Янтарная книга. Том 2

— Есть кто дома? Ау?.. Уй, блять, да не ты! — Селена отскочила в сторону и встряхнула рукой, как будто снимая с неё назойливое насекомое. Вроде бы, её пока никто не заметил, да даже если бы заметили — убежать или спрятаться не проблема. Это было дело принципа.       Столько лет она не могла собраться с силами, чтобы дойти до этого места и всё отыскать. Сегодня утром проснулась как обычно голодная и злая, но почему-то наконец-то полная решимости. Сначала в руках пикнули ключи от машины, но в последний момент она передумала. Лучше пешком, заодно проветрится, поймёт, так ли ей это надо. Обычно ближе к середине пути понимала, что не очень, но не в этот раз. Вышла рано, как обычно никогда не просыпалась, оставила котов разбираться со своими проблемами самостоятельно и вытекла за ворота в квартал частных домов, где в это время уже начинали прогуливаться снобоватые парочки с детьми или домашними животными. Селена в реалии этого квартала вписывалась не очень, хотя по всем пунктам местного жителя успешно проходила. Выйти отсюда можно было достаточно быстро, но богиня намеренно и не раздумывая, потому что очень много раздумывала над этим ранее, пошла в другую сторону, гулко стуча каблуками. Чтобы все видели, что ей больше не страшно проходить мимо этого дома, никто её там не тронет и не посмотрит так… разочарованно. Может потому, что люди, которые умели это делать, давно там не живут по разным причинам.       Особняк семьи Глаческа вообще всегда выделялся здесь своими огромными для жилого здания размерами, мраморными колоннами у парадного входа, блестящим, но не вычурным золотом и в принципе своим престижем. Дом даже не сообщал, а буквально кричал каждому прохожему: «Да! Именно здесь живёт главный королевский советник! Смотрите и трепещите!». Так и есть, Севис любил роскошь, которой у него до поры не было, и, кажется, будто он набирал её, как сказочный дракон сокровища, чтобы сложить их в своей пещере и испепелять каждого, кто хоть попробует перелезть через забор. Специально не литой, а с щелями достаточного размера, дабы люди могли разглядеть всё великолепие с улицы.       Селена замерла у золотых витых ворот и глянула в окна верхних этажей, которые было отсюда спокойно видно. Когда-то давно где-то там была и её комната, слева от неё покои выделили для Милы, а справа в самом конце коридора в комнате с покатой крышей, где, вообще-то, когда-то была кладовка, жили сразу двое. И там до сих пор стоит то же полукруглое окно почти в пол, рядом с которым можно было сесть и расставить поздним вечером свечи, разложить карты и ни за что не гадать о таком важном тогда дне, чтобы иметь надежду решить всё самим. И именно в тот день эта комната окончательно опустела, теперь там снова кладовая, а под одной из половиц, которую положили так хорошо, что и не сдвинешь, если не будешь знать, до сих пор лежат обрывки чужих воспоминаний, которые эти люди принесли сюда из дома. Пытаясь создать новый дом хотя бы ненадолго. Но людям свойственно ошибаться и умирать.       Она могла бы войти внутрь в любой момент, кому какое дело до тени, скользнувшей по стенам? Но она была здесь последний раз так давно, не растворится ли она в свете свечей? — …Да, конечно, обязательно, я запомнила, не переживайте, три с половиной, — слегка улыбаясь кому-то из слуг, попросивших что-то купить, из распахнувшихся дверей вышла Ирэм, спускаясь по невысоким широким ступеням у самого входа. Только когда открылись ворота, женщина заметила Селену, возникшую для неё совершенно внезапно, и отшатнулась. — Прошу прощения… а, это вы. Господин Севис сейчас в замке, если вы вдруг пришли к нему. — Нет, я вообще ни к кому не пришла, — богиня сделала шаг в сторону и оглядела слишком высокую для её обычного взора женщину с ног до головы. И почему её в последнее время окружают только гиганты? Или уже пора задуматься о том, что проблема вовсе не в них… — А вы всё ещё здесь. — Я уеду, правда, — Ирэм грустно усмехнулась, свысока, но вовсе не высокомерно глядя на Селену. — Просто чуть позже. Пока что я занята. — Опять воспитываете чужих детей, да, разумеется, ваше кредо. Вы даже адреса не знаете, — Селена тяжело вздохнула, прислоняясь к забору. Ну почему она так долго не может закончить начатое? Ведь всем бы от этого стало легче. — Но вы ведь скажете мне его, когда я попрошу? — спокойно ответила женщина и двинулась по улице в ту сторону, откуда богиня только что пришла. — А если не скажу? — она нахмурилась и поджала губы, как делала намного чаще, чем стоило бы. — Тогда зачем всё это было? — Ирэм на секунду приподняла брови и, не дождавшись ответа просто потому, что его не было, ускорила шаг. — До свидания. Да, три с половиной, точно… — А вы не боитесь опоздать?! — крикнула Селена ей вслед, но силуэт не замер ни на секунду. Уже не боится.       Хотя, впрочем, какая ей разница? Она свою часть работы выполнила ещё очень давно, а дальше люди сами будут разбираться, что им делать… неужели так сложно сделать всё по плану?! Она вообще не хотела в это ввязываться, но её попросили, а в той ситуации отказаться было смерти подобно, если не хуже. Хватит об этом думать, она шла не сюда, это был промежуточный пункт, и этот разговор не должен был состояться. Они даже толком не знакомы.       На центральной площади возле замка огромная тень закрывала свет солнца. Селена задрала голову повыше, чтобы разглядеть это вытесанное в каком-то сияющем в лучах камне лицо. Откуда они вообще его взяли? Кто первый решился изобразить лик несуществующего господа? Какой позор, какое унижение, вот так проходить мимо этого пятнадцатиметрового изваяния и не делать с ним абсолютно ничего. И вроде сил на то, чтобы стереть это в пыль, вполне себе хватит, но что потом? Бегать из каждого учебника страницы вырывать? Каждому рот затыкать, кто не то имя произносит? Стыдно. Не для того она была создана.       В самом замке тихо и никто не обращает на неё внимания, даже когда она проходит совсем близко. Жаль только, что в этот раз никто не принесёт ей кофе. В одной из гостиных первых этажей, потому что выше подниматься было тяжеловато, женщина грузно опустилась на диван у стены, по этой же стене и постучала, кого-то зовя, но ответил ей вовсе не тот, кого она ждала. — Я забыла, что вас тут теперь двое, — богиня закатила глаза и цокнула языком. Ещё больше мороки. — Барышню свою позови и не подслушивай, ты всё равно нихера об этом не знаешь. Ой, Вим, пиздуй давай, я тебя на пять жизней вперёд наслушалась за последние годы, отдыхай, пока ещё тут. И позови мне Инигму!.. — наступила полная тишина. — Вот урод.       Селена не очень хотела сама идти искать то, что ей было нужно, но все, кто мог ей помочь, а это ровно один дух, игнорировали её. Хорошо, что мест всего несколько, но и их надо обойти и обыскать, а это лишние воспоминания. Впрочем, от них никуда не деться, пускай ничего из этого никогда и не снилось, но иногда так хотелось бы. Жаль, что снов она не видит вовсе. Милена во снах хотя бы будущее подглядывала, а она. Ничего. И это лицо осталось только на чёрно-белой фотографии, хотя должна бы быть красно-белой, так было бы правильней.       Скрипучие деревянные ступени, ведущие в спальню бывшей королевы, вызывали приступ ненависти ко всему сущему, потому что по ним ещё предстояло подняться. Да и вряд ли она найдёт здесь то, что ищет, но вдруг? С тем, до чего добраться сложнее всего, лучше разобраться сразу. Дверь в комнату скрипнула, уставшая богиня хотела было с размаху опуститься на кровать и покрыть матом тот факт, что в этот мир так и не завезли лифты, которые во внешнем ей очень понравились, но осеклась. Под лёгким летним одеялом кто-то блаженно спал. Очень быстро стало понятно, кто. Айкса уткнулась носом куда-то между подушками и поджала ноги к груди, лежа в позе эмбриона. Селена на секунду задумалась, а потом осторожно стянула с ног туфли, чтобы не стучать каблуками по полу. Она осмотрит всё тихо и уйдёт, как она умеет. Не издаст ни звука. Знаешь, мне нестрашно, только если рядом будешь ты. Только так.       В одном из ящиков стола лежала папка со старыми документами. Должно быть, принцесса перенесла в эту комнату почти все свои вещи. Раньше не разрешали, но, когда король умер, всем стало как-то всё равно, ему самому тоже. В этой папке лежали биографии внешнемирцев, к одной из них было прикреплено то фото, которое и должно было быть красно-белым. И в голове тут же невероятно далёким воспоминанием зазвучало то, как в одну из последних ночей они почти все собрались в этой комнате. Они вдвоём сидели на полу, и очень тихо между какими-то другими фразами прозвучала эта, обращённая только к Селене. Ящик закрылся резко и с грохотом, Айкса дёрнулась и подскочила на кровати, но в башне никого уже не было. Не здесь.       Кабинет короля? Там остался из прежнего только портрет, а за ним… не то, что она ищет. Та крохотная комнатка, куда можно было пройти, только если правильно спуститься по ступеням, ну, или если духи замка проводят тебя туда? Она оставляла там только предсмертный дневник, всё остальное, что там стояло долгие годы, она давно забрала и сложила у себя под кроватью в квартире в отдельную коробку, чтобы ни кошка, ни кто-то иной не смог до этих вещей добраться. Хотелось бы остаться здесь, если честно. Думаю, нам бы хватило этой комнаты для двоих, чтобы спать и не спотыкаться друг об друга, что скажешь? Если бы вся моя семья забыла обо мне и, если бы мне пришлось забыть о ней, остаться здесь было бы чудесно. Но этот мир слишком много от меня хочет, и я не могу ему отказать.       Сейчас в той комнате всё развалилось и сгнило, а когда-то они ночами носили туда мебель, чтобы никто не видел, что она вообще существует. Даже Мила о ней не знала, не знала Рита и не знала Инигма. Только они вдвоём. — Ой, извините, я думала собрание клуба анонимных пидорасов только в среду, а ты уже на месте. Выбираешь стул получше? Бутылка устроит или тебе сначала надо предыдущую достать?       Селена завернула за угол в надежде, что в одной из гостиных, где они раньше проводили достаточно много времени, так и осталась та ниша за шкафом, но наткнулась на нечто более интригующее. Никак иначе, кроме «нечто», она этого человека называть была не намерена. Севис, идущий куда-то с подшивкой новых приказов в руках, вздрогнул и замер, оборачиваясь на голос. При виде Селены его стандартно высокомерное и холодное выражение лица на миг сменилось на бесконтрольный страх. Мужчина нервно оглянулся в поисках чего-то, что могло бы ему помочь, но в этой широкой рекреации был только декоративный камин, а рядом с ним подставка с резными тонкими кочергами. Разве можно действительно что-то сделать кочергой, которая сломается после первого же удара? — Заяц, ты не бойся, как комарик укусит, ты даже не заметишь. Оп, и в котёл, а там уже вечно вариться, — богиня расплылась в мерзкой улыбке и толкнула ногой подставку для кочерёг, они звонко упали на пол и разлетелись по всему коридору. Женщина медленно подошла к советнику, который пока не осмелился проронить ни слова. — Шучу, это будет очень больно и долго, ты будешь молиться сдохнуть побыстрее, но я не позволю. Как жаль, что тебе даже этого будет мало. Смотри, мы надрежем здесь, — она больно ткнула ногтем Севису в грудь, тот дёрнулся назад и думал сбежать, но Селена схватила его за рубашку и так стиснула её, что драгоценные пуговицы отлетели. — Стоять, я не закончила, — крайне холодно и сурово выдохнула женщина, продолжая. — И вот тут, — проскользила пальцем по шее, пускай для этого ей пришлось сильно задрать руку и голову, — но несильно, чтобы было больно дышать, но возможно. А потом… а потом я ещё не придумала, слишком хорошо мне становится, когда я это представляю. Но, что ж, я, в отличие от тебя, свои обещания держу.       Селена отпустила рубашку, и мужчина первый раз за последнюю минуту вдохнул, рвано и словно всплывший в последний миг утопленник. — Что тебе нужно? — смог он выдавить из себя, отшатываясь ближе к окну и распахивая его. То ли чтобы сбежать, то ли чтобы отдышаться. — Не переживай, я никому не расскажу, какой ты трусишка на самом деле, — богиня сладко хмыкнула и оскалилась, резко делая шаг вперёд, Севис подался назад, мёртвой хваткой цепляясь за подоконник. Селену это только рассмешило. — Боишься? Бойся, мразь. Бойся меня, ведь в тот день, когда мне будет дозволено, я приду за тобой и ты пожалеешь о том, что не умер раньше. Но ты слишком боишься умирать, как и я, я знаю, эта наша общая с тобой черта, и это меня очень раздражает. Поэтому ты вряд ли решишься уйти за день до того, который я помечу в календаре своим вторым днём рождения. Какой же это будет праздник для меня, как же я его жду, ты бы только знал. А пока, — женщина ткнула пальцем в сторону той гостиной, куда изначально и шла, — поздравляю, ты король, кто бы что ни говорил. Это великое достижение, особенно для такого, как ты. Я вот сюда зайду, а потом, если тут не найду, покопаюсь у тебя в кабинете, ладненько? Ну и чудно, спасибо. Надеюсь, мы больше не встретимся до судного дня, меня от тебя тошнит, конечно, не так сильно, как от Краха в своё время, но я не очень жажду находиться в одной комнате с грязной половой тряпкой. Бойся и помни меня, Мильвицкий. И молись своему Криаку, чтобы я забыла тебя. Но я не забуду.       Селена скорым шагом скрылась в ближайшей комнате и захлопнула за собой дверь. Главный королевский советник убежал сразу же, так быстро, как не бегал уже очень давно. С его статусом он вообще считал, что бегать ему не положено, но сейчас лучше было сделать исключение. Ради собственной безопасности.       Пусто. Хотя, она не то чтобы в этом сомневалась. Шкаф был подвинут обратно не слишком аккуратно, это уже начинало бесить. Ладно, отсюда всё, может быть, могла вынести Рита, но тогда бы она ей отдала то, что нужно, при последней встрече. Что ж, значит, придётся всё-таки замарать руки и покопаться в так отвратительно знакомом кабинете. Дверь в него была закрыта сразу на три замка, но Селену не остановила бы и сотня. Внутри холодно и душно.       «Потому что он холодный и душный», — подумала женщина и закатила глаза, поправляя плащ, который чуть не застрял в замочной скважине, через которую она просочилась.       Массивный стол, крепкий шкаф почти в самый потолок во всю стену, крупный диванчик в углу, потухший камин рядом и широкое зеркало напротив. На столе подставка для папок и огромное перо, казалось, будто вовсе от павлина, но, разумеется, как положено, красное. — Да у кого-то комплексы, — богиня смахнула с пера налетевшую пыль и щелчком пальцев уронила его с подставки на стол. Сначала она осмотрит выдвижные ящики. Документы, какие-то невероятно важные письма, которые тут же полетели в камин. Чиркнула спичка, и наконец в комнате стало теплеть. Забытые перчатки, завалявшиеся монеты (Селена распихала их себе по карманам), подшивки и запечатанные папки. Но её интересовало нечто более объёмное.       Севис? Гад, а что, мне положено считать иначе? Мало ли, что мне положено? А ему положено выделить мне комнату получше, но он не соизволил. Почему нам надо относиться к нему с какой-то особой благодарностью? Из-за мамы? Нет, спасибо, я крайне надеюсь, что на самом деле он не имеет к этому никакого отношения.       Так часто она слушала жалобы на этого человека, но в конечном итоге ей же и запретили его трогать до поры до времени. Чтобы «не шатать полное отсутствие нервов, ведь если это произойдёт подряд, старуха точно повесится, как и планировала». Не повесилась, но пробовала много другого. Селену передёрнуло. А ведь это окно по-прежнему иногда открывают нараспашку, даже, наверное, та же самая Ирэм. Ящики стола закончились, даже двойное дно одного из них. Всё самое важное для Севиса всё равно лежало не там, а тут только небольшая записная книжка, но не что-то вроде личного дневника, главный советник таким бы заниматься не стал, слишком уж он боялся выносить свои мысли за пределы своей загруженной головы, а просто ежедневник. На завтра, например, там значилось какое-то совещание.       На полках в шкафу хаотично, но аккуратно стояли различные статуэтки, вот здесь, среди них, следовало поискать повнимательней. Селена сбросила на пол миниатюрную фарфоровую копию статуи с главной площади, когда только успели сделать? Та разбилась, расколовшись надвое где-то по центру груди. Внутри было пусто, впрочем, ожидаемо. Книги, ни одна из которых не была из внешнего мира, хотя много у кого из высшего света в качестве той самой редкости, которую показывали за чаем гостям, стояла хоть одна, абсолютно любая, хоть сказка про колобка, но не у Севиса. От такого своего прошлого он давно отрёкся, но почему-то оно постоянно его догоняло и отвешивало подзатыльник. — На шкафу в лиловой коробке, — послышалось в голове именно тем тоном, которым изначально и хотелось. — Пришла всё-таки, — ядовито проскрипела Селена, вставая на стул и прорывая каблуком обивку, чтобы дотянуться до самого верха. — Я уж думала не услышу тебя сегодня. — Ты всегда так незаметно появляешься, я не могу окинуть весь замок своим взглядом за секунду. Да и нашла я тебя только потому, что увидела, как Севис слишком быстро идёт по коридорам и постоянно оборачивается. — Пускай понервничает, — богиня открыла коробку и высыпала содержимое на стол. Две бумаги, которые хотелось прочитать только потому, что они лежали здесь вместе с остальными вещами, три фото, от одного из которых сердце на секунду защемило, и мешочек с чем-то продолговатым и тяжёлым. — Если это не дилдо, скорее всего, это то самое, — хмыкнула женщина, бурча себе под нос.       На одной бумаге был список имён, местами перечёркнутых:

«Прикта феа Авед

Салада луя Ишиф

Салада син Ишиф

Салада най Ишиф

Салада най Вассоци

Амелина луя Го

Амелина син Го

Латтора най Го

Латтора най Фаскокан

Зимф най Фаскокан

Калинда най Фаскокан

Калинда луя Фаскокан

Калинда син Фаскокан

Шила най Амаскри

Шила феа Амаскри

Вите луя Уинар

Вите син Уинар

Вите най Салин

Прикта най Хоибити

Прикта най Юсо

Прикта най Скит

Прикта най Казцатор»

      Пока что список на этом заканчивался. По состоянию бумаги было ясно, что его вели уже очень много лет. Селена поджала губы, смотря на то, как первое имя повторяется много раз в конце. Что перемкнуло в голове у этой девчонки, что она решила вернуть себе его спустя столько лет? Да, искать её можно только по фамилии, в этом определённая прелесть местной системы, но всё же. Память дороже жизни? Она никогда не поймёт такой позиции, потому что для Селены всё всегда было наоборот, даже сейчас, пускай пришла она сюда из-за памяти. Прикта же прекрасно знает, что Севис ищет её, и ищет лишь с целью избавиться от давнего свидетеля, но всё равно. Она ещё в этом мире. Её снова зовут Прикта. Она вернулась жить в Столицу. Наверное, из-за бабушки, слишком уж та за неё переживает и отказывается уезжать. Как только на войну отпустила? Она же прекрасно помнит, что такое война.       Второй лист состоял из обрывочных и неясных обычному человеку слов, между которыми вились друг за другом стрелочки. Богиня вгляделась внимательнее. Номера янтарей, знакомые имена, даты и детали внешности. «Рост: метр восемьдесят семь», «документы скорее всего отсутствуют», «обратного адреса не пишет», «девчонка уехала к ней (?)», «запись прохода порталов за апрель май два (три?) года назад: посмотреть», «00099(?)456294(?)2». И в самом низу возмущённая приписка: «какого хера этим занимаюсь я, а не Ирэм?!». — Ну уж нет, блядина, — ошарашенно прошипела женщина и стиснула лист. Номера и буквы на нём стали расплываться и меняться на похожие, но совершенно другие. Многолетние труды таяли под чужим взором, так им было и надо. — Почему все вы так стараетесь спрятать её? Никто из вас, кто бывал в этом замке после того кошмара, ни разу не сказал о ней ни единого правдивого слова. Ваша легенда настолько хороша, что я сама начинаю в неё верить, но зачем она нужна? Неужели недостаточно просто скрыть адреса? — Не знаю, что там говорят другие, и кого под «другими» ты имеешь в виду, — Селена осторожно положила все бумаги обратно в коробку, скользнула взглядом по фото и убрала их тоже. И здесь была та фотография, которая должна быть красно-белой. — Но я обещала, не более того. Мне всё равно, что случится со старухой там, мне важно, чтобы до «там» никто без моего разрешения не дошёл. — У твоего сына врать получается лучше, чем у тебя. Потому что до неё ты никогда не встречала смертных, перед кем тебе было бы бесконечно стыдно, — и замок замолчал, ушёл куда-то дальше, говорить со служанками, следить за принцессой и вздыхать ветром в коридорах.       Стиснув зубы, чтобы не дай бог не задуматься о том, о чём так хотелось, женщина развязала мешочек, оттуда с громким стуком выпала печатка. Ручка из белой кости, штамп из красноватого железа. Эта форма печати когда-то использовалась на судебных документах, но с тех пор дизайн меняли много раз, чтобы не подделали, так что сейчас она уже не несла смысла никому, кроме Селены. Да какого хера?! Нет, серьёзно, почему? Столько лет прошло, а меня это всё ещё бесит. Рите дали компас, понимаешь, а мне с этого несчастного экзамена печатку присобачили. Чтобы себе на лоб, видимо, залепить, иначе я вообще не понимаю, зачем она нужна? А у тебя вообще бумажка какая-то, не знаю, сделай из неё самокрутку…       Богиня достала свою «бумажку», массивным перстнем до этого покоившеюся на безымянном пальце. Она проходила экзамен Най за компанию с Милой сотни лет назад, просто ради интереса, ведь в те времена ещё не давали оружие всем подряд, только тем, кто будет жить военным делом рано или поздно, и сначала было вовсе непонятно, что это за документ, он был забыт на долгие годы и в самый нужный момент не был использован по назначению.

«Приказ»

«От седьмого сентября тысяча девятьсот девяносто восьмого года по внешнему миру.

Судом и следствием в процессе расследования установлено следующее:

Гражданка Со Оки Авед, тридцати лет от роду, признанная виновной в смерти государственного лица, Его Высочества Вима пира Лиах, с момента подписания указа обязана считаться оправданной и непричастной к совершению преступления. Все обвинения снимаются. Подсудимая обязана быть освобождена из заключения в зале суда. Осуществление публичной смертной казни путём четвертования считать недействительным»

      Для того, чтобы запечатывать письма, у Севиса на столе лежал сургуч. Селена взяла два ровных куска и закинула в специальную плавильницу, подожгла в ней огонь. Сургуч очень быстро растаял, женщина вылила его на то место в документе, где не хватало только одного для того, чтобы указ стал действительным: печати. Богиня придавила расплывшуюся жижу только что извлечённым из мешочка штампом и немного подержала, чтобы застыла. Хотя бы спустя столько времени она должна была это сделать.       Почти в трансе Селена смотрела на результат своей работы, из левого глаза скатилась по щеке пресная слеза, она уже выплакала всё ранее. Бумага опять стала перстнем. Камень в нём из чёрного стал красноватым. Когда Севис вернулся в кабинет поздно вечером, зеркало в нём было разбито, а на полу валялось то, чем в него запульнули. Красно-белый штамп.

***

      Путь обратно был уже намного более печальным, чем в сторону замка. Похолодало, солнце зашло за тучи, статуя на площади душила и угнетала своими размерами и в принципе существованием. Разбитая и пустая после дела, о котором так много раз думала все эти почти двадцать пять лет, Селена медленно шагала по улицам, опустив голову и невидящим взглядом рассматривая камни мостовой. Она могла забрать печать с собой, но в ней правда больше не было толку, она своё уже отжила, только лишний раз расстраиваться. Кольцо фантомно жгло палец то ли огнём, то ли холодом, разобраться было сложно.       Резкий звук заставил поморщиться. У кого-то из рук выпала коробка с чем-то фарфоровым, и звон разлетелся по всей улице. Девушка, уронившая свою покупку, охнула, молодой человек рядом с ней очень тяжело вздохнул. Они о чём-то немного поспорили, но в итоге, когда девушка уже явно хотела вытащить свою китайскую заколку из волос, чтобы всадить её молодому человеку если не в сердце, то как минимум в руку, оба развернулись и пошли обратно в двери антикварного магазина, из которого только что вышли, купить что-то другое.       Селена оглядела витрину. Не любила она такие места, у неё дома можно было открывать свой отдельный филиал, если хорошо поискать. В итоге все эти вещи у неё всегда просто валялись, а ведь у кого-то дома могли занимать почётную полочку или вовсе лежать под музейным стеклом. Она такое не собирает, но собирает кое-кто другой, у которого тоже всё это валяется чёрт пойми где, заполняет душевную пустоту, и от этого становилось неуютно. Подарками не купить прощения, однако очень хотелось хотя бы попробовать. Вы очень похожи, правда. Я знаю, тебе все это говорят. Смирись, даже ты для неё ребёнок, сколько бы лет тебе ни было на самом деле и как бы сильно младше тебя она ни была. Она так заботится о тех, кто ей дорог, и ты тоже ей дорога, хотя она никогда этого не скажет. Как и ты. Вы очень похожи.       Переступив через себя и через порог, женщина вошла внутрь магазина и осмотрелась. Старые шляпы с широкими полями и перьями. Ужасно, особенно на эти кудри, её заживо за такие подарки похоронят. Отполированные резные шпаги, рапиры и сабли. Как насмешка какая-то, ещё хуже, дальше. Книги. Да её книгами можно всю Столицу две зимы подряд топить, она её просто отложит на полку или вообще окажется, что такая уже есть. Тоже не то. — Милая девушка, может, вам что-то подсказать?       Селена дёрнулась и уже по привычке глянула вверх, но потом поняла, что звук идёт слегка снизу. Крохотная старушка, наверное, владелица магазина, кашлянула и поправила свои невообразимо большие очки, а затем плотнее закуталась в розовую шаль. Богиня нахмурилась и хотела было молча отойти, но что-то её остановило. Во-первых, как давно к ней не обращались «девушка», а не «женщина», это было непривычно слуху, но немного приятно. Во-вторых, старушка выглядела так, словно если на неё дунуть, она разлетится прахом в тот же момент, не хотелось оказаться виновной ещё в чьей-то смерти. Ну и в конце концов Селену подкупало то, что кто-то ниже её, пускай, скорее всего, лишь из-за старости, и она может смотреть свысока хоть на кого-то, кроме Милы. В следующий раз надо надеть каблуки повыше. — Вы смотрите себе или в подарок? — продолжила хозяйка, подходя ближе к одному из столиков, на котором стояла статуэтка тигра, и протирая его от пыли краешком шали. — Подарок, — нехотя выдохнула богиня и скривилась. Терпеть не могла говорить с людьми, которых вот-вот позовёт смерть. Боялась быть захваченной за компанию. — Мне надо… — она закусила губу, чтобы перестать звучать так обречённо, — извиниться. — Пойдёмте-пойдёмте, — покивала старушка, которую поручение ничуть не смутило. Как будто к ней каждый день с такими задачами приходили.       Владелица шла очень медленно, семенила почти без шума, а из-за старой юбки в пол казалось, что она вовсе плывёт куда-то вперёд или даже летит. Селену уже секунд через десять это начало прилично подбешивать, ей очень хотелось развернуться и уйти, с каждой секундой идея казалась всё более бестолковой, но она покорно шла следом, кроя матом всё вокруг лишь мысленно. Она придёт домой, съест весь тот пирог, который купила себе на неделю, а потом уйдёт в спальню восстанавливать силы тяжёлым спасительным сном. Чтобы завтра утром стало ещё хуже, ведь она опять убежала от реальности в еду и тьму. — Вот, смотрите, — старушка взяла в руки какую-то длинную коробочку и как волшебную палочку юному волшебнику протянула её богине, та осторожно взяла и подняла крышку.

«Под властью смиренной стихии,

Звездой приоденется лёд.

Гвоздики для Розы-Марии,

Огонь этой ночью падёт»

Ну как, нормально или опять хрень какая-то? Только честно, ну. Я не Мила, конечно, песен не напишу, но хоть что-то. Это ночью мне в голову пришло. Я вообще, знаешь, не поэт, я физик, по крайней мере так считает бабушка, но маме бы понравилось, наверное, она натура была чувственная. А тебе? — Красивая, — выдавила из себя Селена, когда поняла, что уже минуту молча и неотрывно смотрит на хрустальную перьевую ручку, кончик которой был украшен литой с основанием блестящей от света всеми цветами розой. — Беру.       Ближайшая почта была на соседней улице, женщина периодически заказывала себе туда вина из других стран, сигары, украшения и прочую мелочь. В прошлом году она ходила туда единственный раз отправить письмо, но его не пропустила королевская канцелярия. Теперь надо было отправлять посылку.       Потребовав, чтобы коробку запаковали так, чтобы даже взрыв её не повредил, Селена купила также конверт, куда собиралась вложить хотя бы свои контактные данные. А то ведь так и выкинет, если не поймёт, от кого. Несколько раз щёлкнув ручкой, так и не решив, что же написать, она поступила проще. У Савена в доме её ждал полный холодильник, которому суждено было сегодня вечером стать пустым, пушистые коты, которые хотя бы создавали иллюзию отсутствия одиночества и тишина.

***

      Посылку доставили экспрессом на следующее же утро. Коробка чуть не соскользнула с ледяного крыльца, когда входная дверь в дом открылась, но госпожа Агата успела её поймать на краю ступеньки. В надежде на то, что это какой-нибудь съестной подарок от поклонника, и ей не придётся сейчас выходить за завтраком в город, женщина схватила посылку и понесла сразу на кухню. Инри и Фарали ещё спали, так что можно не делиться.       Письмо она сразу выбросила в мусорку под раковиной, никогда их не читала, и так прекрасно знала, что она самая красивая, обаятельная, завораживающая и прочие прилагательные, какие только можно было вспомнить. Когда под упаковкой аристократка увидела явно что-то несъедобное, она искренне расстроилась, но любопытство всё равно заставило открыть до конца. Перо осторожно легло в руку, оно было достаточно увесистым. Разглядев его со всех сторон, пальцем проведя по каждому лепестку розы, госпожа Агата полезла в мусорку за письмом. Конверт уже в чём-то там испачкался, но, главное, что само послание цело. «Здравствуйте,       Простите меня, пожалуйста.

До свидания,

Селена»

      Женщина перечитала наикратчайшие строчки несколько раз, но никакого скрытого смысла в них не нашла. Его и не было. Эта перьевая ручка ляжет на стол и, вероятно, даже заменит предыдущую. Этого недостаточно.