Покажи мне путь к свету

Сяо задыхался. Сколько он стоял уже так? Он не помнил. Как он снова оказался здесь? Он тоже не знал. Он знал лишь то, что флейта под пальцами ощущалась как-то совсем неправильно. Она была словно чужая, такая тяжелая, такая… холодная, что, казалось, пальцы могли просто примерзнуть к ней намертво. Сяо вновь попытался сделать вдох. Лёгкие сдавило острой болью. У него снова не получилось. С другого края кафедры послышался разочарованный вздох, и из-за этого всё тело ещё сильнее затрясло. Сяо попытался извлечь звук. Губы не слушались. Неужели он настолько жалок? Неужели после стольких лет занятий он не мог издать ни единого звука? Неужели он совершенно ни на что не был способен?.. Там, в углу, вместо старика привычно сидел Итэр. Он из раза в раз молчал и безучастно наблюдал за тем, как Сяо пытался начать хотя бы дышать. Итэр даже не курил. Он просто там был — без лица, без тела — лишь его призрачная оболочка. Золотое свечение. Просто пятно в углу. Просто тот, перед кем Сяо снова и снова унижался, чувствуя страх и горечь от того, что все эти годы он потратил впустую. Какой был смысл в музыке, если теперь он не мог издать ни звука? Какой был смысл во всём этом? Почему Итэр вообще во снах внушал такой дикий страх? — Думаешь, ты заслуживаешь того, чтобы тебя полюбили? — громким эхом разнесся по кафедре вопрос, и хоть голос был совершенно иным, Сяо узнал в нём Итэра. Хотелось ответить. Хотелось отбросить в сторону эту несчастную флейту, хотелось закрыть голову руками и выкрикнуть, что «нет, черт возьми, я не заслуживаю этого, не заслуживаю даже жизни, я не заслуживаю, чтобы на меня вообще обращали внимание…», но язык будто намертво прилип к нëбу. Сяо не мог издать ни звука. Не мог пошевелиться. Не мог даже нормально вздохнуть… — Ты так жалок… — вновь произнёс Итэр, и Сяо почувствовал острую боль в грудной клетке, потому что да… Он жалок… Но сделать с этим что-либо он просто не мог…

***

Этот сон стал преследовать Сяо едва ли не постоянно. Каждую ночь. Снова и снова. И это уже начинало сводить с ума, потому что Сяо просто не понимал, почему вообще в том чертовом классе он теперь видел не старика, а того, кто ни разу не сказал ни одного грубого слова… Итэр во снах был другой — он был отстраненный, разочарованный… словно совершенно пустой. И Сяо каждый раз просыпался как от удара, заходясь судорожным кашлем, потому что он действительно задыхался, сам не понимая, почему… Этот сон стал еще более невыносимым в последние несколько дней. А если быть точным, то в последние четыре дня. Ровно столько прошло с их последней встречи. Четыре дня, которые Сяо провел дома в одиночестве. Четыре дня, за которые он успел окончательно поверить, что Итэр его просто выбросил из жизни. Потому что всё это выглядело именно так, и думать иначе уже просто не было сил. Сяо до сих пор не понимал, что он сделал не так. Они делали сырники, потом вместе покушали, а потом… А потом спустя, кажется, час, Итэру позвонили. Сяо не знал, кто это был, и не слышал разговор, но после этого звонка Итэр затих, а потом и вовсе отвел Сяо домой и сказал, что в ближайшие дни у них не получится увидеться. Черт… Сяо так и не понял, что произошло. Он не спрашивал, кто это был, потому что его это не касалось. Он лишь понимающе кивнул и вновь потерял возможность дышать, когда Итэр крепко обнял его на прощание, вновь почти невесомо касаясь щеки… А потом он ушел. И вот его не было уже четыре дня. Лёгкие уже не сдавливало от призрачных ощущений крепких, сжимающих в объятиях рук. Щеки не вспыхивали в ту же секунду, стоило только подумать об этих странных то ли поцелуях, то ли вообще черт знает о чëм… За эти дни Сяо почти перестал разговаривать. Всё его времяпрепровождение свелось к пустому лежанию на кровати и втыканию невидящим взглядом в потолок. Через сутки он должен был начать курс новых таблеток, но имело ли это хоть какой-то смысл? Сяо всё ещё не хотел жить. Он не видел в этом смысла. Точнее не так. Это чувство притуплялось рядом с Итэром. Сяо действительно задумывался о том, что рядом с ним ему хотелось дышать… Но что если Итэр ушел навсегда? Вот так просто взял и ушел. Что ему оставалось делать? «Ничтожество…» — набатом стучали в голове слова Итэра из глубин сна, и Сяо уже не был уверен, что реальный Итэр не сказал бы ему точно так же теперь, когда прошло так много времени… Всё ли у него было хорошо? Что случилось на самом деле? Была ли причина в Сяо? Или всё же не в нëм?.. Сяо мог бы попросить Кадзуху написать Итэру. Мог бы сам ему позвонить, но было так страшно. Он и сам не понимал, почему. Наверное, потому что если бы у Итэра была возможность, он бы сам написал и сам бы позвонил. Раз не делал этого, то не хотел. Вероятно, он действительно устал от Сяо и его постоянного присутствия… — Черт… — бросил Сяо себе под нос едва слышно, когда резкая боль пронзила его палец. Он снова содрал себе заусенец? Так даже лучше. За неимением альтернативы, даже этой боли иногда хватало, чтобы отвлечься от навязчивых и неприятных мыслей. Пускай это нельзя было сравнить с порезами, но… это всё, на что он был теперь способен. Не долго думая, он прижал поврежденное место к языку, тут же ощущая привкус крови. На это тоже было плевать, так же как и плевать на почти постоянную боль во всех пальцах при контакте с мылом и водой. Ранок было много. Даже не видя их, Сяо всё равно ощущал каждую и всё равно не давал зажить ни одной из них. За окном послышались капли дождя. Сентябрь приближался слишком стремительно… Сяо устало прикрыл глаза. В привычной темноте вновь появился образ Итэра…

***

Итэр позвонил на шестой день. Сяо даже не сразу понял, что произошло, потому что он разлагался в собственных мыслях, когда к нему подошел Кадзуха, всучил ему телефон в руки со словами «это Итэр», а после просто ушел, закрыв за собой дверь. На несколько секунд Сяо впал в ступор. А после, когда оцепление ушло, пришел в себя от сильной нервной дрожи. — Привет, Сяо, — послышался привычный голос через динамик, и сердце забилось с такой скоростью, что Сяо с огромным трудом смог выдавить из себя ответное приветствие. — Как ты себя чувствуешь? Такой странный вопрос… Как Сяо чувствовал себя после нескольких бессоных ночей и жутких кошмаров, в которых он снова и снова испытывал унижения от единственного человека, который был к нему так добр в реальности? Как он чувствовал себя после стольких дней, проведенных наедине с самим собой? Что он мог сказать на это? — Терпимо, — всё же нашелся он с ответом, спустя несколько долгих секунд. — А ты? У тебя всё хорошо? Итэр в ответ как-то совсем подавленно усмехнулся. — Могло быть и лучше… На самом деле, я позвонил, чтобы предложить тебе встретиться… И извиниться за то, что пропал… И ещё много всего, но я опять не нахожу слов, потому что я идиот, прости… — вдруг заговорил Итэр торопливо, и Сяо едва ли успевал осмылять услышанное. — Просто… я очень соскучился… И я хочу увидеться… Если ты хочешь, конечно… — тихо и сумбурно завершил свою речь Итэр, и Сяо вновь показалось, что его сердце просто выпрыгнет из груди, потому что, черт… Итэр соскучился. Он сказал это так легко. Так… искренне, или же Сяо просто хотелось в это верить, но даже если так. Итэр правда думал о нём? Он хотел увидеться? У него были проблемы, а Сяо опять себя накрутил?.. — Ты так долго молчишь… Ты обижен на меня, да? — вновь послышался голос Итэра, и Сяо тут же отмер. — Нет, что ты… Конечно, нет… — заверил его Сяо, а после вновь замолчал на пару секунд, не зная, что и сказать. — Ты можешь прийти в любое время, — всё же подобрал слова Сяо, и в ответ он услышал то, что вновь заставило сердце болезненно сжаться. — Как насчет сейчас? Сяо облизнул вдруг пересохшие губы. Тревожность душила изнутри, и Сяо просто не понимал, откуда в нём вообще взялся этот страх. Он ждал шесть дней этой встречи, но теперь сидел и просто пытался дышать, слыша родной голос из динамика. А что если за эту неделю Итэр отдалился? А что если им больше не о чем будет говорить? Что если случилось что-то непоправимое? Сяо нервно дернулся. Этих «что если» было так много, и он мог накручивать себя и дальше, как делал это часами напролет последние дни, но Итэр ждал ответ сейчас, и отказываться Сяо просто не хотел. — Уже почти ночь, — зачем-то уточнил он, где-то в глубине души надеясь, что Итэра это не смутит. — Знаю… Ты всегда можешь остаться на ночь у меня… К горлу вновь подкатило то ли волнение, то ли какая-то детская радость. Сяо ощутил, как пересохшие губы сломались в подобие улыбки. Итэр действительно хотел увидеть. Он готов был прийти даже сейчас, когда уже близилась ночь, и он вновь предлагал остаться на ночь. Значит, Сяо зря накручивал себя эти дни? Значит, всё в порядке? Он ведь мог согласиться? Он же не причинит неудобств?.. — Ты придешь?.. — спросил он неловко, и будто только сейчас услышал шелестящий звук капель дождя в трубке. — На самом деле, я уже у твоего дома… Но ты не торопись. Я подожду тебя, сколько потребуется… — Я… — Сяо завис на долю секунды, вдруг осознав услышанное, а после бросил лишь простое «я скоро», отключаясь и хватаясь ладонью за грудь. Сердце стучало так громко, а дыхание нервно вырывалось из лёгких, будто Сяо вновь стоял за кулисами перед выходом на сцену. Но здесь не было ни старика, ни зрителей, ни жюри. Никого. Лишь Сяо и его, кажется, вырывающиеся из груди чувства, которые он просто не понимал, как трактовать. Щеки пылали огнём, и Сяо неверяще поднял руку с груди прямо к лицу. Кончики пальцев буквально обожгло. Нужно было одеться и взять с собой что-то из вещей. А еще нужно было пойти на улицу, прямо к Итэру, и сделать вид, что он не… влюблён? «Ничтожество…» — вновь с насмешкой пронеслась фраза Итэра их глубин сна, и Сяо будто окатило холодной водой. Какая, к чёрту, влюблённость? Он Итэра даже не видел, и не то чтобы всё дело было во внешности, вовсе нет… Просто… Это было бы так неправильно — начать испытывать такие чувства к человеку, который настолько сильно травмирован. Итэр его точно возненавидит, если узнает. Итэру нужен друг и поддержка, но никак не из ниоткуда взявшаяся влюбленность от кого-то столь ничтожного. Нужно было взять себя в руки. — Вы поговорили? — раздался голос Кадзухи, и Сяо нервно отдернул руку от лица, тут же забегав невидящими глазами по комнате в поисках источника звука. — Да… Он ждет меня внизу… У подъезда… А еще он снова предложил переночевать у него… — Ого… Неожиданно… — произнёс Кадзуха как будто бы совсем не удивленно, а после сделал несколько шагов вглубь комнаты. — Помочь тебе собраться? И Сяо лишь кивнул благодарно, потому что знал, что один он потратил бы на это кучу времени… Уже собравшись и полностью одевшись, Сяо обувался в коридоре, когда раздался осторожный стук в дверь. — Заходи, — пригласил Кадзуха Итэра, и Сяо вообще перестал контролировать собственные пальцы. Откуда было это волнение? Разве Итэр внушал страх? Вовсе нет. Тогда почему всё тело натурально колотило, когда он был рядом, особенно теперь, после столь долгого перерыва в общении… Итэр в ответ, видимо, молча кивнул или просто пожал руку — Сяо не знал, но повисшая тишина сильно начала давить на нервы. Шнурки на кроссовках не слушались, и сколько бы Сяо не пытался завязать их нормально, они снова и снова выскальзывали у него из дрожащих пальцев. Он почувствовал, что закипает. Итэр стоял тут, совсем рядом, спустя целую неделю разлуки, и смотрел на его бестолковые попытки завязать чертовы шнурки. А еще сердце колотилось так быстро. И щеки всё ещё пылали огнём, и ужасно сильно хотелось на улицу, в прохладу… К чёрту… Одним резким движением он завязал, кажется, двойной узел, поднялся на ноги, молча закинул рюкзак себе на плечо и, кинув Кадзухе простое «пока», сделал шаг в сторону двери, чувствуя, что уже начинал сходить с ума от этого неловкого молчания в коридоре. Итэр скользнул за ним следом — Сяо почувствовал его руку у себя на локте, когда они оказались в подъезде. Дыхания катастрофически не хватало. Наверное, дело было в этих грёбанных таблетках, которые повысили его тревожность. А может в систематическом недосыпе. А может еще в чём-то, что от него не зависело, Сяо не знал. Одно он знал абсолютно точно — Итэра очень сильно хотелось обнять… В полной тишине они спустились вниз. Улица встретила прохладной свежестью и громким стуком капель об асфальт. Сяо сделал глубокий вдох. Пылающие лёгкие обдало холодом. Мысли словно прояснились, и вот теперь Сяо готов был начать разговор, вот только все слова так и остались невысказанными, потому что мягкий толчок в грудь и ладони на лопатках вновь заставили испытать весь спектр эмоций, вылившийся наружу одним простым, едва слышным «ох»… — Я так соскучился… — прошептал Итэр задушенно, и Сяо почувствовал слëзы на щеках. Эмоций внутри было так много. Хотелось и плакать и улыбаться одновременно, а еще хотелось сказать то же самое в ответ, потому что он тоже скучал. Он мучался от этих чертовых кошмаров, раз за разом убеждал себя в том, что не могли они отдалиться за семь дней, а еще думал, думал, думал… — Я тоже, Итэр… — тихо прошептал Сяо в ответ, и слезы неконтролируемо побежали по щекам. Итэр, заметив это, лишь обнял еще крепче… — Прости, что я так пропал… Даже ничего тебе не объяснил… — прошептал Итэр тихо, но Сяо услышал каждое слово даже сквозь собственные всхлипы и барабанящий по козырьку подъезда дождь. — Не извиняйся, пожалуйста… Ты мне ничем не обязан… — отозвался Сяо тихо, и сердце натурально завыло от накатившей волны чувств, когда Итэр на это замотал головой и стиснул пальцами ткань куртки на спине. — Я правда не должен был… Ты, наверное, так волновался… А я тебе даже ни разу не позвонил… Мне очень стыдно… — продолжал шептать Итэр, а Сяо просто пытался не упасть в обморок, потому что, блять… Он так сильно скучал. Он скучал по этим объятиям. Скучал по голосу. По этой заботе. Он просто скучал по Итэру. По настоящему Итэру. Не тому, который преследовал во снах, и не тому, которого Сяо нарисовал себе в голове за эту неделю. А по такому Итэру — трепетному, чувственному… Сяо действительно так скучал по тому, кого натурально не заслуживал? — Не нужно, Итэр… Пожалуйста… — выдавил из себя Сяо задушенно, и всё тело опять сотрясло в подступающей истерике. Итэру не за что было извиняться. Разве Сяо стоил всего этого? Разве он стоил того, чтобы его так крепко обнимали, чтобы говорили на ухо о том, как сильно по нему скучали. Разве Сяо стоил этого? Разве от его присутствия Итэру могло становиться лучше?.. — Я всё тебе объясню… Но когда мы уже будем дома… Пойдем, пока ты не замёрз… — торопливо произнёс Итэр, но вопреки своим словам не отстранился, а продолжил сжимать в объятиях, пока Сяо лишь беспомощно всхлипывал и цеплялся ноющими от боли пальцами за ткань пальто. В повисшей тишине звуки капель стали словно громче. Сяо зажмурился, пытаясь выровнять собственное дыхание. В легкие ударил знакомый аромат табака, но уже не такой яркий, каким был раньше. Как частно курил Итэр на этой неделе? Держался ли он, как обещал? Или же снова срывался? Ходил ли он на прогулки один? Всё ли с ним в порядке?.. Истерика чуть отступила через пару минут, и Сяо сам зашевелился, расцепляя руки и чуть подаваясь назад. Итэр отпустил почти сразу же. Не стал больше удерживать, и Сяо ощутил вдруг, насколько на улице было холодно. — Пойдем… — тут же прозвучал голос Итэра, и Сяо вздрогнул от прикосновения к ладони. По телу пробежали мурашки. Рука у Итэра была холодная, практически ледяная, но Сяо не отшатнулся — лишь переплёл пальцы и опустил невидящий взгляд на это странное соприкосновение. Это был первый раз, когда Итэр взял его за руку при таких обстоятельствах? Сяо не помнил. Он помнил лишь то, что Итэр всегда брал его под локоть. А теперь… А теперь его потянули за руку следом, и Сяо подчинился, вздрагивая от звука резко раскрывшегося над головой зонта. — Я постараюсь обвести тебя вокруг луж, но, боюсь, это будет весьма проблематично. Тут просто море… — усмехнулся Итэр, и Сяо натянул уставшую улыбку в ответ. Промокшие ноги — это последнее, что волновало его сейчас. Как, в прочем, и всё остальное. Он чувствовал себя таким ведомым и уставшим — после практически недели отсутствия сна, постоянного давления собственных мыслей и головных болей. Он чувствовал себя таким… переполненным. Особенно сейчас, когда слезы всё ещё ощущались на щеках, а дыхание так и не выровнялось до конца. Особенно сейчас, когда Итэр крепко держал за руку и тянул его за собой, петляя между лужами и в то же время пытаясь удержать Сяо рядом с собой под зонтом. Это было… так чертовски мило. Сяо молча шел следом, то и дело погружаясь по самые щиколотки в воду и слушая причитания Итэра по поводу дерьмовой погоды. Он просто шёл и думал о том, что пару дней назад ему казалось, что всего этого он больше никогда не почувствует — не почувствует касания Итэра, его заботу, его взгляд на себе. Он думал, что его оставили, но нет. Итэр здесь. Он снова пришел. И Сяо искренне не понимал — почему. Почему Итэр был так добр к нему? Почему снова и снова возвращался? Почему звал к себе? Почему не отворачивался? Сяо чувствовал себя таким… ничтожным, не стоящим внимания. Он взрослый парень, который из раза в раз плакал и пытался заставить свои глаза вновь видеть. Он был таким слабым. Зачем Итэр возился с ним? Неужели до сих пор видел в нём свою сестру?.. От этих мыслей было больно. А еще было больно от этих чертовых снов, от собственных страхов. Может, стоило Итэру всё рассказать? Сказать, что он уже сам не понимает, что чувствует? Рассказать о снах, о тревожных мыслях?.. Рассказать о том, что сердце каждый раз сжимается от прикосновений?.. — Аккуратнее, бордюр… — в очередной раз произнёс Итэр, и Сяо на автомате поднял ногу, переступая через неведимое для него препятствие. — Лестница… — следом предупредил Итэр, и Сяо понял, что они уже подошли к подъезду. Итэр свернул зонт, несколько раз довольно громко стряхнул с него воду, а после с противным писком домофона открыл дверь. Сяо вновь нарисовал себе красный несуществующий брелок на ключах. Это было так странно — рисовать в голове образы того, чего он никогда не видел. Стоило ли рассказать об этом врачу? Кажется, скоро намечался второй приём… — Блин, у тебя ноги насквозь промокли. У меня где-то была сушилка для обуви… — засуетился Итэр сразу же, когда они переступили порог квартиры. Сяо хотел было его остановить, но замолчал, услышав удаляющиеся вглубь квартиры шаги. Наверное, не стоило сопротивляться. Итэр хотел как лучше… Сяо снова испытал навязчивое желание провалиться сквозь землю. Он привычно присел на одно колено, нащупывая узел, который он завязал дома. Он попытался подцепить его ногтями. Несколько безуспешных попыток едва не вывели его из себя. — Блять… — ругнулся он себе под нос и тут же услышал быстрые шаги из комнаты. — Что случилось? — Я… завязал двойной узел… Видимо, придется разрезать шнурки… — произнёс Сяо, и его пальцы вновь соскользнули в безуспешной попытке ослабить намертво завязанные шнурки. — Можешь дать ножницы, пожалуйста? — виновато попросил Сяо, испытывая страх того, что ему просто откажут. Потому что Кадзуха до сих пор не давал ему режущие предметы. Потому что Кадзуха так и не прикрутил ручки на окна. Потому что Кадзуха по-прежнему боялся, хотя Сяо не делал ничего из ряда вон выходящего… — Давай я попробую… Может, можно что-то сделать… — тут же отозвался Итэр, и у Сяо дыхание замерло прямо в горле, когда он почувствовал пальцы Итэра совсем рядом со своими. От одной только мысли, что тот тоже присел перед ним на колено и, черт, пытался сейчас развязать ему шнурок на кроссовке, Сяо бросило в дрожь. Он толком не мог объяснить этого. Просто… было так неловко… — И правда очень крепко завязал… — прошептал Итэр себе под нос, а Сяо даже не дышал, чувствуя его так близко… Было в этом что-то такое личное, такое… будто бы даже неправильное, чего Сяо не мог толком понять. Ему было плохо от того, что Итэр помогал развязать его грязные, промокшие кроссовки? От того, что он в целом сидел так близко? От того, что он помогал ему с такой простой вещью? Почему это так смущало?.. В повисшей тишине Сяо отчетливо слышал дыхание Итэра. Слышал, как тот шуршал шнурками… Почему-то снова хотелось расплакаться. Просто разрыдаться как ребенок оттого, что он снова поставил их обоих в глупое положение, что вел себя словно ребенок, а еще оттого, что собственные эмоции душили изнутри, и перед глазами сейчас так ярко мелькали картинки из прошлого, и, блять… — Ну вот и всё, и даже резать не пришлось… — с улыбкой произнес Итэр, и лишь когда Сяо почувствовал, что тот отсранился, он сделал глубокий вдох. — Я откопал сушилку, сейчас всё сделаю. Носки давай повесим на сушилку и джинсы, наверное, тоже… Из воспоминаний будто назло лез Скарамуш. Сяо всё ещё помнил его заботу. Помнил, как тот иногда перевешивал его футболки, потому что Сяо чуть ли не комом скидывал их на сушилку. Помнил, как он каждый раз закатывал глаза, когда Сяо плевал на промокшие кеды, мол, и так высохнут, и Скарамуш сам тащил их к обогревателю. Скарамуш любил ворчать и закатывать глаза, а ещё он не любил показывать свои настоящие чувства. Почему же на заботу Скарамуччи сердце так не сжималось? Почему от его помощи не хотелось провалиться сквозь землю? Почему же к нему Сяо не испытывал всего этого?.. — Ты в порядке? — донесся до слуха привычный вопрос, и Сяо поднял невидящий взгляд, только сейчас ощущая дрожь в пальцах. — Да… Я в порядке… — отозвался он и вздрогнул от тихого «мяу» совсем рядом. — Она по тебе соскучилась. Сяо лишь бегло сморгнул слезы с глаз и, выпутавшись из мокрых кроссовок, вновь присел на корточки, выставив руки вперёд и позволяя Люмин уткнуться мордочкой в свои ладони. Она тихо замурчала. Сяо не сдержал ломанной улыбки в ответ и осторожно, едва касаясь, погладил еë по голове. От тихого мурчания и мягкой шерсти под пальцами стало чуть спокойнее, но в то же время волнение никуда не делось. Теперь на место обычной тревожности пришло осознание. У Итэра что-то случилось. Он обещал рассказать об этом, когда они будут дома. Должен ли был он сам начать этот разговор? Или Сяо нужно спросить самому и проявить внимание?.. Как же было сложно… И страшно… И ещё очень хотелось провалиться сквозь землю, потому что когда он переоделся и отдал Итэру мокрые джинсы — ему было так стыдно, будто он промочил их специально. Весь будто на иголках и ощущая себя так, словно они только познакомились, Сяо тенью прошел за Итэром на кухню, аккуратно присаживаясь на стул и так и не находя слов, чтобы начать разговор. — У меня мать попала в больницу, — будто гром посреди ясного неба прозвучал голос Итэра, и Сяо показалось, что из него выбили весь воздух. — В тот вечер, помнишь? Мне тогда позвонил отец. Он попросил меня приехать, но я не хотел… — Итэр замолчал на мгновение, и Сяо поджал губы, ощущая, что дрожь в теле только усиливалась с каждым услышанным словом. — Не подумай только, что я бесчувственный урод и всё такое… Просто… — Итэр замялся, делая тяжелый вдох. — Они не навещали меня в дурке. Они упрекали меня всю мою жизнь. Они вспоминают обо мне только когда им что-то нужно и когда можно снова прировнять меня к пустому месту… — в его голосе Сяо слышал такую обиду, такую ничем не скрытую боль, что сердце едва ли не заныло от боли. — У неё там что-то с сердцем… Упала дома в обморок, и ее увезли на обследование в больницу… Вроде ничего серьёзного, как я понял. Я не хотел ехать, потому что знал, что отец скажет, что это я виноват. Что это я её довёл. Что это я херовый сын… Я знал… Но потом всё равно поехал… Итэр замолчал. Сяо не слышал в его голосе слез, которые всегда были, когда Итэр говорил о сестре. Тут всё было иначе. Эта боль была другой, и Сяо прекрасно его понимал, и… не осуждал. Кто он такой, чтобы осудить Итэра за его чувства? Разве мог он, после всего, что знал, упрекнуть Итэра в том, что тот поступил бы неправильно, не поедь он к матери в больницу?.. — Там ты услышал всё то, что и предполагал? — уточнил Сяо, всё же где-то в глубине души надеясь, что окажется не прав. — Ага, — отозвался Итэр тихо и разбито усмехнулся. — Она сказала, что это я её довёл… Что если бы она не переживала постоянно за меня, то всё было бы в порядке… А ещё она вновь напомнила мне о том, что изначально ей сказали, что она родит одну девочку… Меня не было видно на первом УЗИ… Я не должен был рождаться… — Итэр… — бегло прервал его Сяо, а после просто бездумно вскочил на ноги и подался вперёд, глупо вытянув руки и надеясь, что Итэр ответит на эту странную попытку близости. И он ответил — обнял в ответ, и Сяо на мгновение ужаснулся, не услышав всхлипов. Неужели Итэр уже правда смирился с этим? Неужели он привык слышать всё это? Неужели его совсем не задели эти слова? Даже если он слышал их тысячу раз. Даже если две тысячи. Это ведь было так больно… Он не жил своей жизнью ни дня за свои двадцать четыре. Он всегда был вторым. Он всегда был хуже призрачного идеала в виде сестры. Он всегда был дерьмовым, потому что отобрал ее здоровье. Он всегда был ненужным, потому что его не ждали… — Не стоит плакать, ну, ты чего… — зашептал Итэр, когда Сяо в который раз не смог сдержать слезы за этот вечер, прокручивая в голове всё то, что он узнал об Итэре за эти месяцы. — Я в порядке, правда… Не буду врать, я пропал на неделю, потому что мне было херово… А ещё на работе образовался пиздец, и надо было срочно закрыть все свои задачи… Прости, что не предупредил тебя… — Да почему ты извиняешься, черт?.. — просипел Сяо, продолжая глотать слезы и только сильнее прижимаясь к абсолютно спокойному Итэру. — Ты ни в чем не виноват… Ты столько пережил за эту неделю… Ты… Ты ведь не делал с собой ничего? — прямо выпалил свой вопрос Сяо и от повисшей в ответ тишины по коже пробежал озноб. — Итэр… Что ты делал? — истерическим шепотом повторил вопрос Сяо, и ответом была лишь тихая усмешка. — Я просто хотел навредить себе, я не пытался покончить с собой или что-то в этом духе… — произнёс Итэр так спокойно, словно не было в этом ничего страшного, и от этого тона только сильнее бросило в дрожь. Сяо знал этот тон. Он помнил, что отвечал Скарамушу точно так же, когда тот спрашивал, почему Сяо снова хромал. Он помнил, что ему было всё равно на собственное тело. Что он просто хотел боли. Хотел потеряться в ней, чтобы не тонуть в собственных мыслях. Он просто хотел забыться. Но почему из уст Итэра это звучало так паршиво? Почему сердце так болело от мысли, что он сидел тут один и, вероятно, резался? Почему Сяо сейчас хотел повести себя ровно так же как Чайльд и просто закричать от бессилия? Он ведь такой же. Они с Итэром слишком похожи, и он знал об этом изначально. Да, Итэр не хочет смерти. Да, Итэр улыбается, в то время как Сяо каждый раз плачет, но черт… Они оба искалечены, так на что Сяо расчитывал?.. — Я хотел встретиться с тобой… Но мне было стыдно… — произнёс Итэр тихо, и Сяо просто не знал, что ответить, потому что он никогда не сталкивался с подобным. Потому что единственный, кто калечил себя в его жизни, был он сам. А теперь это был тот, кто так или иначе был не безразличен этому глупому телу, и от этого было… больно. — Я боялся, что это сильно пошатнет тебя, и, блять… Я не знаю, почему сейчас говорю тебе это… Я не должен был, тебе и без меня дерьмово… — Итэр… — перебил его Сяо. — Мне было бы хуже, если бы я этого не знал… Спасибо, что доверяешь мне… — произнёс он дрожащим голосом, сам не понимая, откуда в нём вообще взялись эти слова, ведь сказать хотелось совершенно по-другому. — Знаешь… что бы не внушали тебе твои родители… ты заслуживаешь этой жизни, как никто другой… — искренне признался Сяо, всё же закусив язык и крепче прижимаясь в объятиях. «Если бы не ты, я бы точно попытался снова… Если бы не ты, я бы не ощущал эту глупую надежду, что всё будет хорошо… Если бы не ты… я бы, наверное, не узнал, что такое влюбленность…» — пронеслись в голове слова, которые так и застряли в горле. Сяо вновь услышал тихий, натянутый смех в ответ. — Спасибо тебе… — прошептал Итэр, и Сяо только сейчас окончательно осознал, как же сильно он влип. Он правда влюбился. Будучи в таком разбитом состоянии, даже ни разу не видя человека, которого так открыто сжимал сейчас в объятиях. Он правда влюбился, несмотря на таблетки, мысли о смерти, отсутствие зрения и осознание собственной ничтожности… Он влюбился в того, кого априори не заслуживал, и даже несмотря на то, что Итэр, кажется, ему доверял, это всё ещё не давало Сяо права испытывать эти чувства… Размеренное дыхание Итэра и его стук сердца, который Сяо ощущал ладонями, прижатыми к лопаткам, и собственной грудью, немного привели в чувство. Он перестал плакать, и когда мысли чуть прояснились, он осторожно отстранился. — Хочешь чаю? — спросил Итэр неожиданно, в привычной ему манере меняя тему разговора будто по щелчку пальцев, и Сяо лишь кивнул, делая два осторожных шага назад. Он дрожащей рукой нашупал стол, а после и стул, снова аккуратно присаживаясь на него. В душе был полный бардак, а перед глазами вместо привычной серости — беспроглядная чернота. За окном по-прежнему барабанил дождь. Повисшую тишину, нарушаемую лишь стуком посуды и шумом чайника, хотелось чем-то разбавить, вот только чем? Рассказать Итэру про сны? Сяо давно уже скрывал этот странный факт о себе. Но был ли момент для этого подходящий? Узнать у него о работе? Всё ли теперь в порядке? Снова спросить его про самочувствие? Черт, всё это было так не к месту… — Сейчас признаюсь тебе кое-в-чем… — вдруг сам начал Итэр, и Сяо снова весь испуганно сжался, уже даже не зная, к какой информации на этот раз подготовить своё впечатлительное сердце. — Только не пойми меня неправильно… Это был просто интерес и всё такое… Короче я пролистал все твои соц. сети и еще нашел записи с твоих концертов… Опять это звучит так, словно я маньяк, но мне просто хотелось узнать тебя получше… Сяо… удивился. И это слово слабо описывало то, какая буря эмоций пронеслась по его телу, будоража мурашки по плечам и окрашивая щеки в ярко-красный. Итэр видел его выступления. Это пугало и восхищало гораздо сильнее, чем тот факт, что он посмотрел его социальные сети, потому что в них было мало что интересного. А вот выступления… Сяо их стыдился. Сяо хотел бы, чтобы тех выступлений никогда не существовало, и он не помнил точно, что именно было выложено в публичный доступ, но что бы это ни было — он не хотел, чтобы Итэр видел этот позор. Потому что Сяо знал, что играл дерьмово. Как в последний раз на том злополучном концерте, так и во все остальные разы. Он выглядел на сцене так глупо, черт… И Итэр это увидел. — Ты так играл… Я никогда не слышал ничего подобного… Ты просто потрясающий… — закончил свою мысль Итэр, и Сяо снова захотел провалиться сквозь землю, просто потому что в этих словах не было правды. Итэру просто не с чем было сравнивать. Итэр просто не разбирался в тонкостях академического исполнения и в целом в тонкостях всей музыкальной культуры. Просто Итэр смотрел на всё это с точки зрения неподготовленного зрителя… Сяо всегда был посредственностью. Ничего потрясающего в его игре не было. Итэр из сна понимал это. Это было так забавно. Сяо во сне снова и снова пытался играть для Итэра, но не мог издать ни звука. А здесь, в реальности, Итэр посмотрел записи с ним и сказал, что ему понравилось. И эти две реальности были так различны. И они сейчас накладывались друг на друга, и из глубины души рвались слова Итэра о том, что Сяо — просто ничтожество, но никак не то, что он потрясающий. В висках запульсировала боль. — Я напугал тебя, да? — спросил Итэр спустя, казалось, бесконечно долгое молчание, и Сяо тут же замотал головой, морщась от накатывающей ко лбу боли. — Не напугал… Просто… Я бы не хотел, чтобы ты это видел… Я бездарный музыкант… Есть множество других, кто играет куда лучше, чем я… И тех, кто не теряет зрение от стресса… — Сяо… — окликнул его Итэр, и щелчок чайника прервал их обоих на мгновение. — Мне, если честно, нет дела до других… Какая, к черту, разница, как играют другие, если мне было важно услышать именно твоё исполнение? Сердце вновь истерически застучало. Губы исказились в кривой усмешке. — Это не отменяет того факта, что тебе понравилось, потому что больше не с чем сравнивать… — повторил Сяо задушенно. — Сяо, мне понравилось, потому что это было действительно прекрасно. И ни один человек в мире не переубедил бы меня в этом. Мне не нужно сравнивать твое выступление с другими, чтобы сказать, что ты охрененный музыкант… «Ничтожество»… — вновь прозвучал голос из подсознания, и Сяо уже не понимал, был ли это голос старика или же того Итэра, который, к слову, уже не светился так ярко. Он будто тускнел ото сна к сну. Он словно становился мрачнее, жестче, в то время как собственные чувства к настоящему Итэру росли день за днём всё сильнее. И сейчас от его слов было так хорошо и плохо одновременно. Он знал, что не заслуживал этой похвалы, но как же было приятно. Как же приятно было услышать это вновь. Услышать давно забытые слова. Почувствовать себя… кем-то… Эти слова не были похожи на те, что внушались ему с детства. Итэр не сказал, что Сяо талант. Он не сравнил Сяо с другими. Он… Черт… — А ещё я удивился тому, какой яркий у тебя был цвет волос. Тебе очень шло, — перевёл тему Итэр, когда Сяо вновь погрузился в мысли и так и не нашелся с ответом. Сяо болезненно усмехнулся. Он начал краситься в зеленый еще в колледже. Вроде бы, это была изначально идея Чайльда. Кажется, он взял Сяо на слабо, и они оба не ожидали, что получится весьма интересно. Конечно, Сяо тогда выслушал от всех учителей нотации, потом продолжал слушать их от старика, но цвет волос прижился настолько прочно, что уже стал его частью. А теперь… Какой в нём был смысл, если Сяо его все равно не видел? Даже этот хвостик, который он теперь стал собирать, потому что Итэр один раз сделал ему комплимент… Это было так глупо, но Сяо надеялся на то, что так он выглядел менее уродливо. — Мне всё ещё кажется, что они зелёные, потому что я запомнил их такими, но… Я не красился несколько месяцев. Боюсь, что сейчас у меня на голове просто уродство… — признался Сяо, на что получил громкий «цок» в ответ. — У тебя офигенная прическа! Да, цвет, конечно, уже немного смылся, плюс корни отросли, но если всё обновить… То будет просто вау… Зеленый отлично подчеркивает твои глаза… — с улыбкой произнёс Итэр, и Сяо стыдливо опустил взгляд вниз. По телу снова пробежали мурашки от мысли, что Итэр его видел. Видел его пустой взгляд, бегающие зрачки, отросшие корни, непонятную прическу, порезы… Итэр видел его всего. Сяо же не видел ничего… — Я всегда осветлялся и красился сам… Теперь у меня вряд ли получится это сделать… — покачал головой Сяо, и то, с какой скоростью Итэр выпалил следующий вопрос, натолкнуло на мысль, будто он давно обдумывал его в голове. — Так, может быть, я помогу тебе? Сяо удивленно вскинул брови, устремляя взгляд куда-то в сторону, откуда доносился голос. — Блин, прости… Я не хочу быть навязчивым, просто… Подумал, может, ты хочешь, но не можешь… И я как обычно навязываюсь… Прости… — затараторил Итэр, и Сяо на мгновение задумался, что за сегодняшнюю встречу они уже столько раз извинялись, что это уже становилось просто неловким, но, тем не менее, в животе приятно потянуло от этого предложения. Итэр был таким… замечательным. А еще чертовски разбитым. Он всю неделю был один, варился в своих обидах, в боли, которую снова нанесли ему морально родители и которую он сам потом нанёс себе физически. Он был совсем один, не звонил даже, потому что правда боялся навредить. Сяо не хотел в этом сомневаться, просто потому что сил на это уже просто не было. А еще потому, что Итэр не стал бы искать его социальные сети и записи, если бы не хотел поддерживать общение. Если бы Сяо его по-настоящему раздражал, он не говорил бы таких вещей. Если бы он не нуждался в помощи, он бы из раза в раз не придумывал им совместное времяпрепровождение, только чтобы не оставаться одному. Сяо не мог спросить напрямую, потому что не хотел делать больно, но как будто и без этого вопроса всё вдруг стало таким очевидным… Люмин была его близнецом. Самым близким человеком. Практически его частью. Она была той, на кого он пытался ровняться. Той, кого он любил несмотря ни на что. Той, на кого он не затаил обиду даже после всех упреков родителей, даже после ее «неправильного» выбора… Даже после ее смерти. А теперь Итэр остался совсем один. И Сяо почувствовал лёгкий, едва ощутимый укол обиды от того, что им всё ещё пытались заполнить пустоту, оставшуюся после сестры, но это было ерундой. Потому что Сяо тоже, вероятно, заполнял какую-то пустоту внутри себя. А еще, возможно, залечивал так раны. Они оба были совершенно разбитыми. Они оба пытались выкарабкаться. Так мог ли Сяо отказаться сейчас? Вот так просто взять и сказать, что он боится доверять свои волосы тому, кого ни разу не видел? Было ли это честно по отношению к доверию Итэра, который снова и снова пускал его к себе в дом и в свои воспоминания? — Только обещай, что не сожжешь мне волосы… А то я однажды так осветлил себе корни, что чуть не остался лысым… — с натянутой улыбкой произнёс Сяо, и Итэр в ответ чуть нервно рассмеялся. — Обещаю…