Город, в котором нас прокляли

      Пахло кровью.       Она была повсюду: брызгами усыпала пол, отпечатком ладоней размазалась по мягкой обивке перевернутой мебели, сверкала подсыхающими разводами на разбитой подставке для чернильного пера. Несколько капелек долетели до оттолкнутого в сторону стола. Письма, бумаги, записки — все рассыпалось, впитывая в себя алые кляксы.       Сладково-металлический запах окутывал сущность, касаясь обоняния. Еще до того, как туман перед глазами рассеялся, он почувствовал его. Пахло от его собственных рук — они были перепачканы от кончиков пальцев до запястий. Он ничего не понимал.        Внутри прошелестело эхо тревоги. В голове — лишь странный, протяжный звон. И имя.        Натаниэль?..        Чья это кровь, что случилось?       Первое, что выплыло из рассеянного тумана: перевернутое кресло, линии пентакля и налитые густым красным пятна.       Второе: бледная рука, торчащая из-за этого самого кресла. На запястье виднелись знакомые манжеты и край черного пиджака. Весь манжет и раскинутая ладонь — тоже в крови. Пальцы на ней не шевелились.       Сидящий посреди погрома и абсолютно не подходящий подобной обстановке мальчик-египтянин медленно пошатнулся, вставая. Его босые ноги чавкнули, наступая на вязкие холодные лужи. Желтые глаза неотрывно глядели перед собой.       Он знал, чья это рука, как и знал, что раз всё еще не развоплотился — то лежащий за креслом пока еще жив. Но если все эти пятна в разгромленном кабинете принадлежат ему, то продлится это состояния недолго. У людей не особо большой запас крови. И, как правило, такие потери для них критически-неотвратимы.       Мальчик-египтянин сделал еще два шага и оказался возле кресла.       Второй парень лежал на боку, как поломанная палка, поверх одного из начертанных пентаклей. Его рука была вытянута в сторону стола, под которым валялась трубка телефонного провода. Сам телефон упал где-то там же. Из трубки доносились дежурные гудки — парень не дотянулся совсем немного. Вторая рука распласталась поверх тела. Кусок пиджака под ней был оторван вместе с рубашкой и… кожей.        Смуглые босые ноги потерянно остановились возле лежащего. Зрачки их владельца сжались в вертикальные черточки, а силуэт покрылся рябью на мгновенье.        — Натаниэль?.. — прошептал он.        Смуглолицый мальчик ошарашенно глядел перед собой некоторое время, а потом бросился к бессознательному телу, припав на колени.        Кто это сделал?!        — Очнись!        Сущность пошла дрожью.        — Эй!..        Лежащий на полу не ответил. Окровавленные пальцы коснулись головы волшебника — тот никак не отреагировал. Мальчишка быстро осмотрелся. Но в кабинете больше никого не было: дверь заперта изнутри, окна целы. Следов потусторонней магии тоже нет — лишь бардак и отпечатки физической борьбы. Дежурные пентакли в порядке — ни на одном из семи планов не видать искажений, остающихся висеть в воздухе после Вызова.        Мальчишка замер. Кажется, он начинал понимать — и от этого его облик покрылся песчаными помехами — так, будто разум, держащий его, потерял контроль. Мальчик медленно повернул собственные руки ладонями к себе. Кровь на них уже подсыхала, становясь темнее. Он уловил свое диковатое искаженное отражение в укатившемся гадательном шаре. Лицо застывшего там смуглолицего подростка тоже было перепачкано.        Неотрывно глядя на своё отражение, мальчик поднял одну руку и провел чистой стороной запястья по губам. Он чувствовал не только запах. На зубах и языке еще остался этот привкус.        В комнате нет абсолютно никого, а значит, есть только одно объяснение происходящему.       Кто это сделал? Разве не очевидно?        Звон в голове рассеивался, а за ним — крик воспоминания. Обрывок. И снова имя. Его собственное имя.        — Не подходи!.. Бартимеус!..        Крик давно оборвался. Слышались лишь телефонные гудки — только они и остались разрезать тишину страшными ритмичными ударами.        Мальчик-египтянин шокировано рассматривал кровь на своих руках еще пару секунд, мелко дрожа, а потом кинулся к бессознательному юноше. Он подхватил его на руки и кинулся звать на помощь — истерзанное тело поднялось в его ладонях с неестественной для хрупкой комплекции мальчишки силой. Голова волшебника безвольно упала на смуглое плечо. Задетая рваная рана на его боку закровоточила, по второму слою заливая пальцы.       Но Натаниэль так и не очнулся.