двадцать один

            В извечных попытках справиться с собственными переживаниями насчет своего веса, Чонгук из раза в раз приходил к выводу, что через боль добиться идеального результата будет проще и быстрее, чем если следовать советам диетологов, ходить регулярно в зал и следить за здоровьем у врачей. Ему бы побыстрее, чуть более действенно и желательно с ощущениями, чтобы хоть как-то разбавлять рутину и думать о том, что однажды он сможет попасть в прошлое и сказать своим одноклассникам в школьной раздевалке заветное:       — Ну что, выкусили? Тупицы.       Людей он под одну гребенку стрижет, сравнивает их маски, не видит отличий и усмехается собственному превосходству, только вот вставая на весы с утра, он думает лишь о том, где вчера сделал что-то не так, где не уследил и почему не перетерпел. Осознавать, что кто-то ещё делает точно также: глотает слабительные, голодает или давится рвотой после еды, вызывает в Чонгуке весь спектр негативных эмоций. В такие моменты он спускается с небес на землю и уже готовится поравняться с кем-то из людей, но вовремя жмурится и додумывает свою собственную историю, тешит свое эго одними лишь только мыслями, что он, Чон Чонгук, делает это из мести к окружающим людям, которые не приняли его в свои ряды из-за когда-то лишнего веса. А сейчас те отдуваются и живут свою скучную и прописанную от и до жизнь, пока он сам выбирает путь болезненный, со страданиями и явными вытекающими проблемами, не желая сходить с намеченной цели в определенную двухзначную цифру и не пропитавшись полностью отчаянием.       Разберется потом, выкарабкается, когда всё наконец будет выполнено, может быть, вознесется даже, ведь Боги-то всегда страдали, а Чонгук здесь тоже не лучшую жизнь живет, во многом даже слишком тяжелую, как ему самому кажется, но старается не жаловаться. Привык за столько лет, чередуя диеты, прекращая вызывать рвоту на короткие периоды, когда крови становилось слишком много, а ноги не держали. Сознание хотя бы прекратил терять от нехватки витаминов и пищи в организме, умело восполняя запас в нужные периоды и терпя тяжесть в желудке весь последующий час.       Он и не такому научился за всё время, разве что скрывать с каждым годом от Тэхёна это становится сложнее, а события семилетней давности в его памяти всё ещё слишком красочные, не стираемые и всегда прокручиваемые в голове перед сном. Однажды уже попался, отсюда и страх попасться ещё раз настигает всё сильнее, переворачивает устоявшийся мир с ног на голову, а сознание не находит больше оправданий, не подкидывает ни единой идеи на то, чтобы продумать безболезненный выход из ситуации и не упустить Тэхёна из своей жизни таким глупым способом. Из-за своей чёртовой слабости.

***

      — Иногда мне кажется, — после тяжелого и протяжного выдоха начинает Тэхён, — что у нас односторонняя дружба.       Буквально на миг Чонгук останавливается на лестнице, оборачивается и удивленно изгибает бровь, пряча руки в карманы куртки и ежась от холода. Они пробыли в караоке час с небольшим, но на улице похолодало настолько, что в пору забегать в ближайший магазин и покупать медицинскую маску, чтобы хоть как-то спрятать от ветра щёки и нос. Тэхён же смотрит с полным спокойствием, бадает плечом и поднимается по лестнице первым, останавливаясь у фонарного столба с кучей наклеенных объявлений и тянется к растрепавшимся от активной тряски головой волосам, нелепо пытаясь зачесать их назад. Во взгляде ничтожно мало эмоций: алкогольная поволока и безграничная усталость, сонливости немного и глубоко спрятанного отчаяния, которое Чонгук периферийно, но подмечает не без усилий.       — Что ты имеешь в виду? — даже по инерции Чонгук было тянется к карману с бумажником, но видит, как чужой силуэт движется к нему и качает головой.       — Я не о деньгах, Гук. Я о том, что я готов раскрыть перед тобой все карты, излить душу, поныть в каком-то роде, но ты вечно прячешься и не делишься особо ни чем задушевным, словно я для тебя — чужой человек.       Стушеваться бы и на шаг назад отойти, но Чонгук держится, не бежит и не прячется, смотрит также в ответ с непроницаемым взглядом и старается перестать сжимать лежащий в кармане кошелек, теребить замочек молнии и гонять его по зубчикам туда-обратно. Старые разговоры многолетней давности бьют по расслабленному алкоголем сознанию и невольно подкидывают всё больше воспоминаний об их ночных посиделках, о слезах и истериках, о ненависти к миру и помощи во всём на свете, бьют наотмашь и заставляют погрузиться в ностальгию в этот сдавленной со всех сторон тишиной момент.       Тэхён даже боится продолжить свою маленькую претензию, окончательно додавить и раскатать друга по асфальту без права даже на один аргумент в свою защиту, поэтому он выжидает, смотрит периодически по сторонам и заостряет внимание на блестящем кулоне подвески с четырехлистным клевером, невольно позволяя улыбке тронуть обветренные губы.       — Я просто не в настроении, — выдает тихо Чонгук, но глаз не отрывает, делает шаг навстречу Тэхёну и продолжает: — Недостаточно напился и не случилось никакого триггера, так что не бери в голову, все правда сейчас стабильно неплохо. Да, не идеально, но и не ужасно настолько, чтобы я разрыдался как тогда, лет в семнадцать. Ничего такого, что заставляло бы меня сейчас лезть на стену и просить помощи.       Тэхён вновь кивает, поправляет ворот кожанки, щурится от потока прохладного ветра в шею, а после кладет свою руку на чужую макушку и треплет её с легкой полуулыбкой, пропуская черные пряди через пальцы и давая себе пощечину за невозможность переступить через собственные принципы и докопаться до собеседника в эту же секунду, продавить и заставить всё рассказать. Не может, физически не позволит себе поступить так с Чонгуком, чтобы потом самолично пытаться собрать того по частям вновь и очевидно остаться с наименьшим уровнем доверия рядом с ним. Если Чонгук вообще позволит. А рушить то, что однажды он уже пошатнул не хочется вовсе: настрадался когда-то настолько, что готов был карабкаться по пожарной лестнице в чужую квартиру и опускаться на колени в мольбах о прощении за свою бестактность и неумение чувствовать тонкую грань в чужом тогда шатком моральном состоянии.       Даже сейчас, когда ему через пару месяцев стукнет двадцать шесть, когда он уже прошел через множество психотипов в своем окружении, побывал в абьюзивных отношениях и кое-как вылез из них, когда смирился с утратой близких родственников и преодолел кризис ориентации в одиночестве, скрытый в своих мыслях и явных проблемах Чонгук ему все равно кажется самым тяжелым этапом в его жизни. Он не может не помочь ему, не может бросить и забыть, потому что ценит его безумно и дорожит ровно на столько, насколько и ненавидит периодами. Не так, как ненавидят врагов, недоброжелателей или всё в этом духе; ненавидит за обыкновенное молчание и взявшееся из ниоткуда эго, через которое, как он понимает, переступить не могут из принципов.       — Помни, пожалуйста, что я всегда рядом, — говорит уже тише Тэхён и улыбается уголком губы, чуточку щуря глаза и смотря на Чонгука с безграничной заботой. — И ты, прошу, тоже будь. Во всех смыслах.       Они и роста-то почти одного, увести незаметно взгляд почти не получается, зато прятать руку в кармане всё ещё не так трудно и нервозность скрывать тоже, но Чонгук улыбается ему в ответ и выходит это даже более искренне, чем он от себя ожидал. Тэхён ещё раз проходится пятерней по его волосам и отходит на шаг назад, поворачиваясь и устремляя свой шаг к проезжей части, пытаясь идти ровно и не шататься ни при каких условиях. От себя тошно в такой момент настолько, что хочется спрятаться за ближайшей оградой и уткнуться носом в колени, чтобы закричать, пнуть мусорный бак и распугать бездомных кошек в закоулке в криках ненависти к собственному нежеланию раскрывать душу, но он пересиливает себя вновь, делает глубокий вдох и нагоняет Тэхёна, также слегка толкая его в плечо и подпрыгивая на следующем шаге, обгоняет и заглядывает в глаза.       — Ты, пожалуйста, тоже не забывай, что однажды тебе придется доставать меня со дна. Снова       И Тэхён почему-то улыбается, странновато так, немного непонятно. Ну а Чонгук все же совсем не эмпат, ему вообще непонятно почему.

***

      Тэхён в школьные годы предпочитал писать песни на последних страницах тетрадей по стабильно ненавистным предметам, а потом сидел в каком-нибудь Богом забытом месте и виртуозно перебирал струны своей новенькой классической гитары. Чонгук как-то раз сказал, что Тэхён обязательно покорит большую и ослепленную софитами сцену, улыбкой поражая чужие сердца без шанса на проигрыш. И сотворить всемирный хаос своим выступлением станет его долгом. Кажется, им было тогда по четырнадцать — честно, Тэхён бы с радостью запомнил, только вот время шло, а гитара пылилась в шкафу за парой непригодных для ношения зимних курток и давно не видела белый свет и расстроилась во всех смыслах.       Ему всего двадцать пять, по ощущениям — все тридцать шесть и подкрадывающийся кризис среднего возраста на горизонте. Он списывает на тревожность и ненависть к Сеулу, но все равно упорно следует мегаполисным тенденциям и заходит за айс-американо перед парами, надеясь, что и в этот раз бариста не станет предлагать чертовы шоколадные кукисы со скидкой, у него они уже поперек горла стоят после извечных попыток Ёнхо накормить его ими на совместных походах в кофейню. И в течении дня старается участвовать в диалогах своих одногруппников о каком-то новом тренде, заказывает на «Купанге» упаковку персикового чая домой и молится, чтобы к концу дня его мозг не деградировал также, как у всего поколения клипового мышления. И все же, в душе ему действительно за тридцать.       Ким Тэхён — 25 лет. Последний курс факультета информационной безопасности Сеульского государственного. Баскетболист. Рост 182 см, вес 71 кг. Козерог, ENFP. Его анкета на тиндере больше напоминала резюме для первого официального места работы, не хватало разве что подробного описания всех прилегающих навыков и опыта в определенной сфере для ожидаемого «да». Но даже премиум подписка не радовала его интересными знакомствами, не пророчила комфортное времяпрепровождение с новым спутником или спутницей, а от знакомств на одну ночь он устал еще пару лет назад. Стабильности бы немного и перестать распаляться на несколько людей разом. Социальная батарейка хоть и восполняется быстро, расходуется всё же с ещё большей скоростью и с явными последствиями: апатией, тревожностью и пассивной агрессией периодами.       Чонгук постоянно твердит, что люди все живут шаблонную жизнь, просто подставляют в уготовленный всем с рождения скрипт свои имена и другие города, меняют еще пару пунктов в тексте, а в остальном: вот, смотри, прочитать настолько просто, что на третьем абзаце, где вещается об удачном повышении на работе посредствам долгой и кропотливой деятельности на одну компанию, тебя повышают и выписывать премию. Дальше что-то про семью, детей, курортный роман, любовницу или любовника на пятом десятке лет, а потом пенсия и идентичный конец для каждого человека на планете Земля.       Тэхён бы и согласился с этим, своё имя также вписывал в скрипт когда-то, только вот страница помялась и последовательность действий сбилась, выдвинув на передний план желание вдохнуть свободу и выйти за рамки общепринятых норм. Его доска с аутфитами на пинтересте — не больше, чем попытка подстроиться под окружающих за счёт созданного когда-то образа души компании; сейчас — просто привычка и уже приевшийся стиль. Будь его воля, он бы носил пляжные шорты с тропическими фруктами на важные встречи и набил над бровью слово «свобода» на английском. Чонгук не раз спрашивал у него, почему Тэхён не сделает этого, почему так печется о чужом мнении, его самого, вон, оно вообще не парит: набил не несущие никакого смысла татуировки на костяшках пальцев, сделал шесть дырок в левом ухе и нацепил на нос пирсинг-обманку. Тэхён замешкался на это с ответом, до сих пор почему-то продолжает придумывать весомые аргументы, на которые его друг все же не нашёл бы контраргумента.       Вообще-то Тэхён красит волосы в голубой в апреле, носит разные носки по четвергам. А в один из давних летних дней как-то грел над зажигалкой иголку, смотря Чонгуку в глаза и убеждаясь в том, что тот действительно не отступиться. Так, кстати, у Чонгука и появился пирсинг губы, а Тэхён потом, искривившись перед зеркалом и матерясь себе под нос, прокалывал себе мочку в который раз, аккурат по вертикали вверх предыдущего прокола. Мысль стать пирсером в тот период настигла его с головой, а под рукой из безбашенных друзей был только Чонгук, которому абсолютно всё равно на то, что будет на его лице и теле набито — он не верующий, не принципиальный и далекий от стандартного, поэтому и согласился на безумную идею, ни чуть не жалея и не переживая за попытки провести всё в идеальных санитарных условиях. По сей день ни разу не снимал украшений, лишь менял изредка с колечка на гвоздик или циркуляр, даже раздумывая ещё раз предложить Тэхёну вспомнить прошлое и сделать ему ещё один прокол.       Бывает, что он даже настаивает на том, чтобы и Тэхён чуть больше поэкспериментировал со своей внешностью, ведь по его мнению — цветные волосы это далеко не показатель неординарности и криков о свободе от общепринятого, так, забава и маленький шаг к настоящему. Разве что в ответ слышит извечное тэхёново: «не поймут», закатывает глаза на это каждый раз и цокает показательно. Чонгук хоть и душный периодически, говорит все же умные вещи, даже поверить невольно собираешься во все теории мирового заговора, о которых тот вещает, приводя с десяток доказательств, а потом уверяет в необходимости набить татуировку с мясорубкой возле сердца и показать миру, что тот творит с хрупким человеческим сердцем.       На все попытки Чонгука влезть с гениальными советами уже кончаются отговорки, но остается мозг, впитывающий очередную тираду о ненастоящих эмоциях окружающих их людей, о скукоте мирской жизни и просьбах всё же съездить в Пусан.       Тэхён скидывает с себя куртку на небольшой пуфик в коридоре, косится на отражение в зеркале и разувается, устало прислоняясь плечом к дверному проёму и ища силы на то, чтобы дойти семь шагов до своей кровати и рухнуть на неё от накатившей усталости. Как обычно мысли сумбуром крутятся в голове, мешаются и разрывают болью виски, поэтому мысль о холодном душе даже в таком бессильном состоянии кажется спасением.       Собираясь с силами и отлипая с кровати спустя три минуты стенания в матрас, он наклоняет голову из стороны в сторону, чувствуя, как шейные позвонки хрустят и потираются друг об друга, после скидывает помятую белую футболку к куче другого грязного белья и закидывает голову вверх, разглядывая натяжной потолок и ища в себе силы дойти теперь до душа. Джинсы скидываются всё в ту же горку, носки находят свое место в ванне возле вчерашней пары, а белье летит сразу в барабан стиральной машинки.       У Тэхёна синяков на ногах с десяток и все в разных местах, он даже не понимает, откуда очередной на бедре, но чертыхается и вглядывается в небольшой участок сыпи на лобке, невольно осознавая, что пора менять лезвия на своей бритве. Снова непредвиденные траты, которые бьют под дых неожиданностью, откладывая покупку долгожданных фирменных кроссовок на еще две недели. Даже такие, казалось бы, мелочи в нестабильном моральном состоянии кажутся катастрофой, а летящий в стену флакон с гелем для душа рекошетит в него обратно и падает под ноги, покачиваясь из сторону в сторону и заставляя Тэхёна испепелять взглядом одну единственную точку на кафеле и тяжко дышать.       — Заебало, — шипит тот, поворачивая голову к зеркалу, изучая свой уставший вид в отражении и пытаясь не разбить к чертям собачьим все здесь, чтобы хоть как-то успокоиться и привести в порядок весь поток мыслей. Он редко злиться во время пьянок, алкоголь его расслабляет, делает более нежным и до ужаса тактильным, что такое поведение для него в новинку.       Злость, гнев и всё сопутствующее для Тэхёна в принципе — редкость, он больше по излюбленному глотанию эмоций, по отмалчиванию и натянутых улыбках в каких-либо ситуациях. Да, он злится, когда его команда проигрывает, злится, когда ни с того ни с сего что-то выходит из строя или ломается, когда Чонгук что-то скрывает от него и когда дорожает его любимый персиковый чай в магазине. Но если первое можно списать на плохую подготовку, второе на неправильную эксплуатацию, четвертое на инфляцию, то вот с третьим он поделать уже давно ничего не может. Хавает, терпит и делает всё, чтобы не тревожить явно психически не совсем здорового Чонгука, но лезть к другому человеку, когда у самого проблем по всем фронтам тоже с лихвой — плохое решение. Не дай Бог, добавит лишних, доведет до истерики или что похуже.       Ударив кулаком по стене для профилактики своего состояния, Тэхён крутит кран и встает под поток воды, уныло продолжая смотреть под ноги и шевелить пальцами на стопах, чтобы осознать себя в данном моменте, не улететь в полную дереализацию из-за подступившей агрессии и не предаться воспоминаниям юношеских лет. Вроде бы у них с Чонгуком всего три года разницы, но яма периодами ощутима слишком сильно: либо здесь Чонгук выступает в роли осмысленного и живущего не первый век человека на планете Земля, то здесь он уже куксится как маленький ребенок и ударяет кулаком по столу, твердя, что не будет делать какую-то базовую вещь. Всё это вынуждает загоняться в себе, называть себя плохим другом и человеком в целом, из раза в раз проворачивая в голове все моменты и осознавать, когда поступил не правильно, где сказал не то и не уследил за чем-то.       У Тэхёна самокопание по расписанию в ежедневнике стоит аккурат на вечернее время, он не упускает возможности и днём пострадать этим в свободное от дел время, даже эгоистичные мысли о том, что он у Чонгука единственный друг не всегда радужные, так как стоит заметить его в компании Чимина, который весь из себя такой простой, открытый и мало о Чонгуке знает, у Тэхёна сразу скребет где-то под ложечкой и ком в горле отдает болью.       Хочется верить, что Чонгук не станет делиться с тем всем своими переживаниями и обсуждать насущные проблемы просто потому, что тот не знает его долго, а потому советы даст без упора на прошлые события и поможет мыслить более трезво. Ёнхо как-то раз ему говорил, что новые люди в окружении — отличная подушка для слёз, ведь те тебя плохо знают, а если ты с ними не планируешь потом ничего капитального, то вообще прекрасный вариант для временной взаимовыгодной помощи.       Сжав в руках старую и отсыревшую мочалку, Тэхён еще долго гипнотизирует взглядом упавший на пол гель для душа, но по итогу тянется за ним, открывает крышку и льет так много, что уже по пальцам стекает и мешается с водой возле смывного отверстия, утекая в канализацию и пропадая из виду. Тэхён бы тоже хотел стечь куда-нибудь в канализацию и исчезнуть вообще, потому что в набат бьет по голове осознание отвратительной дружеской поддержки с его стороны и чужие попытки отбиться от напасти на возведенные стены вокруг души.       Перестать бы зацикливаться на другом человеке, уже ведь давно оба взрослые и самостоятельные люди. Чонгук просто его друг, даже не брат, не возлюбленный, но его жизнь для Тэхёна уже много лет идет наравне с его собственной, чужое ментальное состояние важно до безумия, но и разобраться в нём не получается вообще. Как он его вытаскивать со дна будет, если даже не знает по какой причине тот там оказался? Надо бы стать более напористым, побыть человеком не самых хороших нравов, но выведать у Чонгука хотя бы одну единственную причину, почему тот в последние пару месяцев вновь закрылся в себе сильнее обычного, что с его кожей и почему вечно смотрит на заблокированный экран телефона. Если бы не анти-шпион защитное стекло, было бы попроще, Тэхён вот вообще защитные стекла не носит, чехлы не признает и чувствует себя прекрасно.       То, что у Чонгука на личном фронте пусто — он не сомневался, не с его характером заводить отношения, а партнеров на одну ночь тот не понимает в принципе, так что этот вариант отметается сразу же — у него явно не любовные интрижки с негативными последствиями. Людей у Чонгука в окружении можно по пальцам одной руки пересчитать и не сбиться, Чимин точно не доставляет тому проблем, а со сменщиком у него отношения на уровне базовых фраз и разовой встречи в баре под конец месяца, на этом-то в принципе и конец. Может быть, Тэхён настолько плохой друг, что не заметил появления кого-то нового, но лезть в чужой телефон и рыться в чатах — точно не в его интересах и не в его подвешенном состоянии хорошего друга.       Тэхён долго сжимает мочалку в руках, смотрит, как пузыриться пена на ней, а потом с неистовой силой натирает всё свое тело, чувствует жжение на коже, но не прекращает, давит на мышцы живота, бедер, а потом оседает на корточки и испепеляет пятна плесени в углу душевой — пора прочистить вентиляцию в ванне и купить новые средства для уборки. Наблюдая за стекающей по железным прутьям решетки водой, хочется вернуться в детство, наполненное фантазиями о магах всех стихий и обратить себя в жидкость, просочиться по трубам в чужую квартиру и понаблюдать за другим человеком.       Жаль, что Тэхён уже не маленький ребенок — не верит в чудеса и вымышленных существ, он верит лишь в себя, свои силы и безграничную веру в их с Чонгуком многолетнюю связь, которую предать и потерять он не сможет даже под дулом пистолета. Но если сейчас у Тэхёна нет полного права вторгнуться в чужую голову с желанием навести там порядок, он попробует всеми способами начать готовиться к оказанию помощи всеми возможными способами.       Накинув на голову полотенце и пару раз потрепав волосы, он падает на кровать и тянется к телефону, отброшенному на подушки, быстро пробегается глазами по непрочитанным сообщениям в какао, пишет Чонгуку с вопросом добрался ли тот до дома, а потом ещё с минуту ищет контакт, с которым у него переписка бывает разве что по праздникам.

Kim Taehyung [1:45 AM]:

Привет. Слушай, Чонгук тебе ничего не рассказывал в последние дни?

JimJim [1:47 AM]: конкретнее

Kim Taehyung [1:47 AM]:

Вообще, в целом. Про свои заёбы или что-то в этом духе

Kim Taehyung [1:47 AM]:

А то мне как будто сегодня отворот-поворот дали, когда я спросил что с ним такое…

JimJim [1:50 AM]: хз хз… он молчаливый и частенько куда-то сбегает во время посиделок… прям как было два года назад на первом курсе. хз короче, может тайный роман какой-то завел? JimJim [1:51 AM]: на твоем месте я бы не лез не в свое дело, если гук не хочет говорить, он не скажет, не мне тебя учить. и вообще, я не собираюсь выступать в роли связующего звена в вашей вдруг натянувшейся дружбе. чао

Kim Taehyung [1:51 AM]:

Спасибо, Чимин. Даже на этом

Kim Taehyung [1:52 AM]:

:)

      Что ж, через постороннюю помощь ничего не решить, да и выпытывать о собственном лучшем друге у другого человека — затея не их лучших, как до Тэхёна доходит спустя еще пару минут, поэтому он открывает чат с Чонгуком вновь, шлёт ему пару анимированных стикеров и пожелание доброй ночи, смотрит на все свои непрочитанные сообщения и ставит телефон на зарядку, приподнимаясь с кровати и отправляясь к шкафу на поиски чистого нижнего белья. В отражении напольного зеркала у стены с парой плакатов и постером с мотивирующей надписью, Тэхён снова изучает свои синяки на теле, видит пару новых на пояснице, стоит повернуться боком, а после заостряет внимание на всем теле в целом — пора снова поднабрать массу, а то на стрессе и извечных кардио тренировках в последний месяц он словно иссох во всех смыслах, самому смотреть тошно.       У Тэхёна вот маленькая татуировка четырехлистного клевера под ключицей. На удачу. У Чонгука подвеска тоже — на удачу.

***

      Чимин благодарит родителей за то, что живет в Корее — здесь найти партнера на ночь настолько просто, что первой попавшейся девушке в тиндере напишешь заветное «ons?» и при утвердительном ответе этим же вечером, бывает, едешь в мотель. Со слов Тэхёна это не всегда просто, потому что человек может попасться душный настолько, что в самом начале встречи уже хочется слинять побыстрее, даже не дотерпев до мотеля и какого-никакого, но секса. Чонгук вот вообще не понимает, что забыл в этом диалоге, но сидит с этими двумя в столовой и вертит бутылку воды в руке, стараясь не зацикливаться на обсуждении сексуальных практик и всём сопутствующем.       — В таких ситуациях есть важное правило — не захотеть этой встречи второй раз, — постукивая палочкой по зубам, говорит Чимин, а после кладет ещё небольшой кусочек маринованной редьки в рот, — и не влюбиться. Ну, это само собой. Такие союзы если и не рождаются, то держаться на доброй воле совсем недолго.       — Это точно, наслышан о таком, — усмехается Тэхён, невольно переводя взгляд на компанию знакомых за соседним столом, а после спотыкается об изучающий взгляд Чонгука, сидящего напротив, и поджимает собственные губы.       — Гук, а ты по чему больше? Друзья без обязательств или разовые встречи? Или прям по отношениям капитально? — у Чимина язык без костей, границ не видит и спрашивает сразу в лоб, не додумывая никогда за собеседника, отсюда. И в общении очень прост, Чонгук бы даже назвал его комфортным на все сто процентов, если бы не вот такие ситуации.       — Ты ведь не дашь уйти от ответа? — говорит он и хмыкает, переводя взгляд с Тэхёна на металлический поднос с чужой порцией еды, разглядывает мелконарезанные кусочки свинины и выдыхает шумно. В ответ слышится тихое хихиканье и многозначительное «конечно» с растянутыми гласными, поэтому, глянув ещё раз на Тэхёна невзначай, Чонгук произносит: — Если тебе будет проще, то я девственник.       У Чимина почти палочки выпадают из зажатых пальцев, а редька встает поперек горла под усмешку Тэхёна на фоне:       — Реально? Никогда бы не поверил.       Тэхён закидывает в копилку очередное очко в свою пользу и вычеркивает Чимина из списка людей, кому Чонгук бы пошел рассказывать что-то о своих секретах и тайнах, раз тот не знает даже о таком, то вряд ли осведомлен обо всех особенностях Чонгука и его восприятии мира. От Тэхёна вот он никогда не скрывал свой сексуальный опыт, для него в принципе темы, касаемые полового влечения, практик и чужой интимной жизни — далеко не запретная, он всегда послушает, обсудит, сам что-то скажет, исходя из прочитанных манхв, форумов или же просмотренных сериалов, просто без личных историй из-за их неимения. Чонгук в этом плане — человек без комплексов, для него и туалетный юмор в порядке вещей, так что члены и вагины — не нечто табуированное, просто в реальности не до конца увиденное и изученное.       Посмеявшись с чужой реакции, Чонгук пихает Чимина, сидящего рядом, а после протягивает свою бутылку и говорит:       — Так сложилось. Были отношения пару раз, но от меня сбегали спустя пару недель, там до постели просто не доходило, — он пожимает плечами и вновь возвращается к изучающему взгляду Тэхёна, — но целовался хотя бы, тут можешь не переживать. Обет безбрачия и полной неприкосновенности я не несу.       Чонгук и не любил-то никогда. Дорожил разве что. Тэхёном, Чимином немного, мамой когда-то и только в дни, когда та не перегибала со своей извечной гиперопекой. Ещё он дорожил своим секретом — столько лет его жизнь наполнена эмоциональными качелями, коленками на кафельном полу и блистером таблеток в рюкзаке. Это для него тоже своего рода важно.       Для Чонгука любовь — чувство не совсем ясное, сложно с чем-то сравнимое, но по описаниям на форумах ошеломляющее, иногда болезненное, но по всем фронтам напоминающее глубокую и отчаянную нужду в человеке, желание разделить с ним эмоции и привязать к себе навечно. С последним он не согласен, потому что не очень понимает, как можно покушаться на чужую свободу, но остальное понять может — с Тэхёном история схожая. Но говорить даже в мыслях «я люблю Тэхёна» для Чонгука просто странновато.       Он далеко не асексуален, испытывает потребность в физической близости, но не испытывает потребность в людях. Дрочит стабильно раз в два-три дня, иногда по настроению бывает и чаще, у него просмотренных видео из всех возможных категорий на порно сайтах больше, чем прочитанных страниц по всем учебникам в универе. Но к Тэхёну он сексуальное влечение испытывал разве что в пубертат. И списал это на буйство гормонов и тот факт, что Тэхён был единственным человеком в его окружении в переломный момент, а отсюда — и самым близким, безопасным и комфортным, потому Чонгук и просыпался с мокрым бельем, дрочил с мыслями о старшем и щипал соски в фантазиях. Потому что секс — это в первую очередь комфортная зона для человека, где без комплексов, зажатостей и с доверием к партнеру, а к Тэхёну его — хоть отбавляй. Сейчас же сказать сложнее, Чонгук-то и дрочить реже стал, то настроения нет, то утренняя эрекция опадает без вмешательства, а в течении дня все мысли забиваются совсем иным, что вечером уже выжат как лимон и даже осознание, что придется напрягать руку на минут двенадцать — жуть.       В двадцать три с его восприятием мира и общества в целом находить партнера в принципе тягостно, да и не ищет, не видит надобности. Одна только мысль, что придется рассказывать о себе, своих взглядах, погружать в прошлое и делить будущее — гемор, не иначе. Пол партнера для него тоже вещь не совсем понятная, он считает, что все люди по своей натуре бисексуальны, просто нормы патриархального общества искореняют и вбивают установки с детства, традиционные ценности рушат понимание и губят некоторых, слишком слабых, ещё в самые юные годы.       Для Чонгука ориентация — не больше, чем клише, поэтому он не равняет себя с остальными и в этом русле, не относит себя к каким-то коммьюнити и не ходит на прайд шествия в месяц гордости. Чонгук просто существует и никогда не копает глубже нужного в этой теме. Поэтому и его подростковое сексуальное влечение к Тэхёну он тоже не ворошит, вспоминает иногда, когда на порно сайте натыкается на какое-то видео с однополой парой, но не зацикливается, во сне досмотрит такое же со своим участием и снова спишет на гормональный фон, если случится.       — Жёстко, чувак, — понимающе кивает Чимин и опускает палочки на поднос, откидываясь на стуле и поглаживая живот, — но ты главное не опускай нос, еще найдешь свое счастье. Вон, Тэхён у нас выпускается, сейчас устроится в какую-нибудь крутую фирму и найдет тебе сахарную мамочку, которая покроет все твои расходы, а с тебя будет спрашивать только твоё лицо между её ног по вечерам.       — Отвратительно, — вдруг встревает Тэхён, дожевывая кусочек мяса, а после, косо глянув на Чонгука, все свое внимание устремляет на расслабленного Чимина. — Какой из него послушный мальчик? Чонгук её задушнит через пять минут разговоров.       — Полностью поддерживаю, — у Чонгука искренняя улыбка от чужих слов и от сменяющихся эмоций на лице Чимина, — я разве что могу ей читать заумные статьи про астрофизику и рассказывать о том, какие все вокруг тупые и поверхностные. И она в том числе.       — Вот-вот, а ещё начнешь излюбленный монолог о том, что распылятся на окружающих — идти во вред себе и портить ментальное состояние, — жестикулирует Тэхён и мягко улыбается, когда Чонгук жмурится от пробирающего его смеха и стягивает капюшон с головы, ероша волосы.       Тэхён на секунду буквально хочет запечатлеть этот момент, проникнуться и понять, что у них на самом-то деле с Чонгуком нет никаких ям во взаимопонимании, стены не такие высокие, чтобы через них не перепрыгнуть, а искренность в его действиях, глазах и улыбках всё такая же, как и раньше.       Недопонимания есть всегда, они исправимы и не подлежат срочному искоренению.       Просто Тэхён любит всё и сразу, не любит недосказанность, секреты и утаивания, ему бы попроще — не заумными словами и очевидными действиями. Чонгук так может, просто под настроение, поэтому в эту секунду, когда он так искренне смеется с чужих фраз и поддерживает слова, говорит ещё что-то со своей фирменной улыбкой и отвешивает Чимину легкий щелбан, Тэхён понимает — никто в этом чертовом мире кроме него не понимает Чонгука настолько хорошо, как он. Он понимает его даже больше, чем Чонгук понимает сам себя, потому что противоречивость появляется как раз из невозможности разобраться в собственных мыслях.       Тэхён-то на самом деле тоже не любил, он просто привязывается к людям непозволительно быстро и сгорает из-за них молниеносно, стоит тем проявить себя с плохой стороны или пользоваться им без зазрения совести. Он человек не глупый, но доверчивый и не во всём твердый, ему бы у Чонгука научиться к людям относиться хоть с какой-то предвзятостью и уметь на первых парáх понимать одно простое правило: надо оно вообще или нет?       Вот Чонгук нужен, поэтому они всё ещё вместе.