Книги из отдела тайн

       Читать главу вызвался Ремус. Оглавление на этот раз решили не трогать, чтобы не охреневать заранее. Все сели на кровать Джеймса, привалившись друг к другу, Лили сперва хотела сесть с краю, но её быстро притянули к себе со словами "а нечего от коллектива отрываться". Оборотень сидел в середине с книгой в руках и читал в слух.        — В Литтл-Хэнглтоне по-прежнему зовут его Домом Реддлов, хотя семья Реддлов давным-давно там не живет. Дом возвышается на холме над деревней, окна его зако­лочены, с крыши осыпается черепица, а фасада почти не видно за буйно разросшимся плющом. Прекрасный ког­да-то особняк, самое величественное здание во всей ок­руге, ныне Дом Реддлов прозябает в пустоте и заброшен­ности.        — Весёлое начало, — сказала Лили, — позитивное такое...        — Ага. — Согласился Джеймс. — Только где здесь Гарри Поттер, ну или хотя бы кубок огня?        — Жители Литтл-Хэнглтона единодушны во мнении, что в старом доме таится какая-то жуть. Полвека назад в нем произошло нечто кошмарное и таинственное, о чем и доныне любят посудачить деревенские старожилы, когда прочие темы для сплетен исчерпаны. Историю эту столько раз пересказывали, перевирая и приукрашивая, что теперь никто толком не знает, что в ней правда, а что нет. Начало, впрочем, всегда одинаково: пятьдесят лет назад, в ту пору, когда Дом Реддлов был еще ухожен и не утратил великолепия, погожим летним утром служанка вошла в гостиную и обнаружила всех трех Реддлов мер­твыми.        — Что? Я перепутал, ребят, я не хочу что бы там был мой сын.        — А может он убийца, Сохатый? — С подковыркой спросил Сириус.        — Ой, да пошёл ты, с такими предположениями!       — С громкими криками девушка помчалась с холма вниз и подняла на ноги всю деревню.       — Лежат и глаза у всех открыты! Холодные как лед! Переодетые к ужину!       Явилась полиция, и весь Литтл-Хэнглтон забурлил, ох­ваченный любопытством. Особой печали по поводу смер­ти Реддлов, надо заметить, никто не выказывал — в деревне их не любили. Мистер и миссис Реддл были людьми бога­тыми, высокомерными и грубыми, а их взрослый сын Том и того хуже. Но всех необычайно волновал вопрос: кто же убийца? Ясно же, что трое вполне здоровых людей не мог­ли просто так взять и в одночасье умереть.        В тот вечер торговля в «Висельнике», деревенском трак­тире, процветала как никогда — обсудить убийство сюда на­билась вся деревня. И собравшаяся публика была возна­граждена за то, что пожертвовала в этот час уютом домаш­него очага, — в самый разгар беседы, едва переведя дух, во­рвалась кухарка Реддлов и в наступившей тишине объявила, что прямо сейчас арестован человек по имени Фрэнк Брайс.        — Фрэнк! — раздалось несколько голосов. — Быть не может!        Фрэнк Брайс служил у Реддлов садовником и одино­ко жил в обветшалом коттедже на территории усадьбы. Фрэнк был на войне и вернулся с нее с негнущейся но­гой, острой неприязнью к скоплениям народа и шуму и с тех пор работал у Реддлов. В едином порыве общество заказало кухарке выпить и приготовилось слушать подробности. — Странная логика, — прервался Ремус, — у них там убийство произошло, а они это обсуждают с кружкой пива!        — Уверен, в Хогвартсе ситуация была бы аналогичная. — Фыркнул Сириус.        — Давайте дальше, — нетерпеливо попросил Джеймс.        — Я всегда считала, что он какой-то странный, — по­ведала она жадно внимающим слушателям после четвер­той рюмки шерри. — Нелюдимый, вот какой... Уверена, предложи я ему чашку чая — сто раз пришлось бы про­сить. Разговаривать не хотел — не желал, и все тут!        — Он же страшную войну прошел, Фрэнк-то, — воз­разила женщина у бара. — Хочет спокойной жизни. Это же не повод, чтобы...        — А у кого еще есть ключ от задней двери? — взвизг­нула кухарка. — Запасной ключ висит в домике садовни­ка, сколько я себя помню! Дверь-то вчера вечером не взла­мывали! И окна целехоньки! Фрэнку всех и делов — про­браться в большой дом, пока мы все спим...       Слушатели обменялись мрачными взглядами.        — Неприятный он с виду, хуже некуда, — проворчал мужчина у стойки.        — Это он на войне двинулся, — заметил хозяин трак­тира.        — Говорила же я, что с Фрэнком не хотела бы поссо­риться ни за какие коврижки, верно, Дот? — возбужден­но сказала женщина, сидевшая в углу.        — Кошмарный характер, — с жаром кивнула Дот. — Помню, был он еще мальчишкой...        — ...И на следующее утро едва ли кто-то сомневался, что Реддлов убил Френк Брайс. — Скучным голосом предсказал Сириус.        Ремус озадаченно глянул на страницу.        — А ты у нас чёртов пророк! На следующее утро в Литтл-Хэнглтоне едва ли кто-то сомневался в том, что Реддлов убил Фрэнк Брайс.        — Воу...        — А в пыльном и темном полицейском участке сосед­него с Литтл-Хэнглтоном городка Фрэнк упорно твер­дил, что он невиновен и что единственным человеком, которого он видел в день смерти Реддлов, был незнако­мый подросток— темноволосый и бледный. Но, посколь­ку больше никто в деревне такого мальчика не видел, в по­лиции решили, что Фрэнк его просто выдумал.        — Бедняга... — Сказал Сириус. — Не хотел бы я оказаться на его месте...        — И вот когда дело стало принимать для Фрэнка сквер­ный оборот, пришел отчет о вскрытии тел — и ситуация сразу переменилась. Более странного заключения в полиции еще не виде­ли. Врачи, исследовавшие тела, пришли к поразительно­му выводу: никто из Реддлов не был ни отравлен, ни заре­зан, ни застрелен, ни удавлен, не задохнулся газом и вооб­ще, судя по всему, не получил никаких повреждений. Фак­тически — в отчете звучало явное замешательство — все Реддлы оказались абсолютно здоровы, не считая такой детали, что были мертвы.        — Это же Авада Кедавра! — Воскликнула Лили, — помните урок ЗОТИ о непростительных?..        — Значит Реддлов этих убили волшебники...        — Какого чёрта? Это вообще та книга? Почему в названии Гарри Поттер, а здесь "весёлая жизнь Френка Брайса"? — Взорвался Сириус.        — Подожди, Бродяга, это видимо предыстория...        — Если Гарри не услышит об этой истории, и не полезет на поиски приключений в этот "проклятый дом" среди ночи, то я не знаю к чему она тут ещё.        — Заткнитесь, и дайте читать! — Рявкнул Ремус. — Обязанные найти у покойников хоть какие-то нелады, в конце врачи добавляли, что на лицах всех умерших застыло выражение ужаса. Но — как заметили разочарованные полицейские — где это вида­но, чтобы трех здоровых людей напугали до смерти?        Поскольку не было никаких доказательств, что Редд­лов вообще кто-то убил, полиции пришлось отпустить Фрэнка. Реддлов похоронили на кладбище Литтл-Хэнглтона, и их могилы еще долго вызывали всеобщее любо­пытство. А Фрэнк Брайс, окруженный подозрениями, к изумлению всей деревни, возвратился в свой коттедж в усадьбе Реддлов.        — Коли по-моему — это он их убил, и чихать мне на то, что там полиция говорит, — заявила Дот в «Висельнике». — Надо же, остался, бесстыжий, совести совсем нет — вся де­ревня знает, что он убил.        Фрэнк так и не уехал. Он остался ухаживать за садом. В доме поселилась другая семья, за ней еще одна: надолго там никто не задерживался. Возможно, виноват в этом до некоторой степени был и нелюдим Фрэнк — владельцы жаловались, что это место таит в себе что-то зловещее, и дом, в отсутствие обитателей, начал понемногу ветшать. Нынешний хозяин Дома Реддлов — какой-то богач — тоже там не жил и никак его не использовал; в деревне го­ворили, что воротила содержит усадьбу «из налоговых соображений».        — Лили?        — Нет, не Лили. Я не смогу это сейчас объяснить, сама не понимаю толком.        — Но что это значит, никто толком объяснить не мог.        — Вот видите!        Тем не менее и он продолжал платить жалованье садовнику. Фрэнку шел семьдесят седьмой год, он стал глу­ховат, и его увечная нога почти совсем не гнулась, но, как и встарь, он ковылял между клумбами, путаясь в сорняках. Но Фрэнку приходилось сражаться не только с сор­няками. Деревенские мальчишки завели привычку бро­сать камнями в окна Дома Реддлов. Они колесили на ве­лосипедах по лужайкам, за которыми Фрэнк с таким тру­дом ухаживал; пару раз, набравшись смелости, они даже залезали в Дом.        — Так, похоже это ближе к сюжету.        — Им было прекрасно известно, как Фрэнк предан Дому и саду, и они от души веселились, когда он, бывало, хромал по саду, хрипло крича и грозя палкой. Фрэнк считал, что дети дразнят его из-за того, что, по­добно своим отцам и дедам, считают его убийцей. По­этому, проснувшись как-то раз августовской ночью и за­метив, что в старом Доме творится что-то странное, он решил, что мальчишки изобрели какую-то новую па­кость, чтобы сильнее донять его.       Разбудила Фрэнка раненая нога — к старости она му­чила его все сильнее. Он поднялся и побрел вниз, на кух­ню, чтобы налить грелку для разболевшегося колена. Стоя у раковины, он поднял глаза на Дом Реддлов — в вер­хних окнах мерцал свет.       «Значит, — подумал Фрэнк, — ребята снова забрались в Дом и, судя по пляшущим отсветам, развели огонь».        — А вот это уже опасно. — Заявила Лили.        — Да ладно тебе! Только сейчас не надо ни про что занудное... — Взмолился Джеймс.        — Телефона у Фрэнка не было...        — Лили! Что такое ливитон...        — Телефон! Изобретение, когда ты говоришь в трубку и твой голос слышат за много миль.        — Может хватит перебивать меня, а? да и полиции он сильно не доверял с тех пор, как они таскали его на допросы. Он отставил чайник и, насколько позволяла нога, заторопил­ся наверх. Вернувшись на кухню, уже полностью одетый, Фрэнк снял с крючка у двери старый ржавый ключ, взял палку, которой пользовался при ходьбе, и вышел в ночь.       Ни на парадной двери, ни на окнах следов взлома не было видно. Фрэнк, хромая, обошел вокруг Дома, добрал­ся до задней двери, скрытой плющом, вставил ключ в скважину и беззвучно повернул.        Открыв дверь, он вступил в темное пространство кух­ни. Фрэнк не был здесь много лет, тем не менее, несмот­ря на темноту, он припомнил, где находится дверь в холл, и на ощупь двинулся к ней; в нос ему ударило затхлым духом, он настороженно прислушался: не донесутся ли сверху шаги или голоса? В холле было немного светлее — из-за больших окон по обе стороны парадной двери. Фрэнк начал подниматься по лестнице, благословляя толстый слой пыли на камне, заглушавший звук его шагов и стук палки.        На площадке Фрэнк повернул направо и сразу же по­нял, где обосновались незваные гости, — в самом конце коридора была приоткрыта дверь, и на черный пол па­дал длинный золотой отблеск колеблющегося пламени. Сжимая палку, Фрэнк продвигался вперед и через не­сколько шагов уже видел в щель небольшую часть ком­наты.       Огонь был разведен в камине. Это удивило Фрэнка. Он остановился и стал напряженно прислушиваться к мужскому голосу, доносившемуся из комнаты, — тот зву­чал робко и даже испуганно:        — В бутылке немного осталось, милорд, если вы еще голодны...        — Так, это не то!        — "Милорд"? Знаете, я не удивлюсь если там Волан-Де-Морт вообще.        Питер передёрнулся как от удара током и боязливо посмотрел на Сириуса, Джеймс не отреагировал, Ремус и Лили поморщились на звук этого имени, но промолчали. Сириус; посмотревший уже было на Лили с вызовом; чтобы ответить дерзостью, как только она перепугается и начнёт просить его не произносить это имя; переменил этот вызов на уважение.        — Позже, — отозвался второй голос — тоже мужской, но при этом он был странно высокий и холодный, словно порыв ледяного ветра. Было в этом голосе что-то такое, что подняло дыбом редкие волосы на затылке Фрэнка.        — Пододвинь меня поближе к огню, Х... Хвост...        — А ты там что делаешь? — Недоуменно спросил Сириус.        — По твоему я знаю? — Ответил Питер.        — Причём здесь это? — Недовольно спросила Лили, — мало ли ещё на свете есть людей по кличке "Хвост"? И столько лет прошло, я уверена, что вы уже забыли эти глупые прозвища.        Мародёры предпочли промолчать, хотя и признали, что в словах старосты есть логика.        — Чтобы лучше слышать, Фрэнк повернулся к двери правым ухом. Раздалось звяканье бутылки, поставленной на твердую поверхность, и затем глухой звук тяжелого кресла, которое волокут по полу Фрэнк мельком увидел спину какого-то коротышки, толкавшего кресло к ками­ну. На нем была длинная черная мантия, на макушке све­тилась лысина — но тут он вновь пропал из виду.        — Где Нагайна? — спросил ледяной голос.        — Я... я не знаю, милорд, — боязливо ответил первый. — Думаю, она обследует дом...        — Подоишь ее, прежде чем мы ляжем спать... Чего сделаешь?, — Прервался Ремус, — Хвост, — сказал второй. — Мне надо будет поесть ночью. Путеше­ствие меня сильно утомило.        — Доить... Корова Нагайна..? — Произнёс Джеймс. — Что за бред?        — То есть тебя не смутило то, что корова обследует дом? — Спросила Лили.        — То есть никого из вас не смутило, что чел с ледяным голосом, которого слушаются с боязнью в голосе, питается молоком... — В тон ей сказал Блэк.        — Нахмурившись, Фрэнк приблизил здоровое ухо еще ближе к двери, стараясь не пропустить ни слова. После паузы человек, которого называли Хвост, заговорил вновь:        — Милорд, могу я спросить: сколько мы здесь пробу­дем?        — Неделю. Возможно, и дольше. Это место очень удобно, а в нашем плане пока что заминка. Идиотизм приступать к действиям до окончания Чемпионата мира по квиддичу.        — Квиддич! — Обрадовался Джеймс, — если нам не покажут хотя бы один матч я обижусь. Мы же можем узнать положение вещей на квиддичном поле в...        — Заткнись, Сохатый, ты становишься одержим.        Фрэнк поковырял в ухе шишковатым пальцем. Долж­но быть, у него уши серой заросли, если померещился какой-то «квиддич» — такого и слова-то нет.        — Есть-есть... — хищно вставил Джеймс.        — Чемпионата мира по квиддичу, милорд? — пере­спросил Хвост. (Фрэнк еще энергичней завертел паль­цем в ухе.) — Прошу прощения... но я не понимаю: зачем ждать окончания Чемпионата?        — Затем, тупица, что на Чемпионат в страну съедутся волшебники со всего мира, и каждая шавка из Министер­ства магии будет совать нос куда надо и не надо, выню­хивать, где что не так, проверять и перепроверять — со­всем рехнулись на своих мерах безопасности, — не дай бог маглы чего заметят. Поэтому будем ждать... Не знаю что они затеяли, — нахмурился Ремус, — но мне это уже не нравится. И да, если вы будете меня перебивать я и сам прерываться буду. Фрэнк оставил ухо в покое. Он отчетливо разобрал слова «Министерство магии», «волшебники» и «маглы». Каждое из этих выражений имеет какой-то тайный смысл, дело ясное, и говорят так либо шпионы, л ибо пре­ступники. Он вновь стиснул палку и продолжал слушать еще внимательней.        —Ваша светлость все еще полны решимости? — тихо спросил Хвост.        — Разумеется, я полон решимости, — в холодном го­лосе прозвучала угрожающая нота.        Наступила пауза, и затем Хвост единым духом выпалил фразу, словно боясь, что еще секунда — и не хватит храбрости.        — Можно обойтись и без Гарри Поттера, милорд!        — Обойтись без Гарри Поттера? — Недовольно сказал Джеймс, — в чём это?        — Понятия не имею, но судя по названию книги им этого не удалось. — Сказал Сириус.        — Без Гарри Поттера? — выдохнул второй. — Та-а-ак...        — Милорд, я говорю это вовсе не из-за жалости к маль­чишке... — Последние слова, начиная с "жалости" Ремус произносил со всё более озадаченной интонацией.        — Так блэт! — Тут же подорвался Джеймс. — Что они хотят с ним сделать?        — Ничего хорошего судя по всему. — Констатировала Лили.        — Но это же не могу быть я... — Неуверенно сказал Хвост, на которого тут же посмотрели.        — Давай дальше, — напряжённо сказал Сириус        — Голос Хвоста сорвался на визг. — Мальчишка ни­чего для меня не значит, ровным счетом ничего! Просто возьми мы другого волшебника или колдунью, кого угод­но, все можно сделать гораздо быстрее! Если бы вы по­зволили мне покинуть вас ненадолго — вы же знаете, что я могу превращаться с необычайным мастерством, то уже через два дня я бы привел вам подходящую замену.        Косые взгляды на Питера. Лили не поняла их причины. А вот мародёры уже всерьёз допускали присутствие в доме именно Петтигрю.        — Да, конечно, я могу использовать другого волшеб­ника, — произнес второй голос негромко. — Это правда...        — Милорд, в этом есть смысл, — продолжал Хвост те­перь уже вполне уверенно, — ведь добраться до Гарри Пот­тера очень трудно — он наверное сам не знает, как его охраняют.        — Видимо заварушка с Гарри началась ещё в предыдущих книгах. Иначе я этого объяснить не могу.        — И потому ты вызвался пойти и привести мне кого-то взамен? Интересно... А может, тебе надоело нянчиться со мной, Хвост? Может, эта твоя идея изменить план — не что иное, как попытка бросить меня?        — Милорд! У меня и в мыслях нет покинуть вас!        — Не лги мне! Фальшь я всегда отличу! Ты жалеешь, что вернулся ко мне. Я внушаю тебе отвращение. Вижу, как тебя передергивает, когда ты смотришь на меня, я чувствую твою дрожь, когда ты прикасаешься ко мне...        — Кхем, а позволит ли выше упомянутый лорд спросить зачем этому Хвосту к нему прикасаться? — Смех Джеймса был скорее нервным.        — Вовсе нет! Моя преданность вашему лордству..        — Твоя преданность — всего-навсего трусость. Ты бы ни одной секунды здесь не остался, если бы тебе было куда пойти. Но как бы я выжил без тебя, если каждые не­сколько часов нуждаюсь в пище? Кто доил бы Нагайну? , и не перебивайте меня сейчас, там дальше идёт диалог и судя по всему там будет много сюжетно важной информации, я сам замолчу когда он закончится, и мы всё обсудим, — предупредил Ремус. — Но вы заметно окрепли, милорд...        — Лжец. Ничуть я не окреп. Два-три дня без поддерж­ки — и я лишусь тех крох здоровья, которые сумел вер­нуть благодаря твоей неуклюжей заботе... Тишина!        Хвост, что-то бессвязно забормотавший, мгновенно смолк. Несколько секунд Фрэнк не слышал ничего, кро­ме потрескивания огня. Но вот голос второго собесед­ника раздался вновь — теперь его шепот превратился почти в шипение.        — Я тебе уже объяснял, почему у меня есть причины использовать мальчишку и никого другого. Я ждал трина­дцать лет, и несколько месяцев ничего не изменят. Да, его тщательно охраняют, но уверен — мой план сработает. Все, что требуется — это немного мужества с твоей стороны, Хвост, и тебе придется это мужество найти, если не хочешь испытать на себе всю силу гнева Лорда Волан-де-Морта. — Это Ремус прочёл снова с более медленной интонацией.        — Реально он!? Но...        — Джеймс Поттер, тебя попросили!!!        — Тебе-то хорошо говорить, конечно, они не твоего ребёнка там обсуждают...        — Откуда ты знаешь?        Лили выпалила это из-за нервов и желания заткнуть побыстрее одноклассника и продолжить слушать, желательно при этом поставив его на место, и только после этого поняла смысл собственных слов. То, как она покраснела после только усилило идиотскую улыбку у Джеймса на лице, которую он всеми силами пытался стереть.        — Милорд, я должен вам сказать! — панически вос­кликнул Хвост. — Всю дорогу сюда я мысленно просмат­ривал план. Милорд, исчезновение Берты Джоркинс не может долго оставаться незамеченным, и если не остановиться, если я наложу заклятие...        —Если? — Шёлково произнёс второй голос. — Ах, если? Если ты будешь следовать моему плану, Хвост, Министер­ство никогда не узнает, что пропал еще кто-то. Ты сдела­ешь это тихо и без суеты; я очень желал бы исполнить это сам, но в моем теперешнем состоянии... Ну же, Хвост, устраним еще одно препятствие — и нам открыт путь к мальчишке. — На этом моменте Джеймс открыл рот, снова собираясь что-то сказать, но тут же странно подавился, и недоумевающе глянул на довольную эффектом Лили. — Я не прошу тебя выполнить это в одиноч­ку. К нам скоро присоединится мой верный слуга.        — Я — ваш верный слуга, — угрюмо пробурчал Хвост.        — Хвост, мне нужен человек с головой на плечах; тот, чья преданность оставалась безупречной, а ты, к несчас­тью, ни тем, ни другим не блещешь.        — Я нашел вас. — Теперь недовольство в голосе Хвос­та проступило еще резче. — Я единственный, кто нашел пас. Я доставил вам Берту Джоркинс...        —Что правда, то правда, — подтвердил второй чело­век, несколько развеселившись. — Недурной ход, я не ожидал, Хвост, что ты способен на такое, хотя, по правде говоря, ты и понятия не имел, насколько она может пригодиться, когда похитил ее, верно?        — Я... я считал, что она может быть полезна, милорд...        — Лжец, — снова произнес второй голос, и в нем еще отчетливей прозвучало недоброе веселье. — Впрочем, не стану отрицать — ее сведения оказались бесценны. Без них мне бы никогда не составить моего плана. И за это тебя ждет награда, Хвост. Ты будешь участвовать в самом главном... Многие из моих последователей дали бы себе отрубить правую руку за это...        — П-правда, милорд? В чем же это? — вновь испугал­ся Хвост.        — Ну, Хвост, это сюрприз... ты же не хочешь испор­тить мне удовольствие? Твоя очередь подойдет в самом конце... Но обещаю, ты удостоишься чести быть так же полезен, как и Берта Джоркинс.        —Вы... вы... — Голос Хвоста внезапно сел, словно у него вдруг пересохло во рту. — Вы... хотите убить и меня?        — Хвост, Хвост... — Второй голос зазвучал вкрадчи­во. — Ну зачем же мне убивать тебя? Я убил Берту Джор­кинс лишь по необходимости. Она уже ни на что не го­дилась после моих расспросов. И в любом случае возник­ла бы чрезвычайно неприятная ситуация, вернись она в Министерство и расскажи, как на каникулах встретилась с тобой. Волшебникам, которые считаются умершими, лучше не сталкиваться с колдуньями из Министерства магии в придорожных гостиницах... Хвост что-то тихо залепетал — Фрэнк ничего не рас­слышал, но второй человек рассмеялся — это был совсем невеселый смех, такой же ледяной, как и его речь.        — Можно было изменить ее память? Но заклятия па­мяти легко разрушаются сильным волшебником, что я и доказал, допрашивая ее. Было бы надругательством над ее памятью не воспользоваться той информацией, кото­рую я извлек, Хвост. Теперь обсуждайте.        — С удовольствием! — Зло воскликнул Джеймс, с которого Лили сняла невербально наложенное заклятье селенцио, — с чего бы начать!? — Спросил он издевательски-задумчивым тоном.        — Ну с того например, с того, что Волан-Де-Морт превратился в какую-то еле живую хрень, которая питается молоком, и не может самостоятельно жить. Хотя это настолько странная и непонятная тема, что её лучше обсудить когда мы её получше узнаем. Начнём с того, что ему что-то надо от твоего сына. — Сказал Сириус.        — Если ты думаешь, что я имею хоть малейшее понятие что, то ты заблуждаешься. — Проворчал Джеймс, но продолжил. — Однако судя по всему к тому времени уже всё знаю, ведь тот Хвост сказал "его охраняют". И Волан-Де-Морт упоминал, что в министерстве забеспокоятся, если узнают, что он пропал...        — Там не говорится о конкретном человеке, Сохатый, — напомнил Сириус.        — На самом деле, — внезапно сказала Лили, — едва ли речь могла быть о ком-то другом, только вот как они собрались скрывать, что пропал подросток, если это невозможно не заметить, и скорее всего родители тут же обратятся за помощью? Первым на ум приходит оборотное зелье, и в этом уже больше смысла, ведь тогда его скорее всего хотят похитить, чтобы выдавать за него кого-то другого, и тогда важен не он сам, а его окружающие, кто-то из которых может оказаться их главной целью.        — Это... блестяще, Эванс. — Нахмурив брови сказал Сириус. — Без шуток, я об этом не подумал. Только есть в твоей теории одно "но", если бы он не был важен, его бы не охраняли.        — Всё равно это лучшая версия, которая у нас есть. — Сказал Поттер. — Рем, ты давай дальше наверное.        — А в это время снаружи, в коридоре, Фрэнк вдруг заметил, что его ладонь, сжимающая палку, стала скользкой от пота. Человек с холодным голосом убил женщину. Он говорит об этом без капли раскаяния — напротив, это его забавляет. Он опасный маньяки замышляет новые убийства. Кто бы ни бы этот мальчик, Гарри Поттер, пусть даже один из тех пацанят, что постоянно его донимали, он в опасности, и это нельзя так оставить.        — Храни тебя Мерлин, — с чувством произнёс Джеймс, — пусть ты даже и не можешь ничего сделать.        — Фрэнк понял: самое время бежать в полицию. Необ­ходимо выбраться из Дома и прямиком к телефонной будке в деревне... Но тут вновь зазвучал жуткий голос, и Фрэнк замер на месте, изо всех сил напрягая слух.        — Еще одно заклятие... Мой верный слуга в Хогвартсе... Гарри Поттер, считай, у меня в руках, Хвост. Это ре­шено, и больше никаких пререканий. Но тише... Мне ка­жется, я слышу Нагайну..        Тут голос второго собеседника изменился — таких зву­ков Фрэнк в жизни не слыхал, — тот шипел и фыркал, не переводя дыхания. Фрэнк было подумал, что у парня при­падок, но в это время уловил какое-то движение в темном коридоре позади себя. Он оглянулся и оцепенел от страха. Что-то ползло прямо на него по черному полу, и, ког­да оно приблизилось к полоске света, Фрэнк с дрожью ужаса различил, что это гигантская змея — по меньшей мере двенадцати футов длины. Ее волнообразно движу­щееся тело оставляло широкий извилистый след в тол­стом слое пыли.        Минутное молчание, после которого Лили только и смогла сказать:        — Вот тебе и корова... И как они её, спрашивается, доили?        — Они брали у неё яд... — Понял Сириус.        — И Волан-Де-Морт им питался... — Сказал Джеймс с толи непонимающим, толи брезгливым выражением лица.        — Вот она совсем близко... Что же делать? Единственный путь к спасению — дверь в комнату, где двое мужчин обсуждают подготовку убийства. Но если он останется там, где стоит, змея точно его прикончит. Он не успел принять никакого решения, когда змея поравнялась с ним и — Фрэнк мысленно поблагодарил всех известных ему богов! — скользнула мимо, под­чиняясь тому шипению, которое издавал человек с хо­лодным голосом, и через секунду кончик ее хвоста с ром­бовидным узором скрылся за дверью. По лбу Фрэнка покатился пот, а его рука с палкой за­тряслась.        — Н-да, тут затрясёшься.        — Там, в комнате, ледяной голос продолжал шипеть, и Фрэнку пришла в голову странная, невозможная мысль: «Этот человек может разговаривать со змеями».        — Да возможная в общем-то, слух, что Волан-Де-Морт змееуст ходят уже давно. — Это снова была Лили.        — Ты тоже зовёшь его по имени? — С уважением спросил Джеймс.        — Роза пахнет розой, как её не назови.        — Ты только что сравнила тёмного мага с розой.        — Фраза не моя, это сказал Шекспир. Хотя ты прав, сравнение вышло дурацкое.*        Фрэнк перестал понимать, что происходит. Больше все­го на свете ему хотелось очутиться сейчас в своей постели с грелкой. Но беда в том, что ноги перестали его слушаться. И пока он стоял, дрожа и пытаясь овладеть собой, человек с холодным голосом опять перешел на английский.        — У Нагайны интересные новости, Хвост, — сказал он.        — В с-самом деле, милорд?        — Да, в самом деле. Если верить ей, один старый магл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово.        — Бля-аа...        — Спрятаться было негде. Зазвучали шаги, и дверь рас­пахнулась. Перед Фрэнком стоял седой лысеющий человечек с острым носом и крохотными водянистыми глазками и смотрел на него со смесью страха и тревоги.        — Так это же вроде одно и тоже? — Спросил Джеймс        — Ну, не совсем.        — Пригласи его войти, Хвост. Где твои манеры?        Жуткий голос раздавался из старинного кресла перед камином, но говорившего не было видно. Зато Фрэнк видел змею, свернувшуюся кольцами на полусгнившем коврике у кресла, — жуткое подобие любимой комнатной собачки. Хвост поманил Фрэнка в комнату. Несмотря на сотря­савшую его дрожь, Фрэнк покрепче сжал палку и с уси­лием перешагнул через порог.       Камин был единственным источником света в ком­нате; по стенам разбегались длинные зыбкие тени. Фрэнк уставился на спинку кресла — сидевший там человек был, похоже, еще меньше своего слуги — Фрэнк не видел даже его затылка.        — Ты всё слышал, маггл? — спросил холодный голос.        — Каким это словом вы меня называете? — вызываю­ще ответил Фрэнк. Теперь, когда он был в комнате и при­шло время действовать, он чувствовал себя смелее — так с ним бывало и на фронте.        — Я называю тебя маглом, — невозмутимо пояснил голос. — Это значит, что ты не волшебник.        — Не знаю, что вы подразумеваете под «волшебни­ком», — заговорил Фрэнк решительным тоном, — но я слы­шал достаточно такого, что заинтересует полицию, — вот это точно. Вы совершили убийство и задумали еще одно. И еще скажу кое-что, — добавил он с внезапным вдохно­вением, — моя жена знает, что я здесь, и если я не вернусь...        — Хорошая попытка, — хмыкнул Сириус, — жаль не в этот раз...        — У тебя нет жены, — промолвил ледяной голос спокой­но. — Никому не известно, что ты здесь. Не лги Лорду Волан-де-Морту, маггл, потому что он знает... он всегда все знает...        — Да неужто? — воскликнул Фрэнк без всякого почте­ния. — И в самом деле лорд? Не больно-то мне нравятся ваши манеры, милорд. Почему бы вашему лордству не повернуться по-человечески ко мне лицом?        — Хах, чёрт... Ситуация плачевная, но мужик жжёт.        — Н-да, смелый дед.        — Но ведь я не человек, маггл. — Отвечал жуткий голос. — Я гораз­до, гораздо больше чем человек. Хотя... почему нет? Хвост, разверни мое кресло.        — А сам не в состоянии? — Огрызнулся за Хвоста Сохатый.        — Слуга лишь горестно охнул.        — Ты слышал меня, Хвост.        Морщась, словно он предпочел бы что угодно, лишь бы не приближаться к хозяину и коврику, на котором лежала змея, коротышка с неохотой подошел и начал разворачи­вать кресло. Змея подняла треугольную голову и негромко зашипела, когда ножки кресла зацепили ее лежанку. Но вот кресло повернулось к Фрэнку, и он увидел, что в нем находилось.        — Что?        — Ставлю пять галлеонов, что автор станет держать интригу.        Палка старого садовника со стуком упала на пол; рот у него открылся, и он испустил вопль — такой громкий, что уже не услышал тех слов, что произносило существо в кресле. Поднялась волшебная палочка, грянул гром, вспышка зеленого света ударила по глазам, и Фрэнк Брайс умер. Спустя мгновение его мертвое тело рухнуло на пол.        — Чёрт, это было ожидаемо. — Поморщился Джеймс. — Хотя я хотел бы от этой книги чего-то более жизнерадостного если честно.        — Бедняга Фрэнк... — Вздохнула Лили.        В двухстах милях от Дома Реддлов мальчик по имени Гарри Поттер вздрогнул и проснулся.        — Наконец-то знакомство с сыном!        — А ещё меня затыкал, когда я про это выражался. — Поддел Джеймса Сириус.        — Наверное потому что по поводу своего ребёнка хочет тратить нервы только самостоятельно. — Усмехнулся Ремус        — Нет. Да и вообще, вдруг я Бродягу крёстным сделаю?        — Если бы ты и попытался бы это сделать, я бы отбрыкался. — Фыркнул Сириус. — Я и о себе позаботиться толком не умею.        — Научишься. Да и никто не требует, чтобы ты нянчился на постоянку.        — Да? А включи голову. Сейчас не мирное время, Джейми, и мы все здесь не собираемся долго оставаться мирными жителями. Или зачем нам МакГонагалл рассказывала об Ордене Феникса? В таких условиях выбирать крёстного, это всё равно что запасного родителя на случай непредвиденных обстоятельств. Так что подумай о своём сыне и придумай ему кого нибудь более подходящего.        — Всё равно ты единственный, кому бы я его доверил.        — А Ремус? — Спросила Лили.        — И что мне с ним в полнолуние дела... чёрт... — Проговорившийся Люпин побледнел как полотно, обречённо закрыл глаза и врезал по стене затылком.        — Ну да... — Рассеянно сказала Лили. — И не запинайся ты, — продолжила она, —я знаю что ты оборотень.        — Что?.. — Его глаза раскрылись и расширились. — Лили... Тебе Снейп рассказал?        — Ага. Да и это многое про тебя объяснило бы. Одного я так и не поняла.        — Чего?        — Почему все остальные мародёры, — она обвела всю компанию подозрительным взглядом, — после полнолуния выглядят не многим лучше тебя и дрыхнут на ходу? И не похоже чтобы ты обратил их, столовым серебром они пользуются вместе со всеми.        — Это долгая история, — уклончиво пробормотал Ремус, — давайте лучше продолжим читать.