i'm hooked

Гю проснулся в холодном поту, тревога прочно овладела его разумом. На часах было 4:37. Чёрт, до будильника оставалось чуть больше двух часов. Надо попытаться уснуть. Он ворочался с боку на бок, то обнимал Кая, то хватался за подушку. Ничего не помогало.

***

Наутро Кай просыпается, не сразу понимая, где он и почему так болит спина, пока не вспоминает, как заснул на диване. Странно, тогда как он оказался в кровати Гю? Видимо, ночью в полусонном состоянии лег к нему. А может, он лунатит? Неважно, в любом случае, он не жаловался, просыпаясь в объятиях парня. А вот на то, что снова успешно проспал – очень даже. Если бы не Арахабаки, который, видимо, проголодался и заскучал, он бы, наверное, вообще под конец учебного дня проснулся, а так, в принципе, ничего страшного, всего лишь на час опаздывает, жить можно. На последнем курсе ведь самые ненужные пары, верно? Странно, что Гю еще спит – обычно он вставал раньше Кая. Ему разве не нужно на эту его любимую прекрасную работу, где он проводит по 20 часов в сутки? Немного подумав, Кай легко трясет парня за плечо в попытке разбудить и тихо спрашивает, не надо ли ему просыпаться, но тот лишь отворачивается, в процессе чуть не зарядив по голове Кая рукой, и бормочет что-то неразборчивое. Ладно, видимо, не надо. Понял, не трогаю. И так еле увернулся. Выслушав лекцию о том, какой он безответственный – так сильно опаздывает, он сел за парту на заднем ряду и благополучно лег досыпать. Легко поглаживающая по волосам рука только сильнее убаюкивала. Кай не мог избавиться от чувства, что его дружба с Казухой начинает переходить за рамки. Да, он всегда был очень тактильным, да и она сразу показала себя такой же, да, для него это нормально – вести себя с друзьями так: обниматься, класть голову на плечо, в общем, разве что за ручки не держаться. Но если он нравится Казухе... Это ощущается как-то... неправильно, что ли? Как будто он постоянно играет с ее чувствами, ходя на грани и невольно давая ей ложную надежду. Об этом и думает Кай, сидя в столовой перед порцией жидкого картофельного пюре, к которому так и не притронулся, в окружении друзей, отчаянно пытаясь делать вид, что слушает и участвует в разговоре. Бред. Они ведь не делают ничего плохого. Для него действительно нормально так вести себя с друзьями. Спросите Тэхена или Субина – в школе он, кажется, проводил больше времени, обнимая кого-то из них, чем не делая этого. А все остальное время – тактильничал с Гю, хотя это, очевидно, не в счет.

***

Сигарета и стакан воды – все как в старые добрые времена. Ночные перекуры у окна всегда помогали: после них Гю спал как убитый. Возможно, именно поэтому он и не услышал ни один из будильников. Открыв глаза, он увидел стрелку часов, указывающую на 12. Чёрт возьми… С учётом того, что ему нужно еще принять душ и как-то добраться до агентства, он приедет туда только к обеду. Ну, значит, сегодня он «заболел». Да, все встает на свои места. Пока Гю писал Крису сообщение, его осенило: а что, если устроить сюрприз Каю и поехать к нему в институт? Хотя… Почему тот его не разбудил? Уже на парковке, Гю задумался: а куда он пойдет? Он ведь даже не знает, где и какие пары у Хюки. Ладно, дай бог, его хотя бы пустят в столовую. Притвориться голодным студентом – не самая сложная задача, особенно учитывая, что он и правда не завтракал. Китовые песни его живота явно сыграют на руку. Так и получилось. Пожилая охранница пропустила его без вопросов: благо, террористом он явно не выглядел. В столовой было людно, сложно было понять, кто из присутствующих студент, а кто преподаватель. Но внимание Гю сразу привлекла одна сцена: Казуха, закинув ноги на Кая, что-то бурно рассказывала Камалу и остальным друзьям за столом. Гю замер, как вкопанный. Что будет правильным: подойти к этой шумной компании или молча развернуться, чтобы не нарушать их идиллию? Лениво переводя взгляд, Кай вдруг замирает, сперва решив, что у него галлюцинации. Нет, эти глаза он всегда узнает. Почему Бомгю... здесь? Что-то случилось? А почему он не позвонил? Не написал? Кай резко встает, практически скидывая Казуху с себя в процессе, на что она, вроде, возмущается, наверняка в шутку, но с долей реальной обиды, но Кай ее уже не слышит, подбегая к Гю.  – Привет... Что ты тут делаешь? Что-то случилось? Он бы хотел не звучать так встревоженно, но не выходит. Во взгляде Гю есть что-то... не то. Злость? Обида? Неужели, снова ревность? Кай тянется рукой к парню, но тот отходит на шаг назад, уклоняясь от касания. Гю все еще стоит, как вкопанный. Вот Кай стряхивает с себя ноги Казухи, вот сама девушка замечает его, а теперь Хюка уже бежит к нему. Попытка прикоснуться, конечно, терпит фиаско. Бомгю снова ощущает это чувство – будто его предали. Может, он все выдумывает? Черт, если бы только газлайт работал на самом себе…  – Ничего. Мне просто не стоило сюда приезжать, – бросает он, разворачиваясь к выходу. Но у самых дверей Гю останавливается и оборачивается на Кая. Может, он слишком горячится? Однако вместо ответа его встречает привычная картина: Казуха стоит рядом с парнем, ласково проводит рукой по его плечу, а Кай весь сосредоточен на ней. И почему Чхве вообще решил, что он нужен Каю, когда рядом такая хорошая и милая девушка? Кай беспомощно стоял, смотря вслед Гю. Снова, снова он сделал что-то не так. А с другой стороны, разве он виноват? Он действительно не делал ничего плохого, он не виноват, что в Гю внезапно проснулась ревность... Не может же он перестать общаться с Казухой только из-за того, что нравится ей, а она не нравится Бомгю? За несколько секунд сменяется несколько эмоций: непонимание, раздражение, грусть, обида... А на что он обижается? На то, что сам долбоеб? На то, что Гю не доверяет ему? На то, что Казуха подходит и так заботливо спрашивает, что произошло? Он хочет, чтобы Гю смотрел так на него, разговаривал таким голосом, но Гю выходит за дверь, а Казуха оказывается рядом, и это бесит. Она хорошая, он не хочет ее обижать, он правда очень ценит ее дружбу и заботу, но сейчас эта забота ощущается, как издевательство.  – Все в порядке, забей, – снова переводит внимание на дверь. Бомгю в поле зрения уже нет. Сам Кай резко разворачивается, оставляя девушку стоять посреди университетской столовой одну, и тоже уходит. Естественно, ни Гю, ни его машины на парковке уже не видно: пропадать без следа – его специализация.

***

Решение пришло само: встретиться с Хваном. Они давно не виделись, да и поговорить есть о чем. На барной стойке уже привычные напитки: виски со льдом и томатный сок. Гю вновь задается вопросом: как Хван находит время для него практически всегда? В любое время дня? Наверное, он до сих пор чувствует вину за прошлое и пытается ее загладить. Хотя Бомгю и сам никак не может сбросить с себя этот груз, несмотря на то, что их третий друг, Чонин, уже давно не с ними. Видимо, они оба выбрали жить с этим.  – У тебя что-то случилось? – Хван, как всегда, не умеет молчать. То ли дело в его работе в правительстве, то ли просто в характере – одному богу известно. Гю не хочет говорить. Он хочет утонуть в алкоголе и густом дыме сигарет. Телефон выключен. Сегодня он не вернется домой. Ему нужно просто подумать. А Хван, как обычно, готов составить компанию.  – Ты мне лучше расскажи, как так получилось, что Бан Чан так внезапно появился у меня дома?  – У тебя дома?! – Хван явно удивлен. Оказалось, на одной из их встреч он случайно пересекся с Чаном. Разговор как-то зашел о Бомгю, и, конечно, тот оказался в центре внимания. Ну а Хван просто сказал, где его найти и как с ним связаться. Правда, дед, похоже, решил не мелочиться и пошел напролом, удивив всех своим визитом. Ладно, сойдет. Даже если история выдуманная, звучит она правдоподобно. Вечер, как всегда, перетек в ночь, пока Хенджину не пришлось уйти. Бомгю остался в баре, допивая виски до самого закрытия. А утром его ждала репетиция с Гаоном и вопросы о том, чего он хочет на день рождения. Откуда все об этом знают? 13 марта уже через несколько дней, а все, чего хочет Чхве Бомгю, – это быстрая и безболезненная смерть.

***

Кай направляется в сторону магазина раньше, чем успевает осознать это решение, по дороге покупая пачку сигарет и закуривая на ходу. Мда, бросил, называется. Неважно, заткнись. Голос сознания будто смеется над ним.  – Я знаю, что моя смена только через 3 часа, но я тут пока посижу, если ты не против? Марк поднимает удивленный взгляд. Затем удивление сменяется пониманием, и он кивает, возвращаясь к разговору с покупателем, а Кай, благодарный за отсутствие вопросов о том, что с ним, несмотря на его внешний вид, уходит в дальний угол и проводит рукой по струнам новой электроакустики. Расстроена. Делать все равно нечего, поэтому он снимает инструмент со стены и принимается за настройку. Спасибо за абсолютный слух, это не вызывает особого труда и не требует дополнительных средств вроде тюнера. Вскоре Марк подходит и садится рядом, молча ожидая, когда он закончит.  – Я, конечно, ценю твою отдачу работе, но платить тебе за вечные переработки не потяну, не рассчитывай. И не говори, что это лишь желание быть лучшим работником. Давай рассказывай, что произошло. Кай не собирался жаловаться начальнику на жизнь, но начинает говорить невольно, будто голосовые связки сами по себе решили воспроизводить звук, продолжая наигрывать легкую мелодию, потому что так проще – прятаться за гитарой. Марк внимательно слушает, позволяя выговориться.  – А ты уверен, что твой парень ревнует... безосновательно? Пальцы дергаются на струнах, ломая мелодию. Что за вопросы? Конечно! Кай любит Гю. Между ним и Казухой ничего нет. Что за бред? Ли смеется.  – Понял-понял, не горячись. Просто вопрос.  – Не задавай глупых вопросов. Кай отводит взгляд и возвращается к игре, а Марк какое-то время смотрит на него, но вскоре, со вздохом, хлопает Камала по плечу и встает.  – Ладно, раз уж ты тут и тебе нечем заняться, можешь начать раньше, я все равно отпустил Хека. Как хочешь. Не буду тебя трогать. Кай фыркает, не поднимая головы в сторону коллеги. Но все равно через 10 минут подходит и встает за кассу, нацепляя бейджик. За работой время проходит быстрее, ему даже почти удается перестать думать. Дома его встречает пустая квартира. Не то, чтобы он сильно удивлен. К утру Гю так и не возвращается. А Кай, забив на пары, снова идет к магазину. Бесит, все бесит. Бесит Казуха, бесит строящий из себя все понимающего Марк, шутящий про несоглассованный график, но все равно позволяющий ему остаться каждый раз, бесит Гю, который снова не берет трубку. Не бесит только музыка. В ней он и теряется. Обходя магазин и изучая товары, раскладку и цены, Кай останавливается перед синтезатором. Гю, кажется, говорил что-то про пианино, рассказывая про работу? Хюнин импульсивно совершает покупку и вскоре уже едет домой с новым инструментом в руках. Времени уже почти восемь часов вечера. Квартира все еще пустая. Нужен ли им этот синтезатор? Неизвестно. Кай надеется, что он не будет просто стоять и собирать пыль годами, что Гю обрадуется и примет подарок. Тем более, у него, как сотрудника, есть скидка на весь ассортимент, такой чудесный инструмент по такой цене грех было не взять. Кай достает синтезатор из коробки, подключает и пробно нажимает одну из клавиш. Он так давно не практиковался, что не уверен, что сможет сыграть простейшую ля-минор, – кажется, лет с 13. Все-таки, клавишные – не то, к чему у него лежит душа, несмотря на задатки и наличие образования, полученного по настоянию родителей. Проверив инструмент с помощью нескольких простых гамм, он прячет его под кровать дожидаться своего часа. Еще один звонок Гю, оставленный без ответа. Ладно, неважно. Пусть делает, что хочет.

***

День явно не задался с самого утра: похмелье, работа и бесконечные самокопания. Сочетание, мягко говоря, не из лучших. Отчитывать Гаона не было ни сил, ни желания, да и, к удивлению Бомгю, поводов. Парень быстро рос, исправлял ошибки и выкладывался на тренировках. Однако это не мешало Гю продолжать свои едкие комментарии в его адрес. Не подумайте, что дело в плохом настроении. Просто метод «кнута» всегда работает лучше. Главное, чтобы Гаон не привыкал: каждый день что-то новое. Сегодня, например, в него прилетел кроссовок Чхве. Кто знает, что будет завтра? Оставайтесь с нами и не переключайтесь! Когда наконец удалось сбежать от рабочих дел, у Гю появился час для себя. Вариантов провести время – масса: поспать, поесть, снова поспать, покурить… На этот раз его потянуло на написание текстов. Не для какой-то группы или артиста, а просто для себя. Гю всегда был методичным. В музыке, танцах, любых проектах – все должно быть идеально, без малейших ошибок, строго по правилам. Но он понимал, чего ему не хватало. Возможно, другие закрывали на это глаза, а, может, просто не замечали, но в его произведениях не хватало души. Сложно перенести на бумагу то, чего у тебя нет. Сейчас, глядя на разбросанные по полу перечеркнутые листы, Гю сам удивился. Он читал и перечитывал то, что написал. Это песня о любви? Еще в 14 лет он поклялся себе, что не будет писать подобную ерунду. Эти баллады явно не для него. Да и любви не существует. Какой смысл тратить на это время? Но время шло. Бомгю взрослел, менялся, а вместе с ним и его представления о мире. Осталось придумать название. Почему-то в голове было лишь одно слово: Anti-Romantic. Почему его так прорвало? Почему именно эти слова легли на бумагу? Думать некогда – вдохновение захватило его. Надо было срочно бежать в студию и записывать мелодию. Может, он отдаст эту песню Гаону? Пусть весь мир ее услышит. Хотя, зачем всему миру? Главное, чтобы она дошла до одного человека… Поездка домой прошла, как в тумане. То ли пробок не было, то ли у Гю настолько помутился рассудок. В любом случае, он приехал быстро. Небо уже стало тёмным, двор, как обычно, не освещался. Из окон квартиры горел свет. На часах было десять. Гю предвкушал еще один серьезный разговор. Собравшись с мыслями, он открыл входную дверь.

***

Возвращение Гю застает Кая за готовкой. Он поднимает голову, натягивая улыбку и пытаясь прочитать настроение парня по его лицу. Они будто вернулись на несколько месяцев назад. Зайдя в квартиру, Гю с удивлением почувствовал запах морепродуктов. Кай снова готовил. На этот раз на ужин был суп – жидкое они давно не ели, а Гю вообще давно ничего не клал в рот. Какое счастье, что у него есть такая заботливая «кухарка».  – С возвращением, кушать будешь? Садись, минут через 5 будет готово. Кай говорит ровным голосом, не двигаясь с места и стараясь не выдать эмоций. Маска. Он ненавидит носить маски перед близкими, но, кажется, делает это всю жизнь. Бомгю послушно садится и вскоре перед ним оказывается тарелка с порцией супа том ям. Да, ему очень захотелось попробовать новый рецепт, поэтому несколько дней назад Кай купил все необходимое. Не будет же он отказывать себе в удовольствии приготовления нового блюда только из-за того, что Гю гуляет непонятно где? Не придет – его потеря. Тем более, в итоге ведь пришел. Гю сел за стол, вытащил телефон и мельком проверил сообщения. Пара смс от Криса и Гаона. Второй явно осмелел, раз снова тревожит его в нерабочее время. А Крис, как обычно, может подождать до утра. Спрятав телефон обратно в карман, Гю стал наблюдать за Каем. Тот разлил суп по тарелкам, а потом принес на стол какие-то тетрадки, явно собираясь совместить ужин с разбором очередных дел. Когда перед носом Гю оказался суп, выглядевший как произведение искусства, он тут же взял ложку и попробовал. Блюдо оказалось не просто красивым, но и ароматным, и, без сомнения, безумно вкусным.   – Расскажешь, что это такое было вчера? Голос все еще спокойный, все возможные эмоции он уже вылил на Марка, а затем и Донхека, а потом еще и Казуху во время телефонного разговора из курилки возле рабочего места, поэтому сейчас в нем был только, разве что, интерес. Он просто хочет знать, что произошло. Наслаждение было недолгим. Конечно, было наивно предполагать, что Кай забыл о той сцене. Прожевав ложку супа и смакуя каждую секунду тишины, Гю морально готовился к грядущей буре.  – А что случилось? Суп, кстати, отменный! Он, как всегда, пытается уйти от разговора, но Кай не собирается давать ему такой возможности. Ему это надоело. Он хочет просто обсудить, что происходит, и больше к этому не возвращаться. Странно думать, что Бомгю, из всех людей, может оказаться ревнивым собственником, но Кай все чаще замечает именно это. Теперь он молчит, просто выжидая ответа от Гю. Сменить тему не получится.  – Правда, вкусный… – пробормотал Гю, ковыряясь ложкой в бульоне. Его взгляд упал на креветку, и он внезапно почувствовал зависть к ее судьбе. Вздохнув, он наконец решается:  – Ладно, мам… Ну, я же проспал тогда. Вот и подумал, что будет мило навестить своего парня в университете. А потом понял, что отвлекаю тебя от важных вещей. Вот и все.  – Не говори глупостей, ни от чего ты меня не отвлекал. Я прекрасно помню, что я – твой парень, Гю, спасибо за напоминание. И Каз, кстати, тоже об этом осведомлена, – лицо Чхве кривится при упоминании девушки, что не скрывается от внимания Камала. Гю терпеть не может всех этих разговоров – будто его отчитывает мать или учительница физики за плохо спрятанную шпаргалку. Если бы он мог просто закрыть уши и по-детски начать твердить: «А я ничего не слышу», – он бы, несомненно, так и сделал. Но, увы, ему уже не десять, и Кай говорит, судя по всему, что-то важное. Быть взрослым – сущий отстой.   А теперь еще и Хюка зовет ту девушку «Каз». Прекрасно. Услышав это уменьшительно-ласкательное, Гю едва удерживается от гримасы. Хорошо, что его лицо не отражается в супе, иначе Чхве умер бы от кринжа прямо здесь и сейчас. Да и вообще, ему все равно. Честно. Наплевать, с кем общается Кай. Вот ровно так же, как этой мидии было наплевать, в какой тарелке оказаться. Все это время Гю даже не смотрит на него, упорно делая вид, что суп в тарелке невероятно интересен. Кай касается руки Гю, легко сжимая, и заставляет себя улыбнуться.  – У тебя нет поводов ревновать, я люблю тебя. Ты можешь доверять мне? А сам ты готов доверять ему? – шепчет голос разума. Иди нахуй – отвечает ему Кай. Вопрос ребром: способен ли Гю доверять? Если бы дело было только в Кае… Но проблемы с доверием тянутся за ним столько, сколько он себя помнит. Он просто не может, как бы сильно ни хотел. Доверять – значит, быть слабым, а слабость делает тебя уязвимым. Ответ так и остается на губах. А если он скажет Каю правду, тот не бросит его сразу?   Бомгю по-прежнему выглядит неубедительно, поэтому Кай, ненадолго задумавшись, снова сжимает его руку и быстро произносит, словно боится передумать:    – Гю, я… могу показать тебе кое-что?   Не дожидаясь ответа, он убегает в свою комнату и вскоре возвращается с помятым, исписанным листком бумаги, протягивая его Гю.   Чхве даже не замечает, что перестал дышать. Он выдыхает, и напряжение понемногу спадает. Ложку, которую он до этого сжимал так крепко, словно ее могли отнять, он роняет в остывший суп. Голову опускает на сложенные руки, но Кай уже снова рядом.   Уставший взгляд Гю скользит на друга. Первое, что он замечает, – трепет в лице парня. Второе – помятые листы в его руках.  – Помнишь, когда... Когда мы только начали отношения, и ты пропал на неделю. Я тогда все это время не знал куда себя деть, и... Вот. Я с тех пор снова стал писать, но эта, пока что, самая оформленная. Я просто хочу, чтобы ты знал… Что я чувствую, – к концу фразы голос становится тихим и неуверенным. Гю с интересом берет листы, аккуратно разглаживает их пальцами и начинает читать вслух кривые строчки. В верхнем углу крупно выделен заголовок: «Opening Sequence». Чхве ожидал чего-то, но не этого. С каждой строкой его глаза распахиваются все шире, а усталость, казалось, уходит прочь. Это, мать его, то, чего он так ждал от Гаона. Даже больше – это то, чего не хватало самому Бомгю.   Ебанный шедевр. Кай нервно перебирает руками, отводя взгляд, пока Гю читает текст. Он чувствует себя как ребенок, гордо показывающий маме вечером после школы рисунок с урока с кривыми человечками-палочками. Он не любит, когда его тексты читают при нем, не любит видеть мгновенную реакцию – наверное, правильнее сказать, боится. Хуже только слышать свой текст из чужих уст: он сразу кажется таким глупым и дурацким, и себя тоже чувствуешь глупым и дурацким. Гю снова переводит взгляд на Кая. Тот, слегка смущенный, сидит напротив, сжавшись в ожидании реакции. На мгновение повисает тишина.   И вдруг Гю подскакивает, резко обнимает его, но почти сразу понимает – этого недостаточно, чтобы выразить весь вихрь эмоций. Не задумываясь, он целует Кая.    – Кай, это, блять, ебаный шедевр! Схуяли ты прятал от меня этот алмаз?!   Он забывает, что этот душераздирающий текст про переживания Хюки, снова бросает взгляд на бумаги. Мозг тут же переключается: в голове начинают звучать разные мелодии, вспыхивает то самое вдохновение, которого ему так не хватало. Все, срочно нужна ручка. Нет, черт, ручки мало – надо ехать в агентство.    – Собирайся, мы едем в студию! Честно, Камал не был уверен, почему именно сейчас у него возник этот порыв показать одно из своих творений Гю. Может, он надеялся, что это покажет, насколько тот для него важен? Укреплять отношения песней про расставание, ха, самая умная мысль, Кай, ну просто гений. Какой реакции ожидал от Гю, он тоже не знал, но точно не такой. Парень бросается на него, обнимая и целуя, а Кай тупо смотрит перед собой, моргая, и отвечает на поцелуй только на автомате. Что... происходит?  – Гю, 11 часов вечера, куда ты собрался? Ты даже суп не доел, надо уже спать, мы оба уста... Стоп, что? ... Что? Смысл слов Гю доходит до Кая с запозданием. В студию? Он... что? Гю лишь смотрит на Кая с улыбкой на губах и каким-то азартом в глазах, которого тот уже очень давно не видел. Если вообще видел хоть когда-то. Он настолько прекрасен, что на секунду Кай забывает, что происходит вокруг.  – Ты... серьезно? Все мысли Гю сводились к одной главной идее – это будет шедевр. Произведение искусства. Magnum opus. То, что он сейчас испытывал, – редчайшее состояние, практически не свойственное для Чхве. Возможно, что-то подобное он чувствовал разве что изредка, работая над песнями или хореографией. Чтобы лучше понять, представьте мальчишку, который весь учебный год учился исключительно на пятерки, убирался дома и посещал все дополнительные секции. И вот, родители наконец выполняют обещание и дарят ему щенка. Так вот, для Гю этот «щенок» – Opening Sequence. Еще и название такое, что он буквально готов прыгать от счастья.    – Да, я пиздец как серьезно, – Бомгю, сияя как ребенок, хватает Кая за плечи, его улыбка не думает исчезать.   Гю буквально физически поднимает его со стула, как мешок, и тащит за собой, Камал еле успевает задержать его на пару минут, чтобы убрать оставшуюся почти нетронутой еду со стола.  Кай, кажется, уже понял, что выбора у него нет. Агентство, разумеется, было закрыто, а охранник, увидев их, решил, что это какие-то упоротые фанаты. Но один звонок Феликсу, и двери перед ними распахнулись. Гю не любил пользоваться своим именем. Если кто-то его не узнает, тем лучше – спокойнее.   Парни пробираются по зданию, словно воры. В этом даже есть какая-то романтика: они держатся за руки, смеются, ощущая азарт ночного приключения. Но как только они оказываются в кабинете Гю, все меняется. Радость радостью, но к своей работе он относится предельно серьезно.   Кай невольно заряжается его энергией. Есть что-то в том, чтобы заявиться в одно из крупнейших музыкальных агентств посреди ночи, убедить охранника впустить их, бежать по темным коридорам вслед за Гю, пытаясь параллельно осмотреться, насколько это возможно. Устроившись за синтезатором, Бомгю тут же начинает подбирать ноты. В голове все еще звучала та самая мелодия. Осталось перенести ее в реальный мир.   Кай, похоже, до конца так и не понимает, что происходит, и, оставшись без дела, начинает изучать помещение. А Гю, полностью сосредоточенный, с головой уходит в процесс. Счастье сменилось тихой одержимостью. Тут уютно. Взгляд Кая сразу цепляется за гитару в углу. Он легко касается пальцами деки. Видно, что инструмент качественный, не из дешевых, и видно, что любимый – за ней явно хорошо ухаживали, состояние прекрасное, несмотря на потертости на грифе.  Кай переводит взгляд на Гю. Ему будто открылась новая сторона его парня, и эта сторона... прекрасна. Комнату уже наполняет музыка, Гю подбирает мелодию, а Кай садится на диван и, как завороженный, наблюдает за ним. Чхве настолько сфокусирован на работе, что, кажется, даже землетрясение сейчас не сможет его отвлечь. Если это то, как он работает всегда, теперь понятно, почему он вечно пропадает тут и возвращается под ночь. Кай думает, что он сейчас влюбился в него во второй раз. Он хочет его поцеловать, но не решается отвлечь от работы. Эта мелодия... Она ощущается правильно, так, как должна была звучать эта песня, гораздо лучше чем что-либо, что мог бы придумать к своему тексту сам Кай. Теперь Камал понимает: Гю действительно гений. Он с такой чуткостью понял все, что хотел передать Кай… Но каким бы воодушевленным он ни был, организм не обманешь, он неизвестно сколько дней не спал нормально, поэтому в какой-то момент мягкое звучание пианино и тихий голос Гю, напевающий различные мелодии, начинают убаюкивать.