Янтарная книга. Том 2

      Дом, в котором жили родители Савена, по разумению Дафси не очень был похож на то место, где могли бы жить боги. Но, справедливости ради, старая хрущёвка, в которой жила его собственная мама, тоже не выглядела как божественное пристанище. Савен остановил машину во дворе, где, вообще-то, парковочных мест предусмотрено не было, поэтому пришлось колесом заехать на бордюр и траву.       Пока они ехали по янтарям, Дафси не рисковал смотреть по сторонам, пускай Савен одним движением руки сделал так, чтобы снаружи стёкла не просматривались. И теперь он не очень понимал, в каком именно районе они находятся, хотя это не то чтобы было ему действительно надо. — Так, — Савен заглушил машину, но выходить не спешил, перебирая в голове какие-то мысли и стуча пальцами по рулю. — Если моя мама спросит, будем ли мы заниматься сексом до свадьбы, скажи: «ни в коем случае». Если спросит отец где-то отдельно от мамы, скажи так, как сам думаешь. Если мама спросит, планируем ли мы в будущем усыновлять детей, скажи: «скорее да, чем нет», с отцом, как и в прошлом пункте, как сам считаешь. Хвали каждое мамино блюдо, не проходи в обуви дальше коридора… — А дышать можно в этой девственной обители? — юноша прыснул и поджал губы, Савен виновато глянул на него. — Когда чихаешь — рот прикрывай рукой, а потом сразу иди эту руку мыть, а то мама от ужаса скончается. Прости, лучше я сразу это всё скажу, чем потом буду выслушивать про недостойного жениха. Мама очень на чистоте помешана, только Пончику грязь прощает, а в случае папы просто всегда держи его в поле зрения на всякий случай. — Всегда держи нож в кармане, — тяжело выдохнул Дафси и вылез из автомобиля, Савен следом. — Скажи спасибо, что тебе не пришлось знакомиться с моим отцом. Он сначала убил бы меня, а потом нашёл тебя и тоже убил, чтобы «пидоров поменьше водилось». — Я думал об этом пару раз, и я, пожалуй, соглашусь с тем, что это знакомство было бы очень тяжким для всех нас, но, думаю, мы всё же смогли бы его пережить, вряд ли твой отец убил бы собственного ребёнка. — Ты его просто не знал. «Я тебя породил, я тебя и убью», — это вполне с ним коррелировалось… Я правильно это слово произнёс вообще? Ладно, забудь, что я только что сказал. Это было в его стиле, лучше вот так, — парень захлопнул переднюю дверцу за собой и быстро огляделся. Вроде бы во дворе никого не было, надо быстрее зайти в подъезд.       Савен на это только усмехнулся, обойдя машину и вдруг протянув Дафси руку. На его вопросительный взгляд Савен снова глянул как-то виновато. — Я абсолютно уверен, что они уже оба стоят у окон и смотрят на нас, поэтому будет лучше, если они сразу увидят, как в их понимании выглядят влюблённые друг в друга люди. — Ходят везде за ручку? — юноша лукаво улыбнулся, но руку всё же поверх положил. — И целуются в щёчку до свадьбы. — Именно так, — Савен на это лишь кивнул и тоже улыбнулся, но мягко, лёгким движением сжимая чужие пальцы.       Они зашли в подъезд, поднялись на последний, третий этаж, там было всего две двери, Савен уверенно постучал в одну из них. Тут же, буквально спустя миг, замок завертелся. Стало ясно, что кто-то уже дежурил под самой дверью, чтобы скорее открыть. Послышалось кряхтение собаки, в подъезд выскочил мопс. Намного меньше, чем Дафси приходилось видеть его в прошлый раз, но всё равно приятных чувств это чудище у него не вызывало. Савен наклонился, чтобы погладить пса, тот облизал молодому человеку руку, стал кряхтеть в два раза громче. — Привет-привет!       Дафси обернулся на тонкий женский голос и столкнулся взглядом с, как он понял, мамой Савена. Улыбающаяся женщина, на вид лет сорока, не больше, хотя, вероятно, это она ещё специально «состарилась» к приходу гостей, чтобы не выглядеть ровесницей сына. «Сыночке» своему богиня семьи дышала примерно в пупок, да и видно было, что внешностью Савен пошёл вовсе не в неё. Темноволосая хрупкая женщина с лёгким, каким-то даже восточным прищуром, тёмными глазами, в которых почему-то читалось что-то про Кришну и Сансару, но всё же светленькая, должно быть, поколений за семь до себя начавшая терять свои индийские корни из внешнего мира, ведь когда-то была человеком. — Привет, мам, — Савен улыбнулся и обеими руками указал на своего спутника. — Это Дафси. — Здравствуйте, очень приятно познакомиться, — юноша выдал базовую для подобных ситуаций фразу и попытался улыбнуться, но на него наскочил слюнявый Пончик, и получилась скорее гримаса, чем улыбка. — Ой, да что вы в проходе стоите, проходите скорее, только разуться не забудьте, — женщина всплеснула руками и отошла вглубь квартиры. Савен, ногой направив собаку в нужном направлении, зашёл первым, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой о дверной косяк, Дафси следом. — Меня зовут Мириа, — представилась богиня, всё ещё улыбаясь и оглядывая Дафси, потом сомкнула пальцы в «замок» и уже как-то глубже добавила. — Можно мама.       Дафси зыркнул на Савена после этих слов, по тому было видно, что чего-то подобного он ожидал, но всё равно начал за мать краснеть. — Спасибо, госпожа Мириа, — юноша кивнул богине, и она заулыбалась ещё шире, хотя, казалось бы, куда уж. — А где папа? — Савен заглянул матери за спину (не то чтобы это было сложно), но никого в ближайшем пространстве не обнаружил. — О, он в столовой, раскладывает сервиз, — богиня повернулась на одну из дверей, ведущих, как стало ясно, в столовую, и вдруг крикнула так, что у Дафси почти заложило уши. — Рон! Иди сюда!       Кажется, он только что выяснил, кто в этом доме хозяин, и чьё слово действительно в этой семье закон и кодекс. Уголовный. В столовой послышался звон тарелок, и через несколько секунд в общий коридор всё же вышел отец Савена, который, должно быть, уже заранее приготовился смотреть на Дафси с презрением. Вот на него Савен был похож, и очень даже. Чётких черт лица бога веселья юноша разглядеть не успел в том янтаре, где они пересекались, как минимум потому, что висел там вверх ногами, но сейчас он понял, что и форма лица, и ширина плеч, и, разумеется, цвет глаз и волос, были у отца с сыном крайне схожи. Пускай Савен всё равно был выше даже отца на голову, перед родителями молодой человек как-то терял свою грузность и, как и все дети, даже во взрослом возрасте на какое-то время становился лишь мальчишкой, что пришёл к родителям в гости, только на этот раз привёл с собой ещё одного мальчика. Конечно, многие родители предпочли бы, чтобы привёл девочку, но тут уж как сложилось. Конкретно мама Савена, кажется, была вовсе не против такого расклада, а отец просто недолюбливал конкретного человека, а не его пол. — Здравствуйте, — опасливо протянул Дафси. На это бог веселья только закатил глаза, но лишь один сильный тычок в бок от жены, и тот страдальчески улыбнулся. — Здрасьте, — ехидно ответил мужчина, сверля юношу взглядом. — Как хорошо, что мы все здесь сегодня собрались.       Мириа на эти слова только рассмеялась, заливисто и громко. Дафси покосился на Савена, тот очень тяжело выдохнул и одними губами что-то начал шептать, кажется, молитвы. Атмосферу разрядил Пончик, давший дёру в столовую и уронивший там стул. Риарон ушёл этот стул поднимать, его жена потянулась за ним, напоследок добавив: — Мойте руки и приходите.       У раковины в просторной ванной молодые люди переглянулись. На молчаливый и всё очень лаконично описывающий взгляд Дафси Савен попытался промямлить что-то похожее на «Всего пара часов, и мы уедем», но это было недостаточным аргументом, чтобы перестать бояться в этом доме за своё здоровье, как физическое, так и ментальное. — Они обычно нормально себя ведут, они просто тоже нервничают, у меня нет ни братьев, ни сестёр, и вот так домой я за всю жизнь никого ещё не приводил, а для мамы жизненно важна семья, и она возлагает на тебя просто титанические надежды, — Савен потянулся за полотенцем, вытер им руки и передал Дафси. — Как на самую верную и послушную жёнушку? Как жаль её разочаровывать, впрочем, твоего отца я уже явно разочаровал по полной, — юноша хмыкнул, тоже вытер руки и вернулся в коридор, откуда уже вдвоём парни прошли в столовую.       Салаты, горячее, гарниры, какие-то соленья. И сомневаться не приходилось, что госпожа Мириа приготовила всё это сама. Савен прошёл вперёд и выставил перед Дафси стул напротив его матери. Риарон был этим явно опечален и рассчитывал весь ужин смотреть на юношу осуждающе, но теперь лишь косым взглядом, а не прямо. Как только Дафси сел на стул, от богини тут же послышался вопрос, от которого у юноши волосы встали дыбом. — Когда свадьбу планируете? — женщина приятно улыбнулась, глядя то на Дафси, то на сына. Савен, ещё не успевший сесть, так и замер возле стула. — Мама, — предупреждающе протянул он. — Мне кажется, о таком думать ещё рано. — Тебе кажется, — всё так же мило выдохнула богиня. — Знаете, очень красивая дата будет в декабре. Я думаю, можно даже во внешнем мире, к тому же, как я понимаю, гостей будет не так много, семьи тут у всех небольшие… — Мам, — Савен всё же сел за стол и как-то угрожающе взял в руку вилку, Дафси напрягся. У них здесь принята поножовщина за столом, это часть вечернего развлечения? — Потом. Если честно, я очень голодный. — Ой, ну конечно, что это я? — госпожа Мириа только кивнула и потянулась за миской с салатом, чтобы всем разложить. — Давайте поедим. Я попробовала сегодня один рецепт новый, я так ещё не делала никогда, поэтому, если не понравится, не ругайтесь.       Салат был правда вкусный, с пряной рукколой, креветками, какими-то орехами и неизвестным соусом, но сочеталось всё очень даже. Дафси вспомнил, как Савен просил хвалить каждое блюдо его матери, и решил к этой просьбе прислушаться, а то потом его ещё и мать Савена возненавидит, жизнь ещё тяжелее станет. — Очень вкусно, спасибо, — сказал юноша, попробовав первую вилку, госпожа Мириа просияла, Савен благодарно кивнул. — Я рада, — богиня улыбнулась ещё шире, чем раньше. — А ты готовишь? — Ну, я могу, если надо, а так… — договорить парню не дали. — Надо, — тут же ответила женщина намного строже, чем раньше, Дафси подавился. — Надо, конечно. Савен работает, а ты готовь. — Мам, мы в основном питаемся вне дома, — попытался вставить слово в разговор сам Савен, но мать на него лишь рукой махнула. — И очень плохо! С домашней едой ничего не сравнится, никакие рестораны, а всё время по ресторанам ходить, деньги на ветер пускать, — высказав свою позицию, богиня, кажется, успокоилась, снова улыбнулась и опять обратилась к Дафси. — Я дам тебе несколько рецептов, попробуешь, это очень вкусно. — Спасибо большое, — только и смог выдавить из себя юноша. — Обязательно. — Ну и чудно, — госпожа Мириа снова схватилась за какую-то тарелку и на этот раз стала всем накладывать какое-то рагу. — А ты же учился где-то, почему не работаешь?       Допрос продолжился, только выдохнувший парень снова набрал в грудь воздуха, готовый к очередной пытке. Что для него было страшнее всего? Расхо во снах? Очередная смерть? Потеря близких? Да нет, как оказалось, страшнее всего для него было: «Так когда свадьба?», «А детишек заводить будете?», «А как у вас на интимном фронте?» и прочее, прочее, прочее… свекровино беспокойство, если это можно было так назвать. «Сыночка-корзиночка мальчика в дом привёл, надо этого мальчика на электрический стул посадить и ногти ему выдирать, если отвечать отказывается». Примерно так это ощущалось, а если учесть, что отец Савена вовсе на него косится с явными размышлениями о самом незаметном и быстром яде, то… — Я учился, да, в военных академиях, но на войну сейчас мне идти не слишком… — Я не пущу, — Савен снова встрял в разговор, и выглядел так, будто было ясно. Его мать могла и на войну кого-то послать, если ей в голову взбредёт. — Зря, — наконец подал свой ехидный голос бог веселья, скидывая какой-то кусок хлеба на пол собаке. Послышалось чавканье. — Ну да, у нас тут же кое-кто когда-то на войну уже сходил, — госпожа Мириа изменилась в лице, скрестила руки на груди и так посмотрела на мужа, что тот тут же уткнулся взглядом в тарелку, но было поздно. — Обхохочешься. — Один раз такое было, — промямлил в ответ мужчина, на что получил лишь ещё более суровый взгляд. — Зато всем хватило, все запомнили, как эти армии несчастные в разные стороны разбегались, сами себя не узнавая. Это же так весело, тысячу с лишним человек с ума свести, — богиня поджала губы, и, пускай этот случай, как Дафси помнил по учебникам, произошёл ещё в самом начале войны, больше двадцати лет назад, женщина такой дурости мужу простить, кажется, всё ещё не могла. — Нечего на войне делать, там только дураки, — она снова зыркнула на супруга, — развлекаются. Я вообще не про это, ты же во внешнем мире тоже где-то учился. — Да, на учителя, но я не закончил учёбу, — Дафси думал скрыться от дальнейших расспросов за рагу, очень даже вкусным, кстати, но это ему не помогло. — А почему не закончил? — госпожа Мириа воззрилась на юношу, и в глазах у неё буквально читалось: «Без высшего образования? Как это без высшего образования? Сейчас всем нужно высшее образование, без него никуда». — Мам! — Савен, кажется, не выдержал. Может, потому что они обсуждали это только сегодня днём, и он видел, как Дафси от этого было неприятно, а, может, просто решил, что достаточно расспросов. — Перестань, пожалуйста, у нас здесь не пыточная. — Так почему? — даже не посмотрев на сына, переспросила женщина. — Выгнали? — Нет, я просто умер, — смущённо ответил юноша, заранее представляя, как исказится лицо богини, так и произошло. Госпожа Мириа тут же прикрыла рот руками, но извиниться не успела.       Со стороны отца Савена послышался резкий и громкий смех, почти такой же, как тогда, на поле в военном янтаре. Смеялся, впрочем, мужчина недолго, почти сразу же, как только богиня опомнилась, она огрела мужа по спине ложкой для салата. На его рубашке осталось масляное пятно, но женщину это сейчас не волновало. — Это не смешно, — чуть не плача пролепетала она и для верности кинула в супруга салфеткой. — Бедный мальчик, такое пережил, а тебе лишь бы посмеяться, ирод.       Риарон, кажется, хотел возмутиться, что-то на это высказать, но случайно глянул на сына и почему-то затих. Дафси тоже посмотрел на Савена и понял, в чём проблема. Что досталось Савену от матери, так это взгляд, которым он одарил отца. Грозящий если не прикончить, то «очень серьёзно поговорить» чуть позже. И разговор этот, скорее всего, будет содержать лишь: «Я люблю его и точка. И никакие твои возмущения этого не изменят, так что либо прими это, либо злись и смейся молча и в другом месте».       Кажется, посыл был понят без вербального вмешательства, спустя ещё несколько секунд все вернулись к еде. Через минуту молчания госпожа Мириа, видимо, оправившись от своего лёгкого потрясения, возобновила обсуждение чужой жизни, но уже более образно. — Вот у тебя сестра же есть, да? У нас Сава один-один совсем, мы как-то на большее и не решились, и с ним проблем было выше крыши, а вот вы как, общаетесь сейчас? — Ну, сейчас с этим немного сложно, потому что я здесь живу, а мама ей ничего про янтари не рассказывала, и, в общем, мы не слишком часто видимся. Но общаемся, да, — про то, что Валя понятия не имеет, с кем она общается, он уточнять не стал, слишком ему это казалось сложным и запутанным. — Да, Мила меня, конечно, этим удивила. Как это детям не знать, кто они такие? Ну что ж, её дело, конечно, но ты-то, наверное, как удивился, когда сюда, к нам, попал? — женщина подняла брови, на это оставалось только кивнуть. — Не то слово, — юноша на секунду поджал губы, вспоминая уже достаточно расплывшиеся в мыслях кадры и эмоции первых его дней. Ужас, да и только. — А что вы имеете в виду под «проблем было выше крыши»? — Дафси повернул голову на Савена, тот почему-то отвёл взгляд, зато его мама очень тяжело вздохнула, что-то вспоминая. — Ой, ну конечно, — протянула она, качая головой. — Это он сейчас такой спокойный, а в детстве что? Чуть не поседела с ним, — женщина перевела взгляд с сына на мужа и обратно, — с ними на пару. — Ну мальчишка был глупый, а кто не был? — как-то смущённо протянул Савен и уткнулся в тарелку. — И девочек за косы дёргал, и матом ругался, и с уроков бегал, да, случалось… — Случалось? — госпожа Мириа, явно не обратившая никакого внимания на выражения лица сына, не слишком желавшего вспоминать своё детство и отрочество с такой стороны, возмущённо хмыкнула. — Да я ночевала в кабинете у директора его школы, потому что знала, что утром меня опять туда вызовут, можно и не уходить.       Дафси поперхнулся воздухом и недоумённо воззрился на Савена, порозовевшие щёки которого уже начинали становиться откровенно красными. Он почему-то всегда думал, что в школе Савен был таким же, как на работе. Педантичный, ответственный, любящий учёбу отличник, готовый брать дополнительные задания и сидеть за домашней работой до самой ночи. И, конечно же, у него должен был быть красный аттестат и золотая медаль, или любой другой отличительный знак за успехи в учёбе и активное участие в деятельности школы, принятый в янтарях. — Его из школы выгнали со справкой, — чуть тише продолжила богиня, обращаясь уже исключительно к заинтересовавшемуся Дафси. — Ну неправда, — Савен как-то грустно улыбнулся и умоляюще глянул на Дафси, должно быть, чтобы тот эти факты понял, принял и простил. — Я же был подросток, у меня был бунт личности, это же совершенно нормально. — Я тебя и не осуждаю, — хотя по голосу было слышно, что жилось бы госпоже Мирие проще, если бы сын был у неё в детстве спокойный и послушный. — Но он ломал себе, и это только в старшей школе, в драках нос четыре, — она показала четыре пальца, — раза. И три раза пальцы. Мне кажется, у него в голове где-то держалось расписание: в понедельник подраться с параллелью, во вторник сбежать с уроков, в среду послать далеко и надолго учительницу истории, в четверг снести дверь в какой-нибудь кабинет, в пятницу в туалете на окне половой орган нарисовать, прости господи. Ещё и подписать, вдруг кто не знает, как в народе называется. В своё время мы намучились, чтобы из того беса вышел в общество приличный человек, но, вроде бы, получилось, — богиня оценивающе окинула сына взглядом и удовлетворённо кивнула. Точно получилось. — Да что вы говорите? — крайне восторженно протянул Дафси и подпёр голову рукой, приготовившись слушать дальше, а госпожа Мириа, явно довольная, что сумела заинтересовать гостя, и рада была продолжить. — И со мной он ругался до битой посуды и домашних арестов, с отцом цапался по поводу и без, — женщина стала загибать пальцы на руке, — и в пророчество верить отказывался до воплей, за девочками пытался бегать в школе, чтобы от Судьбы слинять куда подальше. Ночами пропадал, из дома пытался убегать, слава богу не было особо куда, в городке мы жили небольшом. Пить пытался, курить за школой, куда без этого? Обошлось без наркотиков, и на том спасибо. А потом как-то взял и затих, резко, я даже не поняла, что произошло. И с тех пор золотце, тише воды, ниже травы. Ангел, а не ребёнок, так и не скажешь, что когда-то был дьявол во плоти. — Да, не скажешь, — Дафси засмеялся, когда снова скосил взгляд на Савена и увидел, что тот пытается прикрыть своё раскрасневшееся лицо салфеткой, но уши и шея малинового цвета его выдавали полностью. — Это правда имело место быть, и мне за это очень стыдно, — тихо выдохнул Савен, словно нашкодивший ребёнок, и медленно убрал салфетку от лица. — Зато сколько воспоминаний. — И сколько нервов невосстановившихся. Но на то они и дети: ты тратишь на них всего себя, чтобы часть тебя в них потом повторилась, — госпожа Мириа мечтательно вздохнула, а потом улыбнулась, как уже улыбалась сегодня до этого, и это не предвещало ничего хорошего. Дафси заранее вздрогнул. — А вы что думаете о детях в будущем? Я понимаю, с родными возникает проблема, но можно же взять в приюте…       Юноша только услышал, как Савен тихо застонал, и стало ясно, что вечер ещё будет долгим и крайне интересным.       Через два бесконечных часа, наполненных рассуждениями о том, на каком этаже у Савена дома им лучше будет делать детскую, как правильно варить макароны и почему стоит пользоваться презервативами, даже если никто не может забеременеть (разумеется, всё это после свадьбы, которая точно должна быть в декабре), им разрешили откланяться, и то только потому, что Савен в третий раз сказал, что он очень устал за день и надо кормить кота. На выходе госпожа Мириа обняла по очереди обоих парней, а молчавший почти весь вечер Риарон лишь слегка кивнул, стараясь не смотреть в сторону Дафси. За один визит он явно своего мнения насчёт юноши не поменял, но тот на это и не рассчитывал, спасибо, что без поножовщины. Пончик слюнями измазал на выходе парню джинсы, но уж лучше так, чем как в прошлый раз, когда пёс его чуть не сожрал.       На лестнице оба молодых человека одновременно облегчённо выдохнули и переглянулись. Это определённо успех, и обоим было ясно, что всё могло пройти намного хуже. — Ты говорил мне, что ты не умеешь на людей кричать, — недоверчиво уточнил Дафси, прогоняя в голове все темы сегодняшней застольной беседы. — А раньше, как я понял, мог, да ещё как. Разучился? — Я не умею на тебя кричать, — пояснил Савен, налегая на подъездную дверь. — Даже не то, что не хочу, хотелось пару раз, но именно не умею, у меня не получалось, хотя я пытался пробовать. Что-то поперёк горла встаёт, я не кричать начинаю, а в ступор впадаю, переживаю и плачу. Как-то так. На Его Величество, например, я бы накричал, с огромной радостью, может, даже и подрался бы, если бы случай выпал.       Настала очередь Дафси краснеть. От мысли о том, что из-за него Савен готов подраться даже с Расхо, одновременно было приятно и боязно. Они уже сели в машину, когда юноша всё же спросил. — Это когда ты пытался на меня кричать? — в памяти не было ни одного момента, когда это хотя бы было даже издалека похоже на то, что Савен сейчас будет возмущаться. — Когда ты на меня кричал, в ответ. Когда на меня орут, я обычно тоже неосознанно голос повышаю, но с тобой я об этом даже не задумываюсь, я сразу начинаю волноваться за тебя и пытаться успокоить. Однако, как мне потом сказала госпожа Мириалена, когда ты кричишь, тебя лучше не перебивать, — Савен завёл машину, и они стали медленно выезжать со двора в сторону дома. — Что ж, ей, наверное, лучше знать, — Дафси фыркнул на эти слова, потому что, если он дома начинал повышать голос, на него обычно орали так, что уши закладывало, и сам он кричать уже забывал.       Почти всю дорогу юноша смотрел на Савена, на которого под разными углами падало сначала закатное солнце, а потом свет от фонарей, и до сих пор не мог поверить, что этот человек в школьном туалете когда-то член на окнах рисовал и считал это вершиной человеческой мысли. Даже он сам был к этому ближе, но он и сейчас не такой спокойный и интеллигентный, как Савен. Наверное, они действительно встретились вовремя. К тому же, вообще не факт, что, когда Савену было лет пятнадцать, ему уже было хоть сколько-то, потому что интереса ради он даже спросил у родителей молодого человека за ужином, сколько же Савену на самом деле лет, на что все очень глубоко задумались, но вразумительного ответа так никто юноше и не дал, поэтому оставалось только смириться с тем, что Савен просто есть и уже какое-то неточное время в этом мире существует, и, пожалуй, это очень даже хорошо. Невозможно было сказать, как его жизнь сложилась бы без Савена, потому что их судьбы связались друг с другом в узел ещё задолго до личного знакомства, и если раньше он отчаянно пытался этот узел разорвать и ножницами попилить, то сейчас, кажется, понял, что узел этот морской: крепит якорь, который их обоих удерживает от чего-то очень страшного. Одиночества на пути Вечности. И никакой шторм в душе этот корабль не потопит, только сильнее паруса натянет и направит куда надо. Ближе друг к другу. — Я завтра поеду в Москву, заеду в офис, потом в суд, — они уже въезжали в ворота, когда Савен начал говорить. После слов про суд Дафси недовольно встрепенулся. — Там заседание по причине пожара, ничего серьёзного. Потом встречусь с Валентиной, мне нужно ей что-то от тебя передать? — Разве что «привет». И скажи в суде, что это был не я, — юноша хмыкнул, вылезая из машины и направляясь к дому. Он тоже сегодня устал. — А то я и во внешнем мире преступником стану. — Нет, виновата скорее всего строительная бригада и владелец арендованного здания, если уж на то пошло, а ты просто катализатор происшествия. — Я по жизни, кажется, катализатор происшествий, — после этих слов Дафси внезапно почувствовал у себя на плече руку, притягивающую его в быстрые объятья. — Неправда, — и Савен дальше пошёл к дому, будто только что ничего и не сделал.       Нежности, нежности, нежности. Дафси сам не очень понимал, как он к ним относился. Очевидно, что Савен действительно очень нежный человек, несмотря на свой массивный внешний вид и порой обманчивое первое впечатление. И в понимании самого Дафси в отношениях, если бы это были обычные отношения, какие он почти всю жизнь призрачно видел у себя в голове, он должен был эти нежности дарить, но пока получалось всё наоборот. Савену нравятся все эти маленькие, но приятные подарки, цветы, свидания, ему нет. Он, конечно, и сходит, и спасибо скажет, но особого чувственного восторга от этого не испытает. А вот Савен, наверное, руки ему исцелует и будет смотреть так благодарно и восторженно, если Дафси его на свидание позовёт или подарит что-то от души. Или хотя бы просто обнимет сам первым.       Уже ближе к ночи, когда легли спать, Савен ушёл в ванную, а Дафси остался в спальне и, поскольку проснулись молодые люди сегодня одновременно, тоже готовился ко сну в надежде не обнаружить себя за просмотром смешных видео с котами в три часа ночи. Пока у него не было в янтарях телефона, с этим было как-то легче, но теперь он снова погряз в интернет-зависимости и даже уведомления на чужом устройстве заставляют его невольно посмотреть написанное на экране. Только когда юноша увидел названия контактов «Создательница» и «Создатель», он вспомнил, что уведомления Савену со звуком приходят только от него и от родителей, но остановиться читать уже не мог. Два коротких смс, а сколько смысла. Крайне разного, хотелось бы сказать. «Большое спасибо, что зашли в гости! Дафси очень приятный мальчик, надеюсь, вы к нам ещё вдвоём приедете!», — от «Создательницы». Как мило. «Надеюсь, он больше никогда в моём доме не появится», — соответственно, от «Создателя».       На это оставалось только тяжело вздохнуть и закатить глаза. Да он и сам не собирался больше туда приходить, не переживайте, ему на несколько месяцев вперёд точно хватило сегодняшних бесед. Он и так еле отвертелся от того, чтобы ему книгу рецептов подарили перед уходом, но теперь, видимо, это будет подарок на свадьбу. Когда Савен вернулся и взял в руки телефон, Дафси внимательно наблюдал за его выражением лица, но оно вовсе не изменилось. Должно быть, именно этого от своих родителей он и ожидал, и ничего нового они ему не сообщили. — Спокойной ночи, — только и произнёс молодой человек, гася лампу на тумбочке и укрываясь одеялом. Как хорошо, что у них раздельные.       Дафси в ответ тихо повторил то же самое и тоже погасил свет, отложил телефон. Судя по звуку, на матрас запрыгнул кот, немного помялся где-то в ногах и улёгся клубком. Юноша заворочался в поисках оптимальной позы для засыпания, пускай прекрасно понимал, что утром всё равно проснётся в совершенно другом положении где-то у Савена на груди, если тот осторожным движением, чтобы не разбудить, не переложит парня на подушки. — Савен? — он сам сначала не понял, зачем позвал, да ещё так громко, но он весь вечер до момента сна об этом думал, пока по дому слонялся, а Савен сидел в библиотеке и что-то увлечённо читал. — М? — негромко послышалось в ответ уже достаточно сонно. И как можно так быстро засыпать? — Ты чего?       Дафси на это ничего не ответил, только ближе подвинулся, пробираясь под чужое одеяло и кладя голову Савену на руку. Так теплее и приятнее, хотя в доме и так не было холодно. На пару секунд Савен задержал дыхание, но потом опустил свою ладонь Дафси на спину, медленно пальцами проводя по позвоночнику. У юноши от этого жеста мурашки по телу побежали. — Всё в порядке? — слегка обеспокоенно спросил Савен, всё той же рукой заправляя Дафси прядь волос за ухо. Ухо тут же обожгло от прикосновения.       На такой голос хотелось только ответить «нет», даже если «да», чтобы пожалел, ближе к себе прижал, успокоил. Но пугать и без того впечатлительного молодого человека без причины было некрасиво, поэтому юноша лишь протянул тихое «угу» и затих, носом утыкаясь Савену в плечо. — Я тоже тебя люблю, — вдруг послышалось с лёгким смешком парню прямо на ухо, и весь сон сняло как рукой.       Дафси оторвал голову от чужой руки и приподнялся на локтях, смотря Савену в сонные глаза. Такие внеземные, заволоченные дымкой, а под светом луны из окна и вовсе будто кукольные, но внимательно за ним следящие. Юноша не смог удержать внутри себя какой-то почти незнакомый ему доселе порыв и провёл ладонью Савену по щеке. Медленно, чувствуя, как пальцы от прикосновения загораются невозможным теплом, которое дальше бежит в самое сердце, а потом спускается ниже. И когда рука Савена сверху накрыла его собственную, дыхание сбилось на секунду, а лавина в груди сорвалась и покатилась комом, доводя до тянущего рваного выдоха. — Можно? — практически в бреду, дрогнувшим голосом пролепетал Дафси, но ответа дожидаться не стал, впился в чужие губы, припадая к ним и жадно целуя. Только почувствовал, что Савен его к себе вплотную притягивает и целует в ответ. От этого все оставшиеся мысли в голове растеклись.       Он лёг на Савена сверху, заставляя того упасть на спину и подставить под поцелуи шею. А у Дафси так всё жгло внутри, так кипело, что уже не просто целоваться хотелось, а кусать нежную белую кожу, чтобы хоть как-то всё, что накопилось, выплеснуть. Он сам не знал, что в нём настолько много этого всего, горящего, взрывного, с ума его сводящего. Впрочем, с ума он не сам себя сводил, это отлично получалось и у Савена, пальцами в его волосы вцепившегося, не больно, но чувственно, и от этого только сильнее разум отходил в дебри сознания. Каждый укус, один за другим, то совсем лёгкий, то намного сильнее, будто какой-то его собственный способ передать то, что словами объяснить было невозможно. Хотя, Савен, конечно, справился бы с этой задачей, он такой начитанный, эрудированный, образованный, со своими одиннадцатью высшими, будто это и ничего, просто, как по щелчку пальцев, всё это образование, работа, общественная жизнь, и всё это в одном человеке сочетается, и весь он такой… такой… хочется его безумно.       Когда коленом Дафси упёрся Савену между бёдер, и тот издал очень странный, неожиданно громкий и совершенно ему неподходящий звук, юноша понял, что это конец. Конец его мыслям и хоть какому-то благоразумию. Любому разумию в принципе. Ему было всё равно абсолютно на всё, что его когда-то мучило и продолжит мучить завтра утром. Сейчас перед ним Савен, в задранной тёмной футболке, сливающейся с окружающей ночью, и так он смотрит на него, как никогда и никто ещё не смотрел. Глубоко, в самое разошедшееся сердце, и как он только умел нежно, даже когда уже вся шея у него в следах от укусов и ярких, бордовых засосов, которые Дафси сам не заметил, как оставил. А Савен заметил, каждый его взрыв на себя перенёс, пускай знал, что завтра и в офис, и в суд, а потом ещё и Валя, и как ей всё это любовное побоище объяснять? Да к чёрту это всё, какая разница? Люди любовью заняться не могут, когда оба этого хотят до стонов и судорог? Пускай все всё поймут и тихо порадуются за чужое вовсе не тихое счастье. Савен даже губу закусил до боли, чтобы не так громко, но кот всё равно уже давно сбежал, и правильно сделал.       Когда ещё во дворце Дафси расчерчивал планы наступления по картам, он и подумать не мог, что это может ему пригодиться в вопросах столь интимных, и каждая мышца под чёрной футболкой как линия, начерченная пером, обводилась для верности пальцами и языком, сначала рельеф живота, потом выступающие рёбра, и футболка тогда оказалась уже на полу, теряясь в ночи. Снова на какое-то время шея, и Дафси услышал тихое шипение сквозь зубы, когда он прикусил уже до этого пострадавшую кожу, снова чужая рука у него в волосах оказалась, но только затем, чтобы до губ дотянуться и в них поцеловать, в уже опухшие красные губы, открывающиеся навстречу каждому движению языка.       Дафси почувствовал, как дрожащими пальцами Савен подцепил резинку его трусов, по спине прошла волна холода, быстрая и болезненная, но второй рукой его тут же притянули ближе, целуя рвано и быстро в каждую точку лица, от щёк до лба. Долгий выдох, и юноша сам опустил руку ниже, чтобы помочь избавиться от лишней и мешающей одежды не только себе. Сначала своя футболка, тоже упавшая куда-то на ковёр, а потом чужое нижнее бельё, чтобы наконец-то не мельком в купальнях глянуть, но и тактильно оценить размер, каждую вену ощупать, а, может, даже и на вкус попробовать. — Ты хочешь… — Дафси попытался собрать в одно предложение остатки разума, чтобы спросить, как Савен себе представляет то, что произойдёт дальше, есть ли у него хоть что-то похожее на смазку и прочие вещи, которые должны бы обговариваться на берегу, но его перебили таким задыхающимся голосом, что все вопросы отпали. — Ты лучше в этом разбираешься, — так быстро и скомканно это было сказано, и на большее можно было не рассчитывать, Савен вообще чудом не задохнулся, пока шептал эти слова.       Даже так. Дафси показалось, что у него перед глазами на секунду потемнело, когда он понял смысл фразы. «Делай, что хочешь, я всё доверяю тебе». Переспрашивать смысла не было, достаточно было посмотреть на это лицо, освещённое наполовину лунным светом, на эти даже во мраке пунцовые щёки, белые почти сомкнувшиеся ресницы и взгляд из-под них, вводящий в транс и отправляющий в забвение. Когда Дафси рукой дотронулся до чужого члена, он сам-то чуть не скончался на месте, а Савен так и вовсе снова губу закусил почти до крови и застонал, тихо, но протяжно, томно, рукой рот на секунду себе закрыл. Дафси так не умел и никогда не научится, компенсировать он это собирался своими действиями. Одной рукой обхватить оба члена оказалось не так просто, у обоих были немаленькие, но Савен помог, свою ладонь кладя поверх чужой, хотя это, пожалуй, для него было не иначе, как подвигом.       Оставалось только ловить темп и слушать собственное сердце, чужие вздохи и подстраиваться под них, хотя в таком ритме двигаться было невозможно, можно было только пытаться на него равняться. Снова до одури захотелось целоваться, и противиться этому, может, и было возможно, но зачем, когда эти раскрытые в полустоне губы его имя в бреду шепчут? Да разве хоть когда-нибудь его так сильно любили и были готовы отдаться полностью, доверяя безгранично? От этих мелькающих где-то на краю сознания мыслей сердце сжималось после каждого удара, а губы целовали всё нежнее и нежнее.       Когда уже и рука начала уставать, и стало казаться, что тело уже давно превратилось в нечто эфемерное, слилось в одно с чужим и стало одним нервом натянутым, вот-вот готовым сорваться и стать чем-то новым, блаженным и бесконечным, Савен вместо того, чтобы в очередной раз укусить себя в попытках приглушить звуки, просто за шею притянул едва отстранившегося вдохнуть Дафси ближе и в последний раз выстонал ему в губы, казалось, всего себя, всё, что от него сегодняшней ночью осталось. На ладонь и живот выплеснулось нечто горячее и вязкое. Тогда Дафси последний раз рвано провёл рукой по своему члену и спустя пару мгновений тоже кончил, теряя свою суть в этом человеке, которого сейчас так отчаянно продолжал целовать, пускай тело отяжелело, ноги дрожали, а в голове расстилался сплошной сладкий туман.       Дафси упал на кровать рядом с Савеном, разрывая поцелуй, и вовсе не собирался шевелиться больше никогда. Сил хватало только на то, чтобы ртом воздух глотать и на Савена смотреть, на то, как он вообще не понимает, где он находится, что только что произошло и почему ему так хорошо, как ещё никогда не было. И Дафси тоже ещё не было до сегодняшнего дня, и ни один секс с кем угодно раньше не мог сравниться с этим, потому что он никогда ещё не был так влюблён и так любим. — Надо в ванную, — уже почти своим обычным голосом выдохнул Савен, но всё равно в нём ещё слышались неуловимые нотки былого возбуждения.       Дафси на это только медленно мотнул тяжёлой головой, даже рта открыть не смог. Завтра сходит, бельё постельное поменяет, но сегодня не может, нет сил. Наверное, впервые в жизни он уснул даже быстрее Савена, на грани грёз лишь чувствуя, как по его руке и животу проводят холодной влажной салфеткой. Какой заботливый.

***

      Проснулся на следующий день юноша глубоко за полдень, хотя казалось, что вчера уснул он не поздно, где-то между одиннадцатью вечера и пятью часами утра. Савена, разумеется, в спальне уже не было. Он сейчас, наверное, уже где-то в суде сидел, застегнув рубашку на все пуговицы. Дафси от этой мысли только улыбнулся и, сладко потягиваясь, поднялся с кровати. Давно он таким довольным не просыпался, может и никогда.       Только Селена, поймавшая его на кухне за завтраком после утреннего (хотя уже даже скорее вечернего) душа, частично испортила настроение. Заглянула в дверной проём, на вопросительный взгляд лишь фыркнула и протянула: «а можно было и потише, но совести у вас на это не хватило».       Дафси на это только закатил глаза, потому что он не издал ни звука, это всё Савен. Как выяснилось, очень шумный товарищ, а Селена могла и не подслушивать. Стыдиться за то, как хорошо ему было сегодня ночью, юноша точно не собирался, пускай все завидуют молча.       День обещал быть не слишком долгим, потому что время уже было почти четыре, но в целом хорошим. Пока можно сходить в сад и наконец-то немного поупражняться с оружием, которое он этим летом в руки толком и не брал, а к вечеру уже и Савен приедет, а дальше… всё нормально будет дальше. Будет, чем заняться.       В шесть часов, когда уставший, но довольный небольшой тренировкой парень уже возвращался обратно в дом, ему на телефон пришло сообщение от Савена: «Тебе взаимный «Привет» от Валентины.». Никогда он точки ставить не перестанет, ну да и ладно, пускай ставит, ему-то что? Этот недостаток не в состоянии перекрыть все остальные достоинства. И то достоинство, с которым удалось поближе познакомиться ночью, тоже.       А в семь дверь в дом открылась и тут же захлопнулась, резко и громко. Дафси, сидевший в гостиной на первом этаже и попеременно гладивший обоих котов, встрепенулся. Савен так дверью никогда не хлопал, но это явно был он, по звуку шагов было понятно и по тяжёлому вздоху. Юноша котов с себя согнал, те недовольно заворчали, но Дафси это сейчас волновало в меньшей степени. — Так быстро наобщались? — он вытек в коридор, где Савен разувался и вешал на крючок летний лёгкий плащ. На голос молодой человек обернулся, губы у него на секунду дрогнули, у Дафси тревожно ёкнуло сердце. — Всё в порядке?       Савен ответил не сразу, сцепил пальцы, отвёл взгляд, снова тяжело выдохнул и всё же выговорил спокойным голосом. Слишком спокойным. — Нет, но я пока не готов это обсуждать, извини. Но все живы и здоровы… правда, я, видимо, «больной человек» в чьём-то понимании, но уж точно не в своём.       После этих слов Савен быстро подошёл к ничего не понимающему Дафси и стиснул того в крепких объятьях, у парня чуть рёбра не затрещали. Он осторожно обнял Савена в ответ и провёл рукой по его волосам. — Что случилось? — тихо ещё раз поинтересовался юноша, беспокойство в груди заходилось всё сильнее. — Что-то в суде? — Чуть позже, — ответили ему на ухо, и Дафси уловил, что голос дрожит. Савен, должно быть, сам это услышал, тут же из объятий выкрутился и пошёл к лестнице. Быстрее, чем ходил обычно.       Дафси остался в смятении стоять в коридоре, спустя минуту опомнился, вернулся в гостиную, где оставил телефон, сразу же нашёл в контактах Валин номер телефона. Трубку девушка не взяла, ладно, может, за рулём или ещё где, тогда юноша ей написал. «Привет. Ты не знаешь, что случилось у Савена? Он сам не свой, а вы сегодня виделись, он ничего не говорил?»       Две длинные минуты ожидания, зашла в сеть. Прочитала, вышла из сети. Прекрасно. — Та-а-а-ак, — уже начиная злиться, протянул парень, убрал телефон в карман.       Двинулся по лестнице наверх. Прошёл мимо Селены, стоявшей в коридоре второго этажа, поднялся на третий. В спальне никого, только кот уже успел прибежать на свежее постельное бельё, в библиотеке тоже пусто. Спустился обратно на второй этаж. Селена так и стояла в коридоре, как-то печально заглядывая в комнату напротив неё. В ванную, в которой, судя по звукам, бежала вода.       Когда встревоженный Дафси подошёл ближе и уже открыл рот, чтобы спросить, что происходит, богиня рукой его остановила и медленно кивнула в сторону двери, мол, загляни, посмотри, но тихо. Так юноша и сделал. Заглянул и застыл, не зная, что вообще можно на такое сказать.       Савен стоял, нависнув над ванной и уперев голову в стену. Сверху на него из душа лилась вода, рубашка уже промокла насквозь, начинали мокнуть брюки, но молодого человека это вовсе не волновало. Он только выложил телефон на зеркало над раковиной, а всё остальное, да и чёрт бы с ним. Стоял и мок под струями, стекавшими с волос и шеи в ванную, а на полу уже образовывалась лужа от всей воды, льющейся мимо эмалированной посудины. И больше ничего не делал.       Дафси обернулся на Селену, та только губы поджала поначалу, потом глаза закатила, рукой переносицу потёрла, всем своим видом показывая, что этот детский сад она долго терпеть не намерена. В конце концов женщина соизволила хоть что-то объяснить тихим голосом. — Это он так плачет, когда другие люди в доме есть. С водой слёзы смешивает, чтобы не видел никто. А что случилось, я не знаю, не надо на меня так смотреть. Может, ты трахаешься так плохо, что у него теперь психологическая травма, сам с этим разбирайся, — и богиня ушла, оставив Дафси со всё большим количеством вопросов без ответов.       Медленно юноша зашёл в ванную, выложил из кармана телефон, на который ответа от Вали так и не пришло, опустил его тоже на зеркало и подошёл к Савену, наступая босыми ногами в лужу, ну и ладно, это сейчас вообще неважно, главное убедиться, что вода хотя бы тёплая, а не ледяная или кипяток. Как мог, Дафси со спины обнял Савена и уткнулся носом ему в мокрую рубашку, по которой продолжала бежать вода. Так они простояли какое-то время, Дафси уже тоже частично промок, а лужа становилась всё больше, и вот, наконец, рукой Савен закрыл кран, душ выключился. — Я столько лет старался быть «хорошим», и за один час стал «плохим», — хрипло выдохнул молодой человек, и у Дафси всё внутри от этих слов оборвалось. — Что ж, наверное, так случается.       Савен отпрянул от стены, выпрямился, и выглядел он в целом спокойно, только мокрый насквозь, и взгляд такой потерянный. Юноша глянул на него, убрал мокрые пряди со лба и вопросительно поднял брови, осторожно всё же пытаясь выбить правду. На это Савен только покачал головой, на секунду сжал чужую руку и пошёл переодеваться.       За вечер Савен так и не проронил ни слова о том, что случилось сегодня во время встречи с Валей, потому что случилось что-то явно там. Он рассказал про суд, где виновными признали владельцев офисного здания, про ещё какие-то неутрясённые проблемы с пожаром, про то, что ему писала его мама и предлагала зайти ещё раз на следующей неделе, но он вежливо отказался. Говорил про что угодно, но только не про Валю. Дафси слушал, поддерживал, как мог, беседу, но каждая его попытка затронуть тему его старшей сестры заканчивалась провалом. А она ему так и не ответила.       Зато часов в десять, когда Савен уже собирался идти спать, юноше позвонила мама. Парень, как чувствовал, поставил на громкую связь. Не прогадал. На заднем фоне послышался детский плач, кажется, Ани, но, может, они просто с Юрой подрались, остались у бабушки на ночь, такое случалось иногда. — Привет, мам. Ты чего так поздно зво… — Где Валя? — звучало это строго, но при этом почти на грани истерики. После этого вопроса детский плач стал громче. — Я… — Дафси повернул голову на Савена, но тот удивлён был не меньше него и глядел растерянно, даже слегка испуганно. — Мы не знаем, а что случилось? — Она ушла «проветриться» почти два часа назад, она не берёт трубки и не читает сообщения. Приезжайте быстро, прямо сейчас.       Звонок прервался, Дафси подскочил с дивана, на котором сидел, и воззрился на Савена уже с претензией. Тот стал искренне оправдываться. — Мы поссорились, да, но я ничего ей не сделал, я не бью женщин… — Ты дурак совсем, это тут при чём?! — Дафси стиснул кулаки и не знал, куда ему податься. В конце концов рванул в коридор, чтобы пойти в спальню переодеться и выезжать. — В машине мне всё расскажешь, понял?!       Савен обречённо кивнул и двинулся следом.