Покажи мне путь к свету

— Сяо, у тебя всё в порядке? — вопрос дрожью отозвался во всём теле, но ни один мускул на лице не дрогнул. Сяо медленно оторвал застывшие пальцы от клавиш фортепиано, а после усилием воли заставил руки опуститься на колени. С каждым днём тело становилось всё более чужим. Уставшим. Абсолютно неконтролируемым. И это сказывалось не только на игре на флейте, но и в целом на всем, чем он занимался. — Да, конечно. Просто не выспался, — отозвался он машинально и всё же перевёл пустой, остекленевший взгляд на сидящую рядом преподавательницу. Кажется, он снова ошибался в каждом такте. Кажется, Чайковский не пережил бы такой похабной игры, если бы он был еще жив. Кажется, раны на бедре вновь лопнули и кровь начала впитываться в и так уже не отстирывающиеся джинсы. Черт… — В последнее время ты совсем уставший. Подготовка к конкурсу так тебя выматывает? Сяо хотел бы усмехнуться в ответ, но это было бы не вежливым, потому что эта прекрасная женщина точно не заслуживала того, чтобы он начал плакаться ей о своей бездарности. И хотя она уже не раз интересовалась его самочувствием, он всё равно не мог поделиться с ней собственными переживаниями. Потому что это было бы так жалко… — Да, приходится заниматься целыми сутками… Простите, у меня почти не остается времени на фортепиано… — произнёс он очередную глупую отмазку, и от теплой улыбки преподавательницы ему стало почти больно. Готовился ли он по-настоящему к конкурсу? Имело ли это хоть какой-то смысл теперь? В голове тут же всплыл недавний диалог со стариком. Сердце вновь отозвалось тупой, режущей болью. «Можешь даже не учить программу второго тура. Ты всё равно туда не пройдешь…» Старик сказал это так легко, будто отмахнулся от чего-то абсолютно неважного, а Сяо тогда едва сдержался, чтобы просто не осесть беспомощно на пол и не задушить себя прямо на месте. Это было унизительно. Это было… так до омерзения прямолинейно, что Сяо только и смог тогда, что безмолвно кивнуть, вновь проглотив это как данность. Потому что это и была данность. Его данность, в которой он существовал уже не первый год и с которой он отчаянно пытался спорить. «Ты всё равно не пройдёшь во второй тур…» Какой тогда был смысл готовиться и участвовать в принципе? Какой тогда был смысл учиться здесь? Учиться хоть где-то? У него не было и шанса. И сомневаться в этих словах тоже не было смысла, ведь старик будет сидеть в жюри на этом чертовом конкурсе, и если он сказал, что Сяо не пройдет, то он не пройдет. — Волнуешься? — вновь задала вопрос преподавательница, и Сяо вынудил себя натянуть подобие улыбки в ответ. — Немного. — У тебя всё получится. Я не сомневаюсь в тебе, — подбодрила она, и Сяо от этих слов еще сильнее захотелось просто повеситься. Потому что у него уже изначально не получилось, хотя он еще даже не ступил на сцену и не отыграл программу первого тура. У него не получилось в тот день, когда он поступил именно в эту консерваторию и именно к этому старику. И винить всех вокруг в собственной бездарности уже было настолько привычно, что корить себя за это банально не было сил. Он знал, что не достоин играть во втором туре. Он знал, что дерьмово выучил первый тур. Он знал, что он бездарность, но блять… Неужели не было и шанса? Неужели он настолько ничтожен?..

***

Сяо даже толком и не успел ничего понять, когда на утро они с Итэром оказались в парикмахерском магазине. Спорить с ним было бесполезно, да и Сяо, в общем-то, не старался, потому что он всё ещё не мог выбросить из головы то, что Итэру тоже дерьмово. Конечно, Сяо мог бы на утро сказать, что он пошутил про покраску волос, что он не доверяет настолько, чтобы позволить покрасить себя, а еще что он банально боится такой близости, но черт… Итэру было херово. Он признался в этом. Он снова обнажил свою душу. Он явно нуждался сейчас в компании, в каком-то отвлечении, в — как бы это ужасно не звучало — замене собственной сестры, и Сяо просто не мог отказать. Он не смог ничего возразить, когда Итэр помог ему завязать шнурки, чтобы больше не повторялось той глупости, случившейся по приходе домой. Сяо просто нацепил нервную улыбку, когда Итэр повёл его за собой в магазин покупать осветлитель и краску. А еще он честно пытался убедить себя, что делал это исключительно потому, что Итэр тоже делал для него много, но никак не потому, что сердце, кажется, ни на минуту не переставало биться как сумасшедшее с того самого мгновения, когда Итэр только переступил порог дома Кадзухи… Ночью они снова почти не спали. Итэр много ворочался, а Сяо то проваливался в забытье, утопая там в золотом свечении, то снова выныривал в черную реальность, сквозь которую так отчаянно рвалась душа, требующая чего-то совершенно непонятного и чуждого этому телу. Разве Сяо заслуживал, чтобы его любили? Заслуживал того, чтобы Итэр его обнимал? Чтобы тот целовал его, как тогда, в щеку? Чтобы касался снова и снова, дарил свою заботу и тепло… Заслуживал ли Сяо вообще чувствовать всё это? — Я постарался подобрать самый подходящий оттенок. Обещаю, всё будет хорошо… — без остановки заверял Итэр, и Сяо чувствовал, что тот тоже волновался. Правда, непонятно, от чего конкретно. Сяо не помнил свой цвет волос. Он не помнил, каким был раньше. Он не знал, каким был сейчас. Он чувствовал лишь эту омерзительную оболочку, покрытую шрамами, чувствовал душевную боль и еще много всего остального, но внешность — она была ему не доступна. К тому же, Итэр не мог сделать что-то не так или испортить, потому что Сяо и так был достаточно уродлив. Вряд ли простая покраска волос могла сделать хуже… — Не беспокойся… Я всё равно этого не увижу… — начал было Сяо, но Итэр оборвал его почти сразу. — Увидишь. Просто не сейчас. И от этих слов внутри в который раз за последние недели защемило сердце, потому что… Черт… Итэр правда верил, что Сяо снова будет видеть? Он повторял эти слова снова и снова, и в его голосе не было сомнения. Это так было похоже на Кадзуху с Аякой. Это так не было похоже на него самого. Они все верили в него. Верили в то, что он мог поправиться. В то, что он заслуживал любви и хорошего к себе отношения. В то, что его жизнь не закончилась на том несчастном выступлении… Но сам Сяо, кажется, не верил ни во что, потому что какой во всём этом был теперь смысл? Он был слеп. Он едва ли находил в себе силы вставать по утрам. Он теперь был зависим от того, кто проявил к нему частицу доброты, которой он вовсе не заслуживал… — Говори, если тебе будет неприятно, — в который раз повторил Итэр за эти несколько часов, и Сяо снова кивнул, чуть вздрагивая от того, как его волос коснулись холодные тонкие пальцы, одетые в шелестящие перчатки. В нос ударил едкий запах осветлителя. Если честно, внутри всё как-то по-странному сжималось. Сяо и сам толком не понимал, почему. Может, от того, что ему было безумно стыдно за собственную беспомощность, а может потому, что он чувствовал волнение Итэра, и от этого становилось еще больше не по себе. Потому что Итэр не должен был волноваться. Это казалось таким неправильным, и Сяо очень хотел его как-то успокоить. Сказать, что всё в порядке, что даже если что-то пойдет не так, то это не страшно, но он продолжал молчать, с замиранием сердца ощущая каждое касание. Как давно это вообще началось? Они ведь знакомы всего ничего, да и то, при каких обстоятельствах они сблизились, не располагало к симпатии совершенно. Но Сяо и тут умудрился облажаться. В какой момент касания Итэра стали ощущаться вот так? Сяо неловко поджал губы. Итэр прокрашивал кистью корни, осторожно разделял пряди между собой, а еще снова и снова касался кожи головы, и от этого всё тело натурально плавилось, и Сяо чувствовал себя так глупо, как не чувствовал себя даже в колледже, когда понял, что Чайльду он не хотел оторвать язык — он хотел его язык на своём теле. И тогда это казалось катастрофой. Сейчас же тот момент казался до глупости смешным, ведь тогда Сяо был здоровым. Тогда Сяо не думал о смерти. Тогда он мог влюбляться, испытывать желание и еще мог привлекать других людей. В тот период Сяо считал себя сносным, даже несмотря на порезы и периодические нервные срывы. Но сейчас… Сейчас он даже не мог посмотреть на себя в зеркало. Сейчас он сгорал в водовороте противоречивых чувств и просто не знал, что ему с собой делать, потому что руки Итэра заставляли глупое сердце натурально болеть. Не физически. Морально. Но от этого было не легче… — У меня в школе был одноклассник, который постоянно высветлял себе волосы, — заговорил Итэр тихо, спустя несколько минут тяжелого молчания, и Сяо шумно выдохнул, вынырнув из своих убивающих мыслей. — Он постоянно говорил, что завидует мне — ведь я от природы светлый, а мне наоборот казалось, что в этом нет ничего особенного… Сяо хотел было возразить, сказать что-то в поддержку, да вот только что? Он Итэра ни разу не видел. Он полагался лишь на тот образ, который ему описал Кадзуха и который более менее обрисовал ему сам Итэр. Но даже так Сяо был почти уверен в том, что Итэр не мог быть обычным. Хотя бы потому, что он носил длинную косу, что уже отличало его от других. Да и в целом — как много блондинов Сяо мог вспомнить за свою жизнь? На ум не пришло ни одно имя, только где-то в отдалении сознания мелькнула рыжая копна волос. Да, определённо Сяо не мог вспомнить никого, по описанию похожего на Итэра, и это уже было «не обычно». — Кадзуха тоже постоянно осветляется. Да и в целом, редко когда можно встретить блондина, который красился бы в темный, а вот наоборот — довольно частое явление. Так что ты правда особенный, — всё же собрал мысли в кучу Сяо, и в ответ услышал тихий смех. — Так приятно слышать подобное от тебя, если честно… — признался Итэр, и Сяо захотел съежиться от того, как всё тело прошило мурашками. Почему эти отношения были такими странными? Почему всё было таким запутанным? Итэр делал комплименты, говорил всякие смущающие вещи, целовал на прощание, но не придавал этому никакого значения. Он делал вид, словно это в порядке вещей. Словно он не замечал, что Сяо натурально выворачивало от подобного внимания. Что всё это значило? Испытывал ли Итэр что-то или это просто был его стиль общения?.. — Как давно ты начал краситься? Сяо вновь вынырнул из вороха вопросов, роящихся в уставшем мозгу. Опустив взгляд вниз, он ощутил, что руки опять бестолково дрожали. Эта дрожь уже была привычной, но всё равно неимоверно раздражала. Сяо весь себя раздражал, но еще больше его раздражало то, что он не понимал, что ему делать со всеми этими эмоциями. Меньше всего он сейчас хотел испытывать эту глупую симпатию. Как же ему всё надоело… — Где-то на втором курсе… — через силу выдавил из себя ответ Сяо, и образ Чайльда опять ярко вспыхнул перед глазами. — Один парень надоумил… — Тот самый? — уточнил Итэр, и Сяо уязвленно поджал губы. — Ага… — промычал он в ответ, и щеки, почему-то, вмиг вспыхнули жаром. Сяо уже упоминал о Чайльде, но почему-то от того, что Итэр его запомнил, стало неловко. Наверное, потому что Чайльд нравился Сяо тогда — даже несмотря на его вспыльчивый характер, несмотря на его легкомысленный взгляд на многие вещи, несмотря на все ссоры и недоотношения. Итэр же нравился Сяо сейчас, и эти чувства принимать совершенно не хотелось, хотя в последнее время это было единственное, о чем Сяо вообще мог думать, снова и снова убеждая себя то в одном, то в другом. — Он нравился тебе? — с какой-то странной интонацией озвучил предположение Итэр, и Сяо вновь ощутил прилив мурашек от того, как осторожные пальцы задели чувствительное место за ухом. В моменте захотелось провалиться сквозь землю. Сяо и без того был в ужасно уязвимом положении, потому что не видел, что там происходило с его волосами, да и просто от того, что кто-то касался его головы, а тут еще подобные личные вопросы от человека, который так или иначе был ему небезразличен. И это уже было не в первый раз. В тот раз Итэр тоже уточнял про близость, но тогда это словно звучало совершенно иначе… Черт… — Я… не хотел бы отвечать, — просипел Сяо задушено, и Итэр тут же смутился. — Прости… Не знаю, что на меня нашло… Я не должен был спрашивать… Забудь, — протараторил он почти на одном дыхании и тут же перевел тему. — Наклони голову немного… Я почти закончил… И Сяо подчинился — опустил голову и вздрогнул от того, как осторожные пальцы коснулись края волос у самой шеи. Повисло напряженное молчание, и в голове вновь вспыхнули яркие воспоминания, как Чайльд едва не выронил сигарету, когда утром Сяо подошел к нему и, скинув капюшон, тряхнул окрашенными прошлым вечером волосами, повергая Чайльда в шок. Сяо всё ещё ярко помнил, что в то утро шел сильный снег. Он помнил удивление в голубых глазах вперемешку с каким-то восхищением. А еще помнил, как в тот же день, но уже вечером, Чайльд крепко сжимал копну зеленых волос у себя в ладони, вынуждая Сяо сгорать от жарких поцелуев… — Я закончил… Пока ждем, может, послушаем что-нибудь? Может, подкаст? Может, просто музыку?.. Сяо сморгнул воспоминания и перевёл невидящий взгляд на голос Итэра, который, почему-то, стал еще более нервным, чем был до этого. Неужели его так задело то, что Сяо отказался отвечать на вопрос о симпатии? Почему он вдруг переменился? Почему предлагал просто послушать что-то, а не поговорить, как обычно? Или может его утомили постоянные разговоры? Сяо ему надоел?.. — Ты не хочешь разговаривать? Я задел тебя отказом? — тихо спросил Сяо, ощущая, как к горлу начала подкатывать внезапная паника, ведь, черт… Он не захотел отвечать на такой простой вопрос. Неужели не мог соврать? Или сказать правду? Это ведь просто разговор. Разговор, который Сяо так бездарно оборвал своей глупостью… — Нет, что ты… Наоборот… Я начал переходить границы… Прости, я не должен был спрашивать тебя о таком… — Итэр, всё в порядке… Ты меня не задел… — Я веду себя как идиот еще со вчерашнего вечера… Блять… — вдруг совершенно разбито произнёс Итэр, и Сяо оцепенел от яркой вспышки перед глазами, когда напряженную атмосферу разрезал громкий звук чего-то, упавшего на пол. Небольшая черная пластиковая баночка с большой белой наклейкой с одной стороны лежала прямо под ногами, и Сяо на мгновение забылся… Это снова была игра подсознания? Как тогда с красным брелоком, который Сяо всё никак не мог выбросить из головы. Он словно на мгновение прозрел. Такие совпадения не могли случиться дважды. Это уже походило на полный бред… Тихое шуршание где-то напротив привело Сяо в чувство. Он медленно наклонился вниз, чуть пошарил рукой по полу и нащупал маленькую баночку. В мгновение тело пронзила странная вспышка то ли восхищения, то ли отчаяния. Он медленно поднял ее и разогнулся обратно. Он не ошибся. Баночка была ровно такой формы, какой он только что ее увидел, и кончики пальцев ощущали большую шершавую наклейку, вот только сейчас, глядя на собственные руки, он вновь не видел ничего, кроме пустоты. Его тело издевалось над ним? Стоило ли сказать Итэру об этом? Спросить о том, какого цвета эта баночка и какого цвета его брелок на ключах?.. Точно, Итэр… Оцепенение вмиг сменилось нервной дрожью. Баночка сама по себе выскользнула из ледяных пальцев. Итэр только что назвал самого себя идиотом и окончательно дал понять, что что-то не так. Неужели он переживал со вчерашнего вечера? Неужели это из-за этой глупой затеи с покраской головы? Или случилось что-то еще? — Итэр, что случилось? — спросил Сяо прямо, решив отложить странные предположения касательно собственного «прозрения» на потом. Состояние Итэра сейчас было куда важнее, чем проделки собственного воображения. — Что-то не так? — Почему ты не отказался? — выпалил Итэр дрожащим, срывающимся голосом, и Сяо лишь крепче вцепился пальцами в несчастную баночку. К горлу тут же подкатила тошнота. О чем Итэр спрашивал? Не отказался от чего? Сяо снова всё испортил?.. — Я вчера вывалил на тебя столько всего… Шокировал тебя тем, что смотрел твои видео… Вынудил тебя покраситься… А теперь еще и лезу в твою личную жизнь… Блять… Веду себя просто как идиот… Блять, какой же идиот… — почти просипел последние оскорбления Итэр, и Сяо стало так больно… Больно слышать подобное от того, кто продолжал оставаться рядом, несмотря ни на что. От того, кто возился с ним уже не первый месяц. От того, в кого израненное сердце умудрилось так глупо влюбиться… — Итэр, пожалуйста, не говори так… — прошептал Сяо, но снова оказался прерван на полуфразе. — Да брось, Сяо… Я ведь с самого начала был просто прилипчивым идиотом, который не давал тебе спокойно проводить время в парке… Я с самого начала только и делал, что навязывался… И с каждым разом я делаю это только сильнее, а ты меня не отталкиваешь. Почему? Итэр звучал таким разбитым, таким напряжённым, что у Сяо на мгновение перехватило дыхание. Всё ведь было хорошо. Почему напряжение Итэра лопнуло так стремительно? Неужели Сяо настолько слеп, что не смог почувствовать настроение того, кто так много для него делал? — Потому что мне нравится проводить время с тобой, — тихо произнёс Сяо и, услышав нервный всхлип, затараторил на одном дыхании… — Потому что ты снова возвращаешь мне желание жить… Потому что последнюю неделю я сходил с ума от одиночества, и я был так рад, когда ты позвонил и позвал меня к себе… Итэр, ты никогда не навязывался мне, потому что мне всегда было комфортно в твоем обществе… — Прекрати меня успокаивать… — просипел Итэр, и Сяо всё же нашел в себе силы встать на дрожащие ноги, а после сделать шаг навстречу. Итэра хотелось успокоить. Несмотря на собственную дрожь. Несмотря на то, что сердце в груди готово было выпрыгнуть наружу. Несмотря на то, что сам Сяо ощущал себя на грани от того, чтобы разрыдаться… Он просто хотел, чтобы Итэру стало легче. Видимо, эта неделя и правда была кошмарной для него. Сяо не представлял, насколько много вообще Итэр тащил на своих плечах, да и в целом он про Итэра всё ещё знал катастрофически мало, но сейчас он словно как никогда раньше вдруг ощутил, как же сильно они похожи. Сяо всё ещё помнил, каково это — когда ты, казалось бы, выплескиваешь эмоции на себя самого, когда уродуешь свою тело, а потом несколько дней ходишь с улыбкой на губах, будто всё в порядке, а потом… А потом ты впадаешь в истерику, потому что раны уже не болят так сильно. Потому что никуда все эти эмоции не делись. Потому что ты всё еще бесполезное ничтожество… Сяо помнил эти истерики. Помнил, как Скарамуш пытался его успокоить. Помнил, как сам Сяо тоже задавал все эти вопросы. Да что уж там — он помнил, как сам же спрашивал нечто подобное у Итэра, стоя в парке и цепляясь за его футболку на лопатках… Сяо ощущал, как же сильно они похожи, вот только боль Итэра была куда больше, просто потому, что он пережил куда более страшные вещи, и несмотря на все это он казался сильнее, чем сам Сяо. Итэр казался чем-то недосягаемым… — Я говорю правду, — произнес Сяо шепотом, а после нашарил руками чужие плечи, вот только от этих касаний Итэр, почему-то, резко отшатнулся и едва слышно зашипел. Сяо понадобилась буквально секунда, чтобы осознать. Одна чертова секунда, за которую в груди всколыхнулась целая буря эмоций. Итэр говорил, что ему хотелось сделать себе больно, вот только именно сейчас Сяо в полной мере понял, что тот имел ввиду. Блять… — Прости меня… Прости… — тут же сбивчиво начал извиняться Итэр и сам подался навстречу, сгребая Сяо в объятия, вот только ком в горле уже образовался слишком плотный, а тело застыло в оцепенении. Там были порезы. Сяо не мог ошибаться. Он не видел, но был в этом уверен абсолютно точно, потому что люди не шарахаются так от касаний. Они не шипят так, когда их просто трогают. Они не шепчат после сбивчивое «прости», потому что им не за что извиняться. Итэру тоже было извиняться не за что, но Сяо просто не мог произнести это вслух. Он не мог обнять в ответ, хотя чувствовал, как крепко прижимался к нему Итэр и как крепко он цеплялся за футболку на лопатках. Прямо как сам Сяо когда-то… Неужели они всё это время были так сильно похожи?.. — Я… тебя понимаю… — только и смог выдавить из себя Сяо после затянувшегося молчания. Хотелось сказать куда больше, но мысли путались одна в другой, оцепенение никуда не хотело исчезать и эмоций было так много… На секунду в голове промелькнуло осознание того, как же глупо они выглядели сейчас — плачущий Сяо с краской на волосах и такой же плачущий Итэр, уткнувшийся лицом ему в плечо. Вот только глупость эта не казалась чем-то плохим. Скорее, какой-то отчаянной… Измученной… Болезненной… Сколько Итэр вытерпел, и ради чего?.. Ради этого его достали из петли родители? Чтобы продолжать обвинять? Чтобы заставить его чувствовать вину за свое существование? Чтобы он продолжал жить с вечным ощущением стыда за то, что не он сейчас лежал в гробу, а его сестра?.. Сяо сжал зубы почти до скрипа. Собственные проблемы в который раз показались такими пустяковыми, вот только было одно но. Итэр, несмотря на собственную боль, никогда не говорил Сяо о том, что он не важен. Итэр всегда был рядом. Итэр поддерживал. Он не навязывался. Он за это время стал таким важным. Нужным. Почти необходимым… Всё это хотелось сказать вслух. Хотелось донести до Итэра то, как же сильно Сяо в нем нуждался. Хотелось сказать о том, что порезы заживут. И боль однажды пройдет. И всё однажды у Итэра будет хорошо, потому что он заслуживал этого как никто другой, но из горла вырвался лишь тихий сбивчивый шепот: — Поплачь… Тебе станет легче… И Итэр разрыдался окончательно. Сяо прикрыл невидящие глаза, и в нос куда ярче, чем до этого, ударил запах краски. Наверное, он выглядел просто ужасно, но сейчас ему даже не хотелось думать об этом. Скованные тревожностью руки всё же получилось поднять на дрожащие лопатки и крепко обнять Итэра в ответ. По щекам тоже текли слëзы, но Сяо толком не понимал, почему. Одно он понимал наверняка — никакие слова сейчас не помогли бы Итэру прийти в себя, потому что Сяо помнил, каково это. А еще помнил, что единственное, что действительно могло помочь, это крепкие объятия и понимание. Простое такое понимание, которого он так и не получил от Чайльда. Понимание, которого он не заслужил со стороны родителей. Понимание, которое частично подарил ему Кадзуха. Понимание, которым всецело окутал его сам Итэр. — Прости меня… — надрывно шептал Итэр, цепляясь за лопатки Сяо. — Тебе не за что извиняться, — шептал Сяо дрожащим голосом в ответ… И сколько они простояли вот так — он даже и не считал, но мысли в голове немного поутихли, когда нервная дрожь Итэра постепенно сошла на нет. Вся волна эмоций тоже отхлынула, оставляя место лишь липкой тревожности. Когда Итэр чуть отстранился, стало не по себе. Ждал ли он какие-то слова поддержки? Хотел ли, чтобы Сяо что-то сказал или хотел, чтобы они сделали вид, будто ничего не было? Поговорить о порезах? Или стоило поговорить о том, с чего у Итэра вообще взялись мысли о собственной навязчивости? Неужели своими словами или действиями Сяо заставил Итэра усомниться в искренности их… взаимоотношений? — Ты прав… Стало легче… — сам нарушил тишину Итэр, и с его губ сорвался нервный смешок, который вызвал у Сяо лишь уставшую понимающую улыбку. И это тоже было так знакомо. Сяо не видел, но был уверен, что Итэр улыбался тоже, и от этого тревожность чуть отступила… Как же сильно они были похожи друг на друга. Оба уставшие. Потерянные. Разбитые… — Ты ни разу не навязывался мне… Если честно, ты единственный, с кем я за последние годы так сблизился… Ты очень много значишь для меня… И твои порезы... это не навсегда... Ты обязательно выберешься из этого... — тихо прошептал Сяо, едва сдержав глупое «ты нравишься мне, Итэр», просто потому что, наверное, это было бы не к месту. — Я не пугаю тебя своими действиями? — тихо уточнил Итэр, и Сяо лишь уверенно мотнул головой. — Я рад это слышать… Я всю ночь не мог толком отвлечься, потому что думал, что я наговорил лишнего и еще и заставил тебя покраситься… И вообще что я вчера всё испортил, вытащив тебя так поздно из дома… Прости, если я что-то делаю не так… Я просто… Я совсем отвык от нормального общения… — сбивчиво тараторил Итэр, и Сяо с начала очень хотел прервать этот поток уничижительных мыслей, но тут же одернул себя. Итэр не спал этой ночью, потому что варился в своих дерьмовых мыслях. Итэр переживал. Он испытывал боль от недавних порезов, но сейчас он всё равно беспокоился о том, как себя ощущал рядом с ним Сяо. Итэр заслуживал того, чтобы банально выговориться. Сколько раз ему выговаривался сам Сяо? Сколько раз он плакал и нуждался в поддержке? Итэр же начал по-немногу раскрываться лишь на совместных ночевках. И это доверие дорогого стоило. Это доверие, наверное, и заставило глупое сердце так по-детски влюбиться. Глупо… — Тебе не о чем переживать. Я понимаю тебя… И не осуждаю… — произнес Сяо, когда Итэр завершил свою сумбурную речь, и в ответ он услышал лишь тихое, но искренне благодарное «спасибо».

***

Смывать краску с головы оказалось еще более неловким и стыдным занятием, чем сама покраска. Сяо стоял, наклонившись над ванной, и старался даже не шевелиться, чтобы не помешать Итэру, который стоял рядом и постоянно беспокоился о том , как бы не намочить Сяо футболку и не облить его с головы до ног. Пальцы у Итэра были мягкими и действовал он тоже осторожно — массировал кожу голову, вспенивал шампунь, а потом осторожно смывал водой, снова и снова пропуская мокрые волосы сквозь пальцы. Они делали это дважды — первый раз смывали осветлитель, а второй уже саму краску, и Сяо впервые почти не переживал за итоговый результат, хотя раньше всё время расстраивался, если цвет получался не таким, как хотелось бы. Просто какой во всем этом был смысл теперь? Он же даже не увидит результат. Так зачем? «Потому что Итэр предложил…» — крутился в голове ответ на свой же вопрос, и Сяо от этой мысли только сильнее хотел закрыться в себе, ведь сейчас, спустя почти два часа после той истерики Итэра, те невысказанные слова о симпатии словно тяжестью повисли на языке. Стоило ли рассказать об этом? Стоило ли в принципе говорить о подобном? Симпатия ли это вообще? Как к подобному отнесется Итэр? Черт, о каких чувствах вообще могла идти речь в их состоянии?.. За эти два часа Сяо несколько раз вспоминал про тот случай в подъезде. Вспоминал то едва заметное касание к своей щеке, а еще думал о том, что, возможно, стоило поговорить об этом? Вот только как? Да и опять же… был ли в этом смысл? Итэр сделал вид, словно ничего не было. Так же как после подобного же касания в их последнюю встречу… Для него это ничего не значило? Или же всё это время он варился в мыслях, что постоянно навязывался? Был ли шанс того, что он тоже не знал, что делать?.. — Вау… Получилось даже лучше, чем я себе представлял… Не пойми меня неправильно, я очень боялся всё испортить… Но блин… Ты выглядишь замечательно… — слова Итэра мурашками отозвались во всём теле. Итэр слишком замечательный — как он вообще мог думать, что навязывался? Неужели он не понимал, что то, что он вообще снизошел до такого ничтожного человека как Сяо, это уже чудо? Неужели он не замечал, какие эмоции вызывал в этом глупом изуродованном теле? Эти комплименты, эта поддержка, эти постоянные слова о том, насколько Сяо важен… Щеки против воли запылали румянцем. Сяо уязвленно поджал губы и осторожно поднял руку, чтобы коснуться собственных высушенных феном волос. Мягкие. Итэр и правда не превратил его волосы в солому. Он правда старался. И, видимо, действительно вышло неплохо, но Сяо ведь всё равно не увидит. Так же как и не увидит лицо того, кто столько всего сделал для него. В голове снова всплыла эта несчастная баночка, которую он увидел несколько часов назад. Что за глупые шутки подсознания? Что за идиотская вспышка озарения? Это снова какая-то бесполезная вещь, как и тот несчастный брелок. Почему он не увидел в этой вспышке Итэра? Почему не что-то другое? Почему он в принципе всё ещё оставался слеп?.. — Поверю тебе на слово, — отозвался Сяо сдержанно и чуть вздрогнул на последнем слоге, потому что ладонь Итэра неожиданно коснулась макушки и его пальцы аккуратно зарылись в мягкие волосы. — Скоро и сам увидишь. Уверен, новый врач поможет тебе, — произнёс он тихо, а после чуть задвигал кончиками пальцев, мягко массируя кожу. Легкие прошило резкой вспышкой. Черт… Как же это было приятно. После почти суток тревожности и нервной атмосферы, пузырь, наконец, лопнул, и вот снова всё было как всегда. Снова эта теплая атмосфера заполняла лёгкие изнутри. Снова всё было относительно хорошо. Снова в воспоминаниях всплыл Чайльд. Чувствовал ли Сяо себя с ним хоть когда-то в такой безопасности? Ощущались ли его касания вот так? Вспыхивал ли огонь в груди только от невесомого поцелуя в щеку? Да и целовал ли его Чайльд вот так хоть когда-то? Кажется, все их отношения были наполнены лишь влечением и слабыми попытками понять друг друга в особо трудные моменты. Чайльд старался быть рядом. Сяо старался ему доверять. Но у них ничего не получалось. С Итэром всё было по-другому с самого начала. Итэр сам по себе был другой — он был слишком сильно на Сяо похож. Он знал эту боль. Он чувствовал ее. Он сам проживал ее… Итэр был самым сильным среди всех, кого Сяо вообще в жизни встречал, и рядом с ним хотелось тоже становиться чуточку сильнее… — У меня приём уже послезавтра, — зачем-то сказал Сяо и против воли прикрыл глаза, чувствуя, что постепенно растворялся в этих мягких поглаживаниях. — Всё будет хорошо… Ты обязательно справишься… — отозвался Итэр привычно и его ладонь мягко скользнула ниже, на затылок, будоража по телу новую толпу мурашек. Снова повисло молчание. Итэр не спешил отстраняться, а Сяо не хотел его останавливать. Что-то было в этом такое близкое, чувственное — сидеть на полу, друг напротив друга, слышать дыхание друг друга, ощущать касания… — Я точно не раздражаю тебя? — первым нарушил тишину Итэр, и Сяо мгновенно распахнул глаза, словно от удара. Снова этот разговор… Снова Сяо нужно было подобрать слова, но так, чтобы Итэр не догадался о его глупой влюбленности… — Итэр… с тобой я чувствую себя спокойно… — тихо ответил Сяо, спустя пару секунд молчания. Ладонь на затылке скользнула еще ниже, на шею, и Сяо едва сдержал удивленный вздох. Он ощутил, как дрогнули собственные ресницы. Как можно было скрывать свою влюбленность, когда любые прикосновения вызывали целый ураган эмоций?.. Хотелось снова упасть в объятия. Итэра хотелось сжать в этих слабых, изуродованных руках. Сяо так скучал эту неделю. Он сходил с ума от одиночества, мучал себя мыслями, что это он надоел Итэру, а тот, как оказалось, мучался от того же самого. Как же это всё глупо. Какие же они оба глупые… Сяо опять прикрыл глаза. Ладонь на шее вновь скользнула на затылок. Сяо и сам не понял, как под слабым давлением потянулся вперёд, как раскрыл руки для привычных объятий... Он и сам не понял, как с дрожащих губ сорвался нервный вздох перед тем, как их сверху накрыли мягким, осторожным поцелуем. Всё тело прошила яркая вспышка, но Сяо даже не дернулся, потому что, черт… Это именно то касание, которое он тогда ощутил на щеке. Он не выдумал это. Итэр действительно поцеловал его тогда. Итэр действительно прижимался к его губам прямо сейчас… Время, казалось, насовсем остановилось в этом мгновении. Невесомый поцелуй отпечатался на губах так плотно и обжигающе, как никогда раньше. Сяо никогда не испытывал подобного. Сяо в принципе в последние месяцы мало что испытывал, не считая боли и отчаяния, но это… Хотелось еще. Ярче. Сильнее. Будто глоток свежего воздуха. Будто новое дыхание в эту серую никчемную жизнь… — Сяо… — едва различимо прошептал Итэр губы в губы, и у Сяо что-то защемило в груди. Из лёгких вырвался томный вздох. Руки сами по себе аккуратно скользнули на бока, сгребая край футболки в кулаки. Хотелось за что-то зацепиться, чтобы не утонуть. Не утонуть в этой нежности. В этой теплоте. В этой лавине эмоций, обрушившейся на и так измученное эмоциями тело… Чтобы не утонуть в самом Итэре, который не отстранился, а наоборот, прижался губами еще крепче, едва не сталкиваясь с Сяо зубами… Мягкие губы сейчас казались верхом блаженства, и было так плевать, что Сяо даже никогда не видел их. Он не видел улыбку Итэра, не видел его самого. Он даже примерно не представлял того, кого целовал сейчас, но зато он теперь мог его почувствовать. Губы Итэра ощущались теплом и уютом. Губы Итэра были самыми прекрасными из всех на этой планете, хотя Сяо их даже ни разу не видел, черт… — Почему… почему ты мне отвечаешь?.. — будто не веря в происходящее сдавленно прошептал Итэр между отрывистыми поцелуями, а Сяо просто не знал, что сказать, потому что, блять, как он вообще мог не ответить? Как он мог не влюбиться? Как он вообще мог существовать всё это время без Итэра? Как он вообще бы жил сейчас, если бы его не взбудоражила простая доброта когда-то незнакомого парня в парке? — Потому что хочу… — отозвался Сяо таким же шепотом и вздрогнул от того, как от услышанного пальцы Итэра чуть сжались в волосах, пуская тем самым мурашки по всему телу. Сяо знал, что это неправильно. Они оба пожалеют об этом, когда всё закончится. Это просто внезапная вспышка благодарности со стороны Итэра и с трудом контролируемая влюбленность со стороны Сяо. Но черт… Сейчас просто хотелось раствориться в происходящем и навсегда застыть во времени с поцелуем на губах, поэтому, когда Итэр всё же отстранился, тяжело дыша, Сяо ощутил нервный озноб, пробежавший по телу. — Нам надо поговорить… — просипел Итэр дрожащим голосом. Сяо лишь безмолвно кивнул в ответ…