Шрам и Заря

Рассвет занялся над столицей, и окрасил комнату в серый. Под балдахином царил полумрак, но Велизар не спал. Он почти не сомкнул глаз за прошедшую ночь. В груди кипел восторг, а внизу живота разлилась истома. Он ощущал себя неприлично счастливым. Губы то и дело растягивала совершенно дурацкая улыбка, но Велизар оказался бессилен в борьбе с ней. Маркус держал его в объятиях, пока не уснул, но потом откинулся на спину, да так и проспал до этой минуты. Велизар, который так и не смог уснуть, полночи провел, наблюдая за своим… любовником. До чего же непривычно и даже дико звучало это слово! Маркус ровно дышал, иногда смешно морщил нос во сне и казался таким умилительным, что Велизар не мог отвести глаз. Он очерчивал пальцами изгибы любимого тела, стараясь не разбудить Маркуса, запоминал каждую черточку и задыхался от нежности. Велизар готов был целовать его сутки напролет, а еще остаться в этой постели навечно. Просто укрыться одеялом, спрятавшись от мира, и наслаждаться Маркусом до самой старости. Он даже почти не смущался, вспоминая прошедшую ночь, но яркие образы бурлили перед глазами, мешая уснуть. Руки и губы Маркуса, его страсть и несмелые намеки о любви, его тело и откровения, которыми они обменялись, соблазнительные слова и вкус друг друга… Этого оказалось так много и одновременно так мало. Получив в безраздельное владение тело и сердце Маркуса, Велизар хотел больше и больше. Вся страсть и любовь, копившиеся в нем, желали принадлежать Маркусу. На рассвете Велизар получил возможность видеть любимые черты лучше и больше не смог сдерживать чувств. Нежность хлынула из его тела яростным потоком, и нашла выход в поцелуе, которым он припал к обожженному виску Маркуса. Велизар любил и ненавидел этот шрам, но целовать его стало для него особенным удовольствием.  — Ты вообще спал? — сонно спросил Маркус, не открывая глаз. Велизар смущенно отстранился. Надежда, что легкий поцелуй не разбудит Маркуса, разбилась о чуткий сон Иво. Велизар вдруг показался себе смешным и нелепым в этой настырной нежности. И это он сдерживал себя! Что было бы, зацеловывай он Маркуса всю ночь? Тот, наверное, сбежал бы подальше в чем мать родила. — Прости, я не хотел разбудить тебя, — прошептал Велизар и смирно улегся на подушку. Маркус лениво открыл глаза и воззрился на него по-кошачьи соблазнительным взглядом. Велизар почувствовал, как пересохло во рту. А еще вспомнил, как несколько часов назад Маркус без отвращения проглотил его семя. Это было… ошеломительно. От одного только воспоминания истома в животе сменилась страстью. — Почему не спишь? Я же знаю, какой ты соня, — с нежностью спросил Маркус, и у Велизара отлегло от сердца. Может, он все же не смешон? — Не смог уснуть, — признался он и, собравшись с духом, выпалил: — Для меня слишком много значила прошлая ночь. В конце концов, в порыве страсти он лепетал и более откровенные признания. Не так уж это и страшно. — Я был великолепен, не правда ли? — коварно усмехнулся Маркус и перевернулся на левый бок, отчего оказался нос к носу с Велизаром. — Да, ты великолепен, — совершенно серьезно ответил Великий князь, и Маркус стушевался. — Я шучу, милый. Великолепен был ты. Я до сих пор не могу поверить, что мои чувства оказались взаимны. Во рту Велизара пересохло. Слишком много слов рвалось наружу, и потому все они застряли где-то на полпути. — Я… так долго думал, что не вызываю у тебя никаких чувств, кроме дружеских, — признался Велизар наконец. — И думал бы дальше, потому что я никогда не посмел бы показать их тебе. Если бы не твои намеки, которые я до ночи в лесу и не воспринимал, как намеки, я бы так ни на что и не решился. — Тогда почему ты так пошутил на осеннем балу? Я жутко испугался, что ты что-то заметил и насмехаешься надо мной. Маркус придвинулся еще ближе и оставил нежный поцелуй на плече Велизара. Он вмиг посмурнел и засмущался. — Я напился и решил под видом шутки спросить о том, о чем втайне мечтал. — Ты… мечтал обо мне так долго? — несмело спросил Велизар, совсем не веря своим ушам. Разве могло случиться так, что Маркус влюбился первым? — С того самого вечера, когда впервые очутился в этой квартире, — помолчав, признался Маркус. — Я корил себя за это и все равно мечтал. — Дурак. Сколько же времени мы потеряли! — воскликнул Велизар. Подумать только, будь он чуть посмелее, и Маркус ответил бы ему взаимностью еще на осеннем балу! Но разве мог тогда Велизар ответить ему: «Меня не интересуют девушки. Меня интересуешь только ты»? Конечно, нет. Он бы, скорее, проглотил язык. — Тогда не будем терять его еще больше. Ночь и так была слишком длинна. Я проспал непозволительно долго. — В голосе Маркуса вновь проступили соблазнительные нотки, а глаза засияли. Его проворные пальцы обхватили под одеялом твердый член Велизара, и Маркус почти что мурлыкнул ему в ухо: — Неужели ты был тверд всю ночь, милый? Велизар промолчал и зажмурился от удовольствия, подавшись бедрами к руке Маркуса, но тот вдруг отстранился. — Ответь мне, иначе я не продолжу, — соблазнительно потребовал Маркус, и Велизар едва не зарычал от нетерпения. Он изнывал от желания всю ночь, чувствуя, что ласки Маркуса разожгли в нем пламя ненасытного желания, но уж никак не уняли его. Велизар так ждал, пока он проснется. Считал минуты до рассвета, жаждая ощутить на своем теле руки Маркуса. А он болтал и попусту тратил время! — Мне было мало тебя. Очень мало. Я хотел тебя всю ночь, но сдерживался и не будил. Доволен, демон-искуситель? — выпалил Велизар, за что был награжден сияющей улыбкой с любимыми ямочками. — Уж поверь, демон-искуситель здесь ты. Мне достаточно одного взгляда на тебя, чтобы вспыхнуть от желания. Сейчас я готов кончить просто оттого, что говорю тебе эти слова, а ты мило смущаешься. — Я не барышня, чтобы смущаться, — проворчал Велизар и, воспользовавшись расслабленной леностью Маркуса, ловко подмял его под себя и примостился сверху. Их обнаженные бедра соприкоснулись, как и возбужденные члены. Велизара тряхнуло так, будто ударило молнией. Он не сдержал стона, и Маркус с коварной усмешкой сильными руками прижал его за бедра к себе. Острое удовольствие прошило все тело, и Велизар застонал вновь. — Но ты смущаешься, и в этом ты великолепен, — ответил ему Маркус. — Хочу, чтобы сегодня ты стонал еще громче. — А я хочу, чтобы ты замолчал и наконец прикоснулся ко мне, — рыкнул Велизар, услышав тихий смешок Маркуса. Рука Иво скользнула под одеяло и… прижала оба их члена друг к другу. Велизар чуть не умер на месте, пораженный удовольствием. Дрожь прошила все тело, и из груди вырвался громкий стон. Маркус получил, что хотел — Велизар не мог сдерживаться и молчать. Маркус ритмично двигал рукой, все еще прижимая их члены друг к другу. Кое-как справившись с собой, Велизар опустил свою ладонь на его руку, и они продолжили двигаться вдвоем. Он подстроился под темп Маркуса и полностью сосредоточился на ощущениях. Возбуждение пульсировало в паху, а удовольствие нарастало. Кажется, все соседи в доходном доме непременно решат, что Велизар привел домой девицу — так бесстыдно он стонал, позабыв обо всем на свете. Маркус безотрывно смотрел на него, не отводя взгляда. Он будто впитывал все выражения лица Велизара, ловил и запоминал каждый стон. — Скажи мне, когда будешь близко к концу, — шепотом попросил Маркус. — Я уже близко, — тут же ответил Велизар, ощущая, что вот-вот и… Маркус резво перевернул его, нависнув сверху и двигая кулаком упоительно быстро и сильно. Когда Велизар закусил губу от острого накатывающего удовольствия, Маркус склонился над его членом и вновь вобрал в рот головку. От головокружительного ощущения горячего тепла Велизар излился в тот же миг, то ли зарычав, то ли застонав. Если бы не желание достигнуть пика, он бы вновь смутился. Маркус проглотил все, даже не поморщившись. Восторг вновь затопил тело Велизара. Он не знал точно, но почему-то был уверен, что член Милорада не бывал у Маркуса во рту. Велизар смотрел в теплые болотно-зеленые глаза, светящиеся наслаждением, и смел надеяться, что стал первым, для кого Маркус сделал подобное. И он обязательно отплатит. Отплатит так, чтобы его милый выбросил из головы даже далекие воспоминания о Милораде. Отдышавшись, он со страстью поцеловал Маркуса, ощутив собственный солоноватый вкус на желанных губах, и испытал почти звериное удовольствие обладания своим. Он будто пометил Маркуса своим запахом и вкусом. Но одновременно с этим Велизар желал, чтобы Иво так же пометил и его. Он сжал член Маркуса и ускорил темп, по памяти повторяя движения, от которых излился пару минут назад. Велизар оказался хорошим учеником, потому что через пару минут Маркус особенно громко застонал, мышцы его живота напряглись, и в последнее мгновенье Велизар успел прильнуть губами к его члену. Маркус издал нечленораздельный звук и попытался оттолкнуть голову Велизара, но тот крепко ухватился руками за его задницу. Горячая соленая струя брызнула ему в рот, отчего Велизар едва не подавился. Он не мог и представить, что способен на подобное, но Маркус… Маркус — это другое. Велизар любил в нем всё, и потому безропотно проглотил. Теперь они оба были помечены друг другом. — Зачем, Велизар? Я не смею… — начал Маркус, но Великий князь властно его перебил: — Никогда не говори, что чего-то не смеешь. Ты требовал, чтобы я не искал подвох, но ищешь его сам. Я искренне хочу быть с тобой и потому сделаю все, чтобы тебе было хорошо… чтобы нам было хорошо, потому что когда доволен ты, доволен и я. Маркус притянул Велизара в крепкие объятия и с обожанием улыбнулся. — Я стремлюсь оберегать тебя, а ты — меня. Кажется, мы идеальная пара. — Пара недогадливых дураков, — фыркнул Велизар и умиротворенно устроил голову на груди Маркуса. Несколько минут они лежали в тишине и спокойствии. Велизар даже почувствовал, что его клонит в дремоту. Объятия Маркуса действовали на него успокаивающе, как и биение его сердца. — Вот и солнце встало над городом. Это символично, — вдруг тихонько сказал Маркус. — В моей жизни тоже взошла заря. Ты — моя заря. Незримые тиски сдавили грудь Велизара. Такое смелое откровение выбило из него воздух. Щемящая нежность поднялась комком в горло и защипала глаза. Своим появлением в Маркус внес в жизнь Велизара яркие краски, но как же упоительно оказалось знать, что и о нем самом Иво думал так же. — Мое имя значит «Великая заря», если ты не знал, — справившись с собой, отшутился Велизар. — Знал, — не раздумывая, признался Маркус. — Великим будь с другими, а для меня останься зарей — мягкой, ласковой и красивой до рези в глазах. С тобой в моей жизни взошло солнце, хоть ты и вредный, как сотня бесов и одна управляющая моего приюта. — Лестно, ничего не скажешь. Оба улыбнулись друг другу, наслаждаясь утренним умиротворением. Когда еще им выдастся возможность вот так лежать в обнимку совершенно обнаженными и никуда не спешить? До конца восхитительного увольнения осталось всего шесть часов, и они не собирались тратить их зря. Шесть часов слишком мало, чтобы хоть немного насытиться друг другом.

* * *

За час до конца увольнения Маркус и Велизар с трудом заставили себя оторваться друг от друга. Губы обоих красноречиво распухли от поцелуев. Оставалось надеяться, что за час их лица перестанут вопить о проведенной вместе ночи любви. Уже у двери Маркус замер и притянул Велизара за талию в мягкие объятия. — С этого дня начнется наша новая жизнь. Вот прямо за порогом. Ты готов? — спросил он с обожанием. — С тобой — готов всегда. Шагаем вместе? Маркус кивнул и оставил короткий поцелуй на его губах, взял его руку в свою, и они смело шагнули за порог. Туда, где придется скрывать любовь от любопытных глаз. Расцепить руки оказалось почти больно. Жизнь, которая не прекращала течения, ждала их за дверью квартиры. Велизар привык держать лицо и поднимать броню. Никто никогда не мог сказать, что у него на уме, но чувства к Маркусу, казалось, вот-вот разорвут его изнутри. Велизар был привычен к дворцовым интригам, привычен играть роль глыбы льда, но куда ему до Маркуса, который столько времени делал вид, что они просто друзья? Актерский талант Иво обскакал выучку Велизара. Они негромко обсуждали укромные уголки корпуса, пытаясь выбрать лучшее место для тайных встреч, и оба искрились желанием. Ни вчерашнего вечера, ни сегодняшнего утра не хватило, чтобы насытиться друг другом. При мысли, что Маркус прижмет его к стене темного чулана и запустит руку ему в штаны, Велизар покрывался лихорадочным румянцем и соображал, нельзя ли отправиться в этот чулан сразу после возвращения в корпус. Восторг и любовь разрывали его на кусочки, и каждый взгляд на Маркуса этот восторг усиливал. У ворот корпуса царило оживление — кадеты второго, третьего и четвертого курсов возвращались после вакаций, а первокурсники только заселялись. Новичков можно было разглядеть издалека — совсем несмышленые и растерянные. Кто-то из них казался излишне самоуверенным, кто-то — напуганным. Велизар невольно вспомнил себя. Он прибыл в корпус спустя три месяца после начала занятий, когда остальные уже успели познакомиться и даже подружиться. Велизар никогда не обращал внимание на мнение других, но ему все равно было важно вписаться, ведь за все годы во дворце он не сумел завести друзей. Великий князь и подумать не мог, с какой готовностью перед ним примутся лебезить. Сейчас же он видел ту самую магию первой встречи, которой сам не познал. — Расскажи о своем первом дне в корпусе, — попросил он Маркуса. — А что о нем рассказывать? Я чуть не подрался с Гаем из-за какой-то его мерзкой шутки, отхватил затрещину от взводного, а потом занял кровать, которую пришлось отвоевывать у нескольких таких же наглецов. Никто из них не сумел прогнать меня… кроме тебя. — Вообще-то я предлагал тебе поменяться! — возмутился Велизар и с удовольствием толкнул Маркуса в плечо. Какое-никакое, но все же прикосновение. — И тогда я бы спал слишком далеко и не мог любоваться тобой по ночам. Велизар запнулся от неожиданности. — А ты любовался? — Не так часто, как хотелось бы. Чаще засыпал мертвым сном, — с улыбкой признался Маркус. — Но теперь буду любоваться каждую ночь, а еще чаще ласкать себя, когда все спят, представляя, что это твоя рука. Велизар снова чуть не запнулся. К чему ему предстояло привыкнуть, так это к острой откровенности Маркуса. Она смущала, била наотмашь румянцем, отдавалась тяжестью в паху, но ощущалась упоительно нужной. — Бесстыжий, — буркнул Велизар, отвернувшись, чтобы скрыть покрасневшее лицо. — Ты даже не представляешь, насколько, — соблазнительно прошептал Маркус в ответ и вдруг хохотнул: — Ты только посмотри, кто ждет у ворот. Неплохо проводил вчера девицу, запал ей в душу. Велизар с изумлением проследил за взглядом Маркуса и страдальчески закатил глаза. Аталия ждала у ворот с корзинкой, прикрытой вышитым полотенцем. — Я сказал тебе правду: между нами с ней ничего нет и быть не может, — поспешно замерил он Маркуса, пока тот вновь не разозлился. — Я злился, потому что боялся, что ты выберешь ее, а не меня. Разве могу я ревновать сейчас, после прошедшей ночи? Ты мой, и теперь я твердо это знаю. Велизар с облегчением выдохнул и ощутил острое желание поцеловать податливые губы Маркуса, но мысленно дал себе подзатыльник. — Пойдем посмотрим, что за вкусности принесла твоя поклонница, — поторопил его Маркус. Велизар на негнущихся ногах приблизился к Аталии, которая наградила его восхищенным взглядом, Маркуса же — надменным. Похоже, певица совсем не благоволила Иво. Впрочем, тот ее и вовсе мысленно проклял. Они в расчете. — Великий князь, наконец-то я вас дождалась! И почему вчера не додумалась спросить, в каком часу вы возвращаетесь в корпус? — защебетала Аталия, сосредоточившись на Велизаре, будто бы он стоял перед ней в одиночестве. — Не было нужды приходить, Аталия. Это неудобно, — холодно и, пожалуй, чуть более жестко, чем надо бы, ответил Велизар. — Я хотела побаловать вас вкусным. Разве еда в корпусе сравнится с домашними пирожками? — не растерялась Аталия и протянула корзинку. — Ого, сами пекли? — влез Маркус, перехватив корзинку раньше Велизара. — Можете не сомневаться, я заставлю Велизара попробовать. «Съем все сам и не дам Велизару ни крошки», — с нежностью подумал за него Великий князь, наблюдая за вытянувшимся лицом Аталии. Маркус, похоже, заметил гнев в ее глазах, потому что поспешил исчезнуть в толпе, дерзко улыбнувшись напоследок. И эта улыбка победителя заставила Велизара вновь расплыться лужей от нежности. Маркус и вправду не ревновал. Его Маркус. — Простите за дерзость, но разве вы не много позволяете своему другу? Велизар холодно поднял бровь, отчего Аталия заметно стушевалась и поспешила оправдаться: — Я имела в виду, что он слишком дерзок с вами. — Это в его характере. Я не вправе требовать от друзей, чтобы они меняли себя в угоду мне. А уж как Маркус угождал ему сегодня утром, даже вспоминать стыдно! — Вы восхищаете меня мудростью не по годам, Великий князь. Девице не пристало так говорить, но и молчать я не могу. — Благодарю за добрые слова, Аталия. Верю, что они произнесены от чистого сердца. У вас всё? — Я хотела сообщить, что приняла решение петь у вас в корпусе на Осеннем балу. Вы рады, Великий князь? — Думаю, кадеты будут счастливы, что для них споет столь известная певица. — Я буду петь для вас, — на грани слышимости призналась Аталия и кокетливо опустила глаза. Велизар мысленно хмыкнул. До чего же привлекателен для Аталии оказался его титул, что она так настойчиво попирала свою честь? — Прошу вас, пойте для всех. Я не вправе забирать себе всё ваше внимание. А сейчас прошу меня извинить, я очень спешу. С этими словами он коротко поклонился Аталии и вклинился в толпу кадетов, пока она не успела затащить его в очередную пустую беседу. То тут, то там мелькали лица однокурсников, но Маркус вновь куда-то запропастился. В последние два дня поиски Иво превратились для него в смысл жизни. И не успел Велизар мысленно посетовать на неуловимого Маркуса, как увидел его статную фигуру рядом с тощим вихрастым мальчишкой в простеньких холщовых штанах и рубахе. За спиной бедолага держал увесистый вещевой мешок и, похоже, защищал его от трех разъяренных мальчишек в дорогих кафтанах. Велизар тяжело вздохнул. Всего за минуту Маркус умудрился влезть в чужую ссору и вступиться за незнакомого мальчишку. Судя по всему, попахивало дракой, и Велизар поспешил на подмогу. — Так ты не дворянин? Какого беса тогда лезешь к благородным господам? — услышал он, приблизившись. Заносчивый говнюк с длинным носом, похожим на клюв, упивался мнимым превосходством, глядя на Маркуса снизу вверх, а будто бы сверху вниз. Иво искренне расхохотался и подошел к мерзавцу так близко, что тот растерянно шарахнулся назад. — Повтори это еще раз, кусок дерьма. Ох, простите, господин-кусок-дерьма, — угрожающе процедил Иво, отчего мерзавец с «клювом» злобно раскраснелся. Его друзья тут же поспешили осыпать его отборными ругательствами, знать которые не престало аристократам. — Я не дворянин, но старше на два курса, поэтому вы, говнюки, будете слушать меня, хотите этого или нет, — рыкнул Маркус громче. — Еще раз я увижу, что этого мальчишку обижает хоть кто-нибудь, бить приду именно вас. Так что в ваших интересах извиниться и впредь защищать его, если хотите сохранить свои дворянские морды целыми. — Да как ты смеешь, ублюдок?! — заголосил мерзавец с «клювом». Велизар больше не смог оставаться в стороне, чувствуя, что еще минута — и Маркус пустит в ход кулаки. За это обязательно схлопочет несколько нарядов, и плакали их объятия в темном чулане. Ну уж нет. Великий князь он или не Великий князь? Велизар остановился за спиной Маркуса, и взгляды трех мерзавцев метнулись к нему. — Господа, что здесь происходит? — безукоризненно вежливо осведомился он. — А ты кто такой? — буркнул тот, что с «клювом». — Кадет Велизар Ратомир. Вам о чем-то говорит мое имя? Троица растерялась и как-то разом растеряла весь запал. Даже взгляд мальчишки затравленно метнулся к нему. Только Маркус никак не отреагировал на его появление, даже бровью не повел. Наверняка знал, что рано или поздно Велизар его найдет. — Великий князь, какая нежданная и приятная встреча! — воскликнул мерзавец с «клювом». — Просим прощения, что вам пришлось стать свидетелем сцены с двумя бродячими псами. — И тут он повернулся к Маркусу и мальчишке: — Пошли вон отсюда! Не видите разве, кто перед вами? Как смеете стоять здесь, когда разговаривают благородные господа? Велизар замер, решив, что Маркус сейчас съездит выродку по роже за гадкие слова, но тот вдруг покатился со смеху под испуганным взглядом мальчишки. Кстати, тот и вправду попытался улизнуть, но Иво схватил его за шиворот и задвинул себе за спину. — Велизар, как думаешь, его поколотить прямо сейчас, на глазах у всех, или как-нибудь подловить в пустом коридоре? — нарочито небрежно спросил Маркус, отсмеявшись. Великий князь ухмыльнулся, заметив вытянувшиеся лица говнюков, и обронил: — Думаю, без свидетелей будет лучше. Я тебе с удовольствием помогу. Давно не слышал более гнусных слов. — Великий князь, — заикнулся «клюв», но Велизар властно его перебил: — Никогда не смейте кичиться своим происхождением. Если все, чем вы в состоянии похвастаться — это кровь, то ее вы недостойны, как и дворянского титула. Если я узнаю, что этот юноша либо кто-то другой страдает от нападок со стороны дворян, приму меры. В первую очередь, к вам. И будьте уверены, меры эти вам не понравятся. А ты, — он обернулся к мальчишке, — приходи в кубрик третьего курса, если вдруг тебя обидят. Я разберусь с чванством и высокомерием, которым не место в кадетском корпусе. — Пойдем, малец. Мы тебя проводим, покажем тут все. — Маркус дружелюбно хлопнул мальчишку по плечу и увлек за ними. Так они и ушли, чувствуя спинами ошеломленные взгляды троих говнюков. — Вечно ты умудряешься найти приключения, — буркнул Велизар, когда они отошли достаточно далеко и миновали ворота. — Без приключений жить скучно. У меня было слишком насыщенное увольнение, чтобы возвращаться в корпус без огонька, — подмигнув ему, ответил Маркус и перевел взгляд на незнакомца. — Эй, как тебя зовут? Я помню твое лицо. Ты же из приюта госпожи Баюр? Юноша несмело кивнул и ответил: — Меня зовут Арив. Я тоже помню ваше лицо. — Ненавижу церемонии. Обращайся ко мне просто, — скривился Маркус. — Как ты попал в корпус? Ты же такой тощий. Велизар пихнул его локтем в бок, призывая не смущать мальчишку, но тот не отреагировал. — Я быстрый и юркий, хорошо себя проявил в логических задачах и много читал о тактике. Меня хвалили на вступительных испытаниях и говорили, что мне место в разведке, — с гордостью ответил Арив и даже приосанился. — В этом ты, конечно, молодец, но надо научиться еще и драться, иначе тебя сожрут такие, как эти трое говнюков, — назидательно произнес Маркус. — Если у меня будет время, я научу тебя. Глаза Арива загорелись восторгом, отчего Велизар тихонько хмыкнул. Кажется, Маркус обрел еще одного поклонника своей яркой личности. Он и вправду привлекал людей, как пламя влечет мотыльков. Велизар влетел прямо в это пламя, но оно обласкало его теплом, а не сожгло. — Я помню, что ты часто дрался в приюте, но, когда поступил в корпус, все только о тебе и судачили. Воспитатели хвалились, какого воспитанника вырастили, — признался Арив, отчего Маркус хохотнул. — Меня даже госпожа Баюр полюбила, когда я поступил в корпус и перестал приносить проблемы. Но, если уж совсем честно, то это заслуга Велизара, а не моя. Он благоразумно промолчал, в чем же заслуга, и Великий князь был ему благодарен. Велизар ненавидел кичиться добрыми делами, он простодушно надеялся, что и Маркусу никогда не станет известно о его помощи приюту. Благо, Вик и Дора ничего не знали, как и не знали, кто такой Велизар. Им было невдомек, что народ империи не называл сыновей именами детей императора, и сочли его дворянином, который балует их, как родных, но уж никак не членом правящей семьи. Арив все еще опасался смотреть на Велизара, но с восторгом обронил: — Вы кажетесь лучшими друзьями. — Мы и есть — лучшие друзья, — с широкой улыбкой ответил Маркус и лукаво взглянул на Велизара. — Разве так бывает? Разве дворяне дружат с такими, как мы? Тем более, Великий князь… Велизар с Маркусом переглянулись, ухмыльнувшись. Ни к чему совсем незнакомому мальчишке знать, как зародилась их дружба. Он уж точно не задержится надолго в жизни Иво. Увы, Велизар не обладал предчувствием Маркуса, и оттого не мог знать, что сегодня его любимый обрел ценнейшего союзника. А уж хорошо или плохо это для него самого, не знал и подавно.