Янтарная книга. Том 2

      Как же не хотелось просыпаться утром. В голове роились бестолковые мысли, и вся жизнь была похожа на сон: долгий, тягучий и весьма болезненный. И всю ночь ему казалось, что он продолжает куда-то бежать. Но в этот раз не от кого-то, а за кем-то. И теперь не успеть было ещё страшнее.       С протяжным стоном боли Дафси приоткрыл один глаз и понял, что в лицо ему тычется что-то мягкое. Шиншилла? Нет, шиншилла дышит, а это «нечто» не то чтобы. Кое-как приподнявшись на локтях в попытках разобраться, где он вообще находится, юноша обнаружил, что лежал он всё на том же диване в маминой квартире, где спал последние несколько месяцев. Чуда не случилось. А на пол тут же укатился белый пушистый шарик с красными разукрашенными глазами, который, кажется, молодой человек отчаянно обнимал всю ночь. Неужели ему это всё просто приснилось?       Но, как только парень попытался встать, понял, что нет. Убитые вчерашним вечером ноги ныли, хотя кто-то замотал его стопы в бинты, но боли это не убавляло. И что же, его просто вернули в квартиру? А Савен?       Дафси оглянулся, как будто надеялся увидеть его где-то в комнате, но в ней, разумеется, никого не было. Только шторы колыхались от горячего ветра из-за окна. Август загорался своей серединой и клонился к концу, добивая тридцатью градусами жары. Еле наступая то на одну ногу, то на другую, юноша добрался до стула на колёсиках и использовал его как своеобразное инвалидное кресло. Покатился на нём к закрытой двери в комнату и чуть не упал, когда врезался в неё. Надавив на ручку, молодой человек распахнул дверь и выбрался в коридор, где тоже никого не было. Откинувшись назад на спинку и еле удержав равновесие, Дафси заглянул на кухню. Там за столом, положив голову на руки, спала Людмила Викторовна в своём молодом образе. Перед ней стояла баночка перекиси, впрочем, почти кончившаяся, пластинка с таблетками обезболивающего, упаковка ваты и упаковка от использованных бинтов. Домашний лазарет, главная медсестра, кажется, в отключке после протяжной ночной смены и достаточно буйного пациента. — Мам? — осторожно позвал парень, и Мила встрепенулась, сонно глядя на сына в дверном проёме. — О, — только и протянула она, глубоко зевая. — Ну слава богам, хоть живой. Мы уж думали так и отчалишь в очередной раз, когда ты головой вниз с лавочки свалился. — Ах вот почему, — прошипел Дафси, дотрагиваясь до небольшой шишки возле лба. — И тяжело было меня лечить? — А я откуда знаю? — Милена дёрнула бровями и медленно встала, чтобы отправиться сначала в ванную, а потом в спальню, чтобы всё же как следует поспать. — Савен тебя на руки подхватил, до машины дотащил, до квартиры довёз, как только на четвёртый этаж тебя поднял, не знаю. Чудом, видимо, на крыльях любви, не иначе. Потом лечить тебя стал, у меня бинтов не было, так он Селену за ними в аптеку на первом этаже выгнал, она даже пикнуть не успела или побоялась. Ты бредить потом начал, так он с тобой до самого утра сидел, за ручку тебя держал, одеялко поправлял, что-то шептал в ответ. Уехал только, — она покосилась на часы в коридоре, — часа два назад. Ты нормально себя чувствуешь? Тогда я теперь пойду посплю, а то в таком возрасте бессонные ночи это уже не просто весёлые гулянки. — В каком, мам? — Дафси откатился на стуле в сторону, чтобы дать пройти. Мила задумалась. — Где-то семь с половиной тысяч лет или около того, — пожала она плечами и удалилась в ванную, где тут же потекла вода. Это следовало обдумать, но не в этот раз.       Савен уехал. В квартиру в Москве или уже в янтари? Да какая ему разница, всё равно номер удалён и заблокирован. Не позвонишь и не взмолишься «забери меня с собой, пожалуйста-пожалуйста, куда хочешь забери». У мамы номер спросить, когда проснётся? И что ей говорить, если спросит, зачем? «Мама, я люблю его, я хочу за него замуж»? Дурость какая, не хочет он ни за кого замуж, слишком уж «весело» это в прошлый раз закончилось. Но номер узнать надо. Телефон, наверное, она забрала с собой в спальню, и пока мама в ванной, может, можно полазить у неё в контактах?       Дафси попытался встать на ноги, чтобы осторожно пройти к Людмиле Викторовне в комнату, пока её там ещё нет, но тут же взвыл и сел обратно на стул. Зараза, всё из-за той битой брусчатки на выезде из двора. Он такими темпами ещё и завтра ходить не сможет. Значит, надо выкручиваться. На стуле юноша кое-как заехал в спальню, но тут же напоролся на ковёр. Стул повело в сторону, но удалось схватиться за изножье кровати. Телефон блестел на полочке в дальнем конце комнаты, естественно, его же нельзя было положить у выхода. Кое-как проехавшись по ковру, на котором колёсики постоянно застревали, Дафси добрался до полки и, еле дотянувшись пальцами, стянул телефон вниз, чуть его не уронив. Пароль там всегда стоял его днём рождения ещё с самого первого маминого сенсорного телефона, а на компьютере Валиными датами, так что всё честно.       Молодой человек стал листать контакты и остановился на букве «С». «Сантехника», «Саша муж» (всё ещё хранит папин номер телефона?), «Света девяносто пятая квартира», «Секция волейбол тренер» (ещё со школьных его времён, правда что ли контакты не чистит?), «Сын Билайн» (сразу видно, кого тут в своё время очень любили). И всё. А где «Савен»? Он у неё как-то иначе записан? Ладно, можно попробовать по фамилии, кажется, она начинается на «Л».       «Лена парикмахерская», «Люба» (какая-то местная подружка), «Любин хуй» (наверное, муж), «Люблино мастерская часы». Больше ничего. Зараза, а как она его записала?! Скоро ведь из ванной выйдет, но выбора нет, придётся искать по алфавиту. «Алина дочь Светы», «Английский репетитор», «Аня внучка», «Анна Вадимовна классрук Ани и Юры», «Бассейн ТиНАО», «Бородинский бульвар ГАИ», «Будущий зять»… так, стоп. Будущий зять?! То есть Дафси как «сыночка любимый» она записать не может, вдруг Валя увидит, но Савен сразу «будущий зять», отлично!       Дверь в ванную открылась, в панике парень кое-как закинул телефон обратно и попытался побыстрей убраться прочь, но помешал ковёр. Колёсико стула зацепилось за ворс, и юноша, не удержав равновесие, свалился с него на пол с диким грохотом. Людмила Викторовна в панике заглянула в комнату и очень тяжело вздохнула. План провален.

***

      Три дня прошло. Но ничего не изменилось. Будто это всё правда был лишь сон, о котором первые два дня ещё напоминали болевшие ноги, а сейчас… ничего. И мама, как назло, постоянно с собой носила телефон, но, даже если он узнает номер, что он скажет? «Забери меня»? «Я передумал»? «Плюнь на работу, вернись»? Одно другого хуже. А это же ведь ещё значит, что, скорее всего, надо будет извиниться. О, как он ненавидел извиняться, но тут как будто бы действительно было надо. Ладно, есть немного более сложный, но обходной путь. — Алло, Валь, привет… Да… Да, привет, не отвлекаю? Слушай… нет, ещё не поступил, послушай, пожалуйста. Ты, может быть, свободна в выходные на часок или вообще когда угодно? Да так, поговорить, просто посидеть, ничего серьёзного. Когда? Да, в четверг, хорошо, отлично. Тогда до встречи, да, пока.       Конечно, можно было просто спросить у неё номер, но как-то хотелось встретиться лично, да и до четверга, может, сможет придумать, почему у него не оказалось номера Савена? А пока опять страдать в ожидании чего-то неизвестного, что, может, никогда и не случится. Может, так он и останется здесь, а Савен в янтарях, и никогда они больше не пересекутся, потому что было слишком страшно признать, что после всех «фи» и гневных тирад можно, оказывается, рядом с подходящим человеком испытать не новую порцию сомнений и страхов, а упокоение. Которое он опять потерял, хотя так к нему стремился. И в этот раз уже точно нельзя сказать «да это он виноват, это всё из-за него!». Да нет, из-за тебя, он предлагал тебе поехать за ним, а ты? Испугался? Счастья испугался? Вдруг где-то опять подвох, в прошлый раз тоже всё красиво начиналось, и весь мир к его ногам клали, а потом из-под этих ног просто табуретку выбили. Но Савен… наверное, он бы петлю вокруг шеи помог бы развязать, чтобы на табуретке стоять не пришлось, а потом ещё следы от верёвки сидел бы лечил. А если он трубку не возьмёт? Если он тоже его заблокировал? Да нет, Савен бы так не поступил, он же не дурак. В отличие от Дафси, да, он уже это понял. Дожить до четверга, господи, дожить до четверга. — Ну что ты смотришь на меня? — вечером юноша тяжело опустился на разложенный диван, надеясь, что мысли в голове наконец затихнут хотя бы в ночной тишине. Белый пушистый шарик с красными глазами так и остался лежать возле подушки и сейчас, казалось, очень внимательно смотрел на Дафси. — Да, я придурок, ты доволен? И что теперь делать?       Но шарик молчал, а что он мог сказать? От него всего лишь пахло толстовкой из шкафа, и он был очень мягким, так что уткнуться в него ночью было действительно приятно. И так и уснуть, в надежде проснуться в другом месте, но просыпался он всё там же. Один.       В четверг в семь вечера молодой человек сидел в небольшой кофейне, где они с Валей договорились встретиться. Он уже заказал себе чашку чая и тирамису, но к десерту пока не притронулся, а чай почти выпил. И вовсе не потому, что Валя задерживалась, это он пришёл раньше, а она уже написала «буду через пять минут», просто он так и не придумал, о чём можно поговорить кроме «Дай мне номер Савена, я тебя умоляю». Хотя он даже пытался подобрать примерный список университетов, куда он якобы мог поступать, но что о них говорить?       Валя вошла в кафе и помахала парню, тот облегчённо выдохнул и махнул в ответ. Ну что ему, с сестрой родной поговорить не о чем? Найдут, что обсудить. Она сняла джинсовку и повесила на вешалку при входе, официантка предложила ей найти столик, но Валя объяснила ей, что здесь уже сидит её друг, и такая помощь не требуется. — …А можно вас сразу попросить капучино принести? — женщина села за столик на диванчик напротив, официантка ей кивнула. — Два, — тут же добавил Дафси. — На обычном молоке? Сироп добавить? — уточнила работница, с интересом разглядывая уже во второй раз длину волос Дафси, которому уже давно пора была пойти подравнять хотя бы ту часть, которая изначально была выбритой, но всё никак руки не дойдут, да и к этой Светлане заявляться страшновато. — Да-да, на обычном, сироп не надо, — Валя поставила рядом с собой сумку и наконец откинулась на спинку диванчика. — А мне кокосовый, пожалуйста, — снова отозвался Дафси, официантка вздрогнула, смущённо отвела взгляд и кивнула. — А хотя… давайте тогда и мне тоже, давно такое не пробовала, и, тогда уж, раз гуляем, принесите эклер. Два. Ладно, три, извините, — Валя слегка засмеялась, работница снова кивнула и наконец удалилась. — Ну, рассказывай, как жизнь молодая, что там в конце концов с универом? Середина августа уже почти, а ты всё ещё ничего не знаешь. Может, тебя уже приняли везде, а ты с сайтом никак разобраться не можешь? — женщина ехидно сощурилась и прыснула. — Надеюсь, в ближайшие пару дней всё известно станет, — когда я до Савена дозвонюсь. — Да уж было бы славно, — Валя опустила взгляд на десерт возле опустевшей чашки чая. — О, ещё один, у Савы, мне кажется, тирамису по венам уже течёт, десертный маньяк. Он уехал, кстати, знаешь? Опять его в какую-то глушь по работе заслали, мне кажется, он сам не слишком понимает, где он находится, когда не в Москве. Вообще, загоняли его там уже, я чуть что напишу, так сразу: «отвечу вечером, работаю», а вечером он в десять отключается, отвечает в шесть утра, и по кругу. — Да, кстати об этом… — Дафси нервно постучал ногтями по столу, но взял себя в руки. — В общем, я пару дней назад телефон свой чуть не утопил, вся память в нём полетела, контакты стёрлись. Можешь мне номер Савена дать? — Могу, конечно, сейчас, минуту, найду. И что, дорого ремонт обошёлся? — Валя кивнула и взяла в руки телефон, стала искать нужный контакт. — А то я тоже как-то раз утопила, ну, то есть, не я, конечно, дети, но мне рис помог, не пришлось никуда нести. — Да так, по мелочи, — юноша отмахнулся и взял на ложечку кусочек десерта. Обычная сладость, иногда можно и съесть, неужели Савен правда так любит. — А мелкие как? Хорошо у них всё? — Уже ревут, что скоро снова в школу. Стали плакать ещё больше, когда узнали, что так им ещё минимум восемь лет, а то и все десять. Вот, нашла, записывай… И вот номер снова оказался у Дафси, и рука так и тянулась позвонить, но не сейчас, попозже, когда выйдет из кафе. Сейчас пока лучше с Валей ещё пообщаться, а то вдруг потом уедет (и от этой мысли сердце приятно защемило), и не смогут так часто видеться у мамы в квартире.       Официантка поставила на столик две чашки с капучино, но всё же они немного отличались. Дафси недоумённо уставился на сердечко на пенке его кружки. У Вали такого не было. Официантка уже ушла, так что спросить у неё «зачем?» возможности не было. — Слушай, вы с Савой точно не родственники? — Валя громко расхохоталась, глядя на чужое обескураженное лицо. — Ему когда девушки какие-то знаки внимания оказывают, он тоже так корчится, будто ему не комплимент сделали, а дохлую крысу протянули. Симпатичная, что ты? Узнал бы телефончик, — женщина подмигнула, Дафси покачал головой, будто говоря «ну нет, точно не в этот раз». — Или у тебя дама сердца есть? — Почти, — вяло протянул молодой человек почти шёпотом, очень надеясь, что он не начал краснеть. — Это как так «почти»? А ну рассказывай, я о таких вещах посплетничать люблю. Не переживай, не расскажу никому, всё останется между нами. Что там, безответная любовь? — Ну не-е-е-ет, я не хочу это обсуждать, правда, я так уже от этого устал, — парень подпёр голову ладонью и уставился в чашку с кофе, где сердечко уже превратилось в месиво. Как и его сердце, по ощущениям. — Так это надо наоборот обсудить, чтобы по полочкам всё расставить. Ну что, она тебя не любит? — …Любит, — нехотя проскрипел юноша, вспоминая это лицо в планетарии, или когда Савен звал его с собой. — Очень любит. Это я придурок. — Ты не любишь? — Валя осторожно дотронулась до чужой руки и понимающе кивнула. Ей можно рассказать, даже несмотря на то, что придётся заменить местоимения. — Да я вообще не ебу, что происходит, я просто заебался, я уже нихуя не чувствую или наоборот чувствую столько, что разобраться не могу, — со всей силы Дафси всадил ложку в тирамису, та застряла в десерте и звонко стукнула по тарелке. — А что тебе мешает сказать «я её люблю»? — Валя отпила кофе и отставила чашку в сторону. — Моя тупая башка, — отчаянно выдохнул молодой человек и поджал губы, подаваясь назад и отдёргивая руку. — Разберусь… как-нибудь. Позвоню сегодня. — Вот это правильно, — Валя одобрительно кивнула и, кажется, решила этот вопрос оставить. — Такие вопросы надо решать, а вдруг это твоя судьба? Такое упускать нельзя.       Да, судьба. Вот только пророчество наполовину фальшивка и придумки обеспокоенных богинь, а сами они теперь бьются как рыба об лёд со своими прошлыми решениями и несостоявшимся будущим. По своей вине или по чужой — уже совершенно неважно, решать-то это всё равно им двоим. Но теперь они не то, что просто далеко друг от друга, они вообще в разных мирах, и пустит ли вообще Савен его на порог? Хотя, о чём он говорит? Пустит, конечно, и скорее всего даже ужином накормит, если это случится поздно вечером, и от этого только больше стыдно становилось, что сказал по дурости «нет».       Проговорили ещё почти два часа, только когда Вале стали звонить дети, она засобиралась домой, Дафси вышел за ней следом. Она предлагала подвезти, но парень отмахнулся. Надо позвонить, прямо сейчас, пока ещё не стало слишком поздно, потому что казалось, что «слишком поздно» наступит очень скоро. Номер разблокирован, можно звонить. Первый гудок, второй, третий. Щелчок. И знакомый голос.       «Здравствуйте. Прошу прощения, но в данный момент я занят и не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, перезвоните мне позже, в будний день и по московскому времени с семи утра до восьми вечера, я постараюсь взять трубку. Благодарю за понимание, хорошего вам дня.»       Сердце рухнуло куда-то вниз. Автоответчик. Да ну не может же всё быть так плохо? Тут же Дафси нажал на кнопку вызова ещё раз.       «Здравствуйте. Прошу прощения, но в данный момент…»       В бешенстве он сбросил звонок и чуть не кинул телефон на асфальт. Ладно, он дойдёт до метро и позвонит ещё раз. По улице пришлось шагать, едва сдерживая слёзы. Ну неужели правда всё вот так закончится? С каждым шагом верить в это хотелось всё меньше и меньше, но верилось всё больше и больше. Связаться не может, как попасть в янтари без чужой помощи не знает, знает только как из них выбраться, это тупик. Ладно, надо перестать паниковать и спокойно (хотя бы относительно) добраться домой. В конце концов можно, скрипя зубами, но честно поговорить с мамой, та уже точно дозвонится до Селены, которая вполне может доставить его туда, куда ему нужно, но неужели нет других вариантов?       Дафси остановился у входа в метро и снова набрал номер, всё ещё на что-то надеясь. Опять в ответ зазвучал лишь автоответчик. И ведь, зараза, не просто какой-то бот отвечает, а он сам голос свой записал. Может, посчитал это крутым или пересмотрел американских фильмов, но слышать сейчас этот голос, зная, что он пуст, и никто не услышит в ответ. Мучительно и больно.       Пока юноша спускался по ступеням в подземный переход нарочито медленно, он всё надеялся, что спустя три пропущенных у Савена проснётся какое-то внутреннее чутьё или что-то похожее на совесть, и он наконец возьмёт в руки телефон. А если он видит и специально не берёт трубки? Тогда уж лучше и не перезванивает пусть.       Состав только уехал, но следующий уже скоро, народу полно, и все жмут друг друга ближе к дверям, которых пока ещё нет. А он всё смотрит в экран телефона, где только меняются цифры с одной на другую и больше не происходит ничего, только бестолковые уведомления от разных приложений, и среди этого не теряется «занят, перезвоню через 15 минут» или «понял, заберу через час, не забудь зубную щётку», потому что никто ему такого не писал. И вряд ли напишет.       Вдалеке в тоннеле засияли фары подъезжающего поезда, Дафси печально сделал шаг ближе к краю перрона, тем более, его уже давно подпирали сзади нетерпеливые люди, которые правда рассчитывали сесть на середине ветки. Сзади послышался какой-то странный смешок, который почему-то тут же привлёк внимание, молодой человек вздрогнул и хотел было обернуться, но вдруг ему между лопатками со всей немалой силы надавили, пришлось сделать полушаг вперёд, но это не помогло. В панике юноша шагнул на самый край и оступился. Справа мелькнули огни состава, от страха перехватило дыхание, схватиться было не за что, оставалось только… падать. Под чей-то странный смешок. Кому-то явно было от этого крайне весело. Жаль, не ему.

***

      Свет и дикий шум тормозящих по рельсам колёс сменился на мрак и тишину. Падать было больно, но не так, как ожидалось. Вместо того, чтобы с правой стороны почувствовать, как его размазывает в лепёшку, а потом ещё и пару раз переезжает, Дафси покатился куда-то вниз, ударяясь сначала плечом, но левым, потом обдирая бедро, а потом падая на спину, тем самым выбивая из лёгких любые остатки воздуха.       Он смотрел в вечернее небо, которое уже давно заходилось розовато-фиолетовым закатом, и грани янтаря бликовали белым и оранжевым в последних солнечных лучах. Было тихо, он лежал в высокой траве среди какого-то поля и только что скатился с небольшого холма, на который и вылетел. Что ж, это было приятнее, чем пугать своим трупом машиниста и людей на платформе, но понятней ситуация от этого не становилась. Слегка приподнявшись на локтях, Дафси попытался осмотреться, но трава была слишком высокой, пришлось осторожно вставать на пока ещё слегка трясущиеся ноги и быстрым взглядом окидывать пространство вокруг, пока ещё не до конца стемнело.       Холмистое поле, с трёх сторон за ним берёзовый светлый лес, с ещё одной бежал ручей, а за ним слишком далеко, чтобы разобрать что-то кроме огней домов, маячит, кажется, деревенька. Юноша шагнул было в ту сторону, но задрал голову ввысь и снова вгляделся в небеса. Грань янтаря снова приветливо ему подмигнула, но лишь она. А если в деревне его кто-то узнает? Это в Москве он никто и звать его никак, чему был очень рад, а здесь он может и мёртвый, но преступник, которого наверняка ненавидят миллионы людей. Да, от деревни могла идти дорога к ближайшему порталу, но и с этим надо было быть осторожней.       Присев обратно на колючую и уже покрывшуюся росой траву, Дафси попытался в голове составить хотя бы примерный план дальнейших действий. Он в янтарях, прекрасно, пускай сам пока не понимает, как именно он тут оказался. Вряд ли какие-то боги когда-то открывали порталы на путях станции «Маяковская», чтобы так просто можно было просочиться сюда. Да и куда «сюда», в конце концов? Что это за янтарь, в таком он точно никогда не был, если это, конечно, не какой-то кусок янтаря бесстатусных, но проверять могло быть опасно для жизни. Теперь надо добраться до граней и понять, огорожены ли они. Если нет, прекрасно, план окончен, бегом в Столицу к Савену в сад. Если да, то идти по граням до портала, а там уже как-то крутиться со служащим на границе Вео. Вырубить его? Можно попробовать, разберётся ближе к делу.       Молодой человек снова поднялся на ноги и решил сначала пойти от деревни правее, чтобы обогнуть её и выйти куда-то к, желательно, пустой дороге, но снова замер. А если янтарь такой же огромный, как тот же янтарь Селены? И идти до ближайшей (а как он поймёт, где ближайшая?) грани можно и пару дней? В сумке через плечо, с которой Дафси приехал на встречу с Валей, которая, казалось, была уже даже не сегодня, лежала почти пустая бутылка для воды и какой-то сладкий батончик. Так себе улов, но всё лучше, чем ничего. Воды пока можно пойти набрать у ручья.       Дафси присел на корточки у края берега и опустил бутылку в ледяную воду, которая начала заливаться в узкое горлышко. Вода, вероятно, была не самой чистой, но уж точно лучше, чем ничего. Когда сидел в пещере, заваленной камнем, и не такое пил. Как только прозрачная жидкость стала выливаться за пределы бутылки, парень думал было наконец достать её из воды, потому что и пальцы-то уже замёрзли, но от резкого громкого звука рука дрогнула, и бутылка выскользнула, уходя сначала вниз, а потом начиная уплывать по течению, но это уже было не так и важно.       Со стороны деревни повалили клубы чёрного дыма, что-то взорвалось там с невероятной силой. В памяти обрывками мелькнул его первый настоящий бой, взрыв военного штаба, трупы, оставшиеся на его совести, метель и первая встреча с Приктой. — Блять, — не стесняясь в своих выражениях протянул юноша и быстро поднялся на ноги. Уж вряд ли там какой баллон с газом взорвался, тут таких не водилось. Маршрут перестроен. В сторону деревни он не пойдёт и оставаться на открытом пространстве не будет. В лес. — Блять!       Да что ж это такое. С той стороны, куда Дафси обернулся и откуда спустился к ручью в сторону деревни полетела волна огненных стрел. Какие-то стрелки были достаточно сильными и меткими, их горящие снаряды долетали куда надо, а каким-то стоило бы отправиться на переподготовку, одна из стрел со свистом плюхнулась в воду и увязла в песочном дне, едкий дым от неё повалил во все стороны, молодой человек скривился от неприятного запаха. Отлично, так он ещё и в разгар боевых действий угодил.       Может (как бы ни не хотелось это признавать) Расхо в какой-то степени был прав, и чем дольше военные не выходят на поле боя, тем страшнее им там появляться в следующий раз, а может просто что-то, что досталось ему от Селены, где-то внутри ослабло, но благоговейного чувства одновременно страха и восторга, как в прошлые разы, когда Дафси вываливался на поле боя, он не ощутил. Сейчас не было желания встревать в войнушку, сейчас хотелось только уносить отсюда ноги, и чем быстрее, тем лучше. Но у судьбы (или того, кто сегодня её изображал) было на этот счёт другое мнение.       Послышались вопли, поток стрел сначала стал беспорядочным, а потом вовсе прекратился, следом ещё пока что издалека, но всё же донёсся инфернальный вой. Что-то среднее между хриплым лаем и зовом Ктулху. Наверное, если бы тут была Аша, та девушка с замотанной в ткань головой, она бы припала к земле и сказала бы своим хриплым голосом «пора валить». Вот только, твою мать, куда, вплавь? Авось куда и вынесет. Дафси уже собрался было испытать себя в очередной раз на прочность и сделать несколько быстрых шагов подальше от дикого воя, но… НЕТ-НЕТ-НЕТ, ЕЩЁ РАНО УХОДИТЬ, ДАВАЙ-КА ЛУЧШЕ ВОТ КАК…       По нему будто щёлкнули, как человек щёлкает пальцами по сидящему рядом с ним крохотному насекомому, чтобы отправить его куда подальше. Словно тряпичная кукла, молодой человек тут же взмыл в воздух, в панике пытаясь хоть за что-то схватиться, но за что, если кругом лишь небо, а земля уже в десятках метров под тобой? Настолько громко, что показалось, будто началась гроза, послышался всё тот же смешок, а следом заливистый смех, от которого кровь стыла в жилах. Селена по сравнению с этим звуком смеялась как милейший котёнок. ТАК ЭТО, ЗНАЧИТ, ТЫ ПУДРИШЬ МОЗГИ МОЕМУ СЫНУ?       Дафси завис в воздухе метрах в двадцати над землёй примерно над тем местом, где слышался дикий вой, но разглядеть точно, что же там происходит, он не смог. Потому что его будто схватили за ворот футболки и повесили на невидимый крюк, как какую-то куртку. ОБРАЩУ ТЕБЯ В ЛЯГУШКУ, НИКТО ТЕБЯ В ЖИЗНИ НЕ НАЙДЁТ, А НОЧЬЮ ТЕБЯ СОЖРЁТ СОВА ИЛИ ЦАПЛЯ.       И снова этот смех, и наконец-то в небесах из облаков начал собираться огромный силуэт, пока что ещё смутно похожий на человеческий. Силуэт тяжело вздохнул, и Дафси обдало ураганным ветром, какой он сам не создал бы никогда, снова послышался смешок и, кажется, от этого упало какое-то дерево, а крики снизу всё не прекращались. Парня вдруг схватили огромными призрачными пальцами за ногу и подвесили на этот раз вниз головой. Сумка, до этого стойко державшаяся, соскользнула вниз и упала куда-то в адское месиво внизу. Боясь вдохнуть, юноша продолжал наблюдать, как облака всё чётче и чётче очерчивали гигантскую фигуру мужчины, которого молодой человек, кажется, где-то даже видел, может, в какой-то книге или около того. Ну да, и похож он на Савена, да это же… ДАФСИ ЖЕ ТЕБЯ ЗОВУТ, ПРАВИЛЬНО ПОМНЮ? КАЖЕТСЯ, ТАК САВЕН ТВОЁ ИМЯ ВЫЛ, КОГДА В СЛЕЗАХ К НАМ С МИРИЕЙ ЗАЯВИЛСЯ. НО Я ВСЁ ЖЕ НАДЕЮСЬ, ЧТО МОЙ ОТПРЫСК ВОТ-ВОТ ОДУМАЕТСЯ, ПОТОМУ ЧТО…       От зазвучавшего гомерического хохота птицы окончательно разлетелись со всех деревьев в ближайшем лесу. Как янтарь ещё трещать не начал, Дафси не понимал, потому что его черепушка вот-вот была готова разломиться надвое, то ли от грохота, то ли от того, что его могли просто отпустить лететь дальше головой вниз. …НАХОДИТЬСЯ РЯДОМ С ДЕТЬМИ МИРИАЛЕНЫ, Я ПОЛАГАЮ, ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ.       Не так он хотел начать знакомство с родителями Савена, ой, не так. Да и боже… вот именно, боже! Это же настоящий бог, пускай других он до этого тоже видел, но кого? Селену, у которой по сравнению с другими богами сил почти не осталось? Маму, которая в основном сидела во внешнем мире и у которой большую часть мощи тоже забрали? А тут перед ним тот, кто может, казалось, вообще всё. В голове, из которой, казалось, мысли буквально высыпались вслед за сумкой куда-то вниз, крутились остатки воспоминаний о разных богах. Уж не о боге ли веселья, Риароне, ему рассказывала Фарали, когда приводила в пример ужасы войны. Разве не он поменял местами души сотен воинов просто потому, что… было весело? Да он сумасшедший, он же правда может превратить его в лягушку, и это будет ещё хорошо. — Здрасьте, — еле протянул юноша, пытаясь руками как-то удержать на месте хотя бы сползающий к груди край футболки. Кровь уже долбила по вискам и перед глазами всё плыло от крайне неудобного положения. — Очень… приятно познакомиться. А МНЕ НЕТ, НО, ВИДИМО, ТАК ПРОСТО МНЕ ОТ ТЕБЯ НЕ ИЗБАВИТЬСЯ. ХОЧЕШЬ АНЕКДОТ? НЕ ПИЗДИ, НЕ ХОЧЕШЬ, ТЫ ЯВНО НЕ ЦЕНИТЕЛЬ С ТАКОЙ КИСЛОЙ РОЖЕЙ.       Громыхнуло, шальная улыбка блеснула, словно молния, и Дафси почувствовал, как его поднимают выше, вытряхивая из него остатки души и наушники из кармана джинс. Огромный глаз оглядел юношу сверху вниз, хотя, скорее, в данной ситуации снизу вверх. Его сейчас просто выкинут? Обратят букашкой? Раздавят в лепёшку? НО САВЕН ОПЯТЬ РАССТРОИТСЯ, ЕСЛИ С ТОБОЙ ЧТО-ТО СЛУЧИТСЯ, А МНЕ ЭТОГО НЕ НАДО. ТАК ЧТО… ЛЕТИ, ПТАШКА, ПОСМОТРИМ, УМЕЕШЬ ЛИ ТЫ ХОТЯ БЫ ВЕСЕЛИТЬСЯ.       И его отпустили. Просто отпустили действительно лететь. Головой вниз, а сверху так и слышался безумный гогот. Но умереть ему всё же не дали, за что, наверное, следовало выразить огромную благодарность, потому что в изначальные планы это явно входило. Что богу какой-то человечек? Одним больше, одним меньше, у него таких миллиарды. Рухнул юноша на что-то мягкое, но ударился всё равно сильно, перед глазами всё поплыло. Силуэт в небесах растаял, будто его и не было, но деревья трещать не перестали, а ураган всё закручивался где-то в небесах.       Со стоном отчаяния и боли Дафси приподнялся на локтях и тут же стал соскальзывать куда-то дальше вниз, но падать уже было не так высоко, от силы метров пять, по сравнению с предыдущими двадцатью — цветочки. Парень успел махнуть рукой, пока соскальзывал, так что поток воздуха подхватил его и поставил чётко на ноги. Однако радоваться было рано.       Люди в чёрной военной форме (кто-то уже не мог стоять) во все глаза, испуганные и морально и физически раздавленные, смотрели то на Дафси, свалившегося с небес, то на что-то за его спиной, и явно не знали, чего им опасаться больше: воскресшего мертвеца или… — Оно за мной, да? — полушёпотом спросил молодой человек, не рассчитывая ни на какой ответ. Сзади послышался лишь утробный рык.       Что ж, если это значило «веселиться», то Ирэм явно была в понимании бога веселья отменным клоуном. Её любовь натравить на человека лесную тварь сейчас бы, видимо, посчиталась за завязку анекдота. Продолжение будет только в том случае, если кто-то выживет, чтобы его рассказать. Дафси выхватил своё оружие, впервые за несколько месяцев снова взяв его в руки, и развернулся, чтобы наконец-то узреть то, что… — Ёб твою мать, да вы что, издеваетесь? — можно было и не спрашивать, ответ был ясен. Да, издеваются, да ещё и смеются до слёз, иначе брызнувший с ураганного неба дождь объяснить было сложно.       Это был пятиметровый, здоровый, жирный, слюнявый, не слишком дружелюбный, глазастый и не самый симпатичный на морду… мопс. Псина виляла коротким хвостом, выпученными глазищами осматривая Дафси и кряхтя, как и положено любому мопсу. Пёс гавкнул, и у юноши заложило уши. Парень обернулся на расползающихся в разные стороны солдат, некоторые из них были в крови. Укусил кого-то или попытался раздавить? Принял за игрушку? Мамочки…       Оружие он держал крепко, но что-то внутри мешало напасть на это чудище. Наверное, потому что в целом мопсы достаточно безобидные, максимум могут закряхтеть и заслюнявить до смерти, но это в крайнем случае полной безалаберности со стороны владельца. Этот пёс был не из таких, в глазах у него горело желание убивать… ну, или по крайней мере покушать, тут сложно было определить. Мопс чихнул, забрызгивая всё вокруг не слишком приятной на запах склизкой массой. Ну за такое можно и убить, особенно если футболка только из стирки. Дафси схватился за копьё обеими руками. Не может же он умереть в таком цирке? Что напишут на могиле в этот раз? Был раздавлен, что б его, мопсом??? Любим, помним, скорбим, слюнявим. Надо было соглашаться на превращение в лягушку, он просто тогда ещё не знал альтернатив. — То, что ты милая собака, не значит, что я не смогу тебя убить, понял?! — в сердцах крикнул молодой человек, сзади послышалось полуобморочное «это собака?!». Ну да, здесь такой извращенской породы, должно быть, не водилось, это только внешнемирцы могли додуматься так поиздеваться над волком.       На шее у мопса блестела огромная металлическая плоская косточка. На такие значки обычно писали кличку и номер телефона владельца или адрес, вот и здесь. Так Дафси выяснил, что чудовище зовут «Пончик». В целом, подходит. Но в данном случае лучше бы звучало «Пончище» или «Пончара», «Пончинатор» в конце концов, что-то такое. — А ещё есть возможность попросить прощения? — крикнул молодой человек в небеса. — Или хотя бы пощады?       Видимо, было поздно, или Риарон так смеялся, что ответить был не готов. Ну что ж. Не готов убить? Убеги, твою мать, убеги! Всё по заветам Ирэм, либо быстрые ноги, либо отсутствие инстинкта самосохранения. — Разойдись, я не готов умирать ещё раз! — в панике завопил юноша, когда мопс приготовился к прыжку, устав разглядывать новую фигуру, которая ему ещё и в процессе падения по хребту двинула. Неприятно.       После первого же шага Дафси проклял тот факт, что поле было холмистым, он спотыкался на каждом магическом шаге и то кубарем катился вниз с холма, то взлетал в небеса как с трамплина. Мопса это явно только забавило, он развивал какую-то космическую скорость, забыв про всех солдат за спиной. Зачем они, когда тут такое развлечение? А если оно ещё и вдруг съедобное, так это же вдвойне прекрасно, смешной десерт, ну просто прелесть. В голове друг с другом сталкивались две мысли, обе почему-то обращённые к Савену: «Савен, я убью твоего отца» и «Савен, твой отец убьёт меня». Вероятнее, конечно, была вторая. ЛАДНО, ХВАТИТ, ВСЁ, Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ СМЕЯТЬСЯ, МОЛОДЕЦ, ПОВЕСЕЛИЛ. ПОНЧИК, ДОМОЙ!       Стук кривых лап сзади прекратился, последний фырк, и мопс куда-то исчез. Впрочем, Дафси не успел увидеть, куда именно, он снова полетел головой вниз с особо высокого холма. Наверное, поездом всё равно было бы больнее, но тоже, знаете, неприятно. Голова, которая вошла в какой-то спрятавшийся в траве камень, всё же затрещала, а перед глазами окончательно потемнело. СЛУШАЙ, УЖЕ НЕ СМЕШНО, ХВАТИТ ПРИТВОРЯТЬСЯ МЁРТВЫМ. ЭЙ, ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?.. ОЙ… НУ, ЕСЛИ СПРОСЯТ, ТО ТЫ САМ ВИНОВАТ, ДОГОВОРИЛИСЬ? Договорились. Доигрались. Дошутились…

***

      Бип-бип-бип.       Здравствуйте. Прошу прощения, но в данный момент я занят и не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, перезвоните мне позже, в будний день и по московскому времени с семи утра до восьми вечера, я постараюсь взять трубку. Благодарю за понимание, хорошего вам дня.       Щёлк. Бип-бип-бип.       Здравствуйте. Прошу прощения, но в данный момент я занят и не могу ответить на ваш звонок. Пожалуйста, перезвоните мне позже, в будний день и по московскому времени с семи утра до восьми вечера, я постараюсь взять трубку. Благодарю за понимание, хорошего вам дня.       Щёлк. Бип-бип-бип.       Здравствуйте. Прошу прощения, но… я не успел. Я был на совещании и не успел взять трубку от тебя, когда ты звонил. Не успел взять трубку от твоей мамы, когда она в панике пыталась выяснить, куда ты пропал. Не успел взять трубку от своей, когда она хотела узнать, не знаю ли я, куда внезапно делся папа. Я правда, я… мне очень жаль. Благодарю за понимание, хорошего вам дня.       Щёлк.       Как же он устал от этих восстаний из мёртвых каждый раз после какого-то сильно эмоционального приключения. Несколько раз действительно восставал практически из могилы, в этот раз остался жив, но чувствовал, что чудом. Пустая голова, из которой, как казалось, после удара вытекли остатки мозгов, но так мягко лежать, будто на облаках. Может, всё-таки умер? Если после смерти так хорошо, то, может, и слава… нет, после такого богам он больше не будет молиться. Да и если умер, значит, остался один, и сердце вот-вот от этого заноет, вот, уже сейчас, чуть-чуть…       Наконец становится понятно, что руку держит чужая рука и сбоку слышится ровное глубокое дыхание. Поэтому и сердце не болит, только голова, но тут уже поможет лишь хирургия и ибупрофен. Нет, он точно умер. И видит последний сон, потому что люди перед смертью обычно уходят в самые прекрасные грёзы, вот и он сейчас. И эта комната, которая пока ещё или уже двоится перед взором, и кот с левого боку пригрелся, фырчит и чавкает, пытаясь подтянуть задние лапы поближе к ушам, и эта ладонь в его расслабленных пальцах…       На тумбочке у кровати стояли какие-то лекарства, некоторые из них надо было пить раз в сутки, в пластинке же одного из подобных отсутствовало три таблетки. Хрустальный графин с водой, уже почти пустой, но его не раз наполняли. Телефон, не его, на него как раз пришло уведомление. «Ольга работа логистика Санкт-Петербург». «Савен, здравствуйте. Я понимаю, что у вас опять непредвиденные обстоятельства, но не кажется ли вам, что «опять» в последние несколько месяцев случается слишком часто? В прошлые разы вы хотя бы выходили на связь, но теперь ваш рабочий телефон выключен, я еле нашла личный и вообще-то…». Дальше уведомление не показывало текст.       А Савен спал, сидя на стуле и опустив торс на свободную часть кровати. Одна рука служила ему подушкой, а вторая была вложена в ладонь Дафси, и можно было не сомневаться, что во время бодрствования пальцы этой руки крепко сжимали чужие ослабшие. Выглядел молодой человек достаточно уставшим, даже слегка осунувшимся. Рубашку он явно носил не первый день, примерно столько же, сколько носил рубашку, явно не брился и не расчёсывался. Неряшливый и слишком живой, чтобы быть правдой. Он точно умер. — Савен? — тихонько позвал Дафси, пытаясь сесть, но только устаканившаяся картинка перед глазами снова поплыла. И свой голос звучал так неправдоподобно, так обеспокоенно, он никогда так не говорил.       Савен крупно вздрогнул, просыпаясь и тут же снова сжимая ладонь. Сердце ёкнуло в испуге. Ну вот, сейчас начнётся, да, он знает. Опять оказался у чёрта на куличиках, опять заставил волноваться, опять чуть не умер, и бегать за ним никто больше не будет. Было у него такое, проходили, это просто надо перетерпеть и… Его легонько толкнули обратно на мягкие подушки, тут же их поправляя, чтобы было удобнее лежать, а сверху накинули сползший плед, от которого одновременно веяло и теплом, и прохладой. Кот, которого сдёрнули из-за этого с места, мурлыкнул и подполз ближе к ногам, чтобы хоть там не достали. — Пожалуйста, лежи, я очень тебя прошу, тебе ещё рано вставать, — ему быстро подоткнули плед со всех сторон, чтобы было теплее. — Пить? Есть? Я всё принесу, только не вставай.       Зажурчала вода из графина, переливаемая в стакан, туда тут же капнули какое-то лекарство, кап-кап, монотонно и невероятно долго, хотя прошло всего несколько секунд. Вот сейчас он попьёт, и ему выскажут всё, что о нём думают, в конце концов, сколько можно подобное терпеть? Лекарство оказалось не самым противным, но малоприятным, Дафси скривился, ему тут же налили чистой воды и снова дали выпить. — Что болит? Кроме головы что-то ещё? Слава богу, мне правда очень жаль. Я не хочу оправдываться, но я хочу, чтобы ты знал, — Савен снова опустился на стул и снова взял чужие пальцы в свою ладонь и стал нервно, но осторожно их поглаживать. Было слегка щекотно. — Я был на совещании, я не беру туда с собой телефон, но теперь буду, клянусь. И столько пропущенных, я… я растерялся и долго пытался до тебя дозвониться, но ты трубки не брал, и я сначала решил, что это ну, как бы, маленькая месть за то, что я не ответил, и я расстроился и совсем забыл, что мне ещё звонила твоя мама, а потом и моя, и я никому не перезвонил, только когда Селена уже позвонила и рассказала, что произошло…       Вот сейчас. Сейчас ему скажут, что такого терпеть не намерены, что пора переставать вести себя как взбалмошный подросток, и вообще он из этого дома больше не выходит, пока ему не дадут на это разрешение, как бы ещё чего ни вышло. Да, ожидаемо, и он по старой памяти к такому уже готов. Давай. — Я не думал, что мой папа так поступит, да, он иногда поддаётся своим… слегка эксцентричным идеям, но я не думал, что всё настолько плохо у него в голове. Я ему уже высказал всё, что я об этом думаю, правда. Я знаю, что это произошедшего не умоляет, но я сделаю всё, чтобы такого больше не повторилось никогда.       «Потому что я не дам тебе никуда отсюда деться. Приставлю к тебе слежку в виде хотя бы той же Селены, раздам ей ценных указаний и поставлю замки на окна, а сам буду тебе это до конца дней твоих припоминать, капать на мозги и… и вообще. Я просто хочу, как лучше, поэтому ты…» — Ты если хочешь вернуться к госпоже Мириалене, я тебя отвезу, только отлежись ещё до вечера хотя бы. — Чего? — кажется, он сказал это вслух, да так возмущённо, что Савен вмиг побелел и отдёрнул свою руку. — Но я же… Нет, подожди.       Дафси снова попытался сесть, на этот раз его уже никто останавливать не стал, в ушах запищало, но это было не так важно, как всё же выяснить: где подвох? — Я же ну, не знаю, чуть не умер опять, да? В какую-то срань опять залез, всех заставил волноваться? Ну вот, я же опять что-то натворил, и мы… да я всегда что-то творю с тех пор, как мы познакомились, да и намного раньше, тебя просто там не было, ты не видел, на что я вообще способен. А я способен на многое, как минимум умереть точно в состоянии, и не раз. Ты так и будешь всё это терпеть?!       Савен смотрел на Дафси так, словно тот наставил на него пистолет. Испуганно и крайне удивлённо, этими выразительными молочно-красными глазищами, обрамлёнными в такие белые длинные ресницы, за которые любая модница удавится. А эти ресницы сейчас так дрожат, будто ему пощёчину отвесили. — Что я должен терпеть? — совершенно искренне непонимающе протянул Савен, слегка наклоняя голову. Может, так получится прочитать, что у этого сумасшедшего в голове творится? — Ну… — Дафси запнулся, чувствуя, как у него начинают гореть щёки. — М-меня? — Почему я должен тебя терпеть? Пожалуйста, ляг обратно, я тебя очень прошу, я понимаю, что ты уже належался, но ты ещё плохо себя чувствуешь, ты бредишь, — Савен снова встал со стула и попытался опять поправить подушки. — Чуть-чуть ещё подожди, и вечером поедем обратно в Москву… — Да я не хочу никуда ехать! То есть я… — нет, ну нужен же хоть какой-то конфликт, надо как-то его вывести, чтобы наконец показал себя не только белым и пушистым, чтобы скорее уже всё вскрылось как оно есть. — Я тебе звонил, чтобы ты меня забрал сюда, а ты отправляешь меня обратно?! Вот спасибо! — Ладно, не поедем, как скажешь, тогда просто отдыхай, — Савен потянулся за лекарствами на тумбочке, чтобы переставить их на письменный стол. — Поесть хочешь? Я не готовил ничего в последнее время, но можно заказать что-нибудь, что ты будешь? — Ничего я не хочу! Да как так можно?! Да ты… — в панике Дафси схватился за плед и снова дёрнул его, кот недовольно заорал. — Да наори ты на меня уже наконец!!!       В идеальной тишине спальни только сбивчивое дыхание помогало понять, что хотя бы кто-то из двоих присутствующих здесь жив. У замершего как статуя Савена покраснели уши. Щёки, шея, руки, всё как обычно. — Я не умею, — как-то очень жалобно и смущённо протянул он, будто просил за это прощения. Лицо Дафси вытянулось. Снова настала тишина, только когда кот опять фыркнул, сваливая от этих сумасшедших к чёртовой матери, Савен прокашлялся. — Мы должны на этой неделе съездить в Москву, мне надо показать тебя врачу, мне кажется у тебя сотрясение мозга. Пожалуйста, если мой отец ещё хоть раз хотя бы появится в поле твоего зрения, сразу звони мне, я прибегу. — Твой папашка ебанутый, — выдохнул Дафси, делясь честными впечатлениями от знакомства. Надо как-то перейти на другую тему, пока в конец не опозорился. — Он… да, забавный временами, — Савен кивнул, ему явно было крайне стыдно за родственника. — Прости пожалуйста. — Забавный это ты, а он ебанутый. Он натравил на меня мопса, понимаешь?! — писк в ушах стал невыносимым, юноша плюхнулся обратно на подушки и скривился. Как же плохо, какой же он дурак. — Пончика? — неподдельное удивление зазвучало в этом голосе, а потом тихий смешок. Вот зараза, так и знал, что начнутся издевательства. — Он зализал тебя до смерти? — А ты откуда знаешь эту тварь? — накрывшись пледом, Дафси осторожно отвернулся к центру кровати, веки начали смыкаться. — Это собака моих родителей, они его завели, когда в Столицу жить приехали, — послышался звон хрусталя, Савен продолжил переносить вещи с тумбочки на стол. — И в каком загоне они держат такого огромного монстра? — язык отяжелел, как и всё тело. То ли подействовало то лекарство, которое ему дали выпить, то ли просто организм ошалел от своего владельца и решил вернуться в спящий режим. Так явно будет безопасней. — Ну если тридцать сантиметров это огромный, то в квартире, — графин всё же вернулся на комод вместе со стаканом, вдруг пить захочет? — Он был метров десять ростом и очень мерзкий, — да, он приукрасил, не десять, меньше, но всё равно ведь огромный. — Он чуть не убил там кого-то, не только меня. — Я поговорю с папой, — Савен тяжело вздохнул. — Ещё раз. Если он даже над собакой решил поиздеваться, это уже ни в какие ворота не лезет. Точно не будешь есть?       Дафси на это уже ничего не ответил, только слегка дёрнул головой. Как же спать хочется, кошмар, наконец-то это не жёсткий диван, а широченная мягкая кровать. Тогда, не дождавшись никакого комментария, ему опять поправили плед. А потом щеки быстро с характерным звуком коснулось что-то мягкое. Когда спустя пару секунд юноша осознал, что это было, он тут же подскочил, забыв про сон, и обернулся, но лишь дверь в комнату тихо прикрылась за вышедшим. Догонять его было бы опрометчиво.

***

      Когда люди сходят с ума, для окружающих это почему-то случается резко и внезапно, в то время как для самих этих людей это крайне долгий процесс, который занимает очень много времени и сил. Начинается всё со слуха. Наверное, если ты слышишь этот голос, где-то он всё-таки существует. И если он грозится отомстить, следует ему поверить. Не с первого раза, не со второго и не с третьего, но с десятого уже можно, а десятый был уже достаточно давно. Но, наверное, один только голос мало что может сделать. Вон, голос замка мог только двери открывать, да и те не все. Главное, чтобы однажды не закрыл. Окончательно. — Ваше Величество, это недоразумение, — Севис практически вырвал у Расхо из рук короткий сбивчивый записанный канцелярией оправдательный рассказ одного из членов какого-то отряда, что несколько дней назад потрепало на войне. — Надо же наглость иметь такую чушь наплести. Чем угодно готовы оправдать свою некомпетентность, пусть даже гигантскими псами и…кхм… уже точно мертвецами, верно же я говорю? — Так точно, господин советник, — скрипя зубами, промычала в ответ Айкса, тут же скалясь. Она точно что-то знает, он это чувствует. Все они знают что-то, чего не знает он, и шепчутся об этом по углам, как мухи, застрявшие в паутине, мерзко дрожа. — Ваше Величество, я вижу, что вас это беспокоит, — Севис попытался улыбнуться, но не то чтобы он умел делать это дружелюбно. Ничего он не понимает, ему не снятся эти сны, он не слышит этот шёпот по ночам, он сам его и создаёт. Предатели, ничего их не спасёт кроме истинного огня. — Я полагаю, если вы хотите узнать, вам следует обратиться к тем, кто ведает больше нас, простых… смертных.       И смерть, да, она тоже где-то среди этого шёпота. Ищет, слушает, запоминает. Но он перед ней предстанет героем, победителем, освободителем. Война очистит его душу, когда вражеский фронт падёт, Криак поможет ему в этом, бог войны обязан помочь, потому что если нет… Всем им дорога во тьму, куда его так отчаянно зовут.       Айкса как-то странно скривилась, на её лице мелькнула знакомая тень. Нет, опять сейчас начнётся, опять с ним пришли поговорить другие устами этих людей. Просто закончи                   Закончи

Начал — закончи

      Они все против тебя

                              Все они

            Они придут за тобой

Предатели

      Но ты будешь готов

                                    Ты знаешь истину

Мы — твоя истина

— Расхо… послушай, — тень ушла, будто её никогда и не было. Севис куда-то испарился вместе с ней, хотя, может, просто ушёл, а он и не заметил. Айкса стояла рядом и будто сомневалась, стоит ли вообще что-то говорить, но в итоге тяжело выдохнула и скомкано продолжила, хотя и не очень хотела. — Съезди к Савену… нет, не из-за этого, он об этом наверняка ничего не знает, — девушка печально глянула на брошенные на стол бумаги. — Спроси у него, он же наверняка… он наверняка знает какого-нибудь врача, он может помочь тебе. Тебе станет легче, хоть чуть-чуть, я уверена…       Дверь хлопнула, Её Высочество осталась в кабинете одна, не дождавшись никакого ответа. Она правда разговаривала, как с каменной стеной. Он уже не может помочь себе сам, она сама поедет, она поговорит, она попросит. Да, наверное, такого человека как Расхо было бы легче убить, чем вылечить, и именно к этому варианту она очень часто хотела бы прибегнуть, но… если с этим ничего не сделать и станет хуже, а ему станет, после таких бумаг ему начнёт мерещиться ещё больше. Это закончится очень плохо. И Севис уже наверняка пошёл отдавать приказ. «Найти ходячего мертвеца и в этот раз убедиться окончательно, что с ним покончено. Найти и убить, пускай даже для этого придётся поменять землю с небесами местами». Грядёт кошмар.