i'm hooked

Кай сидел, сжавшись в комок, и наблюдал за происходящим будто в замедленной съемке. У него не было сил даже протянуть руку вслед удаляющемуся Бомгю или выдавить из себя хоть слово, чтобы остановить его. Перед глазами все плыло, и даже не из-за слез или вина. Голова кружилась. Кай даже не заметил, как остался один. Снова. Он рваными вдохами хватал воздух, который почти не наполнял легкие. Он задыхался, уже даже не понимая, где он, кто он, сколько времени прошло. Он все испортил. Окончательно испортил. В ушах стоял гул, грудь сдавливало, и он не мог пошевелиться, не считая тремора во всем теле. Почему он всегда рушит все вокруг? Больно, невероятно больно. Он заслуживает остаться один. Было бы лучше, если бы его вообще не существовало. Он не знал, сколько так сидел, но к тому моменту, когда его дыхание успокоилось, за окном было уже темно. Гю так и не вернулся. Кай встал на ватных ногах и протянул руку к осколкам на полу, взяв в ладонь самый крупный и сжав его. Ладонь пронзила острая боль, но это было ничто по сравнению с болью в его груди. Он уронил осколок обратно на пол, и несколько капель крови смешались с разлившимся вином. Кай только вытер кровь с ладони о футболку. Он чувствовал себя пустым и уставшим, потерявшим смысл и абсолютно разбитым. Кое-как собрав осколки на автопилоте, он с отвращением посмотрел на нетронутую холодную еду на столе, этот несчастный доширак, из-за которого он не так давно искренне смеялся, почувствовав, хоть и на пару секунд, будто все как прежде. Наивный. Взяв со стола бутылку и одним глотком выпив остатки вина, Кай дошел до своей комнаты и, упав на кровать, провалился в беспокойный сон.

***

Выйдя из квартиры, Гю сразу направился к машине. Голова пустая. Ему нужен был адреналин, разрядка, да что угодно. Он завел машину, и по радио заиграла какая-то песня Тейлор Свифт. Сука, когда они с Хюкой ездили на его машине, они частенько слушали музыку, подпевали и смеялись. Как так получилось, что эти моменты сейчас кажутся придуманными? Будто их никогда не было. Сейчас уже не смешно, сейчас даже не грустно, сейчас просто никак. Нет смысла слушать песни, напоминающие о счастливых днях. Зачем их оплакивать? Гю решает выключить радио. Делает это, резко ударив по кнопке. Может, все-таки, он сейчас что-то чувствует? Слышится визг шин, и Бомгю уезжает с парковки. В каком направлении он едет? Это тоже уже не имеет значения. Главное – сам процесс. Быть за рулем помогает прийти в чувство, немного успокоиться. Уже вечерело. Солнце медленно опускалось за горизонт. Люди толпами выходили на улицы, чтобы увидеть фейерверки. Гю слышал, что сегодня какой-то городской праздник, и как только стемнеет, небо города украсят разноцветные взрывы. Это красиво, но Гю сейчас не до этого. Он хочет скрыться от людей. Хочет побыть наедине с собой. Когда это приводило к хорошему? Впрочем, машина сама вела его в сторону отдаленного пляжа. Вода. Океан. Его лучший друг, его семья. Тот, кто всегда выслушает, тот, кто всегда поймет и успокоит. Бомгю вышел из машины, сел на песок и закурил. На удивление, океан был сегодня спокойный, не то, что день. Ему хотелось потрогать воду, ощутить частички соли на коже, перенять на себя спокойствие стихии. Но когда Гю подошел ближе, желание потрогать воду превратилось в искушение погрузится в нее с головой. Ощутить жжение в легких, панику. Ощутить хоть что-нибудь. Он бы хотел сейчас разрываться от ярости или рыдать от обиды, но он не чувствует ничего. Уже давно не сезон купания. Конечно, есть еще подростки, которые лезут в воду на спор или просто повыпендриваться перед друзьями. Но вода уже правда прохладная. Особенно ночью. Мягкие волны окутывали ноги Гю. Мурашки наперегонки помчались вверх по телу. Это не остановило его. Камни и ракушки царапают стопы, но он идет. Словно зачарованный, Бомгю продолжает прокладывать себе дорогу на тот свет. Не так он хотел уйти из жизни. Не сегодня. Океан заботится о нем. Гю не позволял никому, только океану. Он не помнит своих родителей. Были ли они вообще у него? Обычно мама – тот человек, который постоянно воркует над тобой. Бомгю это было чуждо. Он мало помнит из детства. Важной фигурой выступил его друг. Они познакомились еще до Кая. Он... Почему Гю решил вспомнить об этом сейчас? Семья, его друг… Волна окунула его под воду и Гю, не сопротивляясь, начал погружаться ко дну. Он выпускал весь остаточный воздух из легких. Позволял океану заполнять дыхательные пути соленой водой. Больно. Гю не любит боль, но нужно потерпеть. Еще чуть-чуть. Фейерверки. Хотел бы Гю уйти так же красиво. Ему никогда не везло. Ни когда он покупал лотерейные билеты, ни когда ему выдавали задание на контрольной по вариантам, ни когда ему посчастливилось появиться на свет. Это невезение преследует его всю жизнь. Именно поэтому, закашлявшись, Гю выполз на берег. Именно поэтому он лежал на песке, смотря на небо. Именно поэтому он скурил всю пачку. Именно это привело его обратно домой. Гю вернулся. Уставший, все еще мокрый, все еще с желанием уйти из жизни. Удивительно, как он добрался обратно домой. Сколько времени прошло? Были бы у него силы, Гю несомненно бросился бы под первую проезжающую фуру. Но Бомгю заходит в комнату Кая. Ему наплевать на то, что происходит вокруг. Хюка спит. Спать. Хочется спать. Гю кое-как дошел до кровати, лег рядом и тут же вырубился.

***

Проснувшись, Кай первым делом почувствовал ужасную головную боль, будто его череп раскололи пополам, а теперь еще и сжимали тисками. Он попытался приоткрыть глаза, но был ослеплен ярким светом и сразу же зажмурился обратно. В правой ладони ощущалось неприятное жжение. Какое-то время он так и лежал, пытаясь отойти ото сна и хоть немного ожить. В голове стоял гул. Все тело ныло, и даже несмотря на то, что он только что проснулся, он ощущал ужасную усталость, будто не спал несколько суток. Постепенно к нему начали возвращаться воспоминания вчерашнего вечера, и стало еще хуже. Лучше бы не просыпался. Он чувствовал себя как зомби, не мертвым, но и не совсем живым. Простонав, Камал слегка сдвинулся в кровати и тут же замер. Рядом с ним что-то было. Точнее, кто-то. Кай резко распахнул глаза и приподнялся на локтях, тут же пожалев об этом, так как мигрень полоснула его голову резкой вспышкой боли. – Блять, – прошипел он, тут же замирая и косясь на Гю, лежащего рядом. Парень спал. Блять, какого хуя? Мысли бегали со скоростью света, отчего голова раскалывалась еще сильнее. Волосы Гю были взъерошенными, как будто, когда он засыпал, были еще мокрыми, а на лице отражалось беспокойство даже во сне: морщинка на лбу, нахмуренные брови, подергивание глаз. Кай было потянулся к лицу Бомгю, чтобы разгладить эту морщинку пальцем, но вовремя остановился. Нет. Надо придумать, что с этим делать. Он упал лицом в подушку и снова недовольно простонал. Гю уже проснулся, но открывать глаза не хотелось. Хочется провалится дальше в темноту, когда сознание отключается и жить становится чуточку более выносимо. Он не видит снов. Ни радужных и светлых, после которых улыбка на лице, ни кошмаров, от которых просыпаешься посреди ночи. Только пустота и черный цвет. Ничем не отличается от его жизни, но хотя бы не приходится справляться с собственными мыслями. Он чувствовал тепло рядом с собой. Гю хотел прижаться ближе. Немного протянув руку, он схватился за что-то, будто это его спасательный круг, а он тонет. Точно. Вчера он чуть не утонул, вот почему у него нет сил. Но это неважно. Сейчас главное – это уткнуться носом во что-то теплое и, обхватившись рукой и ногой, не дать этому теплу исчезнуть. Он так сильно держался за этот фантом, словно если он отпустит, то умрет. Может, так и есть. Но пока все хорошо. Только ужасно хочется пить. Жажда убивала его. Кое-как хриплым голосом он смог прошептать слово «вода». Почувствовав движение рядом с собой, Кай замер и практически перестал дышать. Проснулся? Гю прижался ближе к нему и обнял, уткнувшись носом в плечо. Блять? Кай окончательно перестал что-либо понимать. Кажется, Гю все еще спал, потому что его дыхание было ровным, но внезапно парень прошептал что-то неразборчивое. – Что? – Кай прошептал в ответ, не до конца уверенный, спит ли парень рядом с ним, и медленно поднял голову, чтобы посмотреть на него, слегка улыбаясь. Гю выглядел таким милым в таком состоянии, словно котенок, наигравшийся и заснувший крепким сном, свернувшись в клубочек. И так же, как котенок, как только проснется, он мог моментально напрыгнуть с когтями и клыками, а мог начать мурчать и ласкаться. Такой непредсказуемый, что мало кто мог найти с ним общий язык. Не то, чтобы у него не было друзей – в любом случае, их у него явно больше, чем у Кая, так что не ему об этом говорить. Просто большинство людей побаивались Гю, поэтому мало кто был действительно близок с ним. Это было то, чем Хюнин гордился, – что он смог стать одним из тех людей, с кем Бомгю действительно близок. По крайней мере, ему так казалось. Сейчас он уже ни в чем не уверен. Он знает, что полностью доверяет Гю, и знает, что тот доверяет ему. Для Кая этого достаточно. Они всегда понимали друг друга, даже если в последнее время с ними что-то произошло. Им даже не нужны были слова и разговоры для этого. Если Гю откроет глаза, то пожалеет. Ему хорошо сейчас, как будто решение всех его проблем – это просто лежать и обнимать Кая. Он обнимает Кая. Похуй. Ему хорошо – это главное. Он ведь по такому принципу и живет: крутит людьми в свое удовольствие, использует, манипулирует, ранит, просто чтобы было не скучно, просто чтобы жилось немного лучше. Но с Каем что-то другое. С ним Бомгю правда хорошо. – Кай, – надо открыть глаза и сказать хоть что-нибудь. Гю начинает тереться носом о плечо друга, будто кот, – Хюка, обними меня, – что он несет? Так нельзя, так неправильно. Он ведет себя по-детски. Он показывает свои слабости. У него их нет. Но Кай. С Каем все по-другому. – Чт-, – Камал не сразу понимает, что именно сказал Бомгю, но когда тот прижимается ближе к нему и тихим, таким искренним голосом произносит его имя, руки сами собой обнимают его в ответ. Мысли все еще скачут с бешеной скоростью, но ему все равно. Даже если Гю уйдет через 5 минут, сейчас, пока он рядом, Кай не может оттолкнуть его. Не может отказать ему ни в чем, как всегда. Кажется, им правда нужно поговорить. То, в чем они никогда не были хороши. Кай аккуратно убирает челку с лица друга и смотрит на него. Его глаза закрыты, но он кажется гораздо более расслабленным. Блять, он так скучал. У Бомгю темные, почти черные синяки под глазами, он выглядит полностью измотанным, но после последних нескольких дней, сейчас для Кая он выглядел так прекрасно. Он был настоящим. Расслабленным. Спокойным. Кай так возненавидел эту маску, натянутую улыбку и холодные глаза, что, видя его настоящего, чувствуя тепло его тела, прижимающегося к телу Кая, он внезапно почувствовал себя таким счастливым, что не смог сдержать улыбку. – Кай, давай так полежим, пожалуйста, – Бомгю не в состоянии сейчас что-то обсуждать. Он уже проснулся и в сон больше не клонит, но двигаться совершенно не хотелось. Тем более, опять доходить до состояния аффекта. Ему хватило вчерашнего. Интересно, что было с Каем, как он? Сбежав, Гю оставил его одного, тот мог натворить что угодно. Хюка не тот, кто станет срываться и вредить другим. Весь его гнев пойдет на себя. Он мог навредить себе. Почему Гю опять об этом не подумал? Кто из них еще суицидальный? В любом случае, Камал жив. Остальное не важно. Сейчас главное, что рядом с ним его... друг? Лучший друг? Кто они друг другу? Опять эти чувства. Почему такие вопросы вообще поселились у него в голове? С чего это вдруг? Он не знал о таких последствиях утопления. Сейчас это не важно. Главное – они вместе. – Я тут подумал… – начал Гю, немного теребя край футболки. Голос тихий, хриплый. Слова он произносит с трудом, – Давай завтра после моей работы сходим в кино? Там вышел новый фильм, говорят, классный, – ничего он не знает о фильмах. Он ненавидит кинотеатры. Они хороши тем, что можно поспать. Не более, – Только билеты покупаешь ты! – отличная попытка разрядить обстановку. Посмеиваясь, Гю посмотрел Каю в глаза. Это был какой-то волшебный момент. Он чувствовал себя дома. Такое нежное ощущение, как там говорят, будто бабочки в животе. Взгляд Гю опустился ниже – на губы Хюки: немного шершавые, все-таки, он не пользуется гигеничкой, которую ему подарил Гю. И все же они такие манящие. Ни у одной девушки, с который был Бомгю, не было таких губ. Тут же он снова уткнулся носом в чужое плечо. Пиздец. Пиздец. Пиздец. Камал улыбнулся еще шире. Кажется, все снова стало правильным, когда он уже и не ожидал, что это возможно. Внезапно он рассмеялся, весело, звонко, искренне. По-настоящему. В этот момент ни головная боль, ни жжение в руке, ни отголоски последних дней, все еще кружащие навязчивыми мыслями в голове, не имели значения. Бомгю был здесь, он был рядом, он не уходил. – Гю, какой-то ты хуевый джентльмен, если за свидание должна платить дама, – Кай на секунду замирает, с опаской смотря на Бомгю, но тот не реагирует на шутку и лишь слегка улыбается в ответ. Все хорошо, – Хорошо, пойдем, – Кай привычным движением ткнул Гю в щеку пальцем и поморщился, когда рана на ладони слегка заныла от движения. Все хорошо. Это подозрительно. Так не может быть. Блять. Опять началось. Тихо. Все хорошо, с Хюкой ему может быть хорошо. Хоть он этого и не заслужил. Он переводит взгляд на руку Кая. Что это? Почему там… кровь? Он только сейчас заметил, что и футболка вся в крови. – Кай, что за хуйня? – Гю приподнялся, беря в свои руки кисть Хюки, – Почему ты не обработал? Как это произошло? Блять! – он встал и начал искать аптечку. Сука, куда он ее бросил, когда обрабатывал собственную ногу? Ему все равно на свою боль, на свои раны, на свое здоровье, что ментальное, что физическое. Но Кай… Он не должен страдать. Надо промыть руку и наклеить пластырь. Может, поехать в больницу? Блять, почему он паникует? – Лежи здесь, я принесу одежду и схожу за аптечкой, она, наверное, в гостиной. Ты что-то еще хочешь? Ты вообще ел? Блять, Хюка… Я закажу еду, потерпишь? – Гю чуть ли не выбежал из комнаты. – Господи, Гю, успокойся, это просто небольшая ранка, ничего смертельного, – Кай нахмурился и начал вставать с кровати вслед за Бомгю, но каждое движение отдавалось пульсирующей болью в голове. Ему пришлось прикрыть глаза и подождать несколько секунд, прежде чем продолжить движение, – Дай аспирина лучше, голова раскалывается. Выйдя из комнаты, на ходу осматривая свою белую футболку, покрытую коричневыми разводами и пятнами, он столкнулся с Бомгю, который уже держал в руках аптечку. – Наверное, не отстирается уже... Жаль, она мне нравилась. – Кай, я же сказал тебе лежать… Боже, – Гю взял Хюку под руку и повел обратно к кровати. Открыв аптечку, он начал искать аспирин. Вот! Последняя таблетка, повезло, – Держи, я сбегаю за водой. По дороге на кухню Гю достал телефон и набрал ресторан. Главное, не заказать слишком много... Пицца звучит отлично. С оливками. Идеально. Все слишком хорошо. Замолчи. Набрав воды и разговаривая с оператором, Гю вернулся к Каю, который в это время поливал свою ладонь перекисью, и протянул ему стакан. – Пей, пицца приедет через полчаса. Ты, наверное, хочешь в душ? Могу помочь потереть спинку, – посмеялся Гю. Такие шуточки они с Каем отпускали все время, но сейчас они почему-то ощущались по-другому на языке. Кай выпил таблетку и осмотрел Бомгю. – Сам бы в душ сходил, вон башка какая грязная, да и сам, – Хюнин с улыбкой взъерошил волосы... друга? Казалось, что что-то в их отношениях изменилось, но он никак не мог понять, что. Коснувшись волос Гю, Кай нахмурился, – Это что, соль? Блять, ты где вчера был вообще? – нарушать иллюзию и упоминать прошлую ночь не хотелось, но он не мог промолчать, даже если это разрушит такую хрупкую атмосферу благополучия, выстроенную вокруг них. Гю всегда бросался помогать Каю по любому поводу, но сам не скажет, что что-то не так, даже если его пырнут ножом в живот, да и нельзя сказать, что он старался избегать плохих ситуаций, а напротив, как будто специально их для себя создавал. Он не любил, когда Кай волновался о нем, но как тут можно не волноваться? – Да так, решил искупаться, – послав воздушный поцелуй, Гю направился к своей ванной. Да, и правда, душ ему бы сейчас не помешал, – Спасибо, дорогой. Надеюсь, ты сможешь открыть дверь курьеру? – все еще хихикая, он скрылся за дверью. Нужен горячий душ. Конечно, Гю ушел от разговора, бросив шуточный ответ. Кай и не удивлен. Ну ничего. Им все равно придется об этом поговорить, рано или поздно. Оставаться одному было тяжело, мозг не любит пустоту, поэтому тут же начинает думать, и, почему-то, никогда не о хорошем. Кай отгонял от себя плохие мысли, но они навязчиво лезли обратно. Теплые глаза и искренняя улыбка в воспоминаниях сменялись на холодный взгляд и натянутую ухмылку. Квартира снова казалась пустой, и Кай начал вслушиваться в звуки воды в душе, чтобы напомнить себе, что Бомгю не ушел, он все еще здесь. Гю облокотился на раковину и уставился в свое отражение. Выглядит он хуево, но бывало и хуже. Ему бы поесть и снова поспать, плевать, что он и так проспал около суток. Завтра еще на работу тащиться, а если он опять будет хуйней страдать, получит от Субина. Да, силы нужны, еще после работы на свидание... Стоп. Свидание? Просто поход в кино с другом, так же, как с Субином или Енджуном. Да. Нет, что-то по-другому. Бросив грязную одежду в стирку, он включил воду. Пар начал наполнять комнату. То, что нужно. Запомните, дети, если хотите расслабить тело, а растяжка для вас звучит как квантовая физика, примите горячий душ – эффект тот же! Но у этого есть и обратный эффект – мысли. Почему, как только солнце садится или ты заходишь в ванную, приходят самые ужасные мысли? И ведь от них не убежишь. Никакие знания человеческой психологии не помогут. Ты предоставлен сам себе. Гю садится. Капли горячей воды стекают с его волос. Приходит осознание – прежде, чем говорить с Хюкой, ему нужно самому разобраться в себе. Разобраться в своих мыслях, чувствах. Сука, он лучше сдохнет, чем полезет туда. Однажды нырнув в этот омут, ты уже не вернешься. Но от этого не убежать, надо это сделать, ради них с Хюкой, ради Хюки. Не сейчас, чуть позже, у него еще есть время – ночь. Хюнин вышел в кухню и увидел пустую бутылку и холодную, уже застывшую лапшу с того вечера на столе. На душе снова стало паршиво от визуального напоминания о произошедшем, и он поспешил выбросить их. – Блять, Гю, ты ложками доширак есть собирался? – пробормотал он себе под нос, заметив, какая именно столовая утварь лежала на столе. Вдруг раздался дверной звонок, заставляя Кая подскочить от неожиданности и уронить ту самую несчастную ложку на пол. Есть такая примета, что если уронить столовую ложку, то в гости придет какая-то женщина. Посмеявшись над собой, Кай убрал ложку и подошел к двери, распахнув ее, даже не посмотрев в глазок. Это курьер, наверное? А не рано? Хотя, кто знает, сколько времени прошло. Он никогда не был хорош в этом, чувство времени в нем так и не развилось. За дверью стояла девушка. Где-то раньше он ее видел, но никакие усилия не помогали вспомнить, где именно. Она презрительно осмотрела парня с ног до головы и спросила, дома ли Бомгю. Точно, его бывшая. Кажется, предпоследняя? Или после нее уже двое других были? Кай не очень следил за отношениями друга, да и не особо запоминал его партнеров, потому что девушки сменялись слишком часто и, по его мнению, выглядели абсолютно одинаково. Он не был уверен, что Гю сам помнил их имена. Окей, кто она такая – разобрались, следующий вопрос – что ей тут надо?