Однажды в Поднебесной

      — Какого хрена ты делаешь, Ибо?       Сяо Чжань не знает, куда деваться: сбежать отсюда от греха подальше или остаться, потому что… Потому что Ван Ибо вдруг опускается на колени, упирается ладонями в пол, прогибается в спине и по-блядски улыбается. И, мать его, двигается в сторону Сяо Чжаня, перетекая как кот. Большой хищный кот, сбежать от которого Сяо Чжань не может. А кто бы смог?       Ван Ибо смотрит своим пронизывающим взглядом из-под ресниц, которых касается растрепанная челка. Смотрит пристально и неотрывно.       — Ибо?..       — Чжань-гэ, — говорит он хриплым голосом и подползает ближе.       Сяо Чжань, как завороженный, смотрит на все это непотребство и тяжело сглатывает. Пальцы стискиваются в кулаки, по спине пробегается дрожь.       Ван Ибо кладет горячие ладони ему на колени. Сяо Чжань вжимается в спинку дивана.       — Ибо… п-прекрати, — заикаясь говорит Сяо Чжань, но не пытается оттолкнуть руки, что буквально прожигают плотную ткань джинсов.       — Останови меня, Чжань-гэ, — ухмыляется Ван Ибо и с вызовом вскидывает брови.       Его чертовы ладони ползут по ноге. Туда, куда не должны! Пальцы замирают у паховых складок. Надавливают.       — Ибо…       — М-м-м, а ты мне рад, как я посмотрю.       Сяо Чжань наполняется стыдом. Не только, разумеется. Еще и горячим желанием.       Ван Ибо отрывает взгляд от паха и поднимает голову. И глядя в глаза, гипнотизируя как чертова змея, расстегивает ширинку. Слайдер шуршит так отчетливо, и Сяо Чжань вздрагивает, когда он упирается в стопор. Когда член сжимает ладонь, Сяо Чжань опускает глаза. Эти чертовы пальцы, на которые он постоянно пялится, обернуты вокруг ствола.       — Боже… — только и может выдавить Сяо Чжань и с силой закусывает губу.       Ван Ибо молча наклоняется и берет в рот. Сяо Чжаню кажется, что из него выкачали весь воздух. Он тяжело дышит, мнет пальцами обивку дивана.       Рот Ван Ибо — это рай. Он сосет головку, облизывает, дразнит языком уретру. А потом буквально надевается до основания. Сяо Чжань вплетает в его волосы свои дрожащие пальцы и надавливает. К своему стыду, он кончает, едва горячее тугое горло сжимается.       — Блядь, — вскидывается Сяо Чжань и понимает, что он в салоне самолета. Ну да, они летят на очередной ивент. Рядом сидит его партнер по съемкам, на которого у Сяо Чжаня перманентно стоит, как у какого-то подростка.       — Чжань-гэ? — Ван Ибо приподнимает маску для сна и вопросительно смотрит. Сяо Чжань выглядит, наверное, как… Ну, как будто ему отсосали.       А потом, словно по закону подлости, Ван Ибо опускает глаза вниз. Зачем ему туда вообще смотреть? И какого хрена Сяо Чжань надел светлые брюки, по которым теперь расплывается влажное пятно. Вот же блядство!       Чертов Ван Ибо ухмыляется и перекладывает сложенный плед со своих на колени Сяо Чжаня. Сяо Чжань кивает, не в силах вымолвить ни слова. Он все еще во сне, где Ван Ибо стоит перед ним на коленях и облизывает его член. Который, сука, дергается, словно не кончил только что. Сяо Чжань чопорно разглаживает флисовую ткань и отворачивается к иллюминатору. Сердце частит, а в горле сухо.       Ван Ибо молчит, хотя ухо Сяо Чжаня пылает от пристального внимания. Но наконец напряжение чуть ослабевает.       — Что же снилось Чжань-гэ? — тихо спрашивает Ван Ибо, склонившись и обдавая горячим дыханием.       Сяо Чжань, который едва успокоился, дергается. Половину лица Ван Ибо скрывает маска. Хотя бы его чертовы бесстыжие глаза спрятаны. Но губы… Сяо Чжань зависает на их пухлом изгибе. Как они восхитительно смотрелись… О, нет! Сяо Чжань проклинает свой член, который готов наливаться твердостью от одного только взгляда на Ван Ибо. Ладно, сон тоже слегка разогрел кровь.       Но видимо день сегодня такой или давление. Или Сяо Чжань сошел, на хрен, с ума. Он склоняется и говорит:       — Мне снилось, что ты мне отсосал, Бо-ди. И это было охуенно горячо.       От собственной дерзости по телу Сяо Чжаня словно ток проходит, который остро колет в паху.       Рука Ван Ибо дергается к маске, чтобы ее приподнять, но Сяо Чжань перехватывает запястье и не дает этого сделать. Ко взгляду глаза в глаза он сейчас не готов. Не после того, как его чертов рот выдал такое.       — Чжань-гэ… — Ван Ибо больше не улыбается. Он ерзает и облизывает свои губы. Медленно, словно издевается, паршивец!       — Отдыхай, Бо-ди. Нам лететь еще два часа.       Остаток полета проходит почти спокойно. Ван Ибо не может усидеть на месте, вертится, меняет позу, не знает куда деть руки. И когда самолет заходит на посадку, он вдруг резко подается к Сяо Чжаню.       — А Чжань-гэ хотел бы, чтобы я ему отсосал, когда мы заселимся в отель?       Блядь.       Чертов Ван Ибо!       Сяо Чжань нагло утаскивает плед из самолета и с каменным лицом проходит мимо стюардесс, стоящих на выходе у трапа. А вот каменный стояк целомудренно прикрыт.

Апрель, 2024