i'm hooked

Девушка уже давно спит. Она пыталась уговорить Гю лечь рядом, но тот убедил ее, что сигаретный дым вреден для процессов сна. И вот он снова курит на балконе. Это и есть счастливая жизнь? Он делает все по законам общества. У него есть работа, отношения, транспортное средство, друзья, в общем, все, что нужно. Но почему на душе так тошно? Субин был прав – ничто не сможет заполнить дыру в его душе. Какая разница, вел он разгульный и деструктивный образ жизни или же «правильный», одобряемый, если в конечном счете хочется прыгнуть вслед за падающим бычком? Гю снова уходит, сбегает. Этого у него не отнять. Он едет к океану. Сидит на берегу, смотрит на отражающуюся луну на слабых волнах. Поднимает голову и видит бесконечное количество звезд. Интересно, если начать их считать, ночь пройдет быстрее? Тошно. Так тошно, что уже ничего не спасает, лишь временно притупляет желание уйти из этого бренного мира. Но умирать пока нельзя, он еще обещал Каю заехать. Почему бы не сделать это сейчас? Интересно, что он делает? Спит? Он вообще дома? Почему на фотографии, которую он скинул, заплаканные глаза? Или Гю себе придумывает? Еще и Субин, вроде как, нашел хозяев для уже полноценного члена семьи. Надо будет Каю сказать, чтобы готовил котенка к переезду. Гю садится в машину и едет к старой квартире, где они раньше жили с Хюкой. Да, прошло всего ничего, они еще толком не успели отвыкнуть друг от друга, но Гю уже меняется, его жизнь буквально перевернулась с ног на голову. Дорога домой ощущается ностальгической. Он не собирается заходить. Он просто посидит рядом, в кафе напротив. Было бы странно врываться в квартиру посреди ночи. Хотя, странно, свет в окнах горит. Почему он не спит? Гю поддается искушению и, делая глоток кофе, отправляет сообщение. «Что-то мне подсказывает, что ты не спишь. Разве тебе не надо завтра на учебу?»

***

Этой ночью Кай снова не может уснуть. Ну почему его тело постоянно решает, что он в опасности, мозг бесконечно посылает сигналы симпатической нервной системе, когда он просто сидит в своей квартире и живет обычную жизнь? Еще и голова разболелась, ну вообще прекрасно. Смотрит на время. Почти три часа ночи. Видимо, в универ он завтра тоже не идет. Забавно, раньше он был прилежным учеником, а теперь что? Чем дальше, тем более тошно от учебы, тем сложнее заставить себя ходить на пары. Ну и ладно, переживут без него. А ему самому-то как эту ночь пережить? От музыки или телевизора на фоне только хуже. Обычно он в таких случаях играет на гитаре, а теперь как быть? Надо купить новую, но что-то упорно не позволяет ему это сделать, как будто его что-то держит изнутри, не пускает вперед, стягиваясь веревками вокруг рук и ног и оттаскивая назад, пока он всеми силами старается вырваться. А старается ли? Может, он сам себя и держит? Ощущение, как будто, купив новую гитару, он окончательно попрощается с прошлым и начнет следующий этап, к чему он совершенно не готов. Подростковые годы точно не были самым хорошим временем в его жизни, скорее даже наоборот, но эта гитара, на которой он когда-то играл днями и ночами, была тем, что спасало его. А затем она стала тем, что связывало его с человеком, от которого теперь у него остался лишь медиатор. В этом инструменте была частичка его, а когда все, что есть – это частички и воспоминания, даже это является невероятной ценностью. Ценностью, которую он потерял, сломал собственными руками (как же он ненавидел себя за это, лучше бы себя сломал). Как будто когда Кай играл на ней, на какое-то время он снова оживал, снова был рядом, снова поддерживал его. Купить новую гитару на смену старой ощущалось как предательство. Но не будет ли предательством, напротив, забросить музыку и перестать играть? Он всегда говорил, что музыка – будущее Кая, его судьба, его призвание, да и сам Хюнин когда-то так считал, но чем больше времени проходило, тем дальше оставалась его мечта. Телефон вибрирует. Гю написал ему. Откуда он знает, что Кай не спит? Он мог узнать это, только увидев свет в квартире, других вариантов не было. Но как? Почему? Что он здесь делает? Сердце сжимается от мысли, что Гю сейчас может быть где-то рядом, так близко, но так далеко. «Ты здесь?». Кай смотрит на экран с надеждой, ожидая ответа. У него нет сил тщательно продумывать ответы и прятаться за другими словами, поэтому спрашивает прямо. Он так сильно хочет, чтобы Гю сейчас оказался рядом, одно его присутствие всегда успокаивало, хотя в то же время ему невероятно страшно снова увидеть его. Он не знает, что произойдет, когда они встретятся. Как они должны вести себя друг с другом? Будет ли все, как было раньше? Может, они все испортили и как раньше не будет никогда? От этих мыслей становится только тревожнее. Кай сжимает медиатор в руке, хотя это давно перестало помогать. Почему все должно быть так сложно? Почему хоть раз в жизни все не может просто быть хорошо и легко? Очевидно, потому что это его жизнь, а с ним никогда не бывает все хорошо. Телефон снова вибрирует. Гю ответил.

***

Это уже третья чашка кофе, нельзя пить столько кофеина, уж тем более ночью. Но кому какая разница? Каждый убивает себя, как хочет, да и кто посмеет взять на душу такой грех – осудить Чхве Бомгю? Справедливости ради, он мог бы сейчас сидеть где-нибудь в баре и пить очередной бокал виски. Меньшее из зол. Гю сидит в кафе один: еще бы, какой нормальный человек решит пойти в забегаловку в 3 часа ночи? Правильно, только Гю. Он читает, в это время всегда рождаются лучшие мысли. Книга, кстати, его покойного друга: он мечтал быть писателем, еще с самого детства, но романы у него не выходили. Однажды, с его слов, уже в университете, какой-то профессор по литературе одолжил ему произведение. В нем всегда видели талант, но чего-то не хватало, и только этот преподаватель попал в яблочко. Книга была замечательной, но, все же, был один изъян – несколько страниц были вырваны, прямо перед удаленной секцией красовалась такая строка: «Люди живут, чтобы спасти себя, ты поймешь это в момент собственной смерти». Одному богу известно, что еще вдохновило друга на писательство, но после этого случая, он окунулся в него с головой. Гю всегда поддерживал друга, ему хотелось прочитать законченный роман, но, увы, этого не случилось. Друг трагически скончался. Умудрился же покинуть этот мир, прямо как в классических произведениях – у Гю на руках, так и не успев дописать свой шедевр. История умалчивает, как друга Гю настигла смерть, только один человек это знает, может, когда-нибудь он раскроет тайну. А смысл? Так вот, возвращаемся непосредственно к Гю, он снова перечитывает незаконченную книгу. Стажер, забавный парень, спрашивал его уже, почему это Гю все время носит с собой одну и ту же книгу. В чем смысл перечитывать то, что ты уже читал, когда есть много других вариантов? Гю на это только посмеялся и ответил что-то вроде «хорошая книга хуже не станет, сколько не читай». Погруженный полностью в свои мысли, Гю совсем забыл, что написал Каю, а уж тем более не заметил ответа. Нельзя идти сейчас к нему – это будет фатальной ошибкой. Он сомневался насчет визита завтра днем, а про ночь не может быть и речи. «Я всегда рядом ;)». Смотря на ответ Гю, Кай понимает, что сегодня он его не увидит. Больно, грустно. Тревожно, блять, да успокойся ты уже. Кай так и не засыпает, но выключает свет и ложится в кровать, честно пытаясь поспать хоть пару часов. Гю так и не получает ответа. Вскоре свет в окнах гаснет, и Гю направляется обратно домой, к девушке, которая, наверное, даже и не заметила его отсутствия. Утром Кай встает, чувствуя себя полумертвым, так и не заснув, с огромными синяками под глазами. Раздумывает, ехать ли на учебу, но в итоге берет кошелек и телефон и вскоре снова оказывается перед музыкальным магазином, хотя даже не имел цели идти туда. Около получаса ходит вокруг него, но все-таки, собрав все силы, заходит внутрь. Вокруг много красивых и хороших инструментов, но одна из гитар, стоящая в дальнем углу, сразу привлекает его внимание. Это акустика среднего размера с черной матовой декой, углы которой обведены белыми линиями. Кай как завороженный подходит к инструменту, боясь прикоснуться. Работник магазина тут же появляется рядом и начинает разговаривать с ним, предлагает попробовать поиграть. Кай берет гитару в руки и осторожно проводит по струнам, кажется, даже перестав дышать, пока парень рассказывает про нее. Дека из палисандра, гриф из красного дерева. Хороший, качественный инструмент. Кай сразу понимает: это его гитара. Пробно играет несколько аккордов. Она идеальна. Он должен ее купить. Хюнин всегда верил, что у инструментов есть душа, и сейчас, держа эту гитару в руках, он чувствует, как та разговаривает с ним, и его собственная душа откликается на этот зов. Связь музыканта и его инструмента – странная вещь, которую довольно сложно объяснить тому, кто никогда ее не испытывал. Гю всегда уважал эту связь, но не понимал. Единственный из знакомых Кая, кто действительно понимал – этоон, хотя сам никогда не был связан с миром музыки, он всегда относился к гитаре Камала с трепетом и уважением, как к живому существу, как к неотъемлемой части самого Кая, как к самому близкому, что у него было. Друг понимал, насколько важна была эта гитара для Кая, понимал его отношение к ней, понимал, что она, как и он сам, была тем, что спасало его. Жаль, что у него самого не было того, что смогло бы его спасти, а одного Кая оказалось недостаточно. Хюнинкай выходит из магазина со слезами на глазах и новой гитарой за спиной и идет в сторону кладбища, даже не осознавая это, пока не оказывается внутри. Он не был здесь больше пяти лет – навещать друга слишком тяжело, все это становится слишком реальным, когда видишь перед собой надгробие с именем лучшего друга, настолько, что он не может это пережить, но сейчас он чувствует, что ему это нужно. Здесь все изменилось, появилось гораздо больше деревьев, их кроны укрывают, дарят ощущение безопасности. И гораздо больше надгробий, простирающихся вдаль настолько, что не видно конца. Кай смотрит на камни, проходя мимо них, и думает о том, что каждый из них – это реальный человек, у которого когда-то была своя жизнь, который когда-то любил, плакал, смеялся и мечтал, который для кого-то, вероятно, оставил такую же дыру в сердце, как иондля Кая. Несмотря на прошедшее время, он с легкостью находит нужную могилу. Садится прямо на землю, смотря на камень перед собой. С тех пор, как он ушел, Кай не может даже в мыслях произнести его имя. Берет гитару и начинает тихо наигрывать песню, которую он всегда просил его сыграть. Слова прочно засели в памяти, даже сейчас, спустя столько лет, – какие-то бессмысленные строчки, написанные глупым подростком, полные надежды и наивной веры, что все будет хорошо, что впереди еще вся жизнь, а все мечты точно исполнятся. Когда-то Кай мечтал собрать свою группу и пробовал писать песни. Эта была одной из его первых попыток и, по совместительству, одной из любимых песен его друга. Самому Каю эта песня никогда не нравилась. Он всегда его поддерживал. Кай так и не связал свою жизнь с музыкой, она осталась лишь детской мечтой и воспоминаниями, пропитанными болью. Иногда он жалеет об этом, иногда винит себя в том, что бросил это занятие, иногда ему плевать. Наверное, он не заслуживает того, чтобы его мечты сбывались. Говорят, что мечты не умирают, но разве это так? Его мечта умерла 7 лет назад, вместе с лучшим другом. Голос дрожит, но он напевает слова, смотря на камень и обращаясь к человеку, который больше никогда его не услышит. Невероятно больно. По лицу текут слезы.Онвсегда говорил, что хочет, чтобы после его смерти люди вспоминали его с улыбкой, а не оплакивали, и Кай пытался, правда, пытался, но он, наверное, слишком слаб. Вместе с другом умерла часть его самого, и с тех пор он так и не смог вернуться к себе прежнему. Но сейчас, сидя перед могилой, неровно наигрывая простые аккорды и слабым голосом произнося знакомые слова, он обещает себе, что постарается отпустить друга. Не забыть, но отпустить, научиться жить дальше. Вырывать нож из раны больно и заставляет кровь хлынуть с новой силой, но это необходимо сделать, чтобы дать ей возможность зажить, чтобы дать себе возможность жить дальше. Кай выходит с кладбища и идет по улицам, даже не пытаясь остановить слезы, и вдруг замирает, видя знакомую фигуру. Ну почему именно сейчас?

***

Гю приходит домой и ложится рядом с теплым, но таким не родным телом. Ему так и не удалось поспать. С другой стороны, какой смысл? Всего пару часов погоды не сделают. Они договорились, что отпросятся с работы, чтобы пойти на свидание то ли в кино, то ли в театр… Гю не слушал. Он всегда с ней соглашается, главное – она довольна, а он исполняет роль идеального парня. Бомгю тоже получает выгоду с этого, например, благодаря ее вечной болтовне, он дошел до 132 уровня! Даже на работе не всегда получается добиться такого результата. И вот сейчас они идут за ручки, она что-то рассказывает про свою работу, а Гю погружен в свои мысли. Они опять про Кая. Если честно, Гю соскучился по нему. Пиздецки соскучился. Только с ним он чувствует себя человеком, только Хюку он искренне слушает, пусть даже тот пересказывает сюжет какого-то исторического фильма, из уст Кая это становится самой интересной вещью в мире. Обнимать его тоже приятно, даже не так, когда они обнимаются, Гю чувствует себя дома. Он хочет касаться Кая, он его успокаивает, заземляет. Целовать его. Гю никогда не придавал значение всей этой романтике, обмену слюнями и прочему. Чисто формальность. Но с Хюкой все по-другому. В следующий раз, когда они встретятся, Гю не сможет сдержаться и побежит Каю навстречу, обнимет его и будет держать крепко-крепко. Но пока что он не имеет право. Гю меняется, он правда старается. Если сравнить его сейчас и то, что было буквально месяц назад – два разных человека. И все равно, Кай заслуживает лучшего, каким бы эгоистом ни был Гю, он будет держать дистанцию. Это ради них же. Наверное, он слишком погрузился в свои думы, потому что его девушка остановилась и начала смотреть на него. А Гю замер. У него галлюцинации? Он бредит? Это действительно Кай? Конечно же, никто не отменял вероятность случайно пересечься на улице, но Гю даже не придумал заранее план действий для такой маловероятной ситуации. Хюка замер и смотрел на них, Гю сделал то же самое, только девушка переводила взгляд с одного парня на другого, не понимая, что здесь происходит. Кай почти решает, что он начал сходить с ума после бессонной ночи и эмоциональной встряски последнего дня. Это ведь не может быть правдой, да? Хотя, с его удачей… Гю стоит перед ним, всего в нескольких метрах. Он не был готов увидеть его сегодня, не сейчас, не так. По лицу все еще текут слезы, наверное, он выглядит просто отвратительно. Кай видит конкретный момент, когда Бомгю его замечает и тоже замирает. Ему хочется то ли броситься в объятия друга, то ли сбежать куда-нибудь подальше от него и спрятаться. Что ж, надо что-то делать, а не стоять, как придурки. Все еще держась за руки с девушкой, Гю направился к Каю. Чем ближе он подходит, тем больше деталей отмечает. Кай плачет. – Хюка, что случилось? Словно мама-кошка, Гю, полный волнения, осматривает Кая. Произойти могло все, что угодно, черт, он понимает, что нужен Каю, ну, Гю, по крайней мере, на это надеется. Что тогда делать? Отправить даму домой? Плевать на нее, Кай важнее. Да, он поведет себя не по-джентльменски, и что. Но пока что все трое стоят в замешательстве, не зная, как поступить. В голосе Бомгю волнение, в глазах забота. Блять, Кай так сильно скучал по нему. Он не знает, как себя вести и что делать. Постепенно он выходит из оцепенения и возвращается в сознание, начиная замечать больше вещей вокруг себя. Рядом с Гю девушка. Он держит ее за руку. Больно. Очевидно, Камал не думал, что у него когда-либо был шанс. Он это давно понял и принял как факт, но это все равно больно. Как и то, что Гю живет своей жизнью, будто ничего не произошло, заводит новые отношения, выглядит вполне счастливым. А что Кай? Бродит по улицам в слезах с гитарой за спиной, не спит ночами и не знает, как справиться с собственным мозгом. Понятно, почему Чхве хотел съехать от него – Кай тянет его на дно, ему без него лучше. Гю делает едва заметный шаг в его сторону, Кай неосознанно делает шаг назад. Девушка что-то говорит, но Кай не слышит, ничего не слышит и не видит кроме Гю, который смотрит ему в глаза с немым вопросом. Кай делает еще один шаг назад и отводит взгляд, слегка мотает головой, резко разворачивается и уходит в противоположную сторону, неважно, куда. В этот раз он сам сбегает, вместо того, чтобы цепляться за Бомгю, и сам не знает, хвалить или ругать себя за это. Но все всегда идет не так, как он ожидает, его хватают за руку и разворачивают, Гю снова произносит его имя, и Хюнин сдается, падает в его объятия, не задумываясь, на автомате, потому что Гю здесь, перед ним, и он так сильно скучал. В этот момент все ощущается правильным, будто они были созданы, чтобы быть рядом, быть в объятиях друг друга. Он пожалеет об этом, скоро, через полчаса, час или через 5 минут – неважно, но сейчас он прижимается к Гю, впервые за последнее время чувствуя себя спокойно, даже если это лишь на несколько секунд. Гю обнимает его в ответ, прижимая к себе. Конечно, вскоре его мозг включается и Кай снова начинает думать, и в этот момент он разрывает объятие и отдаляется от Гю, опустив взгляд в землю. Если он посмотрит на него снова, то не выдержит. Нужно домой, нужно успокоиться, нужно заново привыкнуть к отсутствию Гю рядом с собой. Кажется, только рядом с ним он может дышать свободно. Девушка, боже, Гю даже не помнит ее имени, смотрит на парней с какой-то непонятной улыбкой. Она всегда была разумнее обывателей, может, поэтому он решил с ней остаться? Это неважно, сейчас ничего не имеет значения, когда Кай в его руках. Снова так хорошо, так по-родному, будто все существование Гю – хаотично разбросанный пазл, а Хюка – последняя недостающая деталь, которая собирает кучу мусора в полноценную картину. Что ж, и правда, сейчас, когда он живет, поглощенной рутиной изо дня в день, казалось бы, довольствующийся всеми прелестями общества, его существование никак иначе не назовешь – мусор. Вспомнить бы дни, когда Гю жил с другом. Сплошной разврат, некоторые даже назвали бы это пошлостью. Или, может, карикатурой. Разве не карикатура то, что котенка, которого ему доверил Субин, он скинул на Кая? И то, как он в смятении чувств поцеловал Хюку – тоже ведь карикатура. И то, как он, поправляя галстук, входил в «Люпин», стараясь придать себе приличный вид в надежде скрыть свою настоящую натуру – это тоже, конечно же, карикатура. Все мы влачим карикатурную жизнь. Индивид, задавленный этакой реальностью, вынужден демонстрировать свое долготерпение. Пускай карикатура, но карикатура хорошо исполненная. Жизнь, как она есть. Как же это было давно. Гю с тоскливой завистью вспоминает прежнюю жизнь, в которую было вложено так много сострадания. Всего несколько лет бок о бок, а воспоминание о них дороже пятнадцати лет жизни. Дороже, чем вся жизнь. Поэтому, сегодня он не отпустит Кая, не тогда, когда он снова обрел его. Плевать, пусть он хоть сквозь землю провалится, ему не стыдно бросить девушку по пути на свидание, ему все равно на планы, что свои, что Хюки. Кай отошел, смотрит вниз. Гю переводит взгляд на спутницу и все понимает. Она прекрасна, она мудра, она все поняла и отпускает Гю в свободное плаванье. Все еще с улыбкой на лице она теряется в толпе, а Гю хватает Кая за руку направляется в противоположную сторону. Какой же Гю дурак. – Новая подружка? – на ходу Гю оборачивается и кивком головы указывает на новый инструмент за плечом Хюки, – Познакомишь? Ноги сами ведут в старую квартиру, сегодня все будет иначе. Кай не замечает, в какой момент незнакомая девушка, только что держащая Гю за руку, пропадает из поля зрения, в какой момент вместо нее в руке Гю оказывается его рука, запоздало осознает, что идет вслед за парнем в сторону квартиры, где раньше они жили вместе. Прошло совсем немного времени с тех пор, а ощущение, что целая жизнь. В какой-то степени, возможно, так и было. Кажется, что-то в Кае изменилось за это время, но он не уверен, что именно и в какую сторону. Так или иначе, даже за это короткое время он замечает, что когда они вместе, его привычная тревожность ослабевает. Гю что-то у него спросил. Гитара, точно. Он уже забыл о ней. Обо всем забыл, как только Гю оказался рядом с ним, как только они коснулись друг друга. В глазах все еще стоят слезы, но уже по совсем другой причине. Он молчит, смотря на Бомгю, и только слабо кивает в ответ, потому что боится, что голос подведет, а может, что Гю – лишь образ, созданный его больным сознанием, который в любой момент может быть разрушен. Они заходят в квартиру, котенок сразу начинает мяукать и тереться о ноги Гю. Кажется, он и правда скучал. Кай со слабой улыбкой наблюдает, как Гю наклоняется и гладит его. Впервые за эту неделю Кай чувствует, что в этой квартире он дома. Все слишком хорошо, ощущение, что он спит, или умирает и видит перед собой последнюю попытку мозга создать ему ощущение счастья и спокойствия. Он ставит гитару у стены и продолжает стоять, боясь пошевелиться, ожидая, что будет делать дальше Гю. Забавно, он все еще так и не сказал ему ни слова с момента их встречи. Он не знает, что говорить и как себя вести. Гю не думал, что успеет так соскучиться по котенку. Живность никогда его не привлекала. Да, мило, да, оно тебя любит, но забота о ком-то… Гю всегда делал это через силу, но глядя сейчас на этот маленький рыженький комочек, ему тепло на душе. Казалось бы, его не было здесь почти неделю, а квартира уже ощущается как не его. Словно он чужой, не принадлежит этому месту. Его вещи все еще лежат на своих местах, Кай, видимо, и не собирался их трогать. Как мило и трогательно. Интересно, когда Гю умрет, он тоже будет хранить его вещи? Бомгю переводит взгляд на Хюку – стоит у стены. Кай всегда был таким – его нужно раскачать, дать толчок. – Ну что ты стоишь у стенки? Встречай гостя, поухаживай за мной, предложи чая. Гю широко улыбается. Да, он скучал по этому. Скучал по издевательствам над Каем, добрым, конечно же. Скучал по самому себе. Только рядом с Каем он может говорить, не думая, делать то, что хочет. Не нужно контролировать дыхание и сердцебиение. Хюка потряс головой и направился к кухне. Какой у них план? Мирно попить чая и разойтись? Гю не хочет нападать на Кая с вопросами, почему он плакал, как он вообще был эти дни. Он хочет просто быть рядом. Месяца еще не прошло. Он просто зашел в гости. Ему нельзя оставаться, нельзя снова привязываться. Гю шутит, как обычно. Кай поднимает взгляд на его лицо. Гостя. Он здесь просто гость. Напоминает, что все не так, как было раньше. Неважно, он переживет, главное, что Гю рядом, хотя бы сейчас. Кай сбежал на кухню с одной целью – что угодно, лишь бы отвернуться, скрыть лицо от Гю. Он знает, что все его эмоции тот сразу же прочитает, он должен контролировать себя, снова. Скоро Чхве снова уйдет, и нужно постараться не испортить хотя бы то время, что у него есть. Хотя, куда ему, Кай всегда все портит. Ставит чайник и опять не знает, куда себя деть. – Ты ел? – первое, что он говорит Гю, и голос, как и ожидалось, дрожит, но он делает вид, что не замечает этого, и смотрит на друга. А друга ли? Что вообще с ними происходит? Гю отвечает, что не голодный, и Кай достает какую-то завалявшуюся в ящике шоколадку, вероятно, купленную еще самим Бомгю до того, как они разъехались, и заваривает растворимый кофе. Кружка Гю все еще стоит на своем месте. Как будто ничего не изменилось, но в то же время изменилось все. Кай – словно временная капсула, застрявшая во времени, потерявшаяся в прошлом. Будто все вокруг живут дальше, а он остался запертым в определенном временном промежутке и не может из него вырваться, словно своеобразное напоминание о том, как было раньше. Капсула, закопанная в землю и давно забытая всеми, которую никто никогда не откопает и не достанет на поверхность, не вызволит из заточения прошлого. Он не знает, как отпустить его, начать двигаться вперед, как измениться, чтобы те, кого он любит, перестали уходить от него, или хотя бы как привыкнуть к неминуемому одиночеству. Кофе готов. Сместив свой фокус внимания с Арахабаки на Хюку, Гю направился в сторону друга. Шел медленно, можно сказать, даже вальяжно, осматривая все вокруг, будто на встрече с риэлтором. Нужно прощупать почву. Хотя зачем, по Каю и так все видно. Он тревожится, он боится, а Гю… Он не знает. Голова у него все время брала верх над чувствами. Нужно все рационализировать, нужно все обдумать, нужно все держать под контролем. Но почему иногда так хочется сдаться и проиграть, поднять белый флаг самому себе. Он не должен мучать Кая, себя. Сейчас никаких издевок, Гю и так ходит по лезвию ножа. – А тут все так же… Ничего не изменилось. Гю не знает, что было бы лучше: выкинуть, разбить, сжечь его вещи или оставить их. Почему они оба так все преувеличивают? Да, разъехались, да, сократили общение, но это же не значит, что нужно хранить чашку Гю, словно память об умершем. Хотя, а смысл выкидывать? Гю рано или поздно вернется, у него нет такого капитала, чтобы заново обновлять гардероб и необходимые для жизни вещи. Для чего вообще все эти размышления? Опять разум решил сыграть с ним злую шутку? Надо относиться ко всему проще, но тогда Бомгю снова погрязнет в пучине скуки. Все скучно. Рано или поздно даже такого рода размышления ему надоедят. Тошно. Противно. Мерзко. Кай так и не научился варить кофе. Ох уж эти любители чая… Кай слабо пожимает плечами в ответ на слова Гю. Они сидят за столом друг напротив друга, как делали миллион раз раньше, и в то же время как будто впервые. Все раньше привычное и нормальное стало вдруг таким до боли новым и незнакомым, что он не знает, куда деться от этого чувства, как перестать думать и просто побыть с Бомгю, пока у него есть возможность. Еще и голова все еще болит после истерики и бессонной ночи. Гю морщится, и Кай слабо улыбается. Он всегда говорил, что он не умеет варить кофе. Ну и ладно, не всем дано быть крутыми бариста, некоторые – просто их лучшие друзья, которым приходится постоянно выслушивать речи о неправильной технике приготовления или невкусном дешевом кофе, купленном по скидке. Все-таки, что-то не меняется. Кай слабо усмехается воспоминаниям. Смотрит на друга боковым зрением, боясь посмотреть на него прямо, вместо этого направив взгляд вникуда. Надо что-то сказать, но в голове пустота, и он боится, что если откроет рот, то выпалит какую-нибудь глупость, например, начнет говорить, как сильно скучал, или попросит больше не уходить. Нет, нельзя. Гю тоже молчит, но смотрит на него, Кай может почувствовать его взгляд, даже не смотря в ответ. Он боится того, какие эмоции может прочитать в лице Гю, если посмотрит, и боится того, какие эмоции прочитает в его лице Гю. Он, блять, абсолютно всего боится, судя по всему. Гю смотрит на Кая, изучает. Он молчит, но его тело и мимика говорят за него, даже, лучше будет сказать, кричат. Кай не может найти себе места, не может найти сил что-то сделать или сказать. Гю не хочет начинать первым, не имеет права, сейчас это не о нем. Что ж, оставив кофе, уж извините, такое пить – хуже любой пытки, Гю потянулся. То ли от скуки, то ли в надежде расслабиться от напряжения, накопившегося за весь день. Надо бы на массаж сходить или начать заниматься растяжкой: ощущение, что все мышцы спины забиты. Не так повернешься и тут же ее ужасно сводит. Мда. Сидеть нет смысла, только больше спина болеть будет. Встав, Гю направился к дивану, развалившись на нем – он всегда чувствовал себя комфортно в гостях, прямо как дома, хотя, это его дом тоже… Ну, неважно. Он достал телефон и продолжил прохождение какой-то незатейливой игры. Единственное, что нарушало тишину – музыкальное сопровождение. Глупая детская мелодия. Ничего, Гю будет ждать столько, сколько Хюке потребуется. Кай остается сидеть за столом один, поднимает взгляд на Гю. Тишина давит. Они продолжают молчать. Он встает, берет гитару, садится на пол, облокотившись на диван недалеко от Гю, и начинает тихо наигрывать какую-то мелодию. Так проще, если спрятаться за гитарой, закрыться ей, как стеной. Он так сильно скучал по ощущению струн под пальцами. Какое-то время они продолжают сидеть так, только котенок бегает по комнате и шуршит чем-то. Что он может сказать? Что он должен сказать? Спросить, как дела? Поговорить о погоде? Блять, как же это все тупо. У них никогда не было таких проблем, они всегда могли говорить о чем угодно, а если не говорить, то им было комфортно в тишине. Что с ними случилось? – У тебя появилась девушка? – выпаливает Кай, продолжая играть. Молодец, блять, именно то, что нужно сказать. А что нужно? А кто, блять, знает. Ладно, похуй. Разговор о последних новостях. Что нового, как жизнь, погода хорошая сегодня, да? Блять, какой же ты еблан, Кай Камал Хюнин, ну просто смешно. Смотрит на гитару, боясь посмотреть в сторону Гю, упорно делая вид, что все в порядке. Запинается и руки пропускают аккорд, но натягивает улыбку, выдавливает усмешку и продолжает играть. Внезапный вопрос, палец промахивается, звук поражения. Гю никогда не проигрывает, виной случившемуся – эффект неожиданности. Ну, как сказать, он ждал, что Кай что-то скажет, но про себя, а не про личную жизнь друга. Вообще, это его роль – издеваться над Каем, а не наоборот. Ладно, нужно отвечать. Лишь бы Кай не стал задавать лишних вопросов. – Что? А, ну… Получается, так. Подруга Субина, хорошая девушка. Главное, чтобы сейчас Кай не спросил, как ее зовут, тогда всему конец. Нужно быстро что-то добавить, перевести фокус внимания на самого Кая. Говорить о себе Гю не любит, не умеет, не хочет. – А у тебя? Ну, новую гитару вижу, да. Кай слабо смеется, то ли над словами Гю, то ли над самим собой. – Рад за тебя, – только сейчас он наконец-то поднимает взгляд на Гю и снова проводит пальцем по струнам, – Мы еще пока притираемся друг к другу, даже имя ей дать не успел. Можешь помочь, если хочешь. Разговор про гитару – хоть какой-то разговор, это лучше, чем ничего. Он прячется за инструментом во всех смыслах, физически и за темой для разговора. Ему нужно оградиться от Гю, увеличить дистанцию, потому что быть близко, но на расстоянии вытянутой руки, слишком тяжело, особенно, когда он уже знает, каково это – быть рядом. Он хотел прикоснуться к Гю, хотел обнять его, хотел многое сказать. Хотел поцеловать. Все, хватит думать. Нельзя. Гю вне доступа. Поэтому нужно держать дистанцию, заново привыкнуть быть рядом с ним, но никогда не достаточно близко, никогда не так, как он хочет. А смысл? Все равно он снова уйдет. Может, лучше вообще не привыкать. Может, поэтому Кай и пытается оградиться, хочет сам сбежать раньше, чем его бросят. Блять, да хватит думать. Гю начинает уровень заново, он не смотрит на Кая. Это будет слишком: сам пришел, сам говорит, еще и смотреть на него? Увольте. Может, он и переживает за друга, но самоуважение никто не отменял. Гю всегда терпеть не мог, когда только он один работает для отношений. Черт, снова чуть не проиграл. Нужно больше внимания уделять игре. – Я не хочу лезть в ваши отношения, Хюка. Ты за кого меня принимаешь? Тебе самому нужно решить с именем, – Гю снова исполняет роль паяца, если бы руки были не заняты, тот схватился бы за сердце. Слишком много переживания на его лице, затем улыбка. Если Кай посмотрит на него, поймет, что тот шутит, – Как вы тут с Арахабаки без меня справлялись? Гю отбрасывает телефон, сегодня ему не везет. Во всех смыслах. Он снова начинает диалог. Это считается за попытку исправиться? Хотя, о чем речь, он снова сводит все к себе. Гю хочет, чтобы Кай думал о нем, говорил о нем, был с ним. Он полностью переводит внимание на Кая и смотрит с таким интересом, с каким не смотрел на веревку по акции. – Как видишь, живы остались, – Кай через силу улыбается и поднимает руки с инструмента, разводя ими, как бы показывая на комнату вокруг себя, – Даже не спалили квартиру. Гю теперь смотрит на него, а не в телефон, почему-то от этого одновременно легче и сложнее. Кай продолжает улыбаться, хотя знает, что все равно выглядит грустно. Кажется, что надо сказать что-то еще, что-то серьезное. – Непривычно. Он тебя искал, кажется, – Кай стучит рукой по полу и котенок подбегает, начиная играть с ней. Гю смотрит на них со странным выражением лица, Хюнин продолжает следить за ним периферическим зрением. Откладывает гитару в сторону и поднимает взгляд, – А ты-то как? Где живешь теперь? Гю смотрит на них, вроде, все так хорошо. Видно, что им лучше без него, все-таки, это было правильное решение. Всем лучше без Гю. Он только создает проблемы. – Да вот, когда у девушки ночую, когда дома. Квартиру снимаю. Наверное, туда мне и пора. Гю взял телефон и встал с дивана. Он остановился, чтобы осмотреться, запомнить все как есть. Это была ошибка – сюда заходить. Сейчас будет только хуже. Молодец, Чхве Бомгю, в своем стиле: убегаешь и оставляешь проблемы на другого. А самому каково? Он даже думать не хочет. Он злится, просто стоит посреди комнаты и сжимает кулаки. Это не гнев: либо грусть, либо страх. Нет, нельзя думать, нужно уходить, взять бутылки, разбить их, или… Да хоть что-нибудь. Слишком много энергии внутри, он не сможет себя контролировать. Да что случилось-то? Гю расстроился, потому что Каю хорошо без него? Потому что он способен жить один? Зависть? Все, нужно выпить и что-нибудь разбить. Кай замирает и смотрит на Бомгю. Он снова сказал что-то не то? Но что? Да какая разница, все, что делает Кай, это одна сплошная ошибка. Он сам – ошибка. Главное – не заплакать перед Гю, это точно сделает еще хуже. Просто подождать, пока он уйдет. Гю молча разворачивается и идет к двери, а Кай вскакивает с пола и бежит за ним. Он хочет, чтобы Гю послал его, ударил, сказал, что они больше не друзья и что он ему противен, что они больше никогда не увидятся, что угодно, он хочет получить четкое «нет» и перестать гадать и надеяться. Будет больно, да, ужасно больно, но больно и сейчас, больно постоянно. Он знает, что никогда не получит то, чего хочет, он просто не заслуживает этого, поэтому будет проще, если Гю окончательно убьет его и его надежду. Может, тогда он сможет заново научиться жить один. – Ты... Ты придешь еще? – Кай почти шепчет, в голосе столько надежды и отчаяния, что ему самому противно. Он не может просить Бомгю остаться, и не может просить чего-то большего, поэтому просит лишь одного – ответа, просит дать понять, есть ли у него шанс, что Гю останется в его жизни. Вопрос не про эту квартиру, они оба это понимают. Слезы все-таки образуются в глазах, но он не позволяет им потечь по щекам. Гю останавливается у двери, не смотря на него, а Кай боится пошевелиться, боится прикоснуться, боится даже дышать. Боится услышать ответ, о котором так отчаянно умоляет. Почему тема эмоций так важна для человека? Почему в обществе правят стереотипы и старые нравы? Почему все вокруг с детства диктуют, как нужно себя вести? Мы ведь не сильно отличаемся от обезьянок. Инстинкт – наша природа: захотел поесть – поел, захотел с кем-то переспать – переспал. Но если ты будешь слушаться свое Ид, вокруг соберется толпа и начнет тебе тыкать пальцем в лицо, приговаривая «на кол его» или, чего лучше, «сжечь». И все это, конечно, на главной площади. Да уж, недалеко мы ушли от средневековья, хотя о чем говорить, народу всегда нужно было одного – хлеба и зрелищ. Гю не боялся этого, наоборот, это внимание – единственное, что связывало его с внешнем миром. Внутренний – его не принимал. Он сам себя не принимал, ему тошно смотреть на себя в зеркало. А вот как выйти в свет и быть душой компании и покорителем сердец – он первый. Никто не понимал его еще с детства. В школе он специально на литературе писал сатирические сочинения, дабы рассмешить учителей. Всегда вытворял какую-то несуразицу на других уроках. Так люди его любили, а главное – не воспринимали всерьез. Гю это нравилось. В его жизни было несколько людей, которые подобрались было слишком близко к его настоящей натуре. Испугавшись, он прогонял их или уходил сам. Он не мог позволить какому-то однокласснику разрушить его образ, тогда он сломает все, что так долго строил Гю, его мирное существование. Но потом появился Кай. Он был другим – не лез. С самого начала их общения Хюка будто все понял, он принял Гю. Дал ему то, что Бомгю не ожидает, не заслуживает. И с тех пор они всегда рядом. Даже сейчас, уже собравшись уходить, он стоит, собственные ноги не позволяют. Вспышка гнева, которая была еще несколько мгновений назад, рассеялась, словно туман. Очевидно, он был зол на себя. Он не может убежать от самого себя. Впервые он не может прогнать того, кто рушит его идеальную спокойную картину существования. Придет ли он еще? Абсурд! Бомгю не хочет уходить. Стоит перед дверью как идиот и молчит. Кай ждет. Казалось, даже на улице все стихли, машины остановились, даже птицы не поют. Как там говорилось, помирать – так с песней? Бомгю оборачивается, смотрит в пол. Он потерял счет времени, да плевать. Это конец света, апокалипсис, армагеддон. Сейчас-то Гю понимает, что он чувствует. Печаль. Глубокую печаль. Почти шепотом с его губ срываются слова. Ощущение, будто палач заносит топор. Последние секунды, дальше только темнота. Беспросветная тьма. – Кай… Кажется, я люблю тебя. Кай моргает, смотря на Бомгю, пока тот прячет взгляд. Сердце начинает биться чаще. Голос Гю настолько тихий, что Кай на мгновение думает, что ему показалось, что подсознание подкинуло ему жестокую шутку, что это просто галлюцинация или иллюзия от шума ветра за окном. Время останавливается, мир вокруг перестает существовать. Они стоят в метре друг от друга и молчат. Каю требуется около 30 секунд, чтобы включить мозг, и после этого мысли начинают сменять одна другую с бешеной скоростью. Гю... любит его? Такое вообще возможно? Он правильно его услышал? Правильно понял? Он был готов услышать «нет», готов услышать какую-то глупую шутку и наигранный смех, готов, что Гю молча уйдет, оттолкнув его. Кажется, я люблю тебя. К такому он готов не был. Это невозможно, это ошибка, сбой в матрице. Слова парня эхом повторяются в его голове. Кажется, я люблю тебя. Слезы все-таки покатились по щекам, как бы он ни старался сдержать их раньше. Несколько капель падают на пол. Внутри столько эмоций, что, кажется, его сейчас разорвет, но снаружи он не может даже пошевелиться. Гю так и смотрит в пол, ждет ответа. Кай так сильно его любит. Кажется, он всегда его любил. Когда-то он думал, что у него больше никогда не будет друга, что больше нет в мире человека, который будет так хорошо его понимать, с которым он сможет стать настолько близок. Он и не хотел находить других друзей, он был готов провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве. Но появился Чхве Бомгю, появился совершенно ниоткуда, и вернул в его жизнь краски. Всегда, с первого дня, первого момента они просто понимали друг друга, даже когда были едва знакомы. Казалось, что они – единственные, кто смог найти друг к другу подход. В какой-то мере, они оба были одинокими, хоть и по-разному – Гю был душой компании и местным шутом, а Кай – странным тихим парнем, который всегда ходит в наушниках и всегда один, и словно магнитом жизнь притянула их друг к другу. Гю не пытался разговорить его, не задавал лишних вопросов, как и Кай – ему. Он не знает, как именно это произошло, не помнит, что подтолкнуло их друг к другу, но именно это их сблизило. Две противоположности, которые по сути своей оказались гораздо более похожими, чем кто-либо мог ожидать. Да, позже у них образовалась их нынешняя компания из пяти человек, позже Кай научился чуть легче открываться людям, потихоньку начал жить заново, нашел, вроде как, друзей в универе, но ничего из этого не могло сравниться с тем, что было между ними двумя. Гю не был заменой старому другу, которого он потерял, но он был тем, кто вернул Кая к жизни, даже не зная об этом. И сейчас, много лет спустя, в тот момент, когда Кай в очередной раз уверен, что окончательно теряет его, он говорит, что любит его. Каю кажется, что у него кружится голова. Он делает шаг в сторону Гю и протягивает руку. Ему страшно, но он должен сделать этот шаг, должен открыть свою душу в ответ, вскрыть ребра и предоставить другу прямой доступ к своему сердцу, дать ему оружие, способное убить Хюнинкая, и надеяться, что он этого не сделает. – Гю... – его собственный голос звучит будто через завесу воды. Гю поднимает взгляд и смотрит в его глаза, отчего Кай начинает плакать еще сильнее, но на его губах улыбка. В глазах Гю столько эмоций, столько искренности, хоть он и опускает их снова через пару секунд. Это не маска, не шутка, не иллюзия. Какой же он красивый. Что он должен сказать? Что любит его? Кай знает, что это так, но сейчас это ощущается неправильным. Гю не любит слова, не верит им. Камал берет его руку в свою, не разрывая зрительного контакта, и сжимает. – Останься, – делает еще один осторожный шаг в сторону друга, теперь они стоят почти вплотную. Это просьба, почти мольба, но в ней заложено гораздо больше. Забавно, он говорил это столько раз за последнее время, но каждый раз был абсолютно разным. Этот – точно другой. И в этот раз Кай надеется, что Бомгю все понимает, слышит в его голосе. Он обязательно скажет ему, что любит, эти слова почти рвутся из него. Но не сейчас, сейчас это будет неуместно. Может, Гю и так давно это понял, в конце концов, Кай не очень хороший актер, а они слишком хорошо друг друга знают.