Янтарная книга. Том 2

      Расхо, кажется, даже не помнит, что эта комната существует. А Айкса помнит и в последнее время постоянно сюда приходит. Мамина спальня в западной башне, казалось, застыла во времени, и до неё не долетают речи сумасшедших, схвативших корону. Здесь не знают о том, что этот замок уже почти мёртв, он затих и замолчал, в нём не осталось людей, которые заставляли его дышать. Её Высочество раскатала схему местности на столе в спальне почившей королевы и стала разглядывать, но понятно ей было мало что, болела голова, а перед глазами всё плыло. Стоило бы лечь спать, а для этого надо было спуститься вниз. Но она знала, что, если спустится, обязательно пойдёт в сад, дойдёт до кладбища в самом его конце и только потом пойдёт спать. Это в последние недели уже стало какой-то, наверное, привычкой.       Деревянные ступени заскрипели под ногами девушки, она закрыла за собой дверь на ключ и стала спускаться вниз. Выход в сад она сначала намеренно прошла, но потом, тяжело вздохнув, вернулась. Пока она спускалась по этажам, ей не встретилось ни единой живой души, и это ещё больше убедило её в том, что этому месту недолго осталось, и все из него бегут, как крысы с корабля. Она сейчас шла с него быстрым шагом, но потом вернётся. Сейчас, минует вечерние аллеи, небольшой прудик, пару беседок, несколько скульптур, фонтан, старый и уже почти иссохший дуб, замрёт перед первой старой могилой, на которой даже имя уже стёрлось, а потом как-нибудь вернётся. Чуть попозже.       Айкса собралась с силами и хотела пройти дальше, к последней свежей могиле, туда, где находились те три надгробия, которые она уже зачитала до дыр, но вздрогнула, услышав правее голоса. — Вы… откуда знаете? — даже если этот женский молодой голос она когда-то слышала, то не узнала. — А вы? — а этот узнала, говорила Ирэм.       В правом углу кладбища, где хоронили знатных вельмож, не относящихся к королевской семье, стояли двое. Пока их ещё освещало закатное солнце, принцесса могла их разглядеть. В по началу не слишком знакомом силуэте она узнала единственный раз виденную вживую очень много раз на чёрно-белой фотографии среди документов, утащенных когда-то из библиотеки, девушку, имя которой, после той встречи на войне отпечаталось у неё в сознании. Маргарита, представившаяся когда-то Дафси Приктой, о чём Её Высочество, разумеется, не знала, очень внимательно смотрела на букет в чужих руках. Ирэм держала девять белых роз, но Маргарита держала ровно столько же и точно таких же. — Да неважно, — наконец выдохнула она, отворачиваясь и снова наклоняясь к надгробному камню, около которого они стояли. — Я уже который год вижу, когда сюда прихожу, что тут до меня тоже цветы лежат, я думала, это муж её второй приходит, а это вы, — Ирэм печально усмехнулась. — Он только в день смерти сюда тащится, с днём рождения не поздравляет, — Рита пожала плечами. — Я утром обычно прихожу, но в этот раз не получилось, работа. — Давно война стала работой? — женщина поджала губы и продолжила в ответ на изумлённый взгляд. — У вас на шее шрам от пули, и смертью от вас пахнет, порохом и кровью. — И то верно, — Маргарита хихикнула. — Постоянно прихожу сюда и теряюсь, что сказать, сказать ли? — Как вас в королевский сад охрана пропустила? — Ирэм изогнула одну бровь, но звучала вовсе не так, словно осуждала. — Это тоже неважно, — девушка быстро, но тяжело выдохнула. — Раз в год можно и просочиться.       В ответ на это Ирэм только несколько раз слегка покивала головой и снова воззрилась на надгробие. Минуту они стояли в тишине, только птицы на деревьях нарушали атмосферу, хотя, может, наоборот её дополняли. — А… вы помните, как она выглядела, когда вы виделись в последний раз? — Рита положила цветы на землю и зачем-то полезла в карман за бумажником. — Уже нет, — Ирэм прикрыла глаза на секунду, будто вспоминая, но не получилось. — Это очень давно было. — Вот, извините, только такая есть с собой, держите, и вот эту тоже держите, вы же тоже были знакомы, наверное, забирайте, — Маргарита достала две бумажки, должно быть, фотографии, убрала бумажник обратно и понеслась прочь, не оглядываясь.       Ирэм обернулась на неё и долго смотрела вслед так, будто узнала, пускай до этого дня они и не были знакомы. Глянув на фотографии, она рассмеялась, так быстро и громко, а потом затихла, и слёзы тихо побежали по щекам. — Выросла, зараза, как выросла, я же всегда говорила, будет красавицей, — таким же спокойным голосом, как ранее, выдохнула женщина, ещё какое-то время смотря на фотографии, а потом убрала их в карман юбки и достала оттуда же сигареты. — Ваше Высочество, не стойте, как в гостях, идите сюда или куда шли, вы мне не мешаете, не переживайте.       Айкса вздрогнула и покраснела. Она как будто, а, может, так и было, лезла во что-то интимное и крайне личное, поэтому уже думала тихо уйти, но её заметили. Потупив взгляд, принцесса медленно двинулась к надгробию, замирая прямо перед положенными на землю белыми розами. На самом надгробии было высечено:

Агата феа Авед

(1973-1999)

С любовью и скорбью

      Ирэм закурила, как будто не обращая внимания на то, что слёзы всё ещё лились из её глаз. Тренерша свободной от огненного камня рукой пошарила в кармане блузки, выудила оттуда завёрнутый в обёртку маленький мятный леденец и протянула Айксе, та осторожно взяла, но есть не спешила. — Девчонкой её ещё помню, она такая была, ну как сказать, — Ирэм выдохнула дым и усмехнулась. — «Да я, да всё смогу, надо только постараться». Забавно мне всегда было с этого. — Это мать Инко? Вы поэтому его тренировали, потому что и его мать когда-то? — девушка развернула фантик и положила конфету себе в рот, она приятно захолодила язык.       Женщина не ответила, но по её взгляду, кажется, было всё очевидно. Она наконец опустила свой букет на землю и снова выпустила изо рта облако дыма. — Как время быстро летит. Те, кто младше, умирают раньше. Те, кто старше, плюют тебе на могилу. Какая блядская несправедливость, — Ирэм покачала головой и пошла прочь. Слёзы перестали литься из её глаз, но рука, сжимающая сигарету, слегка подрагивала.       Айкса забыла, зачем сюда пришла, и, так и не добравшись до нужных ей надгробий, двинулась обратно в замок, думая о чём-то ей самой непонятном, об Инко, о его судьбе, о судьбе многих других людей, которых она и не знала никогда.       В её комнате на комоде при входе лежало письмо, девушка не была готова читать его сейчас, лишь глянула отправителя. Савен. Принцесса разорвала конверт и глянула первую строку. «Здравствуйте, Ваше Высочество, Знаю, что вы порой бываете очень заняты, но всё же осмелюсь вам написать. Наш с вами друг очень хочет пригласить вас в небольшое путешествие…»

***

— Слушай, а как номер заблокировать? — Людмила Викторовна, вас кто-то беспокоит? — Савен спускался по лестнице в своём доме, когда ему внезапно позвонила мама Дафси. Она и до этого звонила иногда, но в последнюю неделю, вроде бы, она звонит самому Дафси, так что… — Да, очень сильно, трезвонит по десять раз на дню, устала уже, не могу, — женщина на том конце провода тяжело вздохнула. — А что за номер, может, это из банка или мобильный оператор? — Савен нахмурился. Ему тоже иногда названивали, но ему по работе положено с поставщиками из внешнего мира общаться, а кто мог докопаться до женщины на пенсии было неизвестно. — Нет-нет, это точно не оттуда, — Людмила Викторовна зашуршала чем-то, должно быть, пакетом, а потом послышалось пищание шиншиллы. — В банке так люди не общаются. — А что говорят, что-то конкретное? — мошенники что ли? Или назойливые рекламщики?       На первом этаже, куда Савен спустился, в коридоре застыл Дафси, что-то пытавшийся сделать в телефоне, но у него, видимо, не получалось. Юноша хмурился и бормотал что-то похожее на «да возьми ты уже трубку». — Да, знаешь, там «Мам, слушай, ты занята? Я вот что спросить хотел», или «Мам, я тут вспомнил, в общем». Невозможно уже, пытаюсь разобраться, как от этого избавиться, поможешь?       Савен остановился и рассмеялся в голос, облокачиваясь о тумбочку в коридоре. Дафси шикнул на него, потому что всё ещё пытался до кого-то дозвониться. Кажется, теперь ясно, до кого. — Да за что ж вы так с ним? — еле вдохнув, спросил хозяин дома, всё ещё посмеиваясь. — Да потому что вчера он звонил мне двенадцать раз! Двенадцать! — женщина, судя по звукам грызуньего возмущения, от избытка чувств слишком сильно стиснула шиншиллу. — Мне кажется, мне уже иногда мерещится, что у меня телефон бренчит, я подскакиваю каждый раз, думаю, ну что ещё могло за двадцать минут случиться?       Громкие возмущения в трубке были услышаны со стороны. — О, — Дафси запихнул свой телефон в задний карман и потянулся к телефону Савена. — Дай сюда. Мам, привет, слушай, помнишь, мы вчера говорили…       Сам Савен, оставшись без средства связи на какое-то время, понял, что это, видимо, надолго, и решил вернуться наверх и что-нибудь почитать. Он вчера перед сном листал какую-то незамысловатую книженцию из внешнего мира, сегодня хотел бы закончить. В спальне было прохладно из-за распахнутого настежь окна, на подоконнике лежал кот и вытягивал лапу на улицу, щурясь от солнечных лучей. Кровать с утра осталась неубранной, хозяин дома поднял своё одеяло и сложил его, обошёл матрас с другой стороны и потянулся вернуть подушку Дафси на место, потому что под утро она стандартно улетала куда-то на пол. Больше таких происшествий, как в первый день, не случалось, должно быть, юноша заставил себя даже во сне держать себя в руках, но это не мешало оказываться одеялу в предрассветных лучах где-то на ошарашенном коте, который потом приходил к хозяину жаловаться, но что поделаешь? Терпи.       Савен поднял подушку и вдруг прислонил её к лицу, глубоко вдыхая запах. Пахло шампунем, гелем для душа, немного духами и совсем чуть-чуть чем-то неуловимым и крайне приятным, собственным запахом того, кто этой подушкой пользовался. Это же он чувствовал, и когда ехал с Дафси в одной машине на заднем сидении, возвращаясь из казино, и когда тот уснул на его руке, на несколько лишних часов пригвоздив к кровати, а сам Савен, может, и мог спокойно, не потревожив спящего, выбраться, но слышал, как тот размеренно дышит, как сердце у него бьётся так спокойно. Видел, как светлые ресницы слегка вздрагивают иногда, как губы слегка приоткрываются, а потом смыкаются обратно, а волосы, ещё такие длинные, прядями выбиваются из косы и хаотично ложатся по длине всего тела. И всё это почему-то мешало ему уйти, заставляло остаться, хотя пока что-то в какое-то цельное ощущение в своём сердце он это собрать не мог. Сказал относиться к этому проще, а сам не смог, достойное ли это поведение? — Ну вот такой ещё вариант есть, — Селена тыкнула пальцем в экран планшета, но сама скривилась и вернула всё как было. — Нет, это слишком. Что, ничего не нравится? Ты мне тут тоже, конечно, не на рынке, что дали, то и слава богу, то есть мне. — А можно лицо чуть-чуть поменять? — Савен склонился над лежащим на кровати телом, которое богиня проектировала последние несколько месяцев. До дня отсчёта и перенесения души ещё было время, поэтому можно было подольше поколдовать над внешностью. Что-то Савену пока что не нравилось, но он не мог понять, что именно. Вроде и симпатично получается, и в его вкусе даже, но… ничего живого в этом не было, как идеальная кукла. — Ещё мне что сделать? Хер ему отрезать? Я могу, ты не сомневайся, — женщина усмехнулась и снова тыкнула в планшет. Все варианты в разных сочетаниях, которые Селена за эти месяцы придумала, стали быстро-быстро друг друга сменять. — Хорошо ты устроился, конечно, всем бы выбирать своему суженному рожу. Ну, давай, тут их штук двести, уж что-нибудь подбери себе по душе.       Савен стал пытаться уловить подходящий образ, но всё было не то, пока… ресницы дрогнули, а слегка нахмуренные брови как будто сообщали «да сколько можно, определись ты уже, вот он я, не видишь что ли?!». Сердце на секунду сжалось, дыхание сбилось, а зрачки расширились, но как только это видение пропало, всё исчезло, словно ничего и не было. — Стойте, — Савен поднял ладонь, прося богиню остановиться, та послушалась. — Назад. Ещё чуть-чуть. Ещё.       Но образ будто ему лишь привиделся, Селена, тяжело вздыхая и бормоча себе под нос что-то нецензурное, уже медленней пролистала все двести вариантов, но ни один из них не оказался тем самым. Неужели правда померещилось? — А больше нет? — он же точно видел это недовольное всем на свете лицо, такое живое и моментально запавшее ему в душу. — Да на, смотри, подавись, их тут миллион, я с этим больше разбираться не собираюсь, тут вообще всё, — женщина положила на кровать планшет и вышла, устав.       Савен взял гаджет и глянул на папки на его главном экране. «Ну ничего так» двести пять файлов, «Ну такое» восемьсот девятнадцать файлов, «Забыть и сжечь» две тысячи сорок четыре файла. М-да, и в этом во всём надо теперь копаться, а какой-то файл ещё подфайл содержит с другим цветом волос или формой губ. Прощёлкав примерно половину, Савен понял, что его рубит, и отправился спать. И снились ему дрожащие ресницы и слегка нахмуренные светлые брови, из-за которых он проснулся в ночи, хотя почти никогда таким не страдал. Проснулся и понял, что уснуть больше не сможет, пока снова вживую не увидит тот образ. Он спустился вниз на второй этаж в ту комнату, где лежал образец, и продолжил пролистывать каждую форму, каждый файл, но все они были как будто из компьютерной игры, красивые, порой даже слишком, но фальшивые до слёз. Время близилось к утру, а он всё щёлкал и щёлкал, в надежде углядеть тот самый, но вот закончилась папка «Ну такое», а вот к концу подошла «Забыть и сжечь». И ничего. Может, ему правда лишь померещилось, и от этого стало очень печально, потому что он не сможет объяснить Селене, что он видел, а сам, как она, делать не умеет.       В отчаянии Савен листнул экран планшета на следующую страницу и увидел там папку с одним печальным файлом. Папка носила название «битый, зараза, не открывается». Молодой человек нажал на иконку, но ничего не изменилось. Нажал ещё раз — снова ничего. Через пару часов Селена заглянула в комнату, Савен всё ещё пытался что-то сделать с файлом. — Он не откроется, он вредничает, я его только почти починю, он слетает тут же, а потом ещё может в другие образы затесаться и их побить, агрессивная штука. Вроде должен был быть обычный, а получился хрен пойми какой, — женщина скрестила руки на груди и заглянула в планшет. — Дай сюда, я удалю его уже к чертям собачьим.       Богиня что-то помудрила с файлом и нажала на кнопку «удалить». Планшет погас. Ничего не понимающая богиня постучала по экрану, тыкнула кнопку включения, запустилось колёсико перезагрузки. Через минуту всё снова загорелось, но тут Селена испустила пронзительный вопль ужаса. — Ах ты падла, все труды мои сожрал! Я полгода над ними плясала, а ты их взял и удалил?! Верни как было, битая херня, сейчас же! Что, решил всех с собой в могилу забрать, скотина?! Ну я тебе устрою, гнида сломанная.       Савен перевёл взгляд с беснующейся Селены на образец на кровати и замер. Дрогнувшие ресницы, нахмуренные брови, всё как ему снилось сегодня, один в один. Теперь он вгляделся внимательней. Чёткие губы, длинная шея с тонкой кожей на ней, светлые волосы чуть длиннее плеч, заправленные за ухо, а в целом выражение лица, даже во сне такое, как будто всё его уже достало. Руки сложены вдоль тела, пальцы на них длинные, изящные, а сама фигура высокая с узковатыми плечами и будто спит, даже голова слегка повёрнута на бок. Он лежал и всем своим видом показывал «я один останусь, всех их сотру, чтобы только я был, только на меня ты смотрел». — Я его сейчас в окно выкину, новый себе куплю, и сдохнет эта хрень вместе со своими собратьями, — Селена со всех сил сжала планшет, по экрану пошли пятна. — Подождите, я вас умоляю, оставьте вот так, это… вот так мне надо, — Савен схватил женщину за руку, та изумлённо подняла брови. — Да ладно, стрёмный же, там столько красавцев было, а тебе вот это подавай? — Да, оставьте это, — абсолютно уверенно выдохнул молодой человек, подходя к лежащему телу ближе и вглядываясь в черты его лица. — Хозяин барин, как хочешь, мне меньше морочиться, — богиня отложила планшет на стол и, облегчённо выдохнув, потому что самая запарная работа только что закончилась, вышла прочь.       Савен навис над «законченной работой», и ему показалось, что глаза вот-вот откроются, но этого не случилось, лишь ресницы снова дрогнули. Он осторожно провёл пальцами по мягкой щеке, по костлявой шее, дотронулся до волос и снова заправил их за ухо. Наконец-то живой и совершенно точно настоящий, уже сейчас с характером, такой, какой снился. И будет сниться ещё много раз. А когда ночи будут бессонными, он будет приходить в эту комнату и разглядывать это недовольное с ещё не начавшейся жизнью лицо, и от этого ему будет становиться спокойнее. А потом, когда тело задышит и начнёт хмуриться во сне вполне осознанно, лежа на его руке и видя какой-то бестолковый сон… тогда он уже просто не сможет оторвать глаз.       Кот на подоконнике мяукнул и заставил Савена отложить подушку на место. — Ты, наверное, думаешь, что я совсем с ума сошёл? — Савен хмыкнул и закончил убирать кровать. На морде кота было изображено что-то похожее на «да, так я и думаю». — А ведь это только начало, что дальше будет я вообще боюсь представить. Придётся тебе на улице жить, чтобы не видеть всего того бесстыдства.       Такой перспективой животное явно было недовольно, но пока молчало, подставляя свою морду под свет солнца. Дверь в спальню распахнулась, на пороге возник Дафси с двумя телефонами в руках, один из них он тянул Савену, на том конце провода ещё явно кто-то был. — В общем, я решила, — послышалось, как только хозяин дома протянул «Алло?». — Надо мне спустя столько лет наконец-то обратно наведаться. Только Селене не говори, а то она убежит. — Госпожа Мириалена, вы уверены? — Савен слегка нахмурился. — Вы… ничего не случится, как в тот раз? — «Как в тот раз» всё случилось, когда у меня ещё не отобрали добрую часть моих силёнок, а сейчас всё должно пройти тихо и мирно. Всё, ты меня не отговоришь, я уже сказала дочери, что еду в санаторий с подружками, которых она не знает, а вот это чудище, — послышалось попискивание шиншиллы, — оставлю соседям, они согласны на пару недель его приютить. — За вами заехать? — уточнил Савен, прислоняясь спиной к стене. — Если бы я могла прийти сама, я бы не звонила, — женщина цокнула языком. — Заехать, конечно. Мне надо, чтобы меня кто-то через портал протащил. И вещи мои донёс. — Как скажете. Скажите, когда вы будете готовы, и я подъеду. — Я уже готова, говорю же, мне надо только отдать клетку, но это пять минут, — Людмила Викторовна, судя по звуку, усадила шиншиллу на её законное место, чем та была не очень довольна. — А вы, я так гляжу, всё продумали заранее, — Савен попытался жестами объяснить Дафси, где взять ключи от машины, тот кивнул, но, кажется, не до конца понял, впрочем, всё равно ушёл. Авось, найдёт. — Как скажете, тогда через час заедем за вами. — Я продумала это очень много лет назад, ты тогда ещё даже не родился, а я уже знала, что однажды уйду, но потом вернусь, мне, видимо, оставалось только дождаться, когда носильщики моих сумок достаточно подрастут.       Смеясь, женщина положила трубку. Савен же, оглядев комнату на предмет беспорядка, медленно двинулся к выходу, думая о том, к чему же всё это приведёт. На первом этаже Дафси не было, дверь в дом была приоткрыта, через щель пыталась просочиться на улицу толстая кошка Селены, а сама Селена вышла с кухни как раз в этот момент и пнула животное под зад. Все жиры сразу просочились, кошка умчалась в сад. — Куда вы опять собрались, чего ещё мне ждать от вас? Я-то думала ты хоть немного его умнее, последишь за ним, а вы вдвоём теперь каждый раз как в последний куда-то уезжаете, за двумя я точно не услежу, да и не хочу, — богиня встала у входной двери и достала сигарету, но закуривать не спешила. Явно ждала, когда хозяин дома уедет, чтобы подымить не выходя на улицу. — Не переживайте, госпожа Селериана, в этот раз ничего особенного, — Савен пожал плечами. — Ты его лысого привезёшь сегодня? Ты вообще… — женщина оглянулась, но, не обнаружив никого, кроме себя и своего собеседника, продолжила, впрочем, понизив голос. — Это так не работает. — Вы о чём? — Савен поднял брови, замирая у подножия лестницы. — Ты сам знаешь, о чём я, — Селена закатила глаза. — Ты в зеркало на себя посмотри и спроси у себя «почему я себя сейчас так веду?». Ты притворяешься. Ты дуришь ему голову, и себе тоже. — Просто нужно время… — Савен вздрогнул, слегка подался назад, но тут же взял себя в руки. — Нет, — богиня покачала головой и всё же зажгла сигарету. — Ты так и не понял. Что полюбить ты должен сам, что пророчество это за тебя не сделает. Ты хоть сотню лет жди, ты ничего не получишь, если продолжишь притворяться идеальным для того, чтобы «вот он в меня сейчас влюбится, в такого прекрасного и чудесного, я все его психи потерплю, ни слова против не скажу, а потом и сам как-нибудь подтянусь, и всю жизнь, наверное, смогу из себя прекрасного мужа строить». Не сможешь. Приди в себя. Ты не заставишь себя полюбить с ничего и ты не сможешь не проявлять своего характера, прятать его за «конечно я всё сделаю» и «Не переживайте, я разберусь». Я тебя знаю не таким. — Вы… — Савен тяжело вздохнул. — Вы помните меня ребёнком и подростком, но уже много лет прошло, и я совсем не такой, как был тогда. — Люди не меняются, за тысячи лет ты это поймёшь. Ты сейчас весь такой скажешь ему «давай поговорим», а он не будет говорить, он скажет «иди нахуй». Ты ему опять «давай обсудим», он ответит «пошёл вон». И что ты будешь делать тогда? Ты не сможешь просто так уйти, но если ты останешься, то и из тебя полезет, можешь в этом не сомневаться, и что тогда? — Селена очень довольно смотрела на то, как на чужом лице мелькают сомнение и даже лёгкий страх. — Почему вас это так беспокоит? — всё же спросил молодой человек, поднимая взгляд прямо на собеседницу. — Не люблю ложь. Особенно в таких вопросах, как «любовь», — на последнем слове она руками очертила в воздухе сердце, но было заметно, как ей от этого противно. — Нет ничего хуже, чем заставлять себя любить. Это просто отвратительно, меня от этого тошнит. — Богиня пошла дальше по коридору, специально выдыхая дым Савену в лицо и издевательски шепотом напевая на ухо. — Move baby, move baby, I'm in love.

***

      Дафси заметил, что Савен молчит всю дорогу, но особо на это внимания не обратил. Не всё время же разговаривать, они в последнюю неделю и так много общались, особенно вечером, перед тем, как пойти спать. Теперь, благодаря тому, что сам Савен ложился достаточно рано, юноша вроде как впервые за долгое время наладил свой режим сна, но просыпался всё равно намного позже своего товарища в полном одиночестве на большой кровати. Иногда с ним вместе был кот, но не более того. Утром кошмары уже не мучали, но ночью, если он слишком далеко отодвигался, иногда могли. Тогда в темноте парень подскакивал от ужаса и скорее двигался ближе к середине кровати, чтобы снова спокойно уснуть.       Машина затормозила напротив знакомого подъезда, оба юноши вышли из автомобиля и тут же встретились с изучающим взглядом женщины на лавочке. Кажется, именно она тогда шла вместе с Людмилой Викторовной по улице. Когда Савен набирал номер нужной квартиры, женщина хмыкнула, привлекая внимание. — Что вам от Людки надо, всё никак понять не могу? — спросила она, хмурясь. — Припёрлись тут, она чуть с ума не сошла. — Ждём, когда квартиру на нас перепишет, — очень серьёзно ответил Савен, заходя в подъезд. — И всё имущество завещает, — поддакнул Дафси, идя следом.       В ответ глухо послышалось что-то вроде «нахалы». Больше им никто по пути к квартире не встретился, юноши заметили приоткрытую дверь и зашли внутрь, Дафси тут же споткнулся об сумки. Работала бы тут его магия — он бы дотащил всё в миг, но нет, придётся брать в руки и по ступенькам нести к машине. — Людмила Викторовна? — Савен крикнул, заглядывая в коридор, чтобы не разуваться, но никто не отозвался. В спальне что-то упало. Спустя пару десятков секунд оттуда выглянула слегка взъерошенная хозяйка квартиры, она тащила в коридор ещё две сумки. — Вы переезжаете? — Очень смешно, тут всё самое нужное, тут вообще одни лекарства, — женщина слегка пнула ногой один из больших пакетов. — Мама, этими лекарствами можно избавить от эпидемий как минимум Уганду и Египет, — молодой человек заглянул внутрь пакета и ужаснулся. — Но тебе в детстве этого всё равно никогда не хватало, ты болел чаще, чем я успевала моргать, — Людмила Викторовна ушла обратно в спальню, на этот раз одеться и уже, наконец, отчалить. Дафси не стал ей говорить о том, что в большинстве случаев в школьные годы он просто симулировал, чтобы не ходить на контрольные.       Ещё одна небольшая сумочка через плечо, и всё готово, можно выходить. Вода и газ перекрыты, животное отдано соседям, все, кто надо, предупреждены, поехали. Парни подхватили вещи и потащили их вниз, впрочем, за один раз всё было не унести. — Давай-давай, понесли, — женщина встала у подъезда, спустившись первой, и стала командовать процессией. — И поставь на заднее сидение, там банки хрупкие. — Господи, какие банки? — Дафси закатил глаза, но сделал всё, как ему сказали. — А мне за это заплатят? За работу грузчиком. — Подзатыльниками могу, — Людмила Викторовна усмехнулась. — Больше нечем.       За переносом сумок с лавочки у подъезда наблюдало уже несколько пожилых женщин, ещё не тех привычных бабок, но уже отчаянно к ним приближающихся. Они что-то обсуждали между собой, смотря на соседку по дому и её вынужденную свиту. В конце концов Людмилу Викторовну достало шушканье за спиной, она обернулась и зло покосилась на несчастных. — Ну что? Могли бы и порадоваться, два таких красавца увозят меня в дальние края, вам-то такого, небось, и не светит больше никогда!       Савен поперхнулся, загружая последнюю сумку, аж закашлялся, Дафси пришлось стучать ему по спине. А сама Людмила Викторовна тем временем залезла на свободное от вещей заднее сидение и захлопнула дверь, давая понять, что комментариев слышать не желает.       Водитель сел вперёд, соседнее место тоже заняли, машина взревела на секунду и покатила прочь со двора. Сначала опять ехали молча и тихо, но через пару минут пассажиру спереди постучали рукой по плечу, тот обернулся. — Открой окно, — Людмила Викторовна держала на коленях один из пакетов и выглядела уже не так радостно, как перед началом поездки. — Мам, тебя укачало? Давай мы с тобой местами поменяемся? — юноша потянулся к ремню безопасности, Савен притормозил, но женщина только отмахнулась и откинулась на спинку сидения. — Просто открой окно, — слабо выдохнула она и закрыла глаза. — Это хотя бы не твой отец, тот всегда специально, когда видел, что мне плохеет, на газ жал, а потом тормозил, ржал, скотина, на всю машину. — Я так делать не буду, не переживайте, — Савен ещё сбавил скорость и приоткрыл своё окно тоже. — Да я знаю, ты нормально водишь, это меня всегда размазывает, что в Копейке, что в Мерседесе, — Людмила Викторовна замолчала и тяжело вздохнула. — Подождите… — Дафси нахмурился. — Ты когда успела на этой машине поездить? — Ну не на этой, на другой, мне без разницы, — женщина снова отмахнулась. — Всё, не мучай меня. — Я как-то подвозил вас, в поликлинику, кажется, и ещё по делам тоже бывало, и этой зимой, когда в Москве был, я вас тоже вёз к дочери, — Савен стал вспоминать, когда и куда успел покатать Людмилу Викторовну по Москве. — Мой герой, — вяло отозвалась она. — Извините, но как давно вы общаетесь? — Дафси поднял брови, переводя взгляд с Савена на мать и обратно. — Лет… семь? — неуверенно ответил водитель и пожал плечами. — Кажется, так. — Семь лет?! То есть ты и меня помнишь, ну… когда я ещё тут жил? — юноша удивлённо воззрился на товарища, тот слегка поджал губы. — Я видел тебя пару раз, но мельком, и мы с тобой никогда не разговаривали. — Почему? Могли бы и познакомиться, раз всё равно бы потом встретились, — молодой человек отвернулся к окну и зевнул. На какое-то время настала тишина, и парень решил, что ответа на его вопрос не будет, но тут Савен прокашлялся и почему-то тяжело вздохнул. — Не было нужды, — вдруг как-то очень серьёзно отчеканил он, Дафси снова повернул голову и успел заметить, что чужие пальцы на руле на секунду сжались слишком сильно. Юноша непонимающе обернулся на мать, та открыла глаза и выглядела печально. По её лицу стало понятно, что сказать Савен хотел вовсе не это. — Ладно, — неуверенно протянул молодой человек и уткнулся в телефон.       Так дальше и ехали. Уже у самого места, где был расположен портал, машина внезапно резко затормозила, потому что какая-то кошка бросилась под колёса. Савен со всей дури нажал гудок и тормоз, кошка отскочила, но всех пассажиров всё дёрнуло вперёд, Людмилу Викторовну спас только ремень, а Дафси чужая крепкая рука в мгновение впечатала в спинку сидения, дыхание перехватило. — Просто прекрасно, — Савен сжал зубы и, видимо, стал считать про себя до десяти, чтобы не вдавить ещё пару раз по гудку со злости. — Все живы? Это радует, въезжаем, держитесь.       Дафси почувствовал уже знакомое ощущение густого киселя вокруг головы, секунда, и вот они въезжают в ворота особняка. Задняя дверь тут же распахнулась, послышался звук отщёлкивания ремня, Людмила Викторовна вылетела из салона и облокотилась об кузов, тяжело дыша. — Щас-щас-щас… фу-у-у-у-у-ух, — она протяжно выдохнула и сглотнула. — Я жива, правда. — Мам, тебе помочь? — молодой человек тоже вылез из машины, она покатила дальше на парковку. — Давай я тебя к дому отведу, там присядешь, отдохнёшь.       Парень протянул руку, но ему по ней только слегка стукнули. Женщина выглядела обиженной и оскорблённой, юноша непонимающе поднял брови. — Не надо со мной, как с припадочной. Я, может, и постарела за это время, но пока не помираю. Смотри, что умею.       Людмила Викторовна выпрямилась, опустила плечи и вдруг как-то немного странно улыбнулась, а потом встряхнула руками, будто избавляясь от воды на них. Дафси не успел заметить, когда это произошло. Вроде бы вот только-только перед ним стоит женщина средних лет ближе к старости, в своей неизменной строгой одежде и с усталым взглядом… а вот он видит уже совсем другой образ, один в один как на старых фотографиях, часть из которых ему любезно выслали зимой. Юная и прекрасная девушка возникла перед ним как в грёзе, потянулась забитыми разными цветными и не очень татуировками руками вверх и чихнула. На ноге внезапно зашевелилось тату с драконом в азиатском стиле, переползло на другую ногу и снова замерло. Уже не седые, а густые каштановые волосы выбивались из подобия причёски, розовая прядка мелькнула среди остальной копны. На широкой и явно не по размеру футболке было написано: «Если что-то не получается — забей, нахер оно надо», а на кедах красовалась эмблема «Converse». Это уже была не Людмила Викторовна, а вполне себе… Мила. — Видал? — голос стал мягче, тоньше, возрастная хрипота из него пропала. — Как мамка твоя может, а? Эх, только ради этого стоило приехать. Чтобы перестать бояться не так согнуться и больше никогда не распрямиться. Свобо-о-о-о-о-ода, — она снова потянулась, на этот раз вперёд, выпрямилась, разводя руки по сторонам, перекатилась с мысков на пятки и обратно, а потом вприпрыжку побежала к двери в дом.       Савен, припарковавший машину, подошёл к замершему в полнейшем шоке Дафси и усмехнулся. Тот дёрнулся и стал часто моргать, как будто пытаясь избавиться от странного видения, которое всё никак не хотело уходить. — Твоя мать тоже выглядит младше тебя? — всё же спросил юноша, глядя, как Мила заходит в дом, еле открыв тяжёлую входную дверь. — Ну… не младше, но примерно одного возраста. Ты привыкнешь, — Савен мотнул головой, мол «дело плёвое». — Нам сейчас лучше пойти следом, потому что если госпожа Селериана захочет убежать от госпожи Мириалены, нам надо будет что-то с этим делать.       В доме было тихо. Слишком. Дафси заглянул в ближайшую комнату — там на кресле спал кот и не более того. На кухне не было никого, остальные двери были закрыты. Молодые люди осторожно двинулись на второй этаж.       С лестницы было видно, что Селена стоит в дальнем конце коридора у окна, Мила метрах в пяти от неё, они молчат и смотрят друг на друга. Лица Милы не видно, а Селена выглядит не слишком удивлённой, скорее, даже слегка уставшей, но её рука, которой женщина упёрлась в подоконник, крупно дрожала. — Припёрлась? — выдохнула богиня, окидывая младшую сестру взглядом с головы до ног. — И на том спасибо. — Не пытайся сделать вид, что тебе всё равно, пускай у тебя это всегда хорошо получалось, — Мила хихикнула и вроде как улыбнулась. — Ты устала. Ещё сильнее, чем тогда. — Конечно, устала, с этими дебилами иначе и нельзя, — Селена скривилась и отвернулась, хватаясь рукой за край блузки. — Подослала мне тут хер пойми кого, а я пляши. — А где моя гитара? — вдруг поинтересовалась Мириалена, делая полшага вперёд. — Понятия не имею, выкинула уже давным-давно небось, — отмахнувшись, Селена дёрнулась, думая, что к ней хотят подойти. — Она у вас возле кровати, вы сами её туда поставили, — подал голос Савен с другого конца коридора, уличённая во лжи женщина злобно зашипела на него, Мила засмеялась. — Я не злюсь на тебя, — вздохнула она, слегка опуская голову. — Сначала мне казалось, что ты просто выгнала меня отсюда во внешний мир, но потом… это оказалось очередным увлекательным приключением, первым без тебя. Мне понравилось. Спасибо.       Селена молчала, отводя взгляд как можно дальше, чтобы вовсе не видеть собеседницу. Она постояла так секунд десять, потом потянулась к верхней пуговице блузки, расстегнула её и сняла с шеи кулон на золотой цепочке. Женщина небрежно кинула его Миле, но та ловить не стала. — Мне это не нужно, спасибо. — Эта сила твоя, дурья ты башка. Та, которую я забрала, когда тебя выперла, — Селериана нахмурилась и закатила глаза, всем своим видом показывая, как её тут всё раздражает. — Я поняла, но мне это не нужно. Я так хорошо все эти годы не видела никакого будущего, ты бы только знала. Сначала мне казалось, что я и дня без этого не протяну, но потом стало просто прекрасно. Оставь себе по крайней мере пока, мне вполне хватит того, что у меня осталось.       Мила кивнула своим собственным словам и пошла вперёд, за пару секунд преодолевая оставшееся расстояния и со всей силы сжимая Селену в объятиях. Та опешила, попыталась вырваться, на лице быстро мелькнуло отвращение, но тут же сменилось чем-то другим. Женщина застыла, раскрыв глаза, стиснула зубы, как будто боясь, что что-то вот-вот произойдёт, что-то страшное, но оно всё не наступало, а объятие не разрывалось. Тихие слёзы брызнули из глаз, руки очень неуверенно и медленно сомкнулись на чужой спине.       Дафси почувствовал, что его тянут за плечо вниз по лестнице. — Пойдём, им надо поговорить, — прошептал Савен, спускаясь на первый этаж.       Они вышли из дома, тихо проходя мимо кухни и прочих комнат. Входная дверь распахнулась, Савен свернул в сад, Дафси, за неимением другого варианта, за ним. — А что между ними в итоге произошло? Я так ничего и не понял, — юноша вдохнул свежего воздуха и оглянулся на дом. У окна второго этажа уже никого не было. — Насколько мне известно, у госпожи Мириалены в какой-то момент мог случиться неконтролируемый выброс, который уничтожил бы и её, и Столицу, в которой она в этот момент находилась, поэтому госпожа Селериана забрала основную часть её силы и отправила во внешний мир, чтобы твоя мама не смогла сама вернуться за украденным. И какое-то время они не общались, по крайней мере напрямую. — Класс, я появился на свет, потому что кого-то выгнали из дома, — молодой человек закатил глаза, снова оборачиваясь. Дом уже пропал из поля зрения. — Это была судьба, и твоя мама прекрасно знала о том, что её ждёт. Она даже знала, что ждёт меня и тебя, что уж там, — из кустов послышался звук шебуршащего там животного, чёрная кошка выскочила на дорожку и замерла, в зубах у неё попискивала ещё живая мышка. — И что же нас ждёт? — Дафси усмехнулся. Что бы ему ни говорили, в пророчества он не особо верил. Ему не ответили. — Савен?       Парень повернул голову на собеседника и остановился. Картина была странная, то ли пора было вызывать скорую, то ли надо было ещё понаблюдать за развитием ситуации. Савен замер как вкопанный, во все глаза глядя на кошку. Молодой человек открывал рот, в попытках, должно быть, выпустить из себя вопль ужаса, но тело его не слушалось. Он медленно, но уверенно побелел, а потом тихо начал зеленеть. — Ты чего? — Дафси перевёл взгляд с товарища на кошку, но ответа не получил.       Кошка сделала шаг вперёд, Савен дёрнулся и резко шагнул назад трясущейся ногой, полетел на землю, тут же в панике попытался подняться на ноги, стараясь не сводить взгляд с животного, но было поздно. Мышь выпрыгнула из разжавшихся зубов и понеслась по аллее прямо к Савену. У того ну практически крылья за спиной выросли, так быстро он бежал прочь. Даже от полиции в день поездки в казино так не бегал, как сейчас. — Нет-нет-нет, отстань от меня, господи, отстань! — отчаянно вопил парень, но мыши, видимо, было вообще не до него, в чём, впрочем, бегущий сомневался. В конце дорожки замаячил фонтан.       Ни о чём не раздумывая, Савен перескочил бортик и с громким плеском ушёл по колено в воду, мышь изменила траекторию, чтобы не врезаться в каменную чашу, и убежала в кусты, где благополучно и скрылась, чудом сохранив свою жизнь от кошачьих посягательств. Савен крайне облегчённо выдохнул и подставил руки под ниспадающие струи воды, чтобы умыться и прийти в себя.       Дафси с непередаваемым выражением лица стоял всё на том же месте и смотрел вдаль на фонтан, из которого Савен пока вылезать не спешил, озираясь по сторонам на всякий случай. — И что это сейчас было?! — крикнул юноша, начиная двигаться в сторону фонтана. — Стратегический побег, — вяло отозвался Савен, наконец снова ступая промокшими насквозь ботинками на землю. — Если честно, то я… — он вдруг начал краснеть, решив, видимо, перепробовать сегодня все возможные цвета своего лица. — Ёбнутый? — подсказал Дафси, доходя до ближайшей к фонтану лавочки в паре метров от него. — Может быть, это тоже, но… — Савен явно не хотел произносить это вслух, ему было невероятно стыдно, но теперь от этого было никуда не деться. — Я очень боюсь мышей, — жалобно протянул молодой человек, пытаясь закрыть свои покрасневшие щёки рукой. — И крыс. — Ты двухметровый шкаф, эта мышь у тебя на пальце поместится, и ты её боишься? — Дафси поперхнулся воздухом, от рвущегося наружу смеха его стало распирать. — Слоны тоже боятся мышей, — попытался защититься Савен, отворачиваясь. — Слоны не боятся мышей, это миф, хотя, если тебя засчитать за слона, то тогда, видимо, да, просто в ужасе от них, — молодой человек быстро хихикнул и начал фырчать, чтобы скрыть остатки просящегося на волю смеха. — Кого ещё боишься? — Экзистенциального кризиса и несбывшихся надежд, — послышалось в ответ. Савен сел на лавочку и принялся выжимать свои брюки. — От них тоже будешь по всему саду бегать? — парень всё никак не мог остановиться, слишком уж его это событие позабавило. — Я уже в процессе.

***

      В доме откуда-то сверху играла гитара. Когда ещё через полчаса прогулки (без мышей) юноши вернулись в дом, музыка разливалась по всем этажам, а за ней еле поспевал звонкий голос. Сбивчивый, уже как будто забывший, как петь, но от этого было только живей. На втором этаже в длинной столовой, которой на памяти Дафси ещё ни разу не пользовались, звук отдавался от стен и летел во все стороны эхом. Мила сидела на стуле, закинув ногу на ногу и склонившись над заклеенной бесконечными наклейками гитарой. Играла и пела что-то своё, энергичное и шумное, как и она сама сейчас. Буквы соскакивали с зубов и спотыкались друг о друга, но при этом плавно соединялись в одну общую бардовскую симфонию, гласные тянулись и слетали с губ. Селена сидела рядом, облокотившись об стол и беззвучно открывала рот, явно зная слова. Взгляд её скользил по струнам, и в глазах читалось что-то такое ей самой давно забытое, но очень родное. Всё стало возвращаться на свои места.       Последний аккорд, Мила тяжело выдохнула и засмеялась, отставляя гитару и потягиваясь. — Фух, пальцы болят, давно не играла, лет семь точно, а на этой гитаре и подавно дольше, — она подняла взгляд на застывших в дверях Дафси с Савеном. — О, а вот и вы, вы-то нам и нужны. — Мне никто из них не нужен, — тут же возразила Селена, цокая языком. — Ладно, мне нужны вы, — Мила глянула на сестру и усмехнулась. — В общем, не всё же мне тут с вами сидеть в этой домине, я погулять хочу. И первым делом я хочу навестить своего любимого дракошу, как он там без меня столько лет? Соскучился, небось. — Я к этой херне больше не пойду, оно портит мне одежду и роняет в снег, — возразил Дафси, вспоминая, как его облизали с ног до головы этой зимой. — Пф, пойдёшь конечно, куда ты денешься? — Селена злобно хмыкнула. — Это я никуда не пойду, а вы развлекайтесь, друзей с собой позовите, не знаю. Брата по разуму надо навестить. — И ты пойдёшь, все пойдут, у меня скоро день рождения, эти чудики из бесстатусных должны были что-то к нему сварганить, погуляем, попляшем, всё как я люблю! — Мила вскочила со стула, подхватила гитару и пошла к одной из дверей. — Собирайте вещички и зовите товарищей, янтарь большой, вы там даже вдвоём поместитесь, будет весело.