i'm hooked

Кай смотрел на сообщение от Гю, свободной (и здоровой) рукой играя с котенком карандашом, пока тот носился по комнате. Видимо, свидание прошло плохо. Ну, либо плохо, либо очень хорошо, хотя, вероятно, в таком случае он бы просто не вернулся домой. Даже не так, в таком случае он бы точно не вернулся сегодня. Значит, все-таки плохо. Но, по крайней мере, Гю возвращался домой, это не могло не радовать. (Ну и, возможно, его немного радовало, если Гю не обзавелся новой девушкой сегодня. Блять, Кай, ты долбоеб, заткнись). Эта бутылка дорогого коньяка стояла у них до особого случая с момента, когда они переехали сюда. Вздохнув, Камал поднялся с пола, достал бутылку и рюмки и поставил на стол. Может, еды какой-нибудь приготовить? Хотя, о чем речь, у них даже продуктов нормальных дома нет. Как они живут вообще? Ладно, если что, закажут. Сначала нужно дождаться Гю и разведать обстановку вообще. Есть вероятность, что он даже не захочет говорить с Каем. Посмотрев на время и поняв, что до приезда Бомгю еще минимум 40 минут, если не больше, он взял гитару из своей комнаты и снова сел на пол в гостиной, наблюдая за котенком, который, набегавшись, улегся спать, иногда подергивая лапкой, и стал мягко наигрывать какую-то отдаленно знакомую мелодию.

***

Бомгю ненавидел эту вещь, которую люди назвали жизнью. Почему он хочет умереть? Задайте вопрос по-другому: зачем жить? Он пытался, правда пытался найти этот смысл. Он делал ужасные вещи, чтобы испытать хоть какие-то эмоции. Он продолжает их делать и сейчас. Бомгю живет так, словно завтра не существует. Для него и правда нет будущего. Глядя на него, вы не сможете представить его в старости. Ни в одной вселенной он не живет долго и счастливо. Красный свет. Пробка. Что за аншлаг? Видимо, в центре города снова какой-то фестиваль, куда съезжается вся молодежь. Может, тоже заехать, одним глазком посмотреть, что там интересного? Нет. Надо ехать домой, разбираться с котенком и с Каем. Почему на его суицидальную голову свалилось два ребенка? Жизнь и правда его не любит. Экран телефона замигал – сообщения. Ну, раз уж он все равно стоит в пробке. Он не понял, кто его зовет к себе, но, судя по переписке, одна из его одноразовых. Гю посмотрел на время. Похуй. Сейчас ему важнее оказаться в чьих-то руках. Он словно маленький ребенок на грани слез, которому так нужны ласка и забота. И он их находит в беспорядочных отношениях. Свернув с пути домой, он направился в противоположную сторону. Кай не маленький. Да и с чего он вообще взял, что должен отчитываться? Он вернется домой. Домой его гонит мотивация – как минимум, коньяк хорошей выдержки. Он приедет. Просто задержится на несколько часов. Котенок не пропадет.

***

С гитарой в руках время всегда летело быстрее. Когда боль в поврежденной кисти стала уже невыносимой, Кай отложил инструмент в сторону и взял телефон. Котенок все еще спал. Гю должен был уже быть дома. Попал в пробку? Наверное. В груди появилась привычная тяжесть тревоги, пока довольно слабой. Чтобы чем-то себя занять, Хюнин принялся вытирать пыль в комнате, потом перешел на наведение небольшого порядка в ней, а затем и во всей квартире. Когда это дело было закончено, а Гю все еще не было, тревога возросла в несколько раз. Ходя кругами по комнате, он набрал знакомый номер, но звонок был сброшен. Блять. Он опять сделал что-то не так? Кай полчаса всматривался в страницу переписки с Бомгю, в одно короткое сообщение, пытался найти смысл тому, что происходит. Может, он неправильно понял? Может, он должен был что-то ответить? А может быть, он просто еблан, который нахер не сдался Гю? Точно, влюбленный идиот, ну как ты мог подумать, что он захочет провести вечер с тобой? Котенок уже проснулся и начал мяукать в коридоре. Когда успел? Кай совсем забыл про него. Он дал ему еще немного корма и лег в кровать, упорно доказывая самому себе, что ему плевать на то, что происходит. Голову все равно заполняли мысли. А если с Гю что-то случилось? А если он больше не хочет видеть Кая? А если, а если, а если. Последние несколько дней так раскачали его психику, что он не знал, как успокоиться, и реагировал на все, кажется, совсем неадекватно. Плевать. Проматериашись вслух, Кай встал и вышел в кухню. Бутылка все еще стояла на столе. Мысленно послав все и всех нахуй, он открыл ее, налил целую рюмку и выпил одним глотком, тут же поморщившись. Гю понравится. Сам же Кай не любил крепкий алкоголь в чистом виде, да он вообще не особо любил алкоголь и, как правило, пил его только в виде разных коктейлей, в которых так много сахара, что неприятная горечь и жжение в горле почти не ощущаются за приторной сладостью. Гю всегда смеялся, что он пьет, как девчонка, да и пьянеет довольно быстро, особенно учитывая его высокий рост и относительно крепкую комплекцию. Но сейчас хотелось только расслабиться и перестать думать. Он выпил вторую рюмку. Возможно, начать эту бутылку в одиночестве, когда они все это время хранили ее для особого случая и собирались выпить вместе, было чем-то вроде ответного протеста в сторону Гю. Кай снова вернулся в кровать, по пути слегка пнув гитару, все еще лежащую на полу. Скорее символически, аккуратно – все-таки, он любил ее, она была его лучшим другом, тем, кто всегда был рядом, тем, что провело его через все проблемы в жизни, не позволило сдаться. В ответ инструмент издал грустный диссонанс. Кай чувствовал себя, как этот звук. Неправильным. Ошибкой. Блять, зачем Гю прислал это сообщение, если не собирался приезжать домой? До него Камал был готов к тому, что парень не станет ночевать дома. Блять, а вдруг что-то все же случилось? Зная склонность Бомгю к рискам… Так, хватит. Перестань думать. Перестань думать про Гю. Все. Это ненормально. Он может делать, что хочет, и ночевать, где захочет. Да. Кай так и лежал в постели, пытаясь внушить себе это, пока не провалился в сон.

***

Гю не собирался оставаться у нее. Как бы она его ни упрашивала, нет. Он обещал Каю, что вернется. Он придет домой, и за бутылкой они наконец-то поговорят. Да, все-таки, секс помогал снять напряжение. Немного. Чуть-чуть, но он уже чувствовал себя не так паршиво. Приехав домой и открыв дверь, он не увидел Хюку. На полу лежала гитара, странно, Кай обычно не бросает ее просто так, он относится к ней бережно, он любит ее. На столе стояла открытая бутылка. К ней он и направился. Гю помнит, что Кай звонил ему, видимо, переживал. Или же хотел спросить, может ли он начать один. Или что-то насчет котенка. Точно, Арахабаки. Его тоже нигде не было видно. Гю обошел кухню и гостиную и нашел спящий рыжий комочек на диване. Он сел рядом и нежно погладил его. Бомгю знает, что Кай покормил его и поиграл, если нужно было. Ладно, пусть спит. Гю бы тоже не помешало. Немного прибравшись: спрятав бутылку и вымыв рюмки, Гю поднял гитару и решил занести ее в комнату друга. Наверное, это был повод проверить, все ли с ним хорошо. Открыв дверь, он увидел, что Хюка лежит в кровати. Учитывая, что тот выпил, Гю мог не переживать о том, что случайно разбудит. У Кая всегда была низкая толерантность к алкоголю. Он зашел в комнату и направился к дальней стене, дабы поставить инструмент на место. Краем глаза он заметил, что его друг дергается во сне. Его брови сведены вместе, по лбу стекает капелька пота, а с губ срывается неразборчивое бормотание. Кошмар. Хюке снится кошмар. Нужно ли его разбудить? Имеет ли он право? – Хюка, – аккуратно позвал его Гю, но тот продолжал беспокойно вертеться. Не помогает. Он подошел ближе и немного потряс друга за плечо, – Хей, хей, все хорошо, это просто сон.

***

Кай остался абсолютно один, все, кого он любил, покинули его. Он ищет кого-то. Бродит среди деревьев, оглядывается по сторонам. Никого. Только тени, бесконечный лес и черное небо над головой. Ветер среди веток будто смеется над ним, издавая звуки за его спиной, так похожие на шаги, но каждый раз, когда он оборачивается, там никого не оказывается. Вдалеке появляется знакомый силуэт, Кай бежит к нему, выкрикивает его имя из последних сил, несмотря на сбившееся дыхание, но Гю удаляется с той же скоростью, с какой он приближается. Он плачет, кричит, но никто не отзывается. Внезапно вокруг него появляется пламя, разгораясь быстро и стремительно, перекидываясь с дерева на дерево, и вскоре весь лес вокруг полыхает красным пламенем. Кай падает на землю, чувствуя, как жар подбирается к нему. Бомгю нигде нет. Никого нет. Его семья, его друзья – все ушли. Он чувствует, как задыхается, рваными вдохами хватая воздух, пытаясь звать кого-то, но не может издать ни звука. «Все хорошо, это просто сон». Голос прорывается в его сознание, окутывает, раздается одновременно со всех сторон. Кай резко распахнул глаза. Что?.. Перед ним обеспокоенное лицо Гю. Он слышит его голос, видит его глаза, полные нежности, чувствует аккуратные прикосновения. Он здесь. Переводит взгляд, осматриваясь вокруг себя. Он в своей комнате. Нет никакого леса, нет огня. Это был просто сон. Обычно ему не снились кошмары. По крайней мере, не такие. Обычно его сны ограничивались либо каким-то набором странностей, похожим на создание наркомана в бэдтрипе, либо кошмарами о преследованиях маньяками и монстрах. В последний раз подобные сны снились ему... Неважно. Давно. Кай бросился в объятия друга, прижимаясь к нему, чувствуя слезы на своем лице. Неважно. Сейчас важно только то, что Гю здесь, рядом. Он положил руку на плечо Кая, слегка поглаживая. Успокаивая. Через несколько минут, собрав себя в кучу, Хюнин оторвался от друга, пряча лицо и вытирая слезы. Ему внезапно стало стыдно за такое поведение, за то, что так вцепился в Бомгю, ища в нем поддержку и опору, словно потерянный ребенок. – Прости, я... Прости, – он не знал, за что извиняется, но это было единственное слово, которое вертелось на языке. Гю все еще нежно гладил друга, пытаясь успокоить. Он не был хорош в поддержке. Он не знает, что такое кошмары. Но смотря на состояние Кая, Бомгю чувствовал, как сердце разрывалось на части. Он знал, что сейчас главное – быть рядом. Хоть с этим на данный момент Гю в состоянии справиться. Кай извиняется. Но за что? Что ему могло присниться? Это что-то, связанное с Гю? Или сейчас на его месте он представляет другого человека? – Тшш, не извиняйся, все хорошо, ты не виноват. Все хорошо, я рядом. «Я рядом». Еще несколько минут он шептал Каю успокаивающее слова. Они были ни о чем, но от этих слов веяло нежностью и поддержкой. Гю снова обнимал его, пока Хюка совсем не успокоился. Они просидели в таком положении еще некоторое время. Немного отстранившись, Гю внимательно посмотрел на лицо Кая. Он выглядел ужасно. – Хочешь, я сегодня посплю с тобой? – Хочу, – Кай поднял взгляд к глазам Гю. Тихий голос прозвучал как-то отчаянно, почти как мольба. Это она и была. Он не мог остаться один сейчас, он не выдержит. Неприятные ощущения от сна все еще не уходили. Каждый раз, когда он закрывал глаза, то снова видел этот лес, огонь вокруг и удаляющуюся фигуру лучшего друга, не реагирующего на его отчаянные крики. От Гю пахло женскими духами. Точно, он был на свидании. Сколько вообще сейчас времени? Он давно дома? Во сколько Кай заснул? – Сколько времени? – его голос все еще звучал слабо после сна и слез, а сердце все еще билось чуть быстрее привычного темпа, но он постепенно успокаивался, приходил в себя. – Не знаю, это неважно, где-то за полночь. Словно ребенка, он уложил Кая обратно в кровать. Спать совершенно не хотелось. Гю лег рядом и обвил свои руки вокруг Хюки, словно давая понять, что пока он под его защитой, ничего не случится. Кай положил голову ему на грудь, давая понять, что он не против таких прикосновений. Запах чужих духов перебивал привычный и такой комфортный запах Гю, но его присутствие, его прикосновения все равно успокаивали. Каю хотелось навсегда остаться в его руках, но он знал, что это невозможно, поэтому просто старался наслаждаться близостью, пока что-то снова не нарушит ее. Так было всегда, наверное, потому что вселенная очень старалась не давать ему забыть, что он не заслуживает, чтобы у него все было хорошо. Кай слишком хорошо понимал, что это ему не принадлежит. Сейчас он прижимался к Бомгю, чувствуя его руки вокруг себя, нежно поглаживающие его по спине, но завтра, через неделю, через две, месяц, неважно, когда, но Гю все равно уйдет. Несмотря на то, что они были лучшими друзьями, Кай не мог надеяться, что Гю останется с ним – даже если все будет идеально, все равно однажды что-то произойдет, однажды он уйдет. И даже если он каждый раз возвращается, Хюнин не мог рассчитывать, что это будет повторяться бесконечно. Когда-нибудь он испортит все окончательно. Аккуратно рисуя круги на спине друга, Гю понимал, что тот не спит – снова думает. – Хюка, дорогой, замолчи. Ты слишком громко думаешь. Спи. Это не звучало грубо. Они оба это знали. Сейчас нежным было абсолютно все, даже если они начнут друг друга посылать, это будет звучать заботливо. Кай тихо усмехается в ответ на слова Гю. Конечно, он знает, что он не спит. Слишком хорошо его знает. Кай прижимается еще ближе, правда стараясь отбросить мысли, хотя это ему и не очень удается, но усталость все же берет свое. Спустя каких-то 10 минут, дыхание Кая замедлилось – он уснул. Выражение его лица теперь было спокойным, умиротворенным. Во сне он продолжал прижиматься к Бомгю, будто боясь, что он исчезнет. Гю так и не заснул в ту ночь. Сколько он пролежал? Всю ночь. Сегодня ему снова на работу, но он просто не в состоянии идти. Кай все еще спит в его руках. Жарко. Но так не хочется оставлять его в кровати одного. В надежде, что Кай проспит еще минимум минут 30, Гю направился на кухню – надо приготовить завтрак. Блять, даже яиц нет. На полу он увидел пачку корма, точно, надо покормить Арахабаки. С появлением нового соседа, пора привыкать, что заботиться нужно не только о себе. Есть еще одно милейшее создание в квартире, которому требуется куча внимания. – Хорошо, что хоть у тебя еда есть. На звук шуршащего пакета, котенок тут же прибежал к Гю и начал тереться о его ноги, мяукая. Так, котенка он покормил, пора бы и себя. Накинув какую-то одежду, он пошел в магазин. Его корзина состояла из овсянки, яиц, молока и хлеба. Они даже не едят хлеб, зачем он им? Неважно. По дороге обратно домой Гю быстро написал Субину, что плохо себя чувствует и не сможет выйти на смену. Как он его еще не уволил? Ладно, сейчас надо приготовить овсянку и принести завтрак в постель нашей принцессе.

***

Кай просыпается в пустой постели. Это глупо, но он надеялся снова проснуться рядом с Гю. Он слышал шаги и шуршание за дверью, поэтому знал, что друг дома, но не был готов выходить к нему. Он не знал, как вести себя после того, что случилось ночью. Кай сел на кровати и осмотрел комнату. Все выглядело как обычно. Гитара стояла на своем месте в углу. Гю убрал ее. Кай слабо улыбнулся. Друг знал, как дорог инструмент для Кая, поэтому тоже относился к нему бережно, даже если сам не мог понять этих эмоций, этой связи. Голова немного болела, а вчерашняя часовая игра, видимо, плохо повлияла на поврежденную руку, потому что фаланга слегка опухла и было больно двигать мизинцем. Да что ж такое. Ладно, неважно, заживет. Гю, наверное, скоро уйдет на работу, а Каю надо бы воспользоваться этим временем, чтобы осмыслить то, что происходит с ним и между ними в последнее время. Войдя в квартиру, первое, что увидел Гю, – это порванные шторы. Блять, Арахабаки. Котенок сидел у места преступления и с повернутой мордой смотрел на временного хозяина. Он не может на него злиться. Да и шторы эти ему не нравились. Гю не понимал, откуда у маленького рыжего создания столько энергии. Только пока он стоял у плиты, из-за него несколько раз чуть не упал. Все бегает и бегает под ногами. Поставив свой кулинарный шедевр и кофе на поднос, Гю внимательно посмотрел на эту картину. – Господи, надеюсь, это съедобно. Гю и готовка – вещи несовместимые. Удивительно, что он не сжег квартиру. Хотя, не нужно быть таким категоричным, в целом, овсянка пахла не так уж и плохо. Открыв дверь в комнату Кая, Бомгю увидел, что его друг уже не спит. Сидит на кровати и смотрит на руки. Гю вместе с котенком зашли в комнату. – Доброе утро, спящая красавица. Отравленного яблока у меня нет, но, надеюсь, овсянка – хорошая замена. Знакомый голос раздался рядом с ним совсем неожиданно. Надо же, Кай даже не заметил, как дверь открылась и Бомгю зашел. Парень поднял голову, замечая поднос в руках друга, и улыбнулся. Иногда он мог быть таким заботливым. – Привет, – Камал встретился с ним взглядом, пряча правую руку в одеяло. Конечно, Гю заметит, и, скорее всего, скоро, но почему-то ему хотелось скрыть очередное повреждение от него. Синяки под глазами Гю стали еще темнее. Черт, он вообще спал? Кай почувствовал укол вины, но натянул улыбку, – Да ты у меня хозяюшка, оказывается. Не знал, что ты умеешь. Котенок подбежал к Каю и, цепляясь когтями за матрас, залез на кровать. Кай перевел внимание на него и погладил комочек шерсти, который тут же начал бить его руку лапкой и пытаться схватить когтями и зубами. Неугомонное создание. Кай рассмеялся. Гю сел рядом на кровать и стал наблюдать за тем, как Арахабаки играет с Каем. На лице появилась улыбка, все было так по-семейному, словно в каком-то детском фильме, где плохого конца не существует. – А я и не умею, пришлось душу дьяволу продать, чтобы каша не сгорела. Так что это разовая акция, не привыкай. Даже шутить ощущалось так естественно. Кай начал кушать, даже не поморщился. Все-таки, каша удалась. Ну все, после такого, теперь готовит только Хюка: после удачи следует неудача, а у Гю нет денег на ремонт кухни. – Кстати, твоя рука, как она? Лучше? Гю встал с кровати, оставив на ней лежать телефон. Он хотел открыть окно, чтобы проветрить, почему-то в помещении не хватало кислорода, неимоверно душно. Или Гю уже мерещится. Тут же раздался рингтон. И кто, блять, ему снова звонит в такую рань? Хоть бы одно утро провести в покое, только вдвоем с Хюкой. Обернувшись, он увидел, как Кай уже смотрел на экран телефона. Он был расстроен? Недоволен? Гю подошел к телефону, на экране светилось «Любимая <3». Блять, Бахи. Это она попросила ее так переименовать, Бомгю ни за что бы не стал заниматься таким детским садом. – Чтобы пока я говорю по телефону, ты все доел! Вернусь – проверю! Только после того, как он закрыл за собой дверь, он понял, как на самом деле зол на нее. Его глаза стали пустыми. Голос стальной. – Что тебе нужно? Кай старался не расстраиваться. Честно, старался. Понятное дело, было больно, но он понимал, что это, в принципе, неизбежно. Ногти сами собой вонзились в рану на ладони. Она так никогда не заживет. Резко отпустил. Конечно, Гю не должен ему отчитываться, но было слегка обидно, что он совсем ничего не сказал о том, что у него появилась новая «любимая». Они ведь лучшие друзья, разве они не должны доверять друг другу и делиться таким? Хотя, может, он просто еще не успел, но собирался? Кай не особо дал ему возможности со своим кошмаром. С каких вообще пор он называет своих девушек так? Бахи захотела назначить свидание. Блять. Ну, с другой стороны, быстрее отстреляется и не нужно будет про нее слышать еще неделю. Послезавтра в 7. Гю услышал все, что ему нужно, и сбросил трубку. Надо придумать, как избавиться от нее. Пока только они вдвоем знают его тайну, он не выберется из ее лап. Надо рассказать. Сначала Хюке, потом остальным. А после уже и с Тэхеном все основательно обсудить. Уж лучше он сам расскажет, чем это сделает за него Бахи. Пришло сообщение. «Люблю тебя». Боже, какая мерзость. Глаза бы его этого не видели. Убрав телефон, Гю наконец-то смог снова забыть про него. Войдя обратно в комнату, Бомгю начал успокаиваться. Эта картина грела ему сердце. Кай мог с легкостью заставить Гю чувствовать себя лучше. На его лице сама собой появилась улыбка. Про кашу Кай совершенно забыл, и просто сидел, автоматическими действиями играя с котенком и смотря пустым взглядом в стену, пока дверь в комнату снова не открылась. Глаза Гю снова были холодными, но слегка потеплели, встретившись с ним взглядом. Совсем немного, на нем все равно оставалась эта маска, но под ней было что-то настоящее. – И почему это ты не съел кашу? Ешь, а то останешься без десерта. Сев рядом с Каем, Гю взял Арахабаки на руки, но тот тут же начал вырываться из его хватки. Несколько секунд битвы, и Гю терпит поражение, в качестве утешительного приза получая несколько царапин. Точно, рука Хюки. Пока Кай снова летал в облаках, Гю схватил его руку и потянул к себе. – Кай, что это за пиздец? Кай отвел взгляд. Конечно же, Гю заметил. Не имея лучшего плана, как уйти от этого разговора, он вырывает руку из захвата друга, берет тарелку и снова начинает есть кашу. Может, если он будет молчать достаточное количество времени, Гю снова отвлечется на что-то и забудет. Даже отвернувшись в другую сторону, он чувствовал на себе взгляд Гю. Он злится? Разочарован? Неважно, в любом случае, Кай не хотел смотреть ему в глаза сейчас. Котенок, сбежав от Гю, начинает играть в одеяле, бегая вокруг Кая, но он не обращает на него внимания. Хорошо, что Кай хотя бы ест, но он снова уходит от разговора. Не то, чтобы Гю был лучше. – Кай, пожалуйста. Практически умоляя, Гю снова потянулся к его руке. Он не хочет делать все хуже, ему хватает. Бомгю касается руки Камала, казалось, это вызвало электрический разряд. Они оба подняли друг на друга взгляд. Кто заговорит первым? Что делать дальше? Только котенок носится как угорелый по кровати. Бомгю смотрит другу в глаза, пытаясь одним взглядом передать, что он может поговорить с ним, что ему не нужно прятаться. Он не отставал, конечно, не отставал. Кай встретился взглядом с Гю, снова теряясь в его глазах. Они снова были так близко. Кажется, в последнее время это происходило слишком часто. А может, он просто только сейчас начал это замечать. Сердце бешено билось. Каю казалось, что весь мир вокруг них перестал существовать, он не видел ничего, кроме таких родных глаз Гю, не чувствовал ничего, кроме его пальцев, легко касающихся его руки. Взгляд Кая сам по себе скользнул к губам друга, снова. Нет, остановись. Усилием воли он перевел взгляд обратно к глазам, молясь, что тот не заметил. Вдруг котенок прыгнул на колени Кая, цепляясь за него когтями и вынуждая разорвать зрительный контакт. – Ай, блять, – он отставил тарелку на тумбочку, аккуратно снял кота с себя, получив несколько мелких царапин в процессе, и посадил его на пол. Зверек тут же побежал дальше изучать комнату. Кай снова посмотрел на Гю, пытаясь прочитать эмоцию в его глазах и предугадать его последующие действия. Гю не мог отвести взгляд. Нужно что-то сказать. В комнате царила непонятная атмосфера, которую нарушал только Арахабаки, но сейчас было не до него, пусть носится. – Я переживаю за тебя, правда. Мы же… друзья? Я не хочу, чтобы тебе было больно. Почему-то Гю сделал акцент на слове «друзья». Это было удивительно и непонятно для него самого. Снова взяв руку Кая в свою, он начал вырисовывать круги большим пальцем по тыльной стороне ладони, будто успокаивая, словно говоря, что он может ему довериться. Боже, ну что он творит? Он вообще понимает, что делает с Каем? Их обычные взаимодействия теперь приобретали совершенно другой окрас в его глазах. Голос Бомгю был таким искренним и нежным. Кай не мог отказать ему, когда он смотрит на него так, но что он может сказать? – Гю... Ну что я тебе скажу? Я еблан, который не может перестать себя калечить и сначала зачем-то потянул руки к осколкам, а потом подрался со стенкой, вот что. Ничего страшного, заживет. Кай отвел взгляд. Ему... стыдно? Наверное. Казалось, что если они поговорят об этом, Бомгю разочаруется в нем, хотя он даже не понимает, почему так считает. По идее, он, как раз, был тем, кто должен понять его, но что-то внутри заставляет Кая всеми силами пытаться скрыть эту сторону себя от других, особенно от Гю. Тебе говорили, что ты сложный пиздец? Слова проносятся в голове совсем быстро, моментально исчезая, но оставляя отпечаток. Он не хочет быть сложным, не хочет добавлять другим лишних проблем. Гю улыбнулся. Он понимает Кая. Всегда понимал и никогда не осуждал. Нет смысла его отчитывать: во-первых, кто он такой, во-вторых, это не поможет. Нужно разбираться с последствиями. – Ничего страшного. Я тоже люблю подраться. Эмоции – это сложно, да? – он рассмеялся. Эмоции всегда были для него загадкой. Свои, не чужие. Он читает людей, как открытую книгу, а с собой разобраться не может, – Если хочешь, можем поехать к врачу, а потом поесть мороженого или сходить в океанариум. Я отпросился у Субина. План звучал отлично, главное – быть внимательным на дороге, все-таки, нехватка сна давала о себе знать. Кай посмотрел на Гю. – Почему ты отпросился? – опять меняет тему. Поймав на себе взгляд Бомгю, он понял, что все равно не отвертится, – Заманиваешь меня, как ребенка, – он улыбнулся, – Знаешь же, что я не смогу отказать мороженому. Гю – такой человек, который может в один момент быть абсолютно хладнокровным, даже жестоким, а через некоторое время относиться к нему с такой заботой, как будто Кай – ценное сокровище, которое развалится, если в его сторону дунет слишком сильный ветер. Это сбивало с толку. Всего два дня назад Кай был уверен, что Гю больше не хочет его видеть, а сейчас сидел под его пристальным взглядом, полным такой нежности, что сердце болело от того, что так не может быть всегда. Рука парня все еще держала руку Кая. Он сжал пальцы в ответ и слегка наклонился в сторону Гю, не разрывая зрительный контакт. Совсем немного, всего несколько сантиметров. Его так сильно тянуло в сторону друга, что было тяжело удерживать себя на месте, будто Кай был маленькой частичкой железа, а Гю – сильнейшим магнитом, притяжения которого он никак не мог избежать. Рука сжала в ответ, Кай приблизился, он смотрел на него с опаской, но было что-то еще. Что-то еще. Кай смотрит не в глаза? Опять? На губы. Нет. Быть не может. Они друзья, всегда были. Да, живут вместе, да, обнимаются, но это же не значит что-то большее. Но почему даже сейчас внутренний монолог звучит сомнительно? Будто он пытается обмануть самого себя. Да нет, бред. Тем более, они оба гетеро. Конечно, Гю было интересно, каково это – целоваться и спать с парнями, но он не гей. Это так, всего лишь научный интерес. У него нет чувств ни к кому и ни к чему. И все же, смотря на Кая, у Гю было выражение лица, будто он высчитывает формулу, такое же задумчивое, даже серьезное. Практически так и было. Кай в него влюбился? Бред. Но надо проверить, точнее, убедиться, что это не так. Как они тогда смогут продолжать дружбу? Отпустив руку Кая, Гю резко встал и пошел в свою комнату, чтобы переодеться. – Отлично! Тогда через пять минут у машины. И подумай заранее, какой вкус ты хочешь, а то опять просидим там до закрытия. Кай не сразу осознал, что произошло, когда Бомгю вдруг исчез из его хватки и из комнаты. Он сделал что-то не так? Блять, ну конечно, сделал, как всегда. Действует под контролем своих дурацких чувств, даже не думая о том, что делает. Долбоеб, ты так его точно потеряешь. Кай давно понял, что его не особо-то привлекали девушки, еще в школе, когда все сверстники в его кругу общения начали обсуждать учеников старших классов, мальчиков из сериалов и музыкальных групп или моделей из рекламы, когда все вокруг были будто одержимы противоположным полом и идеей отношений и секса. Парни хвастались тем, как далеко их девушки позволяли им зайти в плане прикосновений и поцелуев, девчонки вздыхали по каким-то парням, которые даже в их сторону не смотрели, и хихикали, обсуждая, кто как целуется и кто, куда и кого сводил на свидание, а ему все это было чуждо и непонятно. Он чувствовал себя среди них чужим, неправильным. Его первые и единственные отношения продлились неделю. Это было уже в старшей школе. Она была хорошей девушкой, но его незаинтересованность, видимо, была слишком заметна. Она заслуживала лучшего, и он искренне надеется, что она нашла того, кто сможет дать ей это. Всю инициативу всегда проявляла она, а Кай лишь плыл по течению. Он был не против, с ней было приятно проводить время, но за этим не было никаких чувств. Когда она поцеловала его, Кай не почувствовал ничего, кроме, разве что, неловкости. Какой-то глупый ритуал, просто обмен слюнями, вокруг которого люди почему-то возвели культ. Тема секса ему была понятна еще меньше. Он не чувствовал к этому отвращения, скорее, просто абсолютное безразличие. Он всегда думал, что, наверное, просто еще не дорос, а может, не встретил нужного человека, и однажды он все поймет, но этого так и не произошло. Он никогда не был влюблен раньше, никогда не испытывал тех чувств, о которых пишут в книгах и слагают песни. Да, он мог признать, что какая-то девушка выглядит красиво, но не более того, за этим никогда не стояло влечения к ней или желания отношений какого-либо рода. Поэтому, даже если к парням он тоже не испытывал чувств раньше, сейчас ему не было особенно сложно принять этот факт. Да, видимо, он гей, а может, и не гей, а кто-то еще – сложно сказать, когда ты в принципе не можешь вспомнить никого, к кому бы мог испытывать чувства, кроме одного человека. Это не особо что-то меняло в его жизни, это просто лейбл, название, чтобы было проще обозначить себя и найти себе место в обществе. Он давно понял, что места в обществе ему нет, да и не особо хотел причислять себя к какой-либо группе. Но Гю, он не был таким, и Кай до боли хорошо об этом знал. У Гю было много девушек, и они часто менялись. Он постоянно шутил о необходимости найти девушку Каю, и не стеснялся напомнить о том, что у него самого более, чем достаточно опыта с ними. Ему нравились девушки, нравились все аспекты отношений с ними, кроме, разве что, той части, где появляются обязательства и ограничения. И ему противна даже мысль о том, что Кай может быть заинтересован в нем в этом ключе, он вполне ясно дал это понять в течение последних дней. Блять, Кай, ну ты и долбоеб, влюбиться в лучшего друга, с которым живешь в одной квартире, как разбираться с этим будешь? Жил бы себе спокойно дальше без всяких чувств и все, но нет, надо тебе было все усложнить, как обычно. Бомгю не тратил много времени на сборы. Сегодня жарко – шорты и футболка – лучшее сочетание. И ботинки на платформе, плевать, что будет неудобно нажимать на педали. Идя на кухню за шоколадкой, так называемым завтраком Гю, он натягивал кольца на пальцы. Кай еще не вышел из комнаты. Надо насыпать корм Арахабаки, кто знает, во сколько они вернутся. Уже сев в авто в ожидании друга, он достал телефон. Бахи. Точно, надо Каю рассказать. Почему столько всего сразу свалилось на его голову? Потерявшись в мыслях, Кай не заметил, как прошло время, пока не услышал, что Гю вышел из квартиры. Он быстро переоделся в свободные джинсы и футболку и, приняв четкое решение сделать все, что сможет, и даже больше, чтобы лучше контролировать себя в присутствии парня, вышел из квартиры, не забыв погладить кота напоследок, и подошел к знакомой машине, натягивая улыбку и надевая на себя новую маску, ту, которую он никогда бы не подумал, что ему придется носить.