. Из комнаты вслед послышалось что-то неразборчивое и приглушённое, но явно не менее агрессивное.       Опять почти всю мебель на растопку, потому что больше она теперь ни на что не сгодится. Как обычно, началось с какого-то пустяка, принц уже даже не помнил, с какого. Всё равно, кто виноват, главное, чтобы не он. Теперь мысли в голове мечутся, а на сердце только ярость. Как же это достало, сколько можно пытаться задеть что-то в его душе? Разве там ещё хоть что-то осталось?       Его Высочество со стороны коридора со всей злости пнул дверь в комнату и глубоко вдохнул. Выдыхать он, судя по настроению, собирался пламя. Расхо чувствовал, как с каждым таким конфликтом в нём всё больше утверждается какое-то решение, но какое, он пока понять не мог. Он сейчас вообще мало что понимал.       В последнее время принц полюбил проводить время в северной башне замка. Она была отдалена от остальных пристроек, поэтому случайно туда забрести было практически невозможно. Оттуда открывался достаточно красивый вид на город, к тому же там было прохладнее, чем в любом другом месте замка, а огненному магу только это было и нужно. Северная башня была заброшена и оставлена на растерзание ветрам чуть больше двадцати лет назад. Говорили, что раньше там висел колокол, который в своё время дал понять о начале войны и тут же упал. Дыру в полу залатали, но больше по назначению круглую комнату с высоким потолком использовать не стали. Расхо перенёс сюда стол из комнаты, один из не слишком поломанных, у него всего лишь не хватало одной ножки, стул с почти оторванной спинкой и письменные принадлежности. Ну и небольшой диванчик, на который он только что тяжело опустился. Здесь было мрачновато, но по-своему уютно. Уютно тишиной и отсутствием лишних мыслей. — Не хотите раскаяться? — даже голос замка здесь было слышно не очень хорошо, он как будто не мог подняться на такую высоту. — В чём? — насмешливо спросил молодой человек, снимая с руки браслет и обращая его в кинжал. Этот кинжал обычно втыкался потом в стену, к которой специально для этого была приставлена уже побитая жизнью доска, хотя обосновался здесь Его Высочество всего пару недель назад. — В своём желании идти по головам, даже если вчера вы эти головы целовали в губы. — Заткнись, дура. Ты мне тут ещё будешь на мозги капать, — Расхо слегка скривился. Эти головные боли мучают его не первый месяц, и ничего не помогает. — Вы не хотите слышать самого себя, поэтому вам и плохо. — Мне плохо, потому что ты бубнишь очень много, — принц подкинул кинжал в воздух, поймал и отправил в стремительный полёт. Доска треснула и раскололась пополам. Ненадолго её хватило. — Корона жмёт голову хуже, чем ваши боли, уж поверьте. Она — долг, а не преимущество. — Почему я всегда кому-то что-то должен? Должен раскаяться, должен вести себя лучше, должен быть терпимее, спокойнее, добрее. Ты мне уже дыру в голове этим проела. — Потому что вы человек. Пока что. Когда корона окажется на вашей голове, вы им быть перестанете. Как и любой до вас. Люди вверили власть тому, кто мог вынести все тяготы чужих судеб, забыв о своей. Они отдали власть тому, кто был готов положить свою жизнь на алтарь ради жизней других. Нынешний король на грани, но справляется с этим. Вам же не объяснили, что сила это не свобода, а ответственность. — Я в этом виноват? Виноват в том, что меня, когда я был ребёнком, просто оставили с мыслью, что я в этой стране нужен всем и никому одновременно? — Вы и сейчас ребёнок. Поэтому вам и рано думать о короне. Сначала перебеситесь. — Ещё комментарии будут? — Расхо откинулся на спинку дивана, мысленно считая каждый удар по голове изнутри. — Не хотите раскаяться? В том, что в детстве оболгал сестру, когда вам обоим было по семь лет.       Ты сломал статуэтку у отца в кабинете, которая стояла на письменном столе. Эта статуэтка была выполнена в образе мамы с витража, а ты неосторожно взял что-то со стола, и она упала, раскололась пополам, но если поставить обратно и не дышать на неё, то и не заметно. И ты поставил, надеясь, что отец сам её когда-нибудь случайно уронит и ничего не поймёт. Но этим же вечером вы с сестрой снова оказались в этой комнате, застланной зелёным бархатом. И ничего красного там не было никогда, да и сейчас нет. И мамин портрет висел всё твоё детство у отца за спиной, а потом куда-то исчез. Но так ли важно это, если Айкса прошла мимо стола и плечом зацепила фигурку? Верхняя часть тела статуэтки тут же отвалилась, оно было и ожидаемо. Тогда отец очень внимательно и долго смотрел на испуганную девочку и в конечном итоге парой часов позже приказал её высечь. А ты не стал говорить, что это был ты. Ты испугался. Ты боялся боли и сурового взгляда. Ты сожалеешь. В том, что отпустил воздушного змея, и он упал в кусты, где и порвался, хотя тебя просили держать крепче.       В тот день приехала делегация из Китая, в надежде сыскать шанс на перемирие. Отцу они поднесли традиционный китайский костюм, расшитый золотом, а вам с сестрой по игрушке. Тебе бесконечный фейерверк, а ей воздушного змея. И когда выдался тёплый ветреный день, вы упросили воспитателя отпустить вас в сад одних. Вы шли по аккуратным каменным дорожкам, Айкса говорила о том, как один раз видела такого же змея в небе, только живого. Конечно, либо она привирала, либо ей это снилось, но тогда ты верил ей всем сердцем. Оно тогда ещё было большое и тёплое. Больше, чем сейчас.       Сестра размотала катушку и положила змея на траву, а ты смотрел, как змей оживает и поднимается в небо, двигая хвостом, будто он правда был настоящим. Ты смотрел и радовался, как сейчас не обрадуешься даже престолу. Айкса дала тебе подержать его, потому что увидела, как ты восторженно смотришь на игрушку в небе, только попросила держать крепче. Ты вцепился в катушку, как будто ничего для тебя не было важнее в тот момент, даже собственная жизнь. Твоя сестра пошла глянуть на бесконечный фейерверк, который вы тоже взяли с собой, но ты испугался, вдруг она сломает подарок. Ты дёрнулся и отпустил катушку, нитка стала разматываться дальше, ты еле успел её поймать, опомнившись, но этой секунды уже было достаточно, чтобы змей сбился с курса, поймал неправильный поток ветра и, сражённый твоей неосторожностью, стал падать вниз неживым куском тонкой бумаги.       Ты видел, как он опускается в кусты, и внутри тебя что-то оборвалось. Айкса тут же побежала доставать игрушку из западни, а ты не пошёл. Ты боялся, что сестра начнёт на тебя ругаться, что побежит на тебя жаловаться, поэтому ты схватил фейерверк и побежал в замок, сам не зная, почему. Потом, когда всё выяснилось, ты отказался отдавать свой подарок взамен на сломанный. Ты сожалеешь. В том, что столкнул какую-то девчонку в пруд, и она чуть не утонула.       Ты уже не помнишь её имени и лица, но в далёком детстве вы часто играли вместе. Она уехала с родителями из замка сразу после этого случая. Пруд в саду был неглубоким, но вам, детям, не умеющим плавать, он казался морем. Тем самым, картинки которого вы видели в книжках, где не надо было много читать, а можно было лишь смотреть. Моря в вашем мире не было. Были огромные озёра, широкие тихие реки, но не море. И вы пускали кораблики по глади, склонившись с пристани, держа друг друга по очереди, чтобы не упасть.       Тогда вы были там одни, вдвоём. Она сидела с листами бумаги, которые вам отдали в канцелярии, поэтому они все были чем-то исписаны, и усердно складывала кораблик. На борту одного случайным словом из документа нарисовалось название «Лидер». Она отдала его тебе, потому что решила, что в будущем ты будешь таким. Вы начали гоняться друг за другом, потому что она выхватила у тебя из рук только что законченную поделку, поменяться. Ты в шутку пихнул её в бок, а она, вместо того, чтобы сделать шаг в сторону, почему-то упала назад и свалилась с пристани, кораблик в её руках всплыл, а она нет.       Ты запаниковал, в горле пересохло, ты даже закричать не смог. Ты смотрел, как из-под воды поднимаются пузыри, но стоял на месте, был не в состоянии сделать ни шага. Тебе очень повезло, что какой-то садовник услышал всплеск и по твоему испуганному лицу всё понял. Он вытащил девочку в последний момент. Она обмякла на крепких досках, глаза покраснели из-за попавшей в них воды, она не могла говорить, лишь кашляла и плакала. И ты тоже заплакал, хотел подойти к ней, пожалеть, а она тебя оттолкнула. Не потому что тебя в чём-то обвиняла, а потому что ей было страшно и она хотела в этот момент видеть только свою маму. Ты так и не извинился перед ней. Ты сожалеешь. Но детство закончилось, пришла пора юности. Юность всех давит в ничто, ты не исключение и никогда им не был. В том, что рассказал. — Ну… он хороший, — Айкса улыбнулась. — Он мне подарил, вот, смотри, что. — Она вытянула руку, которую до этого момента крепко сжимала. В ладони оказалась золотая заколка, украшенная изумрудными листьями. — Он сказал, что это к моим глазам подходит.       Это было ещё когда её жених, но по тем временам лишь хороший друг, был жив. Ты знал его, он был неплохим парнем, но вы никогда особо тесно не общались, потому что он был старше на пару лет, у него уже были другие интересы. — Только папе не говори, — сестра как будто слегка сжалась после этой фразы. — Он сказал, что пока ещё рано о мальчиках думать. Я тебе ничего не говорила.       И она убежала, оставив тебя с этой совсем простой, но такой секретной для четырнадцатилетних информацией. Ну вот всё и началось. Первая любовь, романтика, слёзы и прочее. Ты в этом ничего не понимал, ты пока об этом даже не думал. Ты учился и делал всё, что тебе скажут. Очень скоро перестанешь, но пока так. Может быть, ты Айксе даже завидовал, просто этого ещё не понимал.       В тот вечер она поступила неправильно и некрасиво, она не сдержалась и съела конфеты, которые предназначались тебе. Она вообще всегда любила сладкое, ты прекрасно об этом знал, ты бы и так отдал ей эти леденцы, но она даже не спросила. Такая детская проблема, но вы всё равно поссорились.       Отец в последние годы не слишком часто к вам заходил, но, видимо, услышал в вашей общей личной гостиной, которая всё ещё есть, но никто из вас в неё не заходит, потому что боится пересечься друг с другом, как вы ругаетесь, и заглянул. Айкса как раз в тот момент сильно мотнула головой, и заколка свалилась с волос, проскользила по полу и оказалась прямо около двери. Отец опустил на неё взгляд и какое-то время рассматривал. Ты видел, как твоя сестра тут же затихла и сжалась, прямо как когда показала тебе эту заколку в первый раз. Ты видел, как она взглядом просит тебя молчать в ответ на все вопросы, но ты всё ещё смотрел на фантики в вазочке на журнальном столике. Ты был обижен, зол, глуп и пуглив. Разве ты мог не ответить на суровый голос отца? — Откуда это у тебя? — отец окинул вас обоих взглядом и задержал взор на дочери. Она открыла рот, но не смогла ничего ответить. Было видно, как она краснеет, а пальцы заламывает. — Ты знаешь, откуда это? — он обратился к тебе, и ты вздрогнул. У тебя был выбор. Ты уже хотел было сказать, что это ты подарил ей на какой-то праздник, но вдруг ваши с отцом взгляды пересеклись. Как же ты боялся его в те года, ты уже и забыл. — Знаю, — и ты улыбнулся, сам не зная, почему. Это тебя напугало ещё больше, но остановиться ты уже не мог.       Айксу потом две недели не выпускали из комнаты, а её друга выслали из замка на полгода. Она не разговаривала с тобой два месяца. Ты сожалеешь. В том, что сам не заметил, как изменился.       Где был этот день между тобой прошлым и тобой настоящим? За один год много всего произошло. Наверное, у любого подростка в какой-то конкретный момент происходит то самое переломное событие, которое заставляет сделать выбор. Правильно ты выбрал? Нет? Там не звучало такого вопроса. Ты просто выбрал вместо того, чтобы страдать, заставлять страдать других. Ты не хотел больше страха, ты от него отказался, а за ним потянулись совесть и стыд. Теперь ты был готов на всё, только бы снова не убежать в ужасе прятаться в самый дальний уголок замка и сознания. Ты быстро повзрослел, даже отец это отметил. Ты стал закрытым, раздражительным, предпочитал срываться на других, а не на себе. Кто-то говорил, что так даже лучше, кто-то, что ты катишься в бездну. Лидерские качества или уход от реальности? Ты перестал думать о том, что творится внутри, так что это было неважно. Ты сожалеешь? Нет. В том, что снова что-то почувствовал.       Столько лет прошло, ты уже привык полагаться на инстинкты и желание выживать. Ты в этом определённо преуспел, тебе в этом нет равных. Радуешь себя за счёт других, прожигаешь себя и окружающих. Ты всё ещё злишься, обижаешься, иногда даже смеёшься, но ты этого не замечаешь. Да и его ты сначала не заметил. Так, он тебя слегка позабавил своей симпатичной моськой и желчью на языке. И вот тогда ты ошибся. Недооценил его, переоценил себя. Ты был способен на всё, но ты никогда бы не подумал, что ты способен снова почувствовать этот укол в сердце, когда ты уже вёз его в мутном сознании за город в заснеженное пригорье. А он так смотрел на тебя своими синими мутными глазами и будто что-то в тебе заметил. Спросил «У тебя всё в порядке?», и ты понял, что нет. Как же это тебя напугало, ты так давно не испытывал страха.       Ты смотрел на него всю неделю, что вы были в небольшом домике в горах, куда вы с сестрой и отцом несколько раз ездили в детстве, и только там отец обращал на вас внимание и даже один раз улыбнулся. И больше никогда. Потом вы ездили туда только с сестрой, когда стали постарше. Ты смотрел на своего пленного всю неделю и видел что-то такое, с чем ещё был не знаком, или был знаком так давно, что уже об этом и забыл. Слабость? Да. Мог ли ты её себе позволить? Мог, но не стал. И ты его уничтожил, заодно и себя. Чтобы избежать этого чувства страха от понимания чего-то иллюзорного.       А потом приехал домой и понял, что ты сделал. Поздно, разумеется. Ты обернулся назад и увидел себя, только на много-много лет младше. Ты ещё никогда не видел такого разочарованного взгляда. С тех пор ты поклялся не оборачиваться. Ты сожалеешь? Чёрт возьми, да. В том, что не смог принять окончательного решения.       Забыть и закинуть в кучу всех тех, кто был до этого. Или сдаться и чувствовать так ярко, как никогда раньше. И ты метался между этими двумя переменными, до сих пор мечешься. Тебе не понравилось снова чувствовать боль, сожаление, отчаяние, волнение и печаль. Но тебе понравилось чувствовать спокойствие, любовь и тишину. А он как назло заставляет испытывать то одно, то другое. Делает всё, чтобы ты прочувствовал весь спектр от дна до неба. И тебе надо решать. Срочно. — Мне не в чем каяться, — Расхо открыл глаза и понял, что сидит в одной позе уже достаточно долго. Как минимум в дверь легонько стучат уже пару минут так точно. — Жаль.       На пороге оказался как будто чем-то замаянный и явно уставший подниматься по ступенькам Инко. Его сюда отправил его отец, потому что король ищет сына для какого-то разговора, но рассказать об этом юноша пока не мог, надо было отдышаться. У него всегда так было, на тренировках мог часами носиться, а лестница была худшим испытанием. Ирэм об этом прекрасно знала и в качестве наказания иногда заставляла его спускаться и подниматься по пролётам в отцовском доме. Самая страшная пытка. — Ну так? Я слушаю, — принц устал ждать и затащил Инко в комнату, больно сжав того за плечо. — Или ты решил, что мне очень хочется побыть в твоём обществе? — Нет, я… там… — отдышаться это не помогало, только хуже делало. — Да сядь ты уже, — Его Высочество пихнул пришедшего на диван, а сам пошёл подобрать свой кинжал с пола. — Кто-то умирает? — Нет, тебя ищет Его Величество, — наконец смог ответить парень, мечтая лишь о глотке воды. — Ясно, ничего важного, пусть хоть обыщется. Это всё? — Нет, — это было всё, но Инко знал, что если он об этом скажет, его тут же выгонят, а он хотел ещё немного тут побыть, хоть минуту рядом с принцем. — Ещё… он сказал, что тебе следует больше времени уделять военным делам, а не сидению в замке.       Это была ложь, но если Расхо поверит, он начнёт чаще выезжать в другие янтари, а Инко будут отправлять вместе с ним. Гениальный план, обречённый лишь на страдания. — Он спихивает на меня свои обязанности одна за одной, и после этого мне говорят, что я не готов править этой страной, — Его Высочество пробурчал это себе под нос, чтобы никто не услышал. — Мне надо, чтобы ты мне помог. — С чем? — тут же отозвался юноша, забыв о жажде и всём прочем. — М-м-м… начнём с того, что ты никому об этом не расскажешь. Абсолютно никому.       Он уже давненько об этом думал. Сначала страшной скользкой мыслью где-то на грани ярости и ненависти, но потому тут же отметал, потому что это было слишком даже для него. Но затем эта мысль стала его обволакивать, словно ядовитый плющ. Оно завладело им, его действиями. В принципе, он уже всё неосознанно подготовил, но не решался начать. Не решался спустить курок опасного и безвозвратного решения.       А Инко, в принципе, мог бы всё сделать за него, даже напрягаться бы не пришлось. Повезло, что в наличии есть такой человек, который готов на всё ради тебя. Эта слабость давно стала преимуществом, и именно по этому примеру перед глазами Расхо сам опасался проявлять подобные эмоции. Боялся попасться к кому-то на крючок. Но Инко с него уже никуда не денется, слишком уж глубоко блесна зашла в глотку.       Его Высочество начал осторожно и тихо рассказывать, внимательно наблюдая за выражением лица собеседника. Сначала парень был крайне заинтересован, но с каждым следующим предложением, подводящим к сути, смятение всё ярче и ярче отражалось в его глазах. И когда стало понятно, что вот ещё слово, и он просто сбежит, Расхо остановился на середине предложения, давая додумать его суть самостоятельно. — Ты хочешь… — понимание сменилось ожидаемым страхом и отрицанием. Нет, ни за что на свете он на такое не пойдёт. — Нет, конечно же нет, о чём ты, — принц слегка улыбнулся и сел на диван рядом с Инко. — Ты правда решил, что я могу так поступить? — Не пугай меня так, — юноша тяжело выдохнул и вдруг почувствовал чужую руку на своей щеке. Горячая ладонь скользнула ниже и перехватила его за подбородок. — И не думал.       В комнате стало как-то слишком жарко, по крайней мере одному из присутствующих. У Расхо всегда были такие яркие зелёные глаза? Парень не был в этом уверен, потому что так близко видел их только на портретах. Он понял, что произошло, только когда нижнюю губу засаднило от того, что её прикусили в попытке заставить разомкнуть зубы. — Вернёмся к этому разговору чуть позже, — секунда, и Его Высочество прикрыл за собой дверь, уходя прочь.       Инко так и остался сидеть на диване, слушая своё бешено бьющееся сердце. В ушах даже запищало. Что только что произошло? Что-то страшное. Если он согласится, а он знал, на что, но не хотел в это верить, кем он станет? Чем всё это закончится? Боже, дай сил не поддаться искушению и послушать разум. Хотя бы раз в жизни.

***

— Я расскажу об этом вашему отцу, — голос замка звучал крайне обеспокоенно, давно такого с ним не случалось. — Ты думаешь, я не знаю, что ты разговариваешь с кем угодно в этом дворце, кроме него? Я прекрасно помню, как он молил тебя ему хоть раз ответить, но ты молчала, а теперь вдруг заговоришь? Очень смешно.       Расхо выскочил с лестницы и свернул в коридор, по которому и двинулся дальше. Голова прошла, это радовало. Также очень радовало, что он наконец решил действовать. Работы предстоит много, но он и не на завтра всё это планирует. Главное снова не начать ничего чувствовать в самый неподходящий момент.       Принц постучал в дверь и зашёл в кабинет отца. Однако, там его не оказалось. У окна, смотря в печальную и уже почти зимнюю даль, стоял Севис. Он повернулся на звук и слегка кивнул. — Ваше Высочество. Его Величество отошёл на несколько минут, скоро вернётся. — Прекрасно, мне как раз и с вами надо поговорить наедине. — Неужели? — мужчина усмехнулся. — Тогда я весь в вашем распоряжении.       Расхо прошёл к письменному столу и обратил внимание на то, что за ним внезапно снова появилась картина, но не мамин портрет, а самого короля. А может его мёртвого брата, отличить проблематично.       Разговор мог решить абсолютно всё, к тому же он был достаточно рискованным. Нет, не так. Он был настолько рискованным, насколько ещё ни один разговор в жизни принца не был. Но это важно, очень важно. — Я в последнее время достаточно много занят, но, мне кажется, что я уже к этому привык. Много дел, но все, разумеется, важны для этой страны, и если бы вы могли бы мне с ними помочь, потом, когда… я сделаю вам это предложение, поверьте, я не забуду вас отблагодарить, намного больше, чем мог бы кто-либо другой.       Севис отошёл от окна и двинулся к двери. Расхо испугался и потянулся к оружию, но советник лишь выглянул в коридор, убедился, что там никого нет, и вернулся обратно. — Почему бы вам пока что не продолжить учиться? Мне кажется, сейчас как раз тот самый возраст, когда учёба пока что даётся легко. — Я считаю, что я уже умею достаточно, к тому же, я рассчитываю, что в случае моей ожидаемой неопытности рядом будут надёжные люди, которые смогут меня направить. — На счёт этого вы можете не сомневаться, — Севис кинул мимолётный взгляд на портрет. — Но, в таком случае, не стоит ли вам утрясти все свои обычные дела… — Я и не собираюсь заниматься этим завтра, у нас ещё есть время. Сколько бы вы на вскидку могли дать, чтобы всё подготовить?       Дверь распахнулась, Его Величество медленно вошёл в комнату и глянул на собравшихся. Махнув рукой, он указал своему советнику на выход, тот покорно кивнул. — За зиму должны успеть, Ваше Высочество. Я очень благодарен вам за предложение и с радостью его принимаю. Если хотите быть уверены в моих намерениях, я могу заняться этим лично. — Не стоит, я справлюсь, — и дверь за уходящим гостем закрылась. Ответа не последовало.       И Расхо был этому несказанно рад. Он сам всё сделает так, как надо ему.

***

      Вечером, после нудного и бестолкового разговора с отцом, Его Высочество возвращался к себе в покои с новой порцией головной боли. Дафси в комнате не оказалось, это обрадовало и разозлило одновременно. Неужели так сложно хотя бы день посидеть на одном месте? — Пока ещё не поздно, пока вы не совершили свою самую главную ошибку в жизни, пока ещё можно от всего отказаться, придите к раскаянию и прощению. Вы не плохой человек, вы просто запутались. Вы очень долго поступали неправильно, но ещё есть шанс начать жить по совести. Не становитесь тем, кого потом будет ненавидеть каждый в этом мире. Останьтесь человеком как можно дольше. — Кто ты вообще такая? Почему ты решила, что можешь мне что-то советовать, указывать? Я принц, я априори выше любого в этой стране, тебя так тем более. — Вы ниже и жалче любой улитки в садовом пруду, если правда так считаете. Пожалуйста, опомнитесь. На этом свете ещё остались люди, которые могут вас образумить, не побойтесь обратиться к ним за помощью.       В комнату медленно, еле открыв тяжёлую дверь одной рукой, вошёл Дафси. Он поджал губы, увидев Расхо. В конце концов, поссорились они не так давно, но всё равно сел на кресло со стороны принца. Юноша хотел потянуться за книгой, которую, видимо, оставил на журнальном столике, но левой рукой это сделать было неудобно. Его Высочество наклонился и протянул книжку парню. Вот и помирились.       В груди кольнуло. Зачем он сегодня сделал это с Инко? Надо было сразу идти к его отцу, и тот бы уже заставил мальчишку всё решить, в этом сомнений не было. Главное, чтобы теперь об этом никто не узнал. Ну, кроме замка, Его Высочество прекрасно в курсе, как заставить его молчать. Да, сегодня он этим и займётся. — Сейчас вернусь, пойду на кухню. Принести тебе что-нибудь? — Да, возьми, что и себе. Спасибо.       И Расхо двинулся прочь из комнаты, но не наверх, к кухне, туда он пойдёт чуть позже, а сначала вниз. — Вы ошибаетесь. Снова ошибаетесь, но эта ошибка будет стоить вам всего, вы слышите меня? — Надеюсь, что в последний раз.       Он давно сюда не ходил, поэтому даже немного заплутал, но в конце концов повернул в нужную сторону и уткнулся лицом в каменную стену, на которой тут же огнём запылала печать. Западный вход, отлично.       Принц снял с руки браслет и обернул его в кинжал. Рубины на нём переливались в свете свечей, были похожи на капли крови. Его Высочество на секунду закрыл глаза и провёл лезвием по ладони. Потом скажет, что уронил тарелку и поранился осколком. Кровь попала на пол и тут же зашипела, испаряясь. Расхо скривился и быстро приложил руку ко всё ещё горящему фениксу. Он тут же потух, кровь впиталась в камень. Теперь замок помолчит какое-то время, и этого времени должно было быть достаточно, чтобы всё успеть.       Наверх он поднимался уже намного живее, хотя рука ныла. Ну да ладно, это того стоило. Вот, кажется, и всё. Поздно сожалеть. Главное потом не одуматься и не раскаяться