TALE OF A MARTYR IN XII PARTS

      Лондон 1888

VII

      Когда Финн Хатфорд впервые видит Аарона Миньярда, он думает, что умирает.       В буквальном смысле.       Финн обычно ни с кем не взаимодействует. Он держится сам по себе. Он не высовывается. Он ворует, когда может.       Он не может себе позволить привлечь внимание.       В конце концов, Лондон не доброе место.       Так что, конечно, единственный раз, когда он решает ослабить бдительность, он оступился. Или, точнее, удача оступилась и сбила его с ног.       Таверна «Райские сумерки» — единственное место, куда он может регулярно возвращаться. В основном потому, что, кажется, каждый месяц появляется новый владелец, по причинам, которые он не особо хочет узнать, но также потому, что это идеальное место, чтобы услышать, что именно происходит и где именно это происходит.       И, конечно, в ту ночь, когда он позволил себе выпить, чего было недостаточно, чтобы повлиять на него, два идиота решили сделать все возможное, чтобы задушить друг друга.       Обычно ему все равно.       Обычно он позволяет себе молча делать ставку на победителя, потому что его жизнь грустна и скучна, но обычно, удушение не заканчивается на его столе, вторгаясь в его пространство, заманивая его в ловушку и сбивая его напиток.       Внезапно, его накрывает злость, огонь в его венах разгорается от паники, заменяющей кислород в его легких.       Он моргает, и один из мужчин лежит на земле, согнувшись пополам и хрипит, а потом другой кружится вокруг него, и Финн готов ударить и его тоже, но замирает.       Смерть смотрит на него.       Финн не может дышать.       Его разум летает в миллионе разных направлений: Что он делал? Что он пил? Что он трогал? Почему он не заметил?       Он смотрит на свои руки, но находит их устойчивыми. Он находит свой пульс, но он сильный. — В чем твоя проблема? — Смерть практически выплевывает. — Ты выглядишь так, будто увидел призрака.       И это не голос Смерти.       Какого хрена?       Финн дышит.       Мужчина хмурится на него: — Ты сломал мою грушу для битья, — говорит он, глядя на другого мужчину, который все еще на полу. Финн не следит за его взглядом. — Ты пролил мой напиток, — он стреляет в ответ, как только находит свой голос.       Мужчина оглядывается на него, его глаза суживаются слегка, но в остальном, его лицо ничего не выдает.       У него глаза не такие яркие как глаза Эндрю. — Ты выглядишь дерьмово, — заметил человек с лицом Эндрю. — Я в порядке, — говорит Финн автоматически. И спустя несколько секунд продолжает: — Ты тоже выглядишь не очень.             Мужчина фыркает, закатывает глаза, и так странно видеть лицо Эндрю таким выразительным.       Хотя, теперь, когда Финн смотрит ближе, есть некоторые различия. У Эндрю бледные глаза, и более полные губы. Его волосы так не лежат, и у этого самозванца, двойника, кем бы он ни был, есть веснушки, когда кожа Эндрю бледная и пустая. — Я куплю тебе выпить, — говорит не-Эндрю, затаскивая Финна обратно в настоящее. — Чтобы заменить твой первый напиток. И я надеюсь, что больше никогда не столкнусь с тобой.       Финн фыркает, поднимая свой пустой бокал в насмешливом тосте. — Взаимно, — говорит он. Бар достаточно близко к его столу, что мужчина все еще может слышать его, поэтому он продолжает. — За исключением того, что я не покупаю тебе выпить.       Человек, которого Финн лишил трудоспособности, начал стонать и сдвигаться на полу, но никто ему не помог. Не-Эндрю аккуратно перешагнул через него с новым напитком Финна в руке, не слишком мягко положив его на стол. — О, спасибо, — говорит Финн, улыбаясь ему. — Мой любимый напиток, как же ты узнал?       Мужчина смотрит на него, когда он невинно делает глоток.       Он хочет выплюнуть его немедленно, но воздержался.       Финн делает еще один глоток и смотрит внутрь стакана. — На вкус как задница, — замечает он. — Прощай, — сказал не-Эндрю, развернулся и практически вылетел из бара.       Финн поднимает стакан к пустому месту перед ним и говорит: — Пока.

***

      В следующий раз, когда Финн видит человека с лицом Эндрю, он почти умирает.       Иногда он оказывается настолько внимательным к потенциальным угрозам, что полностью пропускает угрозы, которые находятся прямо перед ним. У всех есть недостатки.       Через пару недель после той восхитительной встречи с парнем, укравшим лицо Смерти, Финн пытается пересечь весь Лондон до того, как часы пробьют два дня, и он с треском проваливается.             Его ждет менее чем законная встреча, которую нужно посетить, отчаянно нуждаясь в деньгах, отчаянно нуждаясь в статусе, который он получит, отчаянно желая неприкасаемости, и в этой спешке почти весь его здравый смысл покидает его. По крайней мере то, что от него осталось. Он смотрит на противоположную сторону дороги, проговаривая: не смей опоздать, только попробуй опоздать — снова и снова в его голове, когда кто-то хватает его за пиджак, вытаскивая с улицы, и карета проносится мимо, где он был всего несколько секунд назад.       Он говорит что-то грубое, что, вероятно, не имеет никакого смысла, разворачивается, чтобы выпотрошить идиота, который только что имел наглость спасти его жизнь, и замирает. — Боже мой, — говорит не-Эндрю, отпуская пиджак Финна. — Ты. — Да, — соглашается Финн, поправляя свой пиджак, возможно, более агрессивно, чем нужно. — Я. — Забудь, — сказал не-Эндрю, отходя в сторону. — Продолжай. Я, очевидно, совершил ошибку, и похоже, этой улице не хватает еще одного пятна. — Знаешь, я не думаю, что продолжу, — говорит Финн. — Теперь это звучит как твоя идея. — Чем я это заслужил? — парень бормочет себе под нос. — Ты меня даже не знаешь, — протестует Финн. — Я знаю, что ты мне не нравишься, — говорит мужчина, и Финн усмехается. — Боже, — говорит он. — Тебе когда-нибудь говорили, что ты ужасно осуждающий? — Тебе когда-нибудь говорили, что ты невыносим? — не-Эндрю отвечает. — Да, вообще-то, — сказал Финн. — Много раз.       Не-Эндрю поднимает брови. — Как удивительно, — отвечает он безэмоционально. — Не совсем, — говорит Финн. — Хорошо, — говорит не-Эндрю, вытирая руку о куртку, будто он заразился просто от контакта с Финном. — Я ухожу прямо сейчас.       Биг-Бен звонит в час, и Финн мысленно проклинает себя. Он пропустил свою встречу.       Его глаза прикованы к не-Эндрю, который все еще переходит дорогу, и маленькая злобная часть его просыпается. Он знает, что улыбается, и не пытается скрыть это.       Его легко догнать, учитывая тот факт, что они оба ужасно низкие и имеют относительно одинаковую длину шагов. Финн рад тому факту, что он всего лишь чуть выше, чем не-Эндрю. Он оставляет эту информацию на потом. — Куда ты идешь? — Финн невинно спрашивает, идя рядом с ним, и не-Эндрю резко разворачивается, чтобы посмотреть на него. — Не твоё дело, — говорит он, уходя быстрее. Финн опять догоняет его. — Ну, я чувствую, что я в долгу перед тобой, — говорит Финн, кладя руку на сердце. — И я хочу найти способ отплатить тебе. За спасение моей жизни. — Твою мать, — не-Эндрю бормочет. — Ты можешь отплатить мне, оставив меня в покое. — О, ерунда, — говорит Финн. — Я что-нибудь придумаю, попомни мои слова, — они заходят за угол в широкий переулок, уже заполненный очень серьезными на вид людьми. — Кстати, я Финн, — говорит Финн, игнорируя людей, хотя они, очевидно, выглядят как люди, которых он обычно пытается избежать любой ценой. — Финн Хатфорд.       Не-Эндрю не отвечает, аккуратно обходит мужчину с блокнотом и карандашом, который что-то быстро записывает. Финн следует за ним.       До него доходит, что это место преступления. — Это та часть, где ты говоришь мне свое имя, — говорит он. — Отъебись, — сказал не-Эндрю. Финн его не слушает. — Аарон Миньярд, — сказал один из людей, когда их заметил. — Наконец-то.       Финн улыбается. — Мистер Миньярд, не так ли? — говорит он. — Видишь, это было не так уж и сложно.       Серьезный мужчина останавливается и смотрит на него. — И кто вы? — спрашивает он. — Финн Хатфорд, частный следователь, сэр, — говорит он, врёт сквозь зубы. — Из Кингстона.       Аарон смотрит на него. — Мистер Хатфорд, — повторяет мужчина, его лицо кривится, будто он только что съел лимон. — Я не был проинформирован об этом соглашении.       Финн легко улыбается, надевая уверенность, как любимый пиджак. — Нет? — спрашивает он невинно. — Ну, я должен связаться с капитаном О'Клери? Уверен, он будет рад всё прояснить. — Нет, нет, — отвечает мужчина в спешке. — Нет, все в порядке. Не беспокойте капитана. Продолжайте.       Финн улыбается, наклоняя шляпу в благодарность.       Это было слишком просто. — Частный следователь? — Аарон идет рядом с ним, весь его вид говорит о том, что он не впечатлён. — Все верно, — говорит Финн, широко раздвигая руки. — Я к вашим услугам.       Аарон хмурится. — У тебя появятся морщины, — говорит ему Финн серьезно. — Вся эта нахмуренность будет преследовать тебя.       Аарон хмурится еще сильнее, как и предполагалось. Финн смеется. — Итак, мистер Миньярд, — говорит он, засовывая руки в карманы и глядя вокруг, чтобы погрузиться в сцену. Несколько человек бродят вокруг, и он замечает пятна крови на булыжнике в четырех ярдах от того места, где они стоят. — Детектив Миньярд, — Аарон поправляет его. — Прошу прощения. Итак, детектив Миньярд. На что мы тут смотрим?       Аарон косо смотрит на него. — Ничего хорошего, — шепчет он сам себе.       Финн следует за Аароном ближе к пятнам крови и изучает его лицо. — Ты слышал об убийстве Мэри Энн Николс, я полагаю, — сказал Аарон, не сводя глаз с камня.       Финн действительно слышал, но только потому, что он одержимо следит за газетами, желая всегда быть на два шага впереди конкурентов, и всегда ищет упоминания о его отце, который исчез с его матерью два года назад и так и не вернулся.       Каждый день он просыпается и покупает или крадет газету, просматривая ее в поисках информации об отце, и молится всем богам, что бы он оказался мертв. У него более сложные чувства к своей матери, но в глубине души он знает, что она, несомненно, мертва, даже если его отец — нет.       Это не беспокоит его так сильно, как должно было бы.       Однако он сохранил её имя. Её девичью фамилию. Потому что в нем больше от матери, чем от отца. — Я слышал, — сказал Финн, чтобы ответить Аарону, и Аарон кивнул. — Сегодня утром здесь была найдена женщина с почти одинаковыми ранами на теле как у Мэри Энн Николс.       На прошлой неделе, рано утром, было найдено тело женщины, ее горло было перерезано, а ее тело изуродовано. В последний раз ее видела та же девушка, которая нашла ее, соседка по комнате, когда она шла к Уайтчепел Роуд. — Ты думаешь, что они связаны, — догадывается Финн.       Аарон снова кивает. — Я думаю, к этому нужно относиться серьезнее, чем есть на самом деле, — говорит он. — Я думаю, что ко всему нужно относиться серьезнее, чем есть на самом деле, — отвечает Финн. — У мира есть дурная привычка подметать под ковер все самое ужасное, не думаешь?       Аарон поднимает взгляд на него, его хмурое выражение все еще на месте. Он ничего не говорит. — Возможно, мы боимся того, что произойдет, если все уродство мира будет на всеобщем обозрении, — продолжает Финн. — Жизнь была бы невыносима. — Жизнь и так уже невыносима, — говорит Аарон. — Более невыносима, чем сейчас, — исправляет Финн. — Правда имеет этот же эффект. — Ты бы предпочел жить в комфортной лжи? — О, совсем наоборот, — говорит Финн. Не обращая внимания на то, что вся его жизнь — ложь. — Я не думаю, что жизнь должна быть комфортной, легкой или идеальной. Правда слишком тяжела, чтобы это допустить. Но я думаю, что независимо от того, насколько невыносимой становится жизнь, нужно всегда, по крайней мере, пытаться найти причину продолжать жить. — Как сентиментально. — Возможно.       После того, через что он прошел, он думает, что имеет право быть сентиментальным.       Жизнь всегда была невыносима для многих прошлых версий Финна Хатфорда, но смерть всегда была хуже. Легче, да, но хуже.       Он должен верить в то, что есть что-то ради чего стоит жить, чтобы не развалиться на части. Он должен.       Финн пожимает плечами. — Но ты только что сам сказал, что миру не хватает ни сентиментальности, ни искренности.       Аарон качает головой, презрение слышно в его голосе. — И кто же ты, философ или следователь? — Почему я должен быть кем-то одним? — Финн отвечает.       Аарон ничего не сказал, но взгляд его был задумчивый, когда он посмотрел на Финна.       В конце концов, он приходит в себя и разворачивается назад к окровавленному булыжнику. — У нас есть работа, — говорит он. — Ты прав, — Финн легко соглашается, чувствуя маленькую победу, хотя он не совсем уверен почему.

***

— Мистер Миньярд! — Финн зовет, заходя в крошечный кабинет Аарона со всем стилем и авторитетом самой королевы. — Детектив, — Аарон устало поправляет со своего стола, телефон прижат к его уху. — Что? — говорит он в трубку. — Нет, простите, не вы. — Ты не поверишь, с кем я только что столкнулся, — говорит Финн, садясь на спинку тяжелого кожаного кресла, которое стоит перед столом Аарона, зарабатывая себе испепеляющий взгляд Аарона. — Нет, мы больше ничего не нашли, — сказал Аарон в телефон, решительно игнорируя Финна. — Все зацепки бесполезны. Нет. Это не то, что я сказал, — его губы сжимаются в тонкую линию, и он начинает стучать карандашом по столу в неустойчивом ритме. — Мне нужно больше времени, — говорит он.       Что бы ни говорили на другой линии, очевидно, это не то, что он хочет услышать. Он закрывает глаза, делая глубокий вдох.       Финн ждет, смотрит в окно и сразу отводит глаза от теней, которые плавают в водяном отражении.       Он уже должен был привыкнуть к этому.       Но нет. — Да, сэр, — говорит Аарон. — Я понимаю, — он снова открывает глаза, слепо глядя на дальнюю стену. — Спасибо.       Ни один из них ничего не сказал, щелчок телефона эхом отдается в тишине.       Потом Аарон, кажется, возвращается в фокус, глаза возвращаются к Финну, и его характерный хмурый взгляд проскальзывает на место. — Черт возьми, Хатфорд, — говорит он, звуча немного более раздраженным, чем обычно. — Сколько раз тебе говорить, что бы ты сидел, как нормальный, блять, человек? — Даже ты должен знать, насколько глуп этот вопрос, — Финн отвечает, решительно отказываясь сдвинуться с места. — Я не знаю, почему ты потрудился спросить.       Аарон кладет голову в руки, вздыхает. — Итак, ты слышал, что я сказал? — спрашивает Финн, склонившись вперед, чтобы положить свои локти на колени. — Я стараюсь не делать этого, — отвечает Аарон. — Да, конечно, — говорит Финн, легко отмахиваясь. — В любом случае, никогда не угадаешь, кого я только что встретил. — Ты прав. — О, не переживай, я скажу тебе, — Аарон полностью игнорирует его в этот момент, но Финну все равно. — Я чуть не напугал твою мисс Кейтлин Дюбуа до смерти этим утром.       Это привлекает внимание Аарона. — Что? — он спрашивает, его глаза направленны в сторону Финна, и Финн усмехается. — Вот так, — говорит он. — У меня есть эта досадная привычка случайно вставать посреди дороги, пока я отвлекаюсь, и у нее безупречные рефлексы. Лучше, чем твои, я думаю. — Что? — Аарон снова спрашивает, хотя он точно слышал Финна в первый раз. — На самом деле, ты должен благодарить ее за моё дальнейшее существование. — Как... — Аарон начинает, но он не заканчивает свой вопрос, так как кто-то открывает дверь в его офис с таким же талантом, как и Финн. — Сюрприз! — мужчина кричит, и Финн немного дергается от громкости его слов. — О, и твой кузен, — добавляет Финн. — Я также встретил твоего кузена.       Аарон что-то бубнит себе под нос, выглядя совершенно потрясенным, когда Ники Хэммик заходит в комнату и вытаскивает его из кресла, чтобы обнять его. — Ты должен быть в Германии, — говорит Аарон, как только его отпустили, и если бы Финн знал его достаточно хорошо, он выглядел бы злым.       Но он знал Аарона, после нескольких недель расследований. После долгих ночей, проведенных за бумажной работой, и даже долгих ночей, когда ни один из них не мог набраться смелости, чтобы вернуться домой к своим пустым квартирам, так что они просто оставались вместе в кабинете.       Аарон не злится, он под ударом того, кто возвращается на его орбиту. — Я был, — Ники отвечает радостно. — Но Эрика внезапно вызвали по делам в Лондон, и я просто не мог остаться в стороне.       Аарон пялится на него еще раз, моргая. — Ты здесь, — говорит он, так мягко, что Финн почти не замечает этого.       Ответная улыбка Ники одновременно такая яркая и грустная и такая нежная. — Я здесь, — говорит он, а потом его ухмылка становится немного дьявольской. — И ты даже не удосужился сказать мне, что у тебя новый напарник, — обвиняет он. Выражение лица Аарона меняется в мгновение ока, и Финн не может не смеяться. — И Леди Любовь. Ну, ты рассказал мне о леди, но не о любви. Я действительно разочарован в тебе, Аарон. — Ты можешь вернуться в Германию сейчас, — говорит Аарон. — Ни за что, — отвечает Ники. — Прощу прощения, — говорит голос из дверного проема, и все они поворачиваются, и видят Леди Любовь, стоящую там. Она улыбается, как только замечает Аарона, маленькая ямочка появляется в одной щеке, и Финн решает, что она ему нравится. — Аарон, — говорит она, и снова Аарон в шоке. — Вот ты где. — Кейт — Мисс Дюбуа, — Аарон говорит. — Что... — О, прекрати, — она вмешивается. — Мы все здесь семья. И честно, разве мне нужна причина, чтобы навестить тебя?       Аарон открывает рот, чтобы ответить, но Ники перебивает его. — Конечно нет, — говорит он, глядя куда более радостно, чем, вероятно, требует ситуация. — Конечно, тебе не нужна причина.       Кейтлин снова улыбается. — Хорошо, — говорит она, покидая свой пост у двери и полностью заходя в комнату. Она едва ли бросает взгляд на Финна и Ники, дотрагиваясь до стола Аарона и кладя что-то поверх него. — Но я принесла тебе это, на случай, если ты настаиваешь на оправдании.       Аарон колеблется, на секунду, слишком занят, глядя на нее, но потом он принимает ее подарок и Финн понимает, что это маленький букет маргариток.       Уши Аарона приобретают тревожный оттенок розового, и Финн решает, что ему очень нравится эта Кейтлин.       Ники прерывает момент почти сразу же, как он начинается, триумфально хлопая в ладоши. — Значит, все решено, — говорит он, и Аарону наконец удается оторвать глаза от цветов в его руках. — Что решено? — спрашивает он. — Сегодня вечером — Ники отвечает. — Вы все сопровождаете меня на Осенний Банкет.       У Аарона поднимаются брови: — Осенний Банкет? — Осенний Банкет, — говорит Кейтлин. — Осенний Банкет, — говорит Финн, и все они поворачиваются, чтобы посмотреть на него. — Что? — он спрашивает. — Все должны были это сказать. — Но... - начинает Аарон. — Но ничего, — Финн прерывает его. — Мы идем. Тебе нужен перерыв. — Не нужен, — протестует Аарон. — Определенно не нужен. Мне нужна как раз противоположность перерыва. — Аарон, — говорит Ники, осматривая его с ног до головы. — Тебе нужен перерыв. — У меня есть три дня, чтобы найти новую зацепку, — говорит Аарон. — Три дня. — И ты найдешь, — говорит Финн, с большей уверенностью, чем у него есть на самом деле. Три дня? С таким количеством времени лучшее, на что они могут надеяться — это чудо. Или это, или катастрофа. — Мы что-нибудь найдем. Только не сегодня.       Аарон выглядит так, будто собирается протестовать, но потом Кейтлин говорит: — Аарон, пожалуйста. И Финн видит точный момент, когда Аарон уступает. Кейтлин, очевидно, тоже это видит, потому что она снова улыбается. — Черт, — говорит Финн, потому что после того, как он чуть не умер утром, Кейтлин сказала ему, что она может справиться с его ругательствами, и ему не нужно никаких угрызений совести перед ней. — Если бы я знал, что так легко заставить тебя что-то сделать, я бы отправился искать ее еще несколько недель назад.       Аарон хмурится на него, как и ожидалось, но Кейтлин просто смеется. — Ты заплатишь за это, Хатфорд, — бормочет Аарон. — Я? — Финн спрашивает так невинно, как только может. — Что я сделал? Это была не моя идея. — Да, но ты единственный, на кого я могу сейчас злиться, — говорит Аарон. — Поздравляю. — Достаточно, — говорит Ники. — Закончи здесь, чтобы мы могли начать готовиться.       Аарон странно на него смотрит. — Сейчас только десять утра. Никки широко улыбается: — Именно.

***

      Финн солгал бы, если бы сказал, что у него нет скрытых мотивов посетить Осенний Банкет.       Работа с Аароном имеет определенные преимущества.       Его статус детектива открывает им доступ в те места, на которые Финн изначально должен был потратить недели, чтобы подготовиться ко взлому. Это даёт им доступ к информации, которую Финн бы никак не получил.       Это заставляет его прыгать выше своего первоначального положения.       У Финна была одна цель, сколько он себя помнит. И он помнит многое.       Иногда слишком много.       Шрамы, которые, в основном, спрятаны под слоями одежды, являются свидетельством его целеустремленности. Как и его двухцветные глаза.       Тот факт, что Осенний Банкет проходит в том самом доме, в который Финн пытался проникнуть в течение нескольких месяцев, не оставил никакого выбора.       Он должен пойти.       Момент, когда он поднимается по большим ступеням в поместье Уинфилд кажется ему немного сюрреалистичным.       Сияющий золотой свет льется из передних дверей поместья, купая ступеньки в теплом, почти устрашающем, свечении. Издалека слышен смех и ритмичные звуки классических струн в деликатном дуэте.       Похоже на дом из сказки.       По крайней мере, Финн так думает; его мать никогда не читала ему истории.       Уинфилд — одна из самых влиятельных и богатых семей во всем Лондоне. Настолько влиятельная, что скандал, когда их дочь сбежала с иностранцем, едва ли повлиял на их репутацию.       Они неприкасаемые, великодушные и никогда не бывают в городе, довольствуясь тратой своего бесконечного времени в одном из своих многочисленных домов в Уэльсе. Однако, когда они находятся в городе, они всегда устраивают бал или банкет, и на их вечеринки труднее всего попасть.       У них также есть самая большая коллекция антиквариата во всем городе, которую они упорно отказываются пожертвовать любому музею.       Среди этого антиквариата, по слухам, есть браслет из чистого золота, который, как говорят, из правления короля Артура, но в действительности намного старше. Намного страннее.       Именно за ним и пришел Финн. — Эй, мистер Хатфорд, — кто-то зовет его снизу лестницы, как только Финн достигает вершины. Это Ники, стоит рядом с очень высоким, очень сильным мужчиной в очень хорошо сшитом костюме.       Финн машет ему в ответ, ожидая, когда они присоединятся к нему на вершине. — Добрый вечер, — говорит он, как только они достигают его. — Рад видеть вас здесь.       У Ники ослепительная улыбка. — Действительно, — говорит он. — Как восхитительно, — он откидывает голову назад, рассматривая огромный вход, с замысловатыми резьбой и позолоченными краями. — Разве это не великолепно?       Финн кивает. — О, мистер Хатфорд, — Ники говорит через минуту. — Это мой муж, Эрик Клозе. Эрик, это Финн Хатфорд, новый партнер Аарона.       Эрик улыбается и здоровается, с сильным акцентом, а Финн кивает ему. — Пройдемте? — говорит он, указывая двери, потому что ему надоело просто стоять там, и у него есть артефакт, который нужно украсть.       Внутри поместье такое же великолепное, если не более, как и снаружи. Потолок покрашен и позолочен, стены полны зеркал, портретов и деталей из слоновой кости. Все вокруг так и кричит роскошь.       Финна от этого тошнит.       Деньги, которые Финн мог получить от одной вазы в этом доме, позволили бы ему жить комфортно годами.       Он держится поближе к Ники и Эрику, когда они проходят через толпу, улыбаясь никому и игнорируя взгляды, которые он всегда неизбежно получает. Глаза устремлены на его волосы, на шрамы на его лице, на его простой, но, несомненно, дорогой костюм.       Его глаза, однако, пугают людей больше всего, он знает это.       Если они могут не обратить внимание на его волосы и шрамы, они всегда, всегда пялятся на его глаза, один темно коричневый, а другой поразительный, ледяной голубой.       Он ни на кого не смотрит. Это единственный способ, чтобы не сорваться на них.       Он совершает ошибку, смотря в одно из гигантских зеркал, через которое они проходят, и замечая сначала себя, а затем темную, бесформенную тень позади него в отражении.       Он не оглядывается назад. Он знает, что лучше не стоит, но он дрожит.       Он сопротивляется желанию показать средний палец, но с трудом.       Когда он, наконец, отрывается, он обнаруживает, что Ники и Эрик нашли Аарона и Кейтлин, и он направляется к ним. — Вот и вы, — говорит Ники, как будто Финн исчез на несколько часов вместо нескольких минут. — Вот и я, — соглашается Финн, кивая Аарону и Кейтлин, и считая секунды, когда он может уйти.       Они начинают разговор о чем-то бессмысленном и несущественном, и Финн борется, чтобы не дёргаться слишком сильно. Его утешает только тот факт, что Аарон выглядит таким же беспокойным, как и он.       Он едва ли следит за весёлым голосом Ники, кивает, когда необходимо, и улыбается, когда это уместно, как вдруг что-то в дальней части комнаты привлекает его внимание.       Точнее, кто-то. — Финн, — говорит Аарон, тон его голоса предполагает, что он сказал это несколько раз к тому времени. — Да? — спрашивает Финн, отрывая глаза с другой стороны комнаты. — Прости, что ты сказал?       Аарон выглядит так, будто он старается не закатить глаза: — Никки спросил откуда ты. — О, — говорит Финн, отвлекаясь. — Лондон, — отвечает он. — Родился и вырос в Лондоне, — он вырос в Лондоне, но родился на лодке, по пути из Америки в Великобританию. — Мне ужасно жаль, — говорит Финн, делая шаг из их маленького круга. — Я думаю, что только что заметил кое-кого, кого я мог бы знать, так что прошу меня извинить.       Он молится, чтобы он ошибался.       Он молится, чтобы ему мерещилось.       Он мгновенно достигает другой стороны комнаты, держась подальше от глаз и хватая бокал шампанского, чтобы занять свои руки.       Стекло чуть не выскользнуло из его пальцев, когда они внезапно онемели. Он не ошибся.       Рико Морияма стоит рядом со стеной, улыбаясь чему-то, что говорит женщина рядом с ним.       Он выглядит безобидным, даже очаровательным. Как богатый, не знающий ничего сын барона или лорда, у которого слишком много времени, но все, что Финн может почувствовать, это кислоту яблок на его языке, и каждая кость в его теле болит от фантомной, знакомой боли. — Нил?       Финн так быстро разворачивается, что шампанское в его стакане разливается на мраморный пол. — Боже мой, — говорит мужчина, как только видит лицо Финна.       Это Кевин. — Нил, — говорит он снова, его голос полон шока и близок к агонии. — Финн, — сказал Финн. — Меня зовут Финн.       Кевин пялится на него. — Ты же помнишь, не так ли? — спрашивает он, паника присоединяется к беспорядку других эмоций, которые он, кажется, не в состоянии скрыть. — Ты должен помнить.       Финн смотрит на него. — А что если нет? — спрашивает он, но его голос слишком грубый, его выражение лица слишком неконтролируемое.       Кевин смотрит ему в глаза, и его плечи прогибаются под невидимым весом. — Ты помнишь, — говорит он. Помни меня, пообещай, что будешь помнить меня. Встань на ноги, Абрам. Земля не место для смерти. Я вас не знаю. Это не мое имя. Юлиан. Юлиан, посмотри на меня. Уже почти восход солнца. Иди, я прямо за тобой. Иди, я прямо за тобой. Иди, я прямо- — Что ты здесь делаешь? — Кевин шипит, приводя Финна обратно в себя и прерывая его постоянно нисходящую панику. — Не трать время, — говорит Финн. — Я не уйду, — он смотрит мимо Кевина на Рико, и что-то очень близкое к ярости кипит в его груди. — Я не буду бежать. — Тогда он убьет тебя, — сказал Кевин. Финн оглядывается на него. — Нет, — говорит он, указывая на лицо Кевина бокалом шампанского. — Ты убьешь.       Кевин резко замолкает, и он смотрит на Финна, будто тот ударил его по лицу. — Не говори, что не убьешь, мы оба это знаем, — Финн подносит бокал ко рту, позволяя последним каплям золотого шампанского попасть к нему на язык. Он ставит его на поднос, когда заканчивает. — Видишь, — говорит он, наклоняясь ближе к Кевину. — Ты уже убивал меня.       Кевин издаёт странный звук отходя от него, но Финн ещё не закончил. — Ты всегда был вовлечен в маленькие игры Рико, — продолжает он. — Непреклонно ожидая в том яблочном саду, когда что-нибудь случится. Ожидая кого-то, кто скажет тебе, что делать, куда идти, что говорить. Ожидая, когда Рико отпустит змей, — Кевин выглядит ужасно, каждое слово Финна как удар в живот. Пуля в голову. — И на мгновение, — говорит Финн, поднимая один палец, — одно чертово мгновение, я подумал, что ты наконец-то освободился от него, — он потянулся, чтобы постучать о свой висок. — Здесь. Похоже, я ошибался. — Нил, — сказал Кевин. — Финн, — Финн исправляет. — Ты начал это, Кевин Дэй. Ты начал это, нравится тебе это или нет. Так что убей меня, если хочешь, прислушайся к его словам, поклонись его воле, но знай, что я покончу с этим.       Кевин смотрит на него, его лицо пустое от шока вызванного горем и непреодолимой виной.       Он открывает рот несколько раз, но ни слова не выходит. Финн ждет его, желая сделать хотя бы это. — Не ходи сегодня в округ Уайтчепел, — говорит Кевин, наконец, его голос тихий и полон боли.       Финн поворачивается и уходит от него.       Это больнее, чем он ожидает.       Он игнорирует это чувство, засунув его глубоко в себя туда, где он не может дотянуться до него, поправляя рукава своего костюма и расправляя плечи.       У него есть работа.       Никто не останавливает его, когда он идет к задней части дома, проскальзывая сквозь двери, которые закрыты по какой-то причине, и погружаясь глубже в лабиринт дома. По мере его продвижения, свет отступает, создавая пространство для теней. Они почти ощущаемы, как будто они тянутся, чтобы провести по его руке холодными пальцами. Он игнорирует их.       Как и в главной комнате и у входа, остальная часть дома переполнена до краев зеркалами.       Они покрывают почти каждую поверхность, от массивных, позолоченных до нежных карманных, покоящихся на столах.       Невозможно не взглянуть на них, или скорее в них, но Финн все еще пытается.       Он пытается и терпит неудачу.       И как только он смотрит, он не может отвести взгляд.       Его отражение спокойно смотрит на него, его глаза сдержаны, его тело напряжено, и позади него, как всегда, эта бесконечная, бесформенная тьма. — Преследуешь меня? — Финн бормочет, зная, что не получит ответа.       Одно из зеркал наклонилось на стене, как будто кто-то протянул невидимую руку, чтобы сместить его.       Финн почти закатывает глаза.       Он проскальзывает в соседнюю комнату, протягивает руку вдоль стен, пока не достигает гобелена, покрывающего часть комнаты. Отодвигая его, он находит то, что искал. В доме такого размера и роскоши, обязательно должны быть проходы для слуг.       Крошечная дверь ведёт к лестнице, и он переступает две за раз, через мгновение появляясь на втором этаже. Дальше легче. Уинфилды не хранят свою коллекцию в секрете, и они часто открывают её для посетителей, поэтому она занимает центр дома, в самой большой комнате, которая когда-то была библиотекой.       Финн легко взламывает замок и аккуратно закрывает за собой дверь, останавливаясь на мгновение, чтобы просто вдохнуть.       Комната пахнет пылью и историей.       Глаза Финна уже приспособлены к темноте, и мягкий дрожащий блеск проскальзывает сквозь крышу потолка, придавая всему форму. При плохом освещении комната выглядит неземной.       Ближайшая к Финну стена покрыта элегантными, древними мечами. Стена напротив него покрыта масляными картинами. В промежутке находятся ряды стеклянных стеллажей, заполненных книгами и украшениями, картами и всякими мелочами.       Это странно, и захватывает дух, и слегка пугает, что Финн может определить точную эпоху, из которой большинство вещей пришли.       Потому что он жил в те времена.       У него занимает несколько мгновений, чтобы прийти в себя       Браслет не так трудно найти, хотя, возможно, так и должно было быть.       Оно будто притягивает его магнитом, как будто под кожей Финна есть энергия, которая взывает к металлу, и металл зовет обратно в безмолвном шепоте, прижимая его ближе, еще ближе.       Стань мной, — Финн думает, его руки сжимаются вокруг маленькой деревянной коробки, чувствуя тонкий гул под его пальцами. — Я знаю. — Вы не должны быть здесь.       Во второй раз в ту ночь Финн разворачивается так быстро, что почти теряет хватку.       В дверях стоит женщина, зал позади нее темнее самой комнаты, оставляя ее невнятной и окутанной тенями.       Она делает шаг дальше в комнату, и Финн понимает, что её волосы белые, её лицо тонко выстроено. Она держится с элегантностью, которая приходит только со временем и богатством, будто она узнала с самого раннего возраста, что успех приходит с безжалостной осанкой и мягкими голосами.       Финн понятия не имеет, что сказать.       Может, если он ее проигнорирует, она уйдет.       Но она не уходит. — Вы не собираетесь хотя бы попытаться объясниться? — спрашивает женщина, идя дальше в комнату. — Это как-то мне поможет?       Женщина смотрит на него, подходит все ближе. — Нет, — говорит она.       Финн кивает: — Тогда я не думаю, что буду.       Женщина останавливается перед ним, и он понимает, что он видел ее лицо раньше, на картинах, которые стоят у входа в поместье.       Это Элизабет Уинфилд, хозяйка дома. — Отдайте мне коробку, молодой человек, — говорит она, протягивая руку. Хватка Финна вокруг коробки только усиливается. — Боюсь, я не могу этого сделать, — говорит он.       Ее выражение лица не меняется. — Не можете? — она спрашивает. — Или не хотите?       Финн проводит большим пальцем по поверхности коробки. — Оба варианта, — говорит он.       И вот так ее выражение лица темнеет. — Там внизу очень влиятельные люди, ждущие ту самую коробку, которую вы держите.       Финн улыбается, открывая крышку, не глядя. — Морияма должны были прийти сами, — говорит он, и она смотрит на него. — Может, в этот раз они бы меня остановили.       Леди Уинфилд делает шаг к нему, но он быстрее и лучше подготовлен.       Одним плавным движением Финн полностью открывает коробку и вырывает браслет из бархата и шелка.       Леди Уинфилд говорит что-то, но он не обращает внимания, ее рука сжимается вокруг его запястья.       Металл прохладный и агрессивный, когда он целует кожу его запястья, а затем между мгновением и следующим, ослепляющая боль берет верх над всем остальным.       Не можешь уснуть?       Финн поворачивается, и видит девушку стоящую рядом с ним на балконе, на котором он точно не стоял раньше. Она не смотрит на него, а смотрит на спящую империю, растянувшуюся под ними.       Даже под лунным светом она светится золотом.       Как обычно, — он отвечает, и его голос удивляет его, формы и гласные одновременно чужды и родные у него во рту.       Сон? — она спрашивает.       Её волосы удивительно белые и обрезаны до плеч. Кончики, он думает, погружены в золото, как и все остальное во дворце. Он не может вспомнить, откуда он знает, но почему-то это очевидно.       Он отвечает: — что-то вроде этого.       Наконец, она смотрит на него, ее глаза устремлены в его. Они обведены углем и жутко пустые, как будто за ними свисает туман.       Он думает, что она слепая, но он больше не знает, что правда.       Проснись, — она говорит.       Так он и делает. — Идиот, — Леди Уинфилд шипит, ее лицо поразительно близко к его, ее рука железной хваткой вокруг его запястья.       Финн задыхается, когда звезды взрываются у него за глазами, но каким-то образом он все еще стоит.       Он не чувствует всю правую руку, но он знает, что браслет пропал.       Он знает, не глядя, что найдет новый шрам там, где он был, секунды назад. — Вы хоть представляете, что вы сделали? — спрашивает леди Уинфилд, отпуская его. —Вы хоть представляете, чего вы меня лишили? — Вашей жизни? — Финн догадывается. — Вашей любви? Вашей души? — Всего, — она практически кричит. — Вы лишили меня всего. — Вам есть что терять, — говорит он ей. — Мне нечего терять. Вот как мы принципиально отличаемся друг от друга, вы и я, — он делает шаг назад, рад найти землю под ним. — А теперь, прошу меня извинить, — говорит он, слегка склонившись. — Было приятно с вами поболтать.       И он обходит ее, и она не двигается, чтобы остановить его.       Он спускается по главной лестнице в бальный зал, и слегка жмурится от света       Его рука начинает болеть.       Он старается не обращать на это внимания. — Финн! — кто-то кричит, он поворачивается, и видит Аарона, приближающегося к нему. Никки и Кейтлин нигде не видно. — Где, черт возьми, ты был? — требует Аарон. — Я общался со старым другом, — говорит Финн, глядя на Аарона. — Что случилось?       Аарон берет его за руку и начинает толкать их к дверям, игнорируя взгляды. — У нас есть новая зацепка, — говорит он мрачно. — Было еще одно убийство. Точнее, два. — Где? — спрашивает Финн, внезапно настороженный и сосредоточенный только на Аароне. — Когда? — Я не знаю когда, — отвечает Аарон, отпуская Финна, как только они достигают ступенек. — Но нам нужно идти, сейчас. — Где? — Финн снова спрашивает, отчаянно пытаясь не увязнуть в едва контролируемой панике Аарона.       Аарон останавливается перед тем, как открыть дверь своей повозки, встретившись с глазами Финна. — Уайтчепел, — говорит он.

***

      Когда они прибывают на место преступления, идет дождь.       Как раз достаточно, чтобы покрыть весь город. Как раз достаточно, чтобы быть раздражающим.       Аарон не тратит время впустую, добираясь быстрее к месту преступления, но Финн не думает, что он действительно готов к тому, что они видят, когда они там оказываются.       Это ужасающе.       Там тело девушки, много крови, и много людей вокруг, и Финн обращает внимание, когда лицо Аарона бледнеет. — Кто она? — Аарон спрашивает человека, с которым они стоят рядом. Финн его не узнает. — Элизабет Страйд, — отвечает мужчина. — Проститутка, я бы предположил, — добавляет он, голос презрительный.       В глазах у Аарона проносится злость. — Она была убита, сэр, — говорит он, с таким же презрением, хотя Финн догадывается, что это по другим причинам. — Сейчас не время для предположений.       Мужчина открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но Аарон перебивает его. — Свидетели, — говорит он, его голос резкий. Это не совсем вопрос, но он говорит это требуя ответа. — Сейчас допрашивают, — ответил мужчина. — Подозреваемые? — Пока нет, — говорит мужчина. — Хотя человек, который нашел ее, сказал, что он думал, что кто-то был в переулке, когда он туда пришел. Кто-то, кто убежал. — Это не похоже на работу нашего убийцы, — говорит Финн, обращаясь к Аарону. — Ее горло перерезано. Больше ничего. — Может у Потрошителя не было времени, — предлагает мужчина.       Финн и Аарон оба нахмурились из-за имени.       За последние несколько недель новости о серийном убийце распространились по Лондону как лесной пожар. Газеты подхватили эту историю и напечатали ее, превратив в нечто еще более отвратительное, чем оно уже было, и почти неузнаваемое.       Истории о человеке по имени Джек Потрошитель продолжали наполнять город.       Правда намного, намного проще.       Полиция понятия не имеет, кто убивает. И они не приблизились к разгадке.       Аарон проводит рукой по лицу, поправляя шляпу. — Где она жила? — спрашивает он. — Мы там искали?       Человек уже качает головой: — Они не впустили нас, — он указывает на здание, возвышающееся над ними. — Но, как я понимаю, она жила там.       Аарон кивает, не утруждая себя извинением и отправляется в сторону главного входа, Финн следует за ним. — Дыши, Аарон, — говорит Финн, когда они подходят к входной двери и заходят. — Иди нахуй, — срывается Аарон. — В последний раз говорю, — злится женщина, и они оба смотрят вверх, и видят ее спускающейся по лестнице. — Вам нельзя пройти в здание. — Почему? — Аарон спрашивает немедленно, и Финн может сказать, что это сбивает женщину с толку.       Она ожидала, что он расскажет о том, что они из Лондонской полиции и у них есть право проводить обыски, и теперь она не знает что сказать. — Вам есть что скрывать? — спрашивает Финн. — Нет, — говорит она. — Конечно, нет, — она колеблется, и это болезненно очевидно. — Но я должна защищать частную жизнь моих клиентов, и это не включает в себя пускать полицейских шариться здесь. — Мы не собираемся ничего трогать, — уверяет ее Аарон. — Просто дайте нам пройти. — Боюсь, я не смогу этого сделать, — сказала она, и Финн и Аарон обменялись взглядом. — Хорошо, — сказал Аарон, в конце концов, слегка наклонив шляпу. — Хорошего вам дня.       На тротуаре Аарон вздыхает, выпуская пар в холодный воздух. — Ну, это было ужасно подозрительно, — говорит Финн.       Аарон бормочет в согласии.       Финн откидывает голову назад, его глаза двигаются вверх по всей длине здания. Оно высокое по сравнению со зданиями вокруг него, и разваливается на части. Все окна закрыты или заколочены, а камни практически задыхаются в хрупком плюще. — Знаешь, — медленно говорит Финн. — Скорее всего, у них есть задняя дверь.       Аарон смотрит на него. — Ты предлагаешь вломиться?       Финн пожимает плечами: — Возможно.       Он молчит, Финн смотрит на здание, а Аарон испепеляет взглядом Финна. — Боже правый, — Аарон говорит. — Я ненавижу тебя. — Принято к сведению. — Если кто-нибудь спросит, я пытался тебя остановить. — Конечно. — О, просто поторопись, у нас не вся ночь впереди.       Финн позволяет улыбке ускользнуть, прежде чем крепко спрятать ее снова, ведя их к задней части здания, и умело избегая другой следственной полиции.       Он вскрывает замок в считанные секунды, игнорируя взгляд Аарона и открывая дверь. Они поднимаются по лестнице, останавливаясь на первом этаже, потому что не знают, где жила женщина.       Никто не открывает первую дверь. Или вторую.       К тому времени, как они добираются до третьей, они останавливаются и задерживают дыхание, прислушиваясь к любому шороху.       Никакого звука.       Аарон движется к четвертой двери. Ответа нет. — Это совсем не подозрительно, — замечает Финн, и Аарон затыкает его, пробуя ручку пятой двери. Она открывается с угрюмым скрипом.       Аарон и Финн смотрят друг на друга.       Лицо Аарона говорит: «Она открыта. Почему она открыта?». А лицо Финна говорит: «Поздравляю, ты открыл дверь».       Аарон проходит во внутрь. — Она пуста, — говорит он, через несколько мгновений. Финн следует за ним.       Она действительно очень пуста, ее единственный обитатель — мёртвая муха на крошечном подоконнике. — О, — Финн говорит. Аарон хмурится. — Ты думаешь, весь этаж такой?       Аарон не отвечает, поворачивается и выходит из комнаты. Финн слышит, как он открывает другую дверь вниз по коридору. Потом другую. — Они все пусты, — говорит он издалека. — Интригующе, — говорит Финн, присоединившись к нему в коридоре.       Аарон качает головой, его лицо аккуратно безэмоциональное. — Следующий этаж, — говорит он, так что они снова поднимаются по лестнице.       Второй этаж такой же. Жутко пустой, будто покинутый и это заставляет дрожь пробежаться по позвоночнику Финна. Третий этаж идентично пустой.       Затем они достигают четвертого этажа.       Первое, что их поражает, это вонь, будто гниль и разложение, что делает дыхание ужасно трудным. Следующее, что они замечают — это звук.       Это ветер, хищный и одинокий. Как будто каждое окно на этаже приоткрыто.       Аарон подходит к первой двери, немного колеблясь, прежде чем открыть ее.       В комнате не пусто.       Все доступное пространство и поверхность занимают вещи.       Финн замечает оружие и мечи, картины и драгоценности, банки, полные загадочных веществ, и что-то, что выглядит как коллекция человеческих рук. Это как ужасное эхо галереи Уинфилдов, только более жуткая и определенно нелегальная.       Аарон тихо матерится, немедленно двигаясь к соседней двери и открывая её, и находит там похожую коллекцию.       Финн следует его примеру и открывает другую дверь.       Этот полон контейнеров и он открывает один из них. — Это опиум, — говорит он, глядя на Аарона у двери. — Неудивительно, что она не хотела, чтобы мы были здесь.       Аарон как следует хмурится, что-то вроде праведной ярости, несомненно, наполняет его вены. — Что эта женщина делала здесь? — он спрашивает. — По-моему, это не похоже на пансион. — Может, она не жила здесь, — медленно говорит Финн. — Может, она работала здесь. — Ты хочешь сказать, что она была преступницей? — Я говорю, что, возможно, у нее не было выбора, — говорит Финн. — Я говорю, что, возможно, из-за того, что она делала в этом здании, ее убили.       Аарон поднимает глаза к потолку. — Есть еще один этаж, — говорит он.       Финн уже идет к лестнице: — Тогда давай покончим с этим.       Аарон не спорит. Они поднимаются по лестнице в тишине.       Примерно на полпути вверх по лестнице, они снова чувствуют запах, только он намного сильнее, чем раньше, и Финн колеблется наверху. — Что? — Аарон спрашивает, его нос сморщился от вони. — Что это?       У Финна ужасное чувство, что он точно знает, что это.       Он надеется, что ошибается.       Аарон становится нетерпеливым, проталкивая его и пробираясь к первой двери. Как и все остальные, она открывается без протеста, но в отличие от всех остальных, Аарон замирает, не имея возможности войти. — О Боже, — говорит он.       Финн не думает, что ошибся насчет запаха.       Аарону, кажется, приходится физически оторваться от первой двери, и он быстро идет к другой, открывая ее, только чтобы захлопнуть ее снова и двигаться дальше. Каждая комната такая же, и каждая комната, кажется, вбивает что-то глубоко в его душу, пока не появляется ужасная, извилистая агония по всему его лицу. — Аарон, — говорит Финн, но Аарон продолжает идти не слыша его. — Аарон, — говорит он снова. — Перестань.       Аарон прижимает руку ко рту, подавляя рвотный рефлекс, и с Финна достаточно. Он пересекает зал в мгновение ока, беря Аарона за плечи и тряся его, как раз достаточно, чтобы почувствовать это. — Аарон, — говорит он, заставляя Аарона смотреть ему в глаза. — Прекрати. — Они мертвы, — шепчет Аарон. — Они все мертвы. — Я знаю, — говорит Финн. Он начинает чувствовать головокружение от этого тошнотворного запаха. Запаха гниения. — И есть только одна вещь, которую ты можешь сделать для них сейчас, — он снова трясет Аарона, мягко. — Выяснить что за хуйня происходит.       Аарон моргает, и Финн практически видит момент, когда он собирает свои разбитые кусочки.       У них нет ни времени, ни роскоши, чтобы сломаться. Это хранится для поздних, одиноких ночей и плохих снов.       Финн сжимает плечи Аарона один раз, а потом отпускает. — Это намного серьезнее, чем мы думали, — говорит Аарон.       Финн кивает. — Давай, — говорит он. — Пора идти.             Что-то щекочет в глубине разума Финна. Что-то не так. Чем скорее они уйдут, тем лучше.       Аарон ведет к лестнице, смотря вперед. Как только его рука находит дверную ручку, голос Кевина эхом отражается в сознании Финна, ранее, в поместье Уинфилд.       Не ходи сегодня в округ Уайтчепел.       Все волоски на шее Финна встают дыбом.       Аарон открывает дверь.       И вздымается черный дым. — Какого черта? — Аарон не спрашивает никого конкретно, уже кашляя. И они видят голодный, раскаленный огонь, прокладывающий свой путь по деревянным перилам. — Огонь, — сказал Финн. — Да что ты говоришь, — Аарон отвечает. — Мы только что были там, — говорит Финн. — Как- — Другая лестница, — Аарон прерывает его. — Быстро на другую лестницу.       Он толкает Финна, насильно поворачивая его лицом в другой конец коридора, но Финн резко останавливается. — О, — говорит он, мягко.       Смерть — Эндрю — стоит перед ним. — Что? — требует Аарон, толкая его снова. — Финн, нам нужно убираться. Сейчас же.       Финн не может двигаться. Не может дышать.       Только Эндрю не смотрит на него. Он смотрит мимо него. На Аарона. — Финн, — Аарон шипит.       Финн не замечает, когда Эндрю перемещается. В один момент его капюшон натянут, затуманивая его черты в этой безграничной темноте, а в следующий момент, он опущен, и Эндрю смотрит на Финна с такой силой, что он удивлен, что он не сгорает в огне сам.       Финн всегда знал, что они похожи, Эндрю и Аарон.       Но столкнувшись с этим вот так, это шокирует его. — Сейчас моя очередь, — говорит Эндрю, и его голос такой знакомый, он оседает в костях Финна и превращает его кровь в ураган, все в одно и то же время. — Выполни свой конец сделки.       Мысли Финна возвращаются к восходам солнца, парижским горизонтам и дрожащим обещаниям.       Придет день, когда я попрошу тебя о чем-нибудь, и ты дашь мне это. — Что угодно, — говорит он, потому что это единственное, что можно сказать. Потому что это правда. Все что угодно. — Финн, — Аарон снова говорит, вставая перед ним. Рядом с Эндрю. — Что происходит?       Эндрю повернулся, чтобы посмотреть на Аарона, и выражение его лица такое, каким Финн никогда его не видел. Оно наполнено печалью настолько тихой, что она кричит. Горе настолько старое, что окаменело как янтарь. — Вытащи его, — говорит Эндрю, все еще глядя на Аарона, зная, что Аарон его не видит. — Уведи его отсюда.       Он оставляет много невысказанного, но Финн все равно это слышит.       Пусть он выберется отсюда живым.       Потому что ты не выберешься отсюда.       Финн кивает. — Я обещаю, — говорит он, и Эндрю, и Аарон смотрят на него.       Эндрю кивает, принимая это. — Что? — Аарон спрашивает, но Финн не отвечает, глядя в холл и хватая Аарона за рукав по дороге. — Нет, Финн, — Аарон протестует. — Что это была за херня? — Ты о чем? — спрашивает Финн, не отпуская его. Они достигают другого конца коридора, и Финн открывает дверь, но быстро ее закрывает, когда черный дым спускается к ним. Аарон снова начал кашлять. — Дерьмо, — говорит он с чувством. — Ты прав, — согласен Финн. — Окно, — говорит голос Эндрю, откуда-то за плечом Финна. Он не смотрит, а вместо этого идет в ближайшую комнату и открывает дверь. В ней, к счастью, нет трупов, поэтому он подходит к окну.       Пожарной лестницы нет, но есть соседнее здание, которое имеет только четыре этажа. — Ты сошел с ума? — Аарон кричит сзади. — Да, — говорит Финн, не оборачиваясь. — Нам придется прыгать. — Твою мать, — сказал Аарон. — Это самоубийство. — Нет, если сделать это правильно, — Финн отвечает. — Целься в другое здание, а не на улицу.       Аарон растворяется в очередном приступе кашля, и они, наконец, могут учуять дым через вонь смерти. Здание начинает стонать от недовольства, и Финн догадывается, что у Аарона есть считанные минуты, чтобы сбежать.       Он засовывает пальцы под окно и пытается открыть его, но оно застряло. — Должен быть другой способ, — говорит Аарон, его голос приглушен, он держит рукав над ртом и носом.       Ответ Финна это удар в окно изо всех сил.       Ему требуется две попытки, но, в конце концов, оно разбивается, повсюду разбрасывая стекло и режет ему ногу. — Дамы вперед, — говорит Финн, подмигивая в насмешливом поклоне и указывает на окно. Аарон уже качает головой. — Ты сумасшедший, — говорит он. — Мы уже согласились на этом, — говорит Финн с нетерпением. — Давай, вперед.       В этот момент, что-то под ними трескается, и огонь начинает реветь. Воздух становится в десять раз горячее, и все здание начинает дрожать.       Пламя начинает облизывать края дверной рамы. — Аарон, — говорит Финн, но Аарон, кажется, замер. — Иди первым, — говорит Аарон, все еще качая головой. Каждое его движение пропитано страхом.       Так дело не пойдет.       У них совсем нет времени.       Финн закрывает промежуток между ними в два шага, стекло хрустит под ногами, и хватает Аарона за воротник. — У тебя все жизнь впереди, Аарон, — говорит он, низко и немного опасно. — Так что, блять, живи. Мне плевать, что это невыносимо, — Аарон моргает, его рот открывается в шоке. — Ты не знаешь, сколько вторых шансов тебе дали. Так что, блять, не трать их попусту. — Финн? — Аарон спрашивает, замешательство и паника воюют на его лице. — Иди! — Что ты- — Иди, Аарон, — сказал Финн, отталкивая его. — Я прямо за тобой.       Здание содрогается.       Иди, я прямо за тобой, — его собственный голос отдается эхом в его голове, и вдруг, он чувствует вкус соли в воздухе.       Иди, я прямо за тобой.       Иди, я прямо за тобой.       Иди, я прямо-       Он отталкивает эти мысли, прежде чем они могут поглотить его в другом воспоминании.       Огонь рычит, ловит и цепляется за сверкающую, ослепляющую жизнь обеими руками. Пол дрожит. — Аарон, иди, черт возьми!       Аарон смотрит на него в последний раз, глаза его полны решимости, и он разбегается, выпрыгивая из окна, и Финн бежит вперед, чтобы посмотреть, выживет ли он.       Он приземляется и катится на крышу другого здания.       Он поднимается через несколько секунд, порез кровоточит на щеке и сажа покрывает его лицо.       Он кричит что-то, что Финн не может понять из-за пламени.       Они смотрят друг на друга, отчаяние превращается в железную нить между ними.       Прыгай, — двигаются губы Аарона, но Финн все еще не слышит его. — Спасибо, — говорит Эндрю, он появляется рядом с ним, как будто он всегда был рядом, притягивая взгляд Финна, как он всегда делает. — Спасибо тебе. — Финн! — Аарон кричит. — Время вышло, — догадывается Финн.       И затем происходит несколько вещей одновременно:       Эндрю тянется к его руке.       Пламя распухает, задыхаясь, как обезвоженные легкие.       Аарон снова называет его по имени.       И с силой взрывающейся звезды здание рушится. Настоящее

Х

— Люк? — Жан спрашивает, потому что это должен быть Жан. Должен быть.       Нилу едва удается подавить дрожь от звука этого имени.       Он ненавидит, как легко он попадает в воспоминания, как много вещей могут вызвать яркие воспоминания, которые отнимают у него больше, чем они когда-либо пытались оставить позади, и это не исключение.       Одно слово, и все, что Нил может учуять, это порох, все, что он слышит, это отдаленный стук, эхо от башен Бастилии. — Этого не может быть, — шепчет Жан. — О, Жан, — говорит Нил, и взгляд Жана причиняет ему душевную боль. — И ты тоже.       Жан смотрит на него. — Я видел, как ты умираешь, — говорит он. — Ну и посмотри, где мы, — говорит Нил, размахивая руками, указывая на все, что их окружает. — Ты то должен знать, что смерть не вечна. Не для нас.       Жан зажимает рукой рот, паника и боль и ужас проносятся на его лице — Боже, Люк, — говорит он. — Что ты здесь делаешь? — Теперь моё имя Нил, — говорит Нил. — Тебе нужно убираться. Прямо сейчас. — Нет, Жан, я не могу. — Чушь собачья, — говорит Жан, закидывая руку на плечо Нила и оттаскивая его подальше от Рико и Кевина, глубже в толпу. — Он не может найти тебя здесь. Ты не выживешь. — Я знаю, — говорит Нил, пытаясь ускользнуть. — Я знаю. — Так уходи. — Я не могу, Жан, — говорит Нил, вырвавшись из рук Жана. — Это мой последний шанс. Больше никаких повторов для меня.                   Жан снова смотрит на него. — Что? — он спрашивает, и он звучит так тихо.       Нил ненавидит это. — Это мой последний шанс все исправить, — говорит он. — Мне нужна еще одна часть. — Кевина, — догадывается Жан.       Нил кивает. — Черт, — Жан тихо бормочет. — Она здесь?             Жан снова ругается. А потом говорит: — Да.       Это все, что нужно услышать Нилу. — Где? — спрашивает он. — Я не могу- — Ты можешь, — прерывает Нил. — Ты можешь. Жан, где она? — Он убьет нас, — шепчет Жан. — Сосредоточься, — говорит Нил. — Где она?       Жан оглядывается на направление, в котором они пришли, как будто пытается заглянуть через толпу на Рико и Кевина. Будто за ними наблюдают.       Вполне возможно. — Северная башня, — говорит Жан, после того, что кажется вечностью, он выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание после того, как слова покинут его рот.       Нил закрывает глаза. Он так близко. — Как мне туда попасть? — Моро! — кто-то кричит, и Жан ругается. — Жан, как? — Следуй указателям, но по лестнице, а не на лифте, в нем камеры, — Жан шепчет. — И еще, тебе понадобится ключ. — Какой ключ? — Код, — говорит Жан. — Это шестизначное число, я думаю. — Рико его знает? — Нил спрашивает. Кто-то снова зовет Жана по имени. — Нет, — отвечает Жан, заглядывая через плечо. — Только Тетсуджи.

***

— Рене, — Нил шепчет, и она не поворачивается, чтобы посмотреть на него, но он знает, что она слышит его, потому что она резко меняет направление, направляясь в тихий угол. — У нас небольшая проблема. — Разве у нас не всегда проблемы? — спрашивает Рене, наконец-то повернувшись к нему лицом к лицу. — В большинстве случаев, да, — говорит Нил. — Эта немного больше. Нам нужен код. —Код? — Шесть цифр. Чтобы попасть в Северную Башню, — Нил проводит рукой по лицу и оглядывается вокруг. — Только Тетсуджи знает его. — Оу, — говорит Рене. — Ага, — соглашается Нил. — Ладно, — говорит Рене, и Нил может сказать, что она активно думает о том, как выбраться из этого. — Ладно, хорошо, — она щелкает пальцами, глядя прямо на него. — Мы заставим их переместить эту часть. — Переместить? — Или хотя бы проверить ее сохранность, — говорит она. — В это время ты проследишь за дверью и получишь код.       Нил думает об этом. — Это может сработать, — говорит он, в конце концов. Рот Рене сжимается в тонкую линию. — Может, — согласилась она.       Нил делает глубокий вдох через рот, выдыхает через нос: — Надеюсь, это сработает.       Рене кивает, а потом уходит, ускользая от Нила и обратно в толпу.       Нил делает ещё один глубокий вдох, сканируя комнату, пока не замечает того, кого ищет.       Сет не видит, как он приближается, и он практически выпрыгивает из кожи, когда Нил произносит его имя, едва успевая остановить свой удар в последнюю секунду. — Твою мать, Нил, — говорит он. — Ты тупой? Я мог сломать тебе нос. — Да, тупой, — говорит Нил не теряя времени. — Мне нужна услуга.       Глаза Сета сразу сузились. — Какая услуга? — он спрашивает подозрительно. — Сомнительная, — отвечает Нил. — Мне нужно, чтобы ты устроил потасовку.       Сет моргает. — Зачем? — Чтобы отвлечь Тетсуджи, — Нил отвечает правдиво.       Глаза Сета сужаются дальше. — Хочу ли я знать, что ты вообще задумал? — спрашивает Сет. — Нет, — сказал Нил.       Сет продолжает смотреть на него, взвешивая все за и против. — Что мне с этого? — спрашивает он. — Все что угодно, — говорит Нил, и брови Сета поднимаются. Нил просто спокойно смотрит ему в глаза.       Может, просто потому, что он любопытный, или потому, что Сет никогда не мог устоять перед возможностью вызвать проблемы, он кивнул один раз. — Ладно, — говорит он. — Но если меня за это отстранят, — он тычет палец Нилу в лицо. — Я буду винить тебя.       Нил улыбается, коварной улыбкой. Он не говорит, что возможно его уже и не будет, чтобы потом винить. — Превосходно.