Янтарная книга. Том 2

      Айкса. Ну конечно.       Дафси сидел в столовой и неспешно завтракал. Декабрь отчаянно подходил к концу, но с Новым годом его никто не поздравлял уже пару лет, так что и смысла задумываться не было. Это тебе не детство, где ты сидел возле живой ёлки, которую папа привёз с дачи, и рисовал «подарки» для родителей и сестры. Вообще, этот праздник всегда был хорош в основном благодаря маме. Она сама его каждый год как маленькая ждала, всегда ещё в начале декабря начинала квартиру украшать веточками всякими, венками, сушёными дольками апельсина и корицей. Гирлянды на окна вешала, ёлку наряжала, водила детей стеклянные игрушки выбирать. Эта традиция до последнего года его жизни сохранилась. На последний праздник он купил шар в виде толстого рыжего кота, правда, у него потом ухо откололось, но всё же он висел на ёлке. Мелочь, а душу греет.       Принцесса вошла, расправляя плечи, поздоровалась и села напротив. В одну руку она взяла нож и подняла его, потому что хотела что-то на него нанизать, а другую ладонь сложила в области сердца. В какой-то момент она очень напомнила витраж королевы Инигмы в холле. И тогда в голове щёлкнуло. «Пешка оставила после себя другую фигуру, поменьше. Как её зовут?» Её зовут Айкса. Это надо было записать на один из листков, распиханных по кабинету. С тех пор, как юноша их положил куда попало, доставал он только один, тот, что был в столе, но особого просветления на него не снизошло. До этого дня. — Всё в порядке? — Её Высочество выбрала, что она хочет съесть, и подняла брови, когда заметила, что Дафси на неё очень внимательно смотрит. — Задумался, — молодой человек отвёл взгляд и вернулся к трапезе. Главное не забыть теперь.       Уже в кабинете парень закрыл за собой дверь, как в последнюю пару недель уже привык делать, и потянулся за листком. Он уже был весь исписан теориями и предположениями, даже с обратной стороны. Надо было этот сжечь, переписав с него самые состоятельные идеи, и тянуться за следующим, в вазе, например. Вроде бы, ничего беды не предвещало, но перед глазами до сих пор стояло лицо королевского советника. Такое неподвижное, спокойное, но пугающее до жути. Дафси вздрогнул и отложил ручку. Одной загадкой меньше, а толку? Что ему это даёт? Зачем он вообще пытается это разгадывать? Чтобы знать своё будущее? Эта бумажка лежала там так давно, что, может, это будущее уже стало прошлым. Но понять этого он не мог, потому что не знал ответов. А те, которые знал, в целую картину у него не складывались. Бесконечные имена и не более того.       Юноша глянул в пустой угол комнаты. Туда бы кресло какое или небольшой диванчик, ну или кофейный столик. Или… ёлку? Небольшую, молодую ёлку. И повесить на неё что-нибудь, хотя бы издалека похожее на украшения. Предыдущие года в этом мире он даже не задумывался о том, чтобы привнести в свою жизнь частичку дома таким образом. Внутри зашевелились две змеи. Одна хотела избежать любых воспоминаний о Родине, а другая тянулась к ним, как к единственному свету. Ну что ему стоит поставить ёлку? Это же не обязательно как память о доме, это и… приятный запах хвои и занятый пустой угол. Можешь пытаться обманывать себя сколько угодно, но вместо этого лучше бы делом занялся и выяснил, с кого вообще можно ёлку стрясти. С королевского садовника?       Айкса слушала очень внимательно попытки объяснить ситуацию, но по ней было видно, что она совершенно ничего не понимает. Она зашла, чтобы карту новую принести, а в итоге попала в какую-то секту любителей срубать несчастные деревья в саду. — Оно не будет расти, если его спилить, — девушка пыталась донести свою очевидную позицию до страждущего. Тот её не особо слушал, так ещё и возмущался, как будто он один тут умный. — Мне и не надо, чтобы оно росло, — Дафси закатил глаза. — Оно должно просто стоять тут. Ну пару недель хотя бы. — Нахера? — прозвучал резонный вопрос. — Если тебе хочется чего-то более масштабного, чем букет цветов, попроси несколько букетов, тебе из них что хочешь соберут. — Да не нужны мне цветы, мне ёлка нужна, — юноша пальцем ткнул в пустой угол, как будто на стене было написано правдоподобное объяснение ситуации. — Это традиция такая, каждый год ель ставить в доме, наряжать её, мандарины всякие, имбирные печенья, «It’s the most wonderful time of the year»… ну это надо так, понимаешь?       Её Высочество ещё раз глянула в угол, потом перевела взгляд на слегка растрёпанного друга, потом снова в угол. Наконец, слегка пожала плечами, решив, что от одной ёлки в городском парке не убудет. Он же тут один такой… экстравагантный. — А я всегда знала, что внешнемирцы чокнутые, — девушка вернулась к принесённой карте. Часть проблемы решена. А теперь давайте хоть ненадолго займёмся действительно важными делами.       Самый первый Новый год, который он помнит: шесть лет. Тогда они последний раз собрались все вместе, мама, папа, сестра и он. Потому что на следующий год Валя ушла праздновать с друзьями, и так ещё несколько лет после, а потом уже не стало папы. Так что этот день, наверное, был действительно важным. Игрушки ещё старые, советские, звезда разбилась за два дня до праздника, поэтому на верхушку нацепили мишуру. В следующем году всё уже будет совсем новое, и игрушки, и гирлянды, а пока ещё разок запах нафталина, перебиваемый только хвоей.       Подарки, скорее, подарки. Сестре новенький плеер, который она так хотела, а ему Дед Мороз принёс конструктор. Самое интересное, что в этом году он забыл написать письмо, и так этого испугался, что когда мама спросила «ты положил уже всё в почтовый ящик?», он ответил «да». И никому не рассказал, что он хотел, только по вечерам постоянно надеялся на то, что Дедушка Мороз сам узнает, что ему так сильно нужно. Это же новенький конструктор, как о нём можно не мечтать?       О чудо, коробка, та самая, которую он в последнее время видел даже во снах, внезапно появилась под ёлкой за полчаса до праздника. Мама его потом еле оттащила к столу. Кажется, он видел краем глаза, как папа смотрел на неё во все глаза, будто спрашивая: «Да как ты узнала, он же ничего не написал и никому не сказал?», та лишь усмехнулась. Волшебство.       А потом он очень хорошо запомнил первый Новый год без отца. Они были втроём, потому что Валя понимала: оставлять маму и брата одних — жестоко. Она из-за этого тогда со своим молодым человеком поссорилась, но тридцать первого декабря сидела на кухне в старой советской квартире и помогала нарезать крабовые палочки. Все делали вид, что папа просто в этом году празднует со своими друзьями, но за час до курантов позвонила бабушка с отцовской стороны, поздравить невестку и внуков с наступающим. Мама всё выслушала, тоже поздравила, а потом ушла в свою комнату и закрыла дверь. Двенадцать ударов часов на кухне слушали только двое. Они не сказали ни слова друг другу о том, что случилось, но печальные взгляды всё выражали за них. Валя даже слезу пустила, но тут же вытерла её салфеткой. Есть не хотелось, почти все салаты остались нетронутыми. Утром мама сделала вид, что ничего и не случилось.       Три дня уже как с Расхо не было никаких скандалов, препирательств и ссор. Вот что действительно казалось чудом. Затишье перед бурей или действительно просто долгожданный покой? Дафси спустился в спальню вечером, в надежде спокойно поспать. Его Высочество уже был в покоях, поймал супруга за здоровую руку и притянул к себе на диван. Было два дальнейших возможных варианта: либо вечер пройдёт тихо и мирно, либо случится что-то страшное, потому что уже долгое время не случалось. Наверное, второе было даже предпочтительней, потому что чем дольше всё хорошо, тем сильнее потом взрывается эмоциональная бомба.       Юноша дёрнулся, выворачиваясь из объятий. Принц нахмурился, но отпустил. — Ну что я опять не так сделал? — устало протянул он, прикрывая глаза. Кажется, у него уже просто не было сил на споры. — В чём я виноват?       Да… вроде бы ни в чём. И Дафси сам ни в чём не виноват, и это было странно. Мирно засыпать в объятьях друг друга четвёртый день подряд, как-то это слишком… спокойно. Тоже мне, так хотел покоя, так ждал его, а как он наступил, тут же ищешь подвох. Наслаждайся, раз столько счастья привалило. Но в груди было вязко и мерзко. Юноша встал, чтобы пойти умыться и смыть с себя беспокойные мысли. Это не помогло. — Ну что ты, в конце концов? — Расхо встал с дивана, когда молодой человек двинулся к кровати, и обнял его со спины, слегка прижимая к себе и начиная невесомо целовать шею. — Ты знаешь, я тебя просто обожаю.       Сердце забилось, словно пыталось вырваться из грудной клетки. Тревога. Невыносимая тревога растеклась по телу, задержалась на местах поцелуев и ударила в голову резкой паникой. Господи, да что не так-то? Его как будто манят лакомым кусочком сыра не то что в мышеловку, а в настоящий капкан, который раздробит ему кости и, в первую очередь, нервы. Проще было отгородиться и не связываться вовсе, чем поверить, что всё действительно в порядке.       Он весомо толкнул принца в плечо, заставляя отойти. Тот отшатнулся, лицо странно исказилось. Смесь полного непонимания, лёгкого разочарования и затягивающейся пока только в самом зародыше злости. — Что? — в этом нейтральном вопросе собралось, казалось, всё. Возмущение, обида, интерес, даже немножечко страх. И Дафси понятия не имел, что на него отвечать, потому что… — Ничего, — выдохнул парень, теряясь. Ну давай уже, взорвись, закричи, сломай что-нибудь. Не смотри так. Как живой человек со своими переживаниями и проблемами. Как кто-то чуть более глубокий, чем ненависть. Как тот, кто что-то всё-таки значит. Не смотри так. — Просто замечательно, — несколько туманных секунд, и Расхо исчез за дверью, но даже не хлопнул, как обычно любил.       В комнате стало душно, а, может, просто дышать оказалось не так просто, как обычно. В груди зарделось чувство алеющей на щеках вины, но беспокойства оно не убавило. Как будто бы не было выхода из этого капкана. Поссорились бы — было бы тяжко, но привычно. Всё пошло бы гладко — слишком это странно, тревога съела бы его живьём. Не случилось ничего — а на сердце всё равно мерзко и противно. Где тот единственный вариант, чтобы всё было в порядке? Или такого уже не осталось? Сон уже не в состоянии решить все его проблемы.

***

      Ночью юношу разбудил стук распахнувшегося окна. Сильный ветер и ливень, тьма и безнадёга. В сонной голове мелькнула шальная мысль под накидкой мрака сбежать из замка к чертям собачьим, но идея тут же утонула в шуме дождя. Дафси нехотя встал с постели, чтобы захлопнуть ставню обратно. Чудом среди аллеи, куда выходили окна, ещё горел один несчастный фонарь. Они все зажигались магией, но всё равно не смогли справиться со стихией, только этот держался из последних сил. Сквозь стон небес и капли, стучащие по всем поверхностям, слышался едва уловимый стук. Монотонный, может, это могла бы стучать и ветка, но тут он сбился и послышался злобный удар. На самом краю освещаемого фонарём пространства замерла фигура с вывернутым ветром зонтом. Щелчок молящих о пощаде спиц, и ткань вернулась на законное место. Красная ткань.       Под фонарь, возобновляя стук каблуков, шагнула женщина в чёрном. Дафси задержал дыхание, видя знакомую фигуру без имени. Точнее, видимо, имя он всё-таки знал, но верить в это до сих пор не хотел. Она ещё раз стукнула по спицам, потому что теперь их хотя бы было как следует видно, а потом резко повернула голову и посмотрела юноше прямо в глаза. Он замер от страха, по спине прошлась волна холода. Она не может видеть его в такой ливень в полной темноте, он даже сам себя сейчас не особо видит.       И тут она опустила зонт, чтобы её лицо было полностью видно. Женщина улыбалась во все зубы, очень жутко и неестественно, это было заметно даже отсюда. Она медленно подняла руку и очень чётко помахала ей, всё ещё смотря туда, где стоял молодой человек. Фонарь погас с треском разбивающегося стекла, парень со всей дури ударил по форточке, чтобы она захлопнулась, потом тут же задёрнул тяжёлые шторы и отскочил в сторону к кровати. Сердце забилось где-то в горле, страх не давал вдохнуть. В панике молодой человек не сразу додумался зажечь свечи и достал оружие, которое ничем бы ему не помогло, но хотя бы создавало иллюзию защищённости.       Минута, две, пять. Тишина и покой. Наконец, юноша зажёг свечу на прикроватной тумбочке. Он ещё никогда так не боялся света, потому что не хотелось увидеть где-то в комнате что-то такое, чего тут никогда раньше не было, но это было незаметно из-за темноты. Ничего страшного не произошло, сумасшедшая улыбка не появилась у него перед лицом. Слава богам.       Дафси вышел в коридор полностью одетый и быстрым шагом двинулся в холл. Видимо, недостаточно сильно испугался, надо было ещё. Ведь куда эта фигура могла пойти, если не к парадному входу? Он ведь сможет воспользоваться огненным камнем, который взял с собой, чтобы снова не оказаться в полной темноте. И тогда, может быть, он сможет что-то спросить. Что угодно, он ещё не думал о том, что именно.       Спящий замок выглядел не слишком дружелюбно, он как будто попал в какую-то средневековую версию фильма «Сияние». Не очень хотелось стать главным героем такого сюжета. Свечи мерцали, гасли, но потом тут же загорались снова. Уже в последнем коридоре у самого поворота парень замер и прислушался. Вроде бы, тишина. На всякий случай он выглянул из-за угла. Не зря.       Отсюда виднелся край витража с изображением Инигмы, а прямо под ним стоял высокий мужчина. Дафси сощурился, вгляделся и понял, что это был сам король. В его настоящем имени молодой человек уже был не уверен. Он стоял лицом к витражу, подняв на него голову, и не двигался, кажется, даже глаза закрыл. Юноша в первый раз видел Его Величество после его внезапного выздоровления. Выглядел правитель обычно, если это можно было так назвать. Уж точно не умирающим. Жить да жить ещё.       Главные двери распахнулись, впуская шум и холод улицы. Пока что было только слышно, что происходит при входе, и то не слишком хорошо, но эхо помогало. — У вас там фонарь в саду разъебало, если что. Кстати, это не я, — послышался низкий, но всё же женский голос. Потом треск, предполагаемо, складываемого зонта, а потом размеренный стук каблуков. — Можно было и карету за мной вызвать, больше пешком к тебе не пойду.       Его Величество вздрогнул, будто просыпаясь, отвёл взгляд от разноцветного стекла и обернулся на лестницу. Дафси юркнул обратно за угол, теперь оставалось только слушать. Как кто-то идёт по каменному полу, наступает на феникса и специально впивает каблук ему в мраморный глаз, потом приглушённо поднимается по бархатным коврам, отряхивая подол кожаного пальто от капель дождя. Останавливается, цокает, закатывает глаза и снова начинает говорить. — Серьёзно, я шла, никого не трогала, а эта штука как взорвётся надо мной, это кошмар, разве так можно? — юноша представил, как неизвестная женщина театрально пожимает плечами. — Чтобы попасть от ворот во дворец, не надо идти через сад, Селена, — мужской голос звучал устало и слегка раздражённо. Должно быть, если к тебе среди ночи приходят возмущаться на разбитый фонарь, другого тона можно и не ждать. — Ты ебальник-то прикрой, тебе дело есть, как я шла? Дошла, и на том спасибо. Почти доплыла, ты видел вообще, что там творится? Выйди, подыши свежим воздухом.       Повисла тишина. Можно было только догадываться, какие эмоции мелькают на чужих лицах, но явно относительно гротескные. Ещё пара секунд, и оба двинулись прочь. Повезло, что в другую сторону от стоявшего за углом парня. Тот ещё метался в сомнениях, стоит ли идти следом, но жгучий интерес победил все те варианты, где его обнаруживают и отправляют пинком под ливень. Впрочем, даже если отправят… зато можно сбежать из замка.       Подождав, пока стук ботинок станет достаточно тихим, Дафси, стараясь даже особо не наступать на пол, пробежал через холл мимо витража и завернул в единственный коридор справа, в конце которого тут же мелькнуло ускользающее движение. Ещё несколько таких шпионских перебежек по освещённым коридорам, и юноша замер в пятне мрака перед дверью в одну из небольших общих комнат отдыха. В этом коридоре свечи не горели, это радовало, но, всё же, спрятаться в нём было особо негде, разве что за эту самую дверь. Так парень и поступил, молясь, чтобы его, по сути, бестолковое укрытие, послужило ему действительно хорошим убежищем.       Звук льющейся жидкости, звон бокалов, тишина. Должно быть, обмен многозначительными взглядами или что-то около того. Не похоже, чтобы это была какая-то деловая встреча. Дружеское… винопитие? Тоже вряд ли. Не в такое время и не в таком виде. Но это явно что-то личное, без любых свидетелей, даже самых близких подчинённых, без охраны и слуг. Один на один, ради какого-то разговора. Какого, пока неясно. — Зачем пришла? — наконец послышался голос короля. Уставший, тяжёлый. Ему бы поспать пойти прилечь, а он здесь. — Сплетни городские обсосать, а то все подружки померли, разговаривать не с кем. Ты совсем дурак, зачем я могу, по-твоему, прийти?! — ехидство, а в конце злобное шипение. — Всё, пизда, сворачивайся, если так дело пойдёт, эта война закончится, только когда тут никого уже не останется. Тебя Китай просит о перемирии, Япония собирается капитулировать, но нет, как Крах завещал, будем биться, пока Криак нас не услышит. Услышал, просил передать, что вы долбоёбы. Почему я? Почему я должна ходить, сиськами трясти, чтобы хоть кто-то здесь меня услышал? Я могу поехать в любую другую страну и там всем в морды пихать плакат «мы все умрём», но я делаю это здесь, будь мне за это благодарен. Скачу, как клоун в цирке, какими-то статистиками жонглирую, разведданными, а в итоге это всё мне на голову и сыплется. С каких пор люди не слушают богов?!       На последнем предложении Селена повысила голос и вскочила с места, судя по звуку, двигая журнальный столик или облокачиваясь на него. Бокал упал и покатился по ковру, разливая содержимое. Дальше она почти зашептала, пришлось прислушаться. — Ты. Никто. И ты сам выбрал себе такую роль. Ты мог стать самым великим правителем этой страны, но ты всё раздал советникам и мёртвым. Где твой Севис, что он сейчас делает? Переписывает историю так, как хочется ему? И ты прекрасно знаешь, что я с радостью убила бы его ещё тогда, но меня держит одна единственная просьба, которую я склонна выполнять. И тебя, и его, и всех вас здесь. Я бы отправила в ад прямой дорогой. У тебя был шанс, но ты всё проебал тогда, когда решил влезть в чужую кожу и выбить своё имя на чужом могильном камне. А ведь он сдох. Крах сд…       Шлепок. Очень звонкий и внезапный. Женщина остановилась на полувдохе, получив пощёчину. Она пару секунд не двигалась, а потом медленно села обратно на кресло. Дафси ждал, что вот-вот весь этот замок превратится в пыль после такого обращения, но нет. — Бьём женщин и детей, конечно, — протянула она в приторной фальшивой обиде. Голос звучал так, как будто Селена сейчас расплачется, но одновременно было понятно, что это чистая ложь. — Остались только старики. Позволю себе забрать с вас, Ваше Величество, эту ношу. Вашему главному советнику я как-нибудь тресну сама, да вот только что-то он меня шугается, всё ещё боится? А он всегда такой был, трусливый и жалкий, как только смелости хватило вообще ко дворцу сунуться? Услужливый, мерзкий, гадкий… и почему-то правит этой страной. Очень забавно. Помрёшь ты, будет твой племянник, его он тоже приберёт к рукам, можешь в этом не сомневаться. Ну ничего, контракт закончится через двадцать пять лет, и как далеко бы он не прятался, я найду его и вырву ему сердце и кишки. Намотаю на дерево и подожгу, чтобы всем было видно, что бывает с теми, кто возомнил себя богами. Севис познает то, что не успел познать сотней лет ранее. Даже если он сдохнет раньше, я его из-под земли достану. Так и передай. А ты умрёшь не своей смертью, очень скоро. Я это сказать пришла. Копалась в старых записках Милы и… нашла пророчество, прикинула, подумала. Поняла, что про тебя. Получается, зря я с тебя тогда проклятие сняла, особо ничего не поменялось. Ну что ж, судьба. Почитай, если хочешь. Спокойной ночи.       В конце гостья уже почти насмехалась над своим собеседником, с треском плюхнула на стол какой-то блокнотик и направилась к выходу. Уже в тёмном коридоре она замерла на несколько секунд, послышался звук зажигалки, донёсся запах сигаретного дыма. Дафси вжался в стену и даже дышать перестал. Если его сейчас обнаружат, его треснут примерно с той силой, которая нужна, чтобы отбить память за пару последних лет. — Двести восемнадцатый стеллаж с конца. Я… первый и последний раз делаю вид, что не заметила тебя, — едва уловимым шёпотом протянула женщина и ушла прочь, затягиваясь. Стук каблуков вскоре затих.       Послышался протяжный выдох. Выдох облегчения. На какое-то время показалось, что Его Величество решил так на всю ночь и остаться в этой комнате, но, наконец, спустя почти полчаса, король поднялся с места, перехватил блокнот и тоже двинулся прочь. Видимо, ему сейчас было вообще не до окружающей его реальности, поэтому юношу он не заметил, даже когда в проходе зажегся свет. Через пару минут замок окончательно смолк. Всем спокойной ночи.

***

      В комнате было невероятно холодно и пусто. Окно снова распахнулось, потому что прижато оно было резко, но неплотно. Сильный порыв ветра — и дождь заливает полы. Разумеется, за тот час, что Дафси не было в спальне, Расхо сюда не вернулся. Скорее всего, он либо опять уехал куда-нибудь выпустить пар или уже за такое количество ночей отсутствия начал обустраивать себе новую отдельную комнату. В голове пронеслась мысль, что это было бы, в принципе, не так плохо. Неясное чувство вины опять поднялось в груди, а холод его только раззадоривал.       Окно не поддалось. Чтобы закрыть до конца надо было одной рукой прижимать его, а другой проворачивать защёлку. Такой возможности не было. Юноша попробовал упереться плечом, но и это не помогло. Неужели так сложно закрыть блядское окно? Остальные все нормально закрываются, а это словно издевается. Хорошо, можно попробовать иначе. Если прижать рукой, а защёлку попробовать повернуть магией? Уж на это её должно было хватить. Защёлка дёрнулась, но не более того. Парню казалось, что даже на экзамене у Ирэм он таких усилий не прикладывал, как сейчас. Но всё было тщетно. Ну неужели так и спать? Холодно, громко от дождя и сыро от него же. Нельзя это так оставлять. Или куда-нибудь уходить? Да, уходить… куда он такой пойдёт? Кому он будет нужен?       Сначала молодой человек подумал, что капли дождя долетели до его лица, дотронулся до них пальцами и понял, что это слёзы незаметно полились из его глаз. Бессильные и отчаянные. Он даже окно закрыть не может. Чего он вообще может от себя ждать в таком состоянии? И так будет всю жизнь. Все те обещанные двести, триста лет. Всё будет вот так. Он будет стоять перед распахнутыми ставнями, но не сможет ни сбежать через них, ни закрыть. Почему-то до этого момента ещё теплилось что-то такое твёрдое в груди, его не было заметно, но как только оно исчезло, всё внутри провалилось куда-то в пропасть. Это закончится не завтра и даже не через месяц. Это не закончится никогда. Никогда не закончится беспомощность, неволя, пустой взгляд и сожаления о прошлом. Дальше всё будет также, как было вчера, позавчера, месяц назад, полгода. И ничего не изменится. Даже окно не заменят, потому что это никому не нужно.       Дафси сел на ледяную кровать и уставился в тёмную стену. Этому замку тысячи лет, какое ему дело до случайного дурака, зашедшего на свет и обожжённого огнём? Он здесь гость, о котором никто никогда не захочет вспоминать. Он не успел ничего сделать, чтобы запомниться собой, а не статусом. Если его имя когда-нибудь возникнет в каком-нибудь несчастном учебнике истории, кем он там будет? Словом. Человеком, который не смог закрыть чёртово окно. И ничего уже не изменится. Будущее только что слилось с прошлым и перестало существовать. Его больше ничего не ждёт, совсем ничего. Как он к этому пришёл? Это уже неважно. Важно, что от этого уже никуда не деться. И в комнате будет холодно до самого утра, а у него внутри до самого конца.       Утром его разбудил хлопок двери. К великому счастью, это оказался не Расхо. Айкса зашла разбудить товарища, потому что им предстояло сегодня разобраться с очередной картой, но тут же выскочила обратно в коридор, не ожидая такого дикого холода в комнате. Сам Дафси лежал на дальней от окна стороне кровати под своим одеялом, одеялом Его Высочества, покрывалом, но всё равно пытался максимально сжаться в комок и спрятать лицо в подушках.       Принцесса всё-таки вошла в спальню и поёжилась, направляясь к окну и тут же парой движений захлопывая его. Магическое тепло горячими волнами пошло от девушки по комнате. — Ты решил покончить жизнь самоубийством? Холодина такая, нормально тебе? Окно закрыть не судьба? — Айкса присела на стул возле письменного стола и стала наблюдать за Дафси, который сел на кровати, не переставая кутаться в толстые одеяла. Взгляд у него был пустой, перед глазами бесконечно мелькало, как легко и просто принцесса смогла сделать то, с чем он был не в состоянии справиться. И никогда больше не будет. — Как это я сам не догадался, — еле прошипел парень, стискивая зубы. — Ведь надо было всего лишь закрыть окно. Это же так легко. Для этого же всего лишь нужно две руки. Или хотя бы одна рука и совсем чуть-чуть магии.       Её Высочество не ответила, заломила пальцы и слегка отвернулась, делая вид, что не замечает, как на неё в упор очень злобно смотрят. Холод из комнаты исчезал, только вода на полу от ночного дождя что-то могла рассказать окружающим. О страхе, об отчаянии, об унижении, о непрекращающейся боли, об опустошении. Всё это осталось в темноте, а сейчас даже солнце слегка выглядывает из-за туч. Надо идти и продолжать существовать, чтобы потом в учебнике детям в школе было сложнее считать, сколько лет ты прожил. — …И сегодня я уже отвезу ну или кого-нибудь отправлю, если поздно закончим, но, наверное, всё-таки сама доеду, заодно проветрюсь… — Сегодня? — Дафси замер перед дверью в свой кабинет, уже дотянувшись пальцами до дверной ручки. — На карте завтрашнее число.       Конечно, завтрашнее. Если бы стояло сегодняшнее, вчера он бы задержался до поздней ночи, чтобы закончить. А так он был абсолютно уверен, что у него ещё есть целый день, чтобы разобраться. В душу закралась новая порция беспокойства.       Айкса, как только попала в кабинет, достала тубус, который принесла лично неделю назад. Раскатав карту, она глянула в правый верхний угол, где писался номер янтаря, день и ответственное лицо. Сощурилась, чуть-чуть приблизилась, а потом выругалась отходя и впиваясь ногтями в ладони. — Это «восемь». Не «девять». Да, знаю, написала очень похоже, сама дура. У нас нет выбора, нам надо закончить это сегодня до вечера. Я, конечно, сейчас отойду, спрошу, действительно ли это так срочно, но, полагаю, что да. Начинай, скоро вернусь.       И девушка ушла, оставив друга в смятении и злобных чувствах. Ну просто прекрасно, а он что, в этом разве виноват?       Война спешки не любит, но раз уж дурак, то выбора нет. Юноша было дёрнул рукой, чтобы провести неаккуратную полосу в первом показавшимся неплохим месте, но замер. Перед глазами поплыло поле, заросшее уже давно мёртвой и колючей травой. Сзади небольшой ручей, в котором утонула половина провианта из-за чьей-то неосторожности, а янтарь огромный, им ещё долго идти, до утра точно. Командир сверяется с картой, хмурится, но говорит двигаться вперёд. Отряд пожимает плечами и выполняет приказ… до места не добирается ни один. Потому что кому-то нужно было побыстрее.       Её Высочество вернулась только через полтора часа, но всё равно за это время даже половина работы не была готова. Всё изучить, просчитать, убедиться, что вариантов лучше нет, а если пришло в голову что-то другое, на несколько ходов назад, надо было всё после этого момента переделывать. И так сантиметр за сантиметром. — Я почти умоляла дать нам времени хотя бы до утра, но, как и ожидалось, нет. Кстати, там для тебя эту ёлку несчастную притащили, спустись вечером к главному садовнику, договорись, куда тебе её и когда, — девушка нависла над картой и поджала губы. Время ждать не станет, но людей терять не хотелось. — Может, тебе помочь? — М-м-м… Может, — неуверенно протянул юноша, зажмуриваясь на пару секунд, чтобы дать глазам отдохнуть. — В ящике первом справа папка жёлтая, дай сюда.       Там лежал какой-то ещё летний план — некоторые данные по нему — который в какой-то момент напомнил Дафси то, что он пытается оформить сейчас. Айкса кивнула и двинулась к столу, открыла ящик, начала копаться с нём. Минута, две, три. — Точно жёлтая? — девушка оторвалась от бумаг, которые перебирала, и посмотрела на парня, склонившегося над большим рабочим столом, который сюда поставили специально для карт. — Да-да, светлая такая, — отмахнулся юноша, неуверенно проводя линию вдоль опушки и тут же зачёркивая. Не здесь.       Девушка выдвинула второй ящик чуть ниже, снова послышались звуки шелеста бумаг. — Да нет тут ничего, — в конце концов раздражённо выдохнула принцесса, возвращаясь к плану. — Да как нет, я её сожрал по-твоему или что я мог с ней сделать? — молодой человек нехотя оторвал взгляд от бесконечных чернильных линий и пошёл искать сам.       В верхнем правом ящике у него всегда лежали старые данные по планам, в нижнем их итоги. Может, туда случайно положил, но Айкса и там не нашла. Сейчас будет, как обычно с мамой случалось, когда найти что-то не можешь, в холодильнике, например, а она приходит и тут же достаёт, и смотрит на тебя так, как будто ты во всех мировых проблемах виноват. Но там правда не было этой банки с вареньем, мам…       И тут ничего. Действительно выкинул что ли? Да быть такого не может. На всякий случай лучше поискать везде. И папка нашлась в левом нижнем ящике, там, где обычно лежали старые черновики. Странно. Ну да ладно, может, случайно закинул. Дафси потянулся за канцелярским ножом на столе, чтобы содрать с документов печать, но рука схватилась за воздух. Подставка под канцелярию оказалась слева. Но с тех пор, как он стал писать левой рукой, он ставил все вещи справа, чтобы не мешались во время работы. И если папку он ещё мог, задумавшись, переложить, то… здесь кто-то был. И что-то искал. — Блять, — юноша задохнулся от ужаса, тут же бросаясь перерывать левый ящик с черновиками. Он даже не заметил, что дверь открыта, принцесса отвлекла его перепутанными датами. В этом ящике лежал листок, на котором у него были записаны все основные предположения по тем неясным загадкам. Не то чтобы он знал, где они ему потом пригодятся, но в голове с частотой удара сердца стучал кадр с главным советником, сжигающим оригинал из старого дневника времён попытки революции. Листка нигде не было. Все бумаги полетели на пол, каждая была проверена, но ничего. — Блять, блять, блять… — Ты чего? — Айкса покосилась на парня, бросившего к окну, на котором стояла ваза с засохшими цветами. Молодой человек перевернул вазу и высыпал всё содержимое на землю. Впрочем, содержимым оказались только цветы. Записки там не было.       Пинком ноги Дафси опрокинул стул, но и там было пусто. Ладно, хорошо. Но у него остался зашитый карман брюк. Может, он потеряет некоторые свои домыслы, но вопросы у него есть, всё в порядке… Рука скользнула к карману. Он был распорот и пуст. Юноша еле сдержался от вопля отчаяния и ужаса. Серьёзно, когда можно было успеть обыскать его до самых, мать их, штанов?! У него больше не осталось ни одной копии, но это пугало сейчас меньше всего. Он настолько беззащитен, что не в состоянии спрятать ничего в этом замке. Даже если он чудом восстановит загадки и будет носить лист с ними на груди, его вырвут оттуда вместе с сердцем.       Паника затмила взор, заставила опереться о подоконник и начать сбито дышать. Ничего не спрятать, ничего не скрыть. Что же это вообще такое, да что такое в этих шарадах, тайны мироздания? И что теперь с ним будет? Ведь «кто-то» теперь прекрасно знает, что, пускай и совсем поверхностно, но он ознакомлен с этой неясной информацией. Всё, пора начинать оглядываться в коридорах, чтобы по голове ничем не прилетело? — Эй, что случилось? — принцесса подбежала к уроненному стулу, подняла его одной рукой и попыталась усадить на него Дафси. Тот вцепился в чужую руку настолько сильно, что Айкса ойкнула и тут же отскочила, потирая запястье. — Что-то пропало? Что?       Парень открыл рот, чтобы ответить что-то, но в голове запищало ещё сильнее. А что пропало? Сборник детских загадок? Великие государственные тайны? Его будущее? Чьё-то прошлое? Как искать то, о чём страшно говорить? Как искать то, о чём ничего не знаешь? — Нет, я… я просто, — юноша попытался собрать остатки слов в голове в кучу и выдать их как что-то относительно приличное. — Херово мне. — Да я уж заметила, посиди, я позову медиков, — обеспокоенная принцесса умчалась, вернулась быстро, минут через семь. Всё это время молодой человек устало переводил взгляд с бумаг на полу на опрокинутую вазу, как будто надо просто немного подождать, чтобы там что-то появилось.       Врач приблизительно померил давление, сделал ещё какие-то хитрые пассы и сказал, что нужен покой. Повышенный эмоциональный фон, тахикардия, тревожность. Пока всё это озвучивалось и предполагались вероятные причины, никак не связанные с реальностью, Дафси наблюдал, как Айкса в спешке крутилась над картой. Каждое быстрое неаккуратное движение пера как лезвием по сердцу. Нельзя так поступать с людьми, нельзя решать их судьбы в спешке. Добило его тихое «ладно, дальше сами разберутся», после которого девушка скатала карту и запихнула её в тубус. — Я уехала, — кинула она и оставила Дафси наедине с врачами и своими мрачными мыслями. Чувствовал себя парень так, как будто если за этот день случится ещё хоть что-то, совсем крохотное и почти незаметное, всё для него закончится истерикой и полной потерей себя как личности.

***

      В дверь кабинета постучали. Молодой человек не сразу отреагировал. Был поздний вечер, пару часов назад, очевидно, устав ждать распоряжения, к нему на рабочее место притащили ель. Пушистую, но небольшую, как раз для пустого угла. Теперь она стояла там и умирала бесполезной смертью, потому что просто ёлка ни на что способна не была. Никаких игрушек, гирлянд, мишуры. Даже из бумаги ничего сложить было нельзя, потому что одной рукой это сделать было бы крайне сложно. Дафси даже пытаться не стал, чтобы снова не сидеть как вчерашней ночью и ненавидеть себя за все свои принятые ранее решения. Голая пустая ёлка без даже хотя бы намёка на то светлое чувство праздника, которое, по ощущениям, осталось ещё там, дома, среди старых советских стен и хрустального сервиза в фанерном серванте. Среди того самого конструктора, который до сих пор жив и, может быть, в него и сейчас играют его племянники. Где-то между побитым шаром в виде кота и последним салютом в новогодних небесах. Всё осталось там.       В дверь постучали ещё раз. Юноша, наконец, обратил на это внимание, кое-как протянул «войдите». В комнату просочилась девчонка лет семнадцати в скромном рабочем платьице. Она тяжело дышала, в руках держала увесистую большую прямоугольную коробку. — Мы сначала… в канцелярию отнесли, но там сказали… вам доставить. Вот… держите, — так и не отдышавшись, девчушка поклонилась, осторожно поставила коробку на пол и снова исчезла во тьме коридора. Это ещё что?       Кое-как Дафси дотащил коробку до широкого стола, слава богу, на ней были завязки, и шумно опустил. Внутри что-то зазвенело. Письмо, приложенное к коробке, не вскрыто, но следы чужих рук всё равно чувствовались, от этого стало мерзко, но печать не попортилась. Где-то он такую видел, вот только не мог вспомнить, где именно. Ему посылка? Ему письмо? Как же давно такого не случалось. Ему уже столько месяцев никто не писал.       Недоверчиво и слегка дрожащей рукой молодой человек достал из конверта белый лист бумаги и развернул. Незнакомый лёгкий, но понятный почерк.       «Здравствуйте, Дафси,       С наступающим вас Новым годом. В нашем мире этого праздника, к сожалению, нет, но я всегда был восхищён традициями вашего родного мира. На свете есть много праздников, однако Новый год мне кажется одним из самых светлых и семейных. В связи с этим прошу вас принять мой небольшой подарок. Очень надеюсь, что он придётся вам по душе. Всего вам наилучшего,

Навсегда искренне ваш,

Савен риа Ларт»

      Дафси держал письмо в руках и снова и снова вглядывался в короткие строчки. Савен риа Ларт. Тот самый столичный Риа. Откуда он знает, из какого Дафси мира? Откуда он вообще Дафси знает? Подарок это приятно, когда он не создаёт новый тревожный ком в груди. Неужели уже кто угодно может всё о нём узнать? Неужели уже и думать не стоит, не дай бог кто-то что-то вытянет из мыслей, как Виври умел? На коробку юноша косился с опаской. Что там, вся его достоверная биография? Полный компромат на его жизнь? Детские фотографии? Свидетельство о рождении?       Парень откинул прочь все лишние раздумья и взял в руки канцелярский нож, чтобы вскрыть коробку. Синие ленты, прошитые серебром, упали на стол, давая открыть посылку. Упаковочная коричневая бумага, в которую было обёрнуто нечто разной формы в количестве штук, наверное, пятнадцати. Молодой человек взял самый верхний свёрток и развернул.       Фарфоровая фигурка снеговика повисла на синей ленточке. Аккуратная небольшая ёлочная игрушка заискрилась от света свечей. Дафси быстро потянулся за следующим свёртком. Выполненные в той же технике и цвете фарфоровые сани, на которых покоились крохотные коробки с подарками. Следующая игрушка — пряничный домик, всё в едином сине-белом стиле. Маленькая девочка в зимней шубке, озорная собачка в снегу, рождественский венок. И таких тринадцать свёртков. Остался последний, самый большой.       Кот. Круглый, рыжий. С отколотым ухом. Юноша чуть не выронил его, потому что рука задрожала пуще прежнего. Это что… мама передала? На дне коробки осталась бумага, Дафси даже не сразу заметил под ней ещё один конверт. Он осторожно, как будто это было самое главное сокровище в его жизни, развесил игрушки, а кота прицепил на столе к стойке для папок. Пускай всегда будет перед глазами, будет блестеть и переливаться, даже когда за окном облачно или ночь. Наконец, дело дошло и до конверта на дне коробки.       Айкса отвезла карту и вернулась к Дафси в кабинет занести новую. Парень сидел за письменным столом, держал в руках что-то и рыдал, как никогда прежде. Успокоить его было невозможно, он пытался что-то сказать, но снова скатывался в бессловесное завывание. Принцесса окинула взглядом стол. Какая-то странная побитая жизнью вещичка на верёвочке висела с краю, а, уже почти все залитые слезами, прямо по центру лежали цветные и не очень фотографии. Какая-то женщина с двумя детьми, мальчиком и девочкой, лет восьми-десяти на фоне чего-то похожего на школу. На фотографии в самом углу дата — осень этого года. Эта же женщина, но, видно, на несколько лет моложе на другой фотографии. Другая женщина, уже пожилого возраста, грустно улыбавшаяся в объективе фотокамеры. Рядом, должно быть, тоже она, только совсем молодая, да и фотография потрёпанная, старая, а рядом с ней мужчина и двое детей: девочка постарше и совсем малютка мальчик. И всех их разных фото штук десять. И каждая из них вызывала у Дафси приступ отчаянного вопля, несовместимого со словами. В конце концов молодой человек просто положил голову на руку на столе и стал глухо скулить что-то несообразное в пол.       Спрашивать девушка, что случилось, уже не стала, сама всё поняла. Должно быть, семья. Иначе и быть не могло. Семья.