Шрам и Заря

Лето 1831 года от начала летоисчисления Серое небо над Белояровом висело так низко, будто уже вечерело, но свободного времени до конца увольнения оставалось еще больше трех часов. Компания кадетов шагала по набережной реки, переговариваясь и поедая купленные баранки. Маркус, веселясь, нацепил на шею целую связку и со строгим видом ломал по одной и отдавал товарищам, когда те, по его мнению, их заслуживали. Стоило Велизару дожевать свою и протянуть руку за следующей, хитрый Маркус отскочил подальше и пригрозил ему пальцем: — Ты не заработал, поэтому больше не дам. Велизар ехидно приподнял бровь и парировал: — Если заработать — значит искупаться в реке, то я, пожалуй, обойдусь без баранок. — Так и скажи, что стесняешься раздеваться, — подначивал его Маркус. Последние пару часов он уговаривал Велизара пойти на безлюдный каменистый берег реки и искупаться, но тот был непреклонен. Кадетам не престало снимать форму где ни попадя, бросать ее на берегу и плескаться в воде, как дурни. Компания товарищей Маркуса, в которую несмело влился Велизар, безмолвно возражала против его присутствия. Маркус не обращал на них внимания, будучи уже не в силах отказаться от дружбы с Великим князем, которого даже перестал язвительно звать Светилом… зато теперь с дружеской издевкой время от времени обзывал занудой. Уже в который раз Маркус с надеждой приглашал Велизара с ними в увольнение, и сегодня тот впервые согласился. Великий князь с неохотой пояснял, что не хочет стеснять его друзей, которые относились к нему не с такой открытостью и простотой, как Маркус. Иво только фыркал и врал, что ребята будут в восторге. Конечно же, Маркус знал, что в восторге те не будут. И сегодня их хмурые рожи кричали об этом без слов. С ночи, когда у Маркуса случился тот унизительный приступ, о котором он старался забыть, они с Велизаром наконец приступили к тому, чего так хотели оба — к постепенному превращению глупой вражды в дружбу. Все началось с неловких просьб Маркуса помочь с задачами и осторожного предложения Велизара показать, как удобнее держать лук, чтобы не так затекали локти. Продолжилось робким приглашением Великого князя за их стол в столовой, отчего Ждан, Ахмыл и Деян изумленно захлопали глазами, пиная Маркуса так, чтоб не увидел внезапный сосед, но молча подвинулись После напряженного ужина его ждал праведный гнев друзей и главный вопрос: «С какой-такой радости ты больше не грызешься со Светилом?». Маркус отшутился, но не солгал в главном — Велизар очень ему помог. Проявил нежность и заботу — об этом, конечно же, Маркус умолчал. Незачем друзьям знать, каким мог быть Велизар. Маркус, честно говоря, и сам изумлялся собственной наглости. Напрашиваться в друзья к Велизару! Да кто он такой? Но Велизар тянулся к нему в ответ, и Маркус до сих пор не понимал, чем заслужил эту честь. День за днем юноши сближались, находили новые темы для дружеских споров. Велизар отстранился от всех так называемых товарищей, а с Иваром и вовсе порвал всякое общение. Он осознанно остался один, и Маркус оценил его выбор, хоть и не понимал, как можно обменять друзей-дворян на него — безродного дурачину. Ценнее всего, что они не скучали вдвоем. Им нравилось разговаривать. Еще полгода назад Маркус считал, что говорить с Велизаром — все равно, что слушать нудную лекцию по философии. Он и предположить не мог, что Великий князь может делиться знаниями без высокомерия, и рассказывать так интересно, что Маркус удивленно открывал рот. Ему нравилось подшучивать над Велизаром, нравилось, как тот беззлобно огрызался и всегда, всегда находил остроумный ответ. А еще Велизара можно было назвать каким угодно, но не ведомым. Об его непостижимый характер еще в начале их знакомства сломались излюбленные хитрости Маркуса и продолжали ломаться до сих пор. Велизар не покорялся его напору, как те же Ждан, Деян и Ахмыл, не клевал на уловки, не позволял брать верх над собой, но и сам не давил на Маркуса. Они словно боролись за влияние и власть, но ни один на самом деле не хотел побеждать. Друзья с недовольством наблюдали, как Маркус сближается с Велизаром, и посмеивались над ним, обзывая приживалой. За дурные намеки Деян чуть не получил по зубам. Маркус никогда не искал выгоды от Велизара и не собирался этого делать! Рядом с ним Иво чувствовал себя… значимым. Не для других (для них он и вправду был очередным подпевалой сына императора), а для Велизара. Маркус считал себя глупым и бесталанным, годным только на шутки-прибаутки да нехитрые уловки, недостойным дружбы Великого князя. Велизар же видел в нем талантливого будущего офицера, о чем ему и говорил. Маркус смущался, но несмело верил. А еще вдруг понял, что каким-то магическим образом Велизар незаметно занял все его мысли. Он и раньше не выходил у Маркуса из головы, в последние же недели полноправно там поселился. Вот и сегодня Велизар, который никак не хотел покоряться напору и уговорам Маркуса, завершил их спор одной простой фразой: — Нам хватит времени или на ужин, или на купание. Я очень голоден, но могу поесть один, а вы идите на реку. Друзья потянули Маркуса за собой, заметно оживившись. Перспектива оставить Велизара под благовидным предлогом и искупаться без его пронзительного взгляда придала им воодушевления, но Маркус не мог просто так уйти. Он сам звал Велизара с собой, с утра выкручивался ужом, чтобы тот не заметил недружелюбия компании, в которую попал, а теперь бросит его одного? Променяет время с Велизаром на купание в реке, которое сам и придумал? Ну уж нет. — Знаешь, я тоже умираю с голоду. Сладости сладостями, а мне бы сейчас огромный кусок мяса, — мечтательно протянул Маркус. Деян уже настойчивее дернул его за руку и устрашающе выкатил глаза. На это Маркус спокойно ответил ему: — Идите без меня, ребята. Искупайтесь там хорошо. Только нательные штаны не потеряйте в реке. — Ты же сам предложил, а теперь не идешь? — Нахмурился Ждан. — Боюсь, помру от голода и утону. Вам этого хочется, друзья мои? В довершение Маркус очаровательно улыбнулся им, прекрасно зная, как обезоруживающе действует на людей его улыбка. Друзья фыркнули и гордо направились прочь. Улыбка сработала и на этот раз. — Зря ты взял меня с собой. Они весь день не в своей тарелке. Боялись слово лишнее сказать, — буркнул Велизар, и между его аккуратными бровями залегла привычная морщинка. — А ты как думал? С ними впервые гулял сам Великий князь Велизар. Дай им время привыкнуть, — хохотнул Маркус, выудил из кармана сверток с папиросами и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Вот растяпа. Серники забыл в корпусе. — Я могу помочь, — признался Велизар и достал из внутреннего кармана кителя длинную коробочку серников. — А тебе они зачем? — прищурился Маркус, принимая подарок судьбы. — Я тоже иногда курю. Он вытаращился на друга, будто увидел, как священнослужитель курит в храме Владыки. — Ты? Да ну, врешь, — пораженно выдохнул Маркус, но серьезные глаза Велизара не врали. — Вот уж не думал, что ты сказал почти правду тогда, во время смотра. — Я знал, что ты отреагируешь… так, поэтому и не признавался. — Да ладно тебе, не сердись. Это я от неожиданности. — Маркус ободряюще хлопнул Велизара по плечу. — Ты кажешься идеальным, поэтому я удивляюсь каждый раз, когда находится что-то, что рушит этот образ. Твои веснушки, например. Теперь еще и папиросы. Только не говори, что пробовал что-то крепче вина. Он притворно закатил глаза, будто бы падая без чувств, отчего заработал тычок в плечо от Велизара. — Представь себе. Имея такого брата, как Златояр, невозможно не попробовать что-то, от чего тебя вывернет под ближайший куст. — Фи, Ваше Императорское Высочество. Это совсем не по-императорски. Маркус откровенно подначивал Велизара, испытывая удовольствие от его сурово сведенных бровей и стеснения, с которым тот рассказывал о своих мелких грешках. У самого Маркуса таких грешков и грешков посерьезней набралось куда больше, поэтому он с удовольствием посмеивался над Велизаром, ловко не вспоминая о своих. При этом он с наслаждением тянул папиросу, зажав зубами бумажный мундштук. — Ты наверняка куришь дорогие папиросы. Как те, которые мне подкинул твой ублюдок-подпевала Ивар. — Лучше. Те, что мне подарил Златояр, привезли из-за моря. Маркус вытаращился на Велизара, медленно вытащил папиросу изо рта и отбросил прочь, прежде затушив ее о стену ближайшего дома. — И почему, позволь спросить, ты еще не угостил меня этим чудом? Велизар стушевался, но ответил: — Потому что не хотел говорить тебе, что курю. Разве ты меня не слушал? — Конечно, не слушал. Только изумлялся таким вольностям от особы императорских кровей. Это ж кому расскажешь — не поверят! Сам Великий князь Велизар, и вдруг не лишен человеческих слабостей! На виселицу его за это! Велизар громко фыркнул, достал из кармана серебряный портсигар и протянул Маркусу. Тот прикурил и с удовольствием затянулся, отмечая про себя, что отныне Велизару предстоит делиться с ним дорогими папиросами все годы, что они проведут бок-о-бок в кадетском корпусе. За беззлобными подначками они и не заметили, как добрались до трактира, где Маркус еще ни разу не бывал. Он стоял несколько на отшибе, окна смотрели на умиротворенную гладь реки, а вокруг высились доходные дома и даже несколько особняков. Судя по всему, публика здесь отдыхала небедная. — Кажется, я понял твой секрет успеха, — вдруг выпалил Велизар, отчего Маркус изумленно выгнул бровь. — Я о том, как тебе удалось расположить к себе избалованных детей дворян. — Разве он лежит на поверхности? А я-то, дурак, скрывал ото всех, думал, что в старости напишу мемуары, — фыркнул Маркус, отчего Велизар пихнул его плечом. — Несмотря на твои подначки, я не чувствую, что делаю что-то плохое, — признался Великий князь, отчего Маркус оторопел. Он-то думал, что Велизар скажет что-то очевидное о веселом характере, искрометных шутках и проказах. — Никому, кроме брата, я не решался признаться, что курю, ни перед кем не мог показаться нетрезвым, потому что остальные сочтут это недостойным моего происхождения. Но в твоих словах я не чувствую осуждения. — Его там и нет, — с улыбкой ответил Маркус. — Ты имеешь право на все, чего хочешь. Кто я такой, чтобы осуждать? Когда я рядом, ты можешь стыдиться меня, но никогда не смей стыдиться себя. — Почему я должен стыдиться тебя? — изумился Велизар. Его серьезное лицо посерьезнело еще больше, и суровая морщинка вернулась на законное место между бровей. И Маркус, лишь мельком осмотрев крыльцо трактира, в одно мгновенье придумал, как еще удивить друга. Раз Велизар стеснялся своих привычек и слабостей, то пусть лучше стесняется Маркуса. Нечего попусту жрать себя чувством пустой вины! Разве Велизар не имел права побыть просто человеком, со своими слабостями и грехами? Взгляд Маркуса прилип к пьяному в стельку молодому парнишке в дорогом костюме. На черных брюках в свете фонарей виднелись следы пыли, серый жилет с дорогим шитьем был распахнут, а белая рубашка и вовсе выправлена из-за пояса. Шейный платок свисал на кое-как повязанном узле. Парнишка был пьян настолько, что не узнавал сам себя, не то что людей вокруг. — Эй, дружище, вот это ты набрался! — воскликнул Маркус делано сочувствующим тоном, по пути бросив Велизару китель. Он остался в рубахе, рукава которой закатал до рукавов, и расстегнул воротник до самой груди. Если пьяница не присмотрится, то и не поймет, что на нем армейская форма. Парнишка икнул и взглянул на Маркуса так внимательно, будто смотрел сам в себя. — Тебе же говорили, что хватит. Почему не послушал? Скорее всего, паренек — дворянин или сын богатого промышленника. Значит, пил с друзьями. Такие, как он, не распивают по трактирам вино в одиночестве. Разве что с горя. Но человек, у которого случилось горе, не станет так аккуратно укладывать волосы и зализывать их каким-то маслом. — Мн-не никто не указ, — буркнул пьяница и икнул. — Ты, конечно, мужик. Столько выпить не каждый сможет! Но должок-то когда возвращать собираешься? Глаза парнишки непонимающе расширились. — Какой должок? Я т-тебя не помню. — Здрасьте, вот вам счастье. Мы сегодня познакомились. Ты сам усадил меня за стол и уговорил с вами выпить. Еще и перепить пытался. — Н-не помню. — А что ты вообще помнишь? — прищурился Маркус, а потом залихватски подмигнул опешившему Велизару. — Помню, как игристое заказывал, а потом… травяную настойку. А потом… вот ты тут стоишь. — Деньги верните, сударь. Мне уезжать нужно, а на экипаж не хватает. Последние деньги тебе отдал. — Ик… сколько? — Две золотые легеры. Парнишка нетвердой рукой полез в карман за парчовым мешочком, а затем кое-как отсчитал две золотых монеты, едва не рассыпав остальные. Маркус схватил деньги и хлопнул пьяницу по плечу так, что тот едва не свалился со ступеней. — Езжай-ка ты, брат, домой. И мешочек с деньгами подальше спрячь. А то, неровен час, еще обворует кто. Парнишка горячо поблагодарил его, и Маркус поманил Велизара в трактир. Они вошли в духоту дорого обставленного зала, и Великий князь больше не смог молчать. — Ты обворовал его! — В голосе Велизара скользили и ужас, и восхищение одновременно. — Не обворовал, а проучил. Нечего напиваться до зеленых демонов перед глазами и верить на слово каждому проходимцу. Сам виноват. Велизар фыркнул и закатил глаза. — Я же говорил, чтобы ты стыдился меня, а не себя, — заговорщически шепнул Маркус, приблизив губы к уху Великого князя. — Зато теперь у меня есть деньги на ужин в этом месте. Тут явно недешево. Велизар окинул его нечитаемым взглядом и прошел в зал, рассматривая посетителей, будто кого-то искал. От Маркуса это не укрылось. — Кого ты ищешь? — поинтересовался он, но тут же наткнулся взглядом на большой столик, за которым сидели пятеро парней в таких же рубашках, как и у него. На вешалке неподалеку висели черные кители. — Ах, вот кого. — Хочу познакомить тебя с братом. Ты не против? — В тон Велизара просочилась вина. — Я заставил тебя терпеть своих друзей. Теперь твоя очередь. — Подмигнул ему Маркус и послушно направился следом. Златояр уже давно заметил юношей и внимательно наблюдал за их приближением. Велизар остановился перед столом, Маркус же несмело замер за его спиной. Он уже и не помнил, когда в последний раз чувствовал неловкость, но сейчас это была, определенно, она. По сравнению со Златояром и Велизаром — двумя сыновьями императора — Маркус казался себе мелкой рыбешкой, которая настолько рехнулась, что решила подружиться с акулами. Эта мысль, давно теплившаяся в темном уголке души, взорвалась в висках пушечным ядром – ярко и оглушительно. — Брат, позволь представить тебе моего друга и однокурсника Маркуса Иво, — высокопарно произнес Велизар. Златояр пробежал взглядом по Маркусу, и тот уловил в его глазах то, что и ожидал — подозрение. Наверняка Златояр решил, что брат пригрел на груди очередную змею. Только Арат, сидевший совсем рядом с Великим князем, ободряюще улыбнулся Маркусу. — Так это тебя обжег мой брат? — снисходительно спросил Златояр. — Шрама даже не видно, а он в красках расписал мне непоправимое увечье, будто ты по его вине остался уродом на всю жизнь. Маркус скрипнул зубами, но промолчал. Вместо него взвился Велизар: — Брат! Зачем этот яд? Я пришел сюда поесть и провести вечер с близкими людьми. Что ты устраиваешь? — Разве я сказал что-то неподобающее? — изумился Златояр, не сводя пристального взгляда с Маркуса. Глаза обоих братьев напоминали морские глубины. Пусть Маркусу никогда еще не приходилось видеть море, но на картинах он любовался им с замиранием сердца. — Вы полностью правы, кадет Ратомир, — ответил Маркус. — Шрама не видно, но это не значит, что его нет. — Сам виноват. Нужно было принять лекарство от моего брата. — Мне не нужны подачки, — отрезал Маркус. Их взгляды встретились — болотно-зеленый и морской. И не победил никто. — Златояр, мы сейчас уйдем, — пригрозил Велизар. — Почему же? Трактир мне нравится, и уходить я не хочу. Просто сядем за другой столик, если мое присутствие смущает Его Императорское Высочество Великого князя Златояра, — с издевкой протянул Маркус и ободряюще улыбнулся Велизару. — Впрочем, если ты хочешь провести время с братом, я не буду никого смущать и дождусь тебя в кубрике. Златояр внезапно ухмыльнулся и, хмыкнув себе под нос, поднялся с резного стула. Он оказался того же роста, что и брат. Внезапно Великий князь протянул ему руку и замер. Маркус несмело пожал ее, все еще не понимая происходящего. — Рад познакомиться с тобой, Маркус. А еще рад, что ты оказался таким, как о тебе говорил Велизар — гордым и где-то даже безрассудным. Пожалуй, такого друга и не хватало моему излишне сдержанному братцу. Маркус хлопнул глазами раз, потом еще раз. Это была проверка? Златояр просто разыграл его? Вот гады! Друзья Великого князя покатились со смеху. Кто-то из них махнул половому и велел принести два стула. Велизар все еще хмуро буровил взглядом брата, Арат одобрительно хлопнул Маркуса по плечу и предложил угощаться пирогом с мясом, который выглядел так аппетитно, что тот не смог отказаться. — Ну же, братец, не сердись. Я не мог отказать себе в удовольствии взглянуть на ваши вытянувшиеся лица, — подначивал Велизара Златояр, однако дождался лишь неодобрительного взгляда и закаченных глаз. — Зануда, — наконец подытожил он, на что Маркус прыснул от смеха. — Значит, не только я так его называю, — с улыбкой пояснил он, отчего Златояр хохотнул и ткнул брата локтем в бок. Вскоре им принесли тарелки и столовые приборы, а еще кулебяку, тушеные овощи с говядиной и большой кусок печеного свиного мяса. И наливку. Маркус поднял брови в изумлении и тихонько спросил у Арата: — Вы пьете в увольнении? — Ну да. С первого курса. И ни разу не попались. Главное, потом петрушки пожевать или зерен кофе, но его найти не так просто. Петрушку — проще. Маркус осторожно пригубил вишневую наливку и расплылся в улыбке. Вот этого ему не хватало в увольнениях. — Златояр, как я погляжу, решил споить и тебя? — фыркнул Велизар, который, в отличие от друга, пил узвар. — Меня тяжело споить, если я сам того не захочу. А я хочу, и еще как, — хохотнул Маркус, с улыбкой подмечая потеплевший взгляд Велизара. Он свободно выдохнул, познакомив друга с братом, и это с легкостью читалось на красивом лице с идеальными тонкими чертами. Они просидели все вместе еще час. За окном стемнело, но до конца увольнения осталось достаточно времени. Маркус выпил еще несколько рюмок наливки и уже улыбался во весь рот, обсуждая стрельбу из лука и бои на палашах со Златояром и двумя его друзьями. Они уже перешли на четвертый — последний — курс и с удовольствием нашли новые уши, готовые слушать об их успехах. Маркус даже не сразу заметил, что Велизар исчез. Наверное, пошел в отхожее место. Дослушав хвастовство Арата, Маркус извинился и направился туда же. Однако, до места дойти так и не успел. За углом назревала потасовка, и дурное предчувствие толкнуло его в сторону сердитых мужских голосов. Маркус чувствовал, что сейчас нужнее там… Он бросился со всех ног в сторону толкающихся силуэтов, когда различил знакомый голос, в котором звучало все высокомерие, которое только было у Велизара. Предчувствие уже привычно не подвело. — Сейчас мы тебя научим манерам, кадетик. Решил солдатам дерзить? Зубы тебе выбьем, чтоб помалкивал в следующий раз, — пробасил низкий мужской голос, а после послышался звук удара. Маркус подоспел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Велизар опрокинул на землю рослого детину, но в этот же миг второй врезал ему по лицу. По идеальному лицу! Маркус с боевым кличем бросился в драку, оценив, что даже при его умениях они наверняка проиграют. Их двое, а против них семеро. Но он не мог не помочь Велизару. Не мог не вступиться. Ловкой подсечкой Маркус опрокинул выродка, посмевшего ударить Велизара, и от души пнул по ребрам. Второму нанес сокрушительный удар по носу, почувствовав, как хрящ сдвинулся под костяшками. Его кто-то пнул и попытался взять в захват, но Маркус вывернулся. Велизар, справившийся с болью от удара, бросился на противника со звериной яростью. Его подбородок заливала кровь из разбитой губы, отчего в Маркусе проснулся огнедышащий гнев. От громил разило настойкой, и он жаждал извозить в крови их всех за каждую алую каплю, что выступила на губе Велизара. Маркус готов был кусаться и рвать глотки, только бы друга не тронули и пальцем. Велизар дрался достойно, действительно заслуживая звание лучшего кадета-первокурсника. Маркус лупил соперников по-звериному, как привык, но с удовольствием отметил про себя, что друг не пустил в ход страшную магию, предпочтя колдовству кулаки. Маркус оттеснял противников от Велизара, но то и дело получал удары, которые позже скроет форма. — Эй, ребята, вам не кажется, что солдатам не пристало гурьбой бить двух мальчишек? — донесся до них насмешливый голос, который на мгновенье остановил драку. Нежданным свидетелем оказался юноша, которого в свете одного-единственного фонаря Маркус не смог как следует рассмотреть. Единственным, что увидел ясно и четко, был алый ворот его кителя. Навир… Солдат-колдун, боец особого императорского войска. Незнакомец бросился им на подмогу и со злостью вломил первому попавшемуся под руку громиле. Тот отлетел к стене трактира, будто тряпичная кукла. То же юноша проделал и с двумя другими. Он раскидывал противников с такой легкостью, будто они ничего не весили. Маркус с Велизаром замерли, оцепенев от изумления. Незнакомец обладал нечеловеческой силой. — Мужики, уходим. Нечего с навиром бодаться. Себе дороже, — пробасил кто-то из поверженных солдат, и те совершенно позорно бросились наутек, пошатываясь на нетвердых ногах. Маркус проковылял к Велизару, достал из кармана застиранный носовой платок и приложил к его окровавленной губе. Друг дернулся, будто возвращаясь в реальность, и благодарно улыбнулся. — Вам заняться нечем? Зачем ввязались в драку? — пожурил их навир. Маркус разглядел помощника получше, обнаружив, что тот едва ли старше Златояра. Значит, тоже кадет, но старшекурсник. Белесые волосы незнакомца растрепались, отчего тот постоянно сдувал их со лба. А еще, несмотря на огромную силу, он оказался на полголовы ниже их. — Ублюдки оскорбляли императорскую семью, — процедил Велизар, но из-за платка, прижатого к губе, получилось, скорее, жалобно. — А вам-то что? Сколько таких языкастых проклинает императора по всей империи! Теперь каждому по зубам лупить, что ли? — Что б ты понимал! При мне никто не смеет поливать грязью правящий род, — фыркнул Велизар и обратился к Маркусу: — Пойдем отсюда? Мне нужно умыться. Да и Златояр нас наверняка хватился. Его братская любовь иногда не знает границ, поэтому придется потерпеть нравоучения. — Тебе нужно остановить кровь. А еще хорошо бы стереть ее с рубашки. На пару секунд они позабыли о кадете-навире, но тот, в свою очередь, внимательно слушал чужой разговор. — Погодите-ка… Императорская семья, Златояр, брат, кадеты. Только не говори, что ты… — Ты ошибся, — оборвал незнакомца Велизар, но тут в довершение всего неподалеку возникли фигуры Златояра и Арата. Они явно вышли на поиски и, едва завидев пропавших, поспешили навстречу. Незнакомец замер, растерянно разглядывая Златояра, и понимающе усмехнулся. — Здоровяки явно родились под несчастливой звездой, раз, ругая императорскую семью, наткнулись на члена той самой семьи. Дурачье. Он хохотнул и коротко поклонился замершему в изумлении Златояру со словами: — Ваше Императорское Высочество, позвольте представиться. Я — кадет корпуса навиров, Дан Ан-Янир. — Рад знакомству, кадет Ан-Янир. Но, позвольте спросить, как вы меня узнали? — удивился Златояр. — Вас выдало имя, произнесенное братом. Разве смеет народ называть детей именами сыновей императора? Вряд ли где-то в Белярове, да даже во всей империи вы сыщете еще одного Горислава, Златояра, Велизара или Новомира. Возможно, только среди стариков, но уж точно не среди юношей. — Я никогда об этом не задумывался, — протянул Златояр, но уже в следующий миг Арат тронул его за плечо и кивнул на окровавленного брата. Великий князь встрепенулся: — Что здесь, ради Владыки, произошло? — Мы немного повздорили с пьяными господами, — ответил Маркус вместо Велизара, который все еще выглядел слишком взбудораженным для спокойных разговоров. — Их оказалось слишком много для нас двоих, но кадет Дан Ан… — Просто Дан, — разрешил навир. — В общем, Дан помог нам. Видели бы вы, с какой легкостью он отделал семерых громил. Мне даже стыдно, что это был не я. Златояр с подозрением взглянул на Маркуса: — Ты затеял драку? Ну да, кто же еще? Разве Великий князь мог броситься с кулаками на уличных пьяниц? А вот бедовый сирота Маркус – с легкостью. — Нет. Это я ее начал. Маркус защищал меня, — гордо признался Велизар и даже вскинул подбородок. — Разве ты не вступился бы за честь нашей семьи? — Предлагаю нам всем успокоиться и вернуться за столик. Там мы выпьем и поблагодарим Дана за помощь, — с улыбкой влез Арат, и Маркус почувствовал к нему жгучую благодарность. — Я хотел попросил у тебя ключи. Мне нужно умыться и сменить рубашку, — тихо обратился Велизар к брату. Златояр смерил его неодобрительным взглядом, но просьбу выполнил. Маркус же непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — Я не лезу с расспросами только потому, что тебе сейчас и вправду нужно как можно скорей привести себя в порядок, чтобы не опоздать в корпус. Поговорим завтра, когда я вернусь, — строго сказал брату Златояр и в заботливом жесте потрепал его по плечу. Маркус завистливо вздохнул, с замиранием сердца подумав, что уже через год они перейдут на третий курс и получат возможность ходить в суточные увольнения. Вот это жизнь настанет! Но пока ему предстояло следовать за Велизаром… куда-то, чтобы тот умылся и пришел в себя. Сбитые костяшки пальцев жгла знакомая боль, каждая ссадина под рубашкой ныла и пульсировала, а в душе расцветала гордость за друга. Он не испугался попрать честь мундира, чтобы защитить честь семьи. Велизар весь состоял из противоречий и оттого казался Маркусу невероятным! Еще более невероятным, чем обычно. Златояр и Арат увлекли Дана за собой в трактир, обещая напоить того вкуснейшей настойкой и отпраздновать удачное знакомство. Велизар же кивнул Маркусу, зовя за собой. — Куда мы? – осторожно осведомился тот. — В квартиру Златояра, — коротко бросил Велизар, не оборачиваясь. — Разве вы живете не во дворце? — Во дворце, но на время учебы Златояр нанял квартиру в доходном доме. Он, как и я, не любит возвращаться домой. На третьем курсе личный помощник нашел ему квартиру, где они с друзьями ночуют, а зимой еще и вечера проводят, чтоб не мерзнуть на улице. — Разве вам это разрешено? — опешил Маркус. — Отец не возражает, — после небольшой паузы ответил Велизар, и столько холода появилось в его голосе, что отпала всякая нужда спрашивать, почему они со Златояром не любят возвращаться во дворец. Похоже, любви в императорской семье не водилось. — На время учебы к Гориславу приставили дружинников для охраны. Так и ходили каждую увольнительную: он и два дружинника. Златояр уперся рогом и заявил, что ему не нужна охрана, ведь простой люд видел нас только в детстве. В последние годы отец не показывал публике никого, кроме Горислава – своей гордости. Нас со Златояром и Новомиром знает только знать, бывавшая на дворцовых приемах и балах. Раз уж мы учимся наравне со всеми, Златояр попросил у отца возможность быть равными во всем. — А что, если за вами все равно скрытно наблюдает кто-то из Первой стражи? О ней много страшилок и небылиц рассказывают. Велизар лишь равнодушно пожал плечами: — Мне слабо верится в тайную слежку. Маркус с сомнением разглядывал Велизара, все еще не веря, что император так просто позволил сыновьям жить жизнью обычных кадетов. На них же в любой момент могли напасть! Похитить! Убить! Да что угодно! И тут Велизар словно прочел его мысли: — Поверь, отец относится к нам со Златояром не так, как к Гориславу и Новомиру. Мы для него — напоминание о прошлых горестях и ошибках. Не удивлюсь, если в глубине души он жаждет избавиться от нас. — Да что за глупости ты говоришь? — опешил Маркус. — Когда-нибудь я расскажу тебе историю нашей семьи. Тогда ты поймешь. Сердце Маркуса дернулось и замерло на пару мгновений. Он надеялся и одновременно не надеялся завоевать доверие Велизара настолько, чтобы тот приоткрыл перед ним завесу тайн императорской семьи. — Я намерен в следующем году нанять квартиру Златояра, — сменил тему Велизар. — Он летом выпускается из корпуса и уступает ее мне. Никогда у меня не было своего угла, поэтому с первого дня учебы в кадетском корпусе я мечтаю о жилье, пусть и наемном. Хочу, чтобы там не было чужих, не нужно было держать лицо. Мечтаю ходить, в чем хочу, хоть раздетым, шлепать босиком по паркету. Курить в окно, когда вздумается. И быть хозяином самому себе хотя бы на короткие сутки. Маркус заметно поник. До сегодняшнего вечера он не задумывался о наемных квартирах, но теперь мечта Велизара тыкнула его носом в собственное безденежье. Маркусу никогда не нанять себе квартиру, никогда не обрести собственный угол. Все, что его ждет, — это казармы. Вот она: разница сословий. Дурные мысли с новой силой навалились на Маркуса, в крови которого бурлила вишневая настойка. Велизар, казалось, не заметил переменившегося настроения друга и все так же шагал по брусчатой дорожке к пятиэтажному дому, окруженному вычурным кованым забором. Маркус глядел на строение с восхищением, отмечая красивый фасад, подсвеченный множеством фонарей, ухоженный сад с беседками и фонтаном, витиеватые ворота и массивное парадное крыльцо. Велизар с видом хозяина миновал ворота, даже не взглянув на сторожа, и Маркус прошел за ним, притворяясь таким же уверенным. Подумать только! Велизар прижимал платок к окровавленной губе, на рубашке у него проступали алые пятна, а сторож не посмел даже слова сказать. Наверняка пьяные жильцы заявлялись домой и в виде похуже. Они проследовали по красивейшей парадной, поднялись по отделанной мрамором лестнице на третий этаж и остановились перед высокой двустворчатой дверью. Маркус, затаив дыхание, рассматривал великолепную лепнину на стенах и потолке, кадки с причудливыми растениями, похожими на деревья, осторожно ступал по дорогому ковру, застилавшему лестницу. Это место казалось ему непомерно дорогим. Слишком дорогим для мальчишки-сироты. И оттого смельчаку Маркусу хотелось бежать отсюда, сверкая пятками. Что он и собрался сделать. — Велизар, я… Мне нужно уйти. Срочно. Прости меня. С этими словами Маркус помчался вниз по лестнице, проклиная самого себя. Он знал, что сегодня наверняка их дружба с Велизаром треснет по швам, но во всем этом великолепии ощущал себя слишком жалким. Будто влез туда, куда влезать не следовало. Будто позволил себе мечтать о человеке, до которого никогда не сможет дотянуться.